Denn die Städte und andre Societäten, welche von der besten Obrigkeit regiert werden, haben auch die beste Regimentsform. Ich gestehe frey, daß ich andern Gesetzgebern oder Stiftern nicht den Rath ertheilen würde, sich der Mittel des Manko Kapacks zu bedienen <...>.
Ибо города и другия общества, ежели управляются изрядными начальниками, то и имеют изрядной образ правления. Я никогда не советовал бы другим законодавцам или основателям государств употреблять средства Манка Капака <...>.
Mein Vorsatz ist nicht dahin gerichtet, durch diese Abhandlung alle Staatsverfassungen und Grundgesetze zu erklären. Ich bewundre vielmehr selbst die künstlichen Staatsgebäude, welche von verschiedenen Stiftern und Gesetzgebern aufgerichtet worden.
Мое предложение не к тому клонится, чтобы опровергать все государственныя установления и основательныя законы. Я по большей части и сам дивлюсь премудрым политическим зданиям, произведенным разными учредителями и законодавцами <...>.
§47.
Der Fehler liegt hauptsächlich darinnen, daß man sich vorstellet, das Volk trage vermöge seiner Grundgewalt jemand die thätige oberste Gewalt Gesetz- oder Befehlsweise auf, so wie ein Herr seinem Unterthan etwas auszurichten anbefiehlet. Allein, das ist eine sehr falsche Vorstellung von der Sache. Das Volk setzet vermöge seiner Grundgewalt die Grundverfassungen oder Grundgesetze des Staats fest; und hier verhält es sich als Gesetzgeber. Allein, wenn dieses geschehen ist, so vergleicht es sich mit jemand Vertragsweise, daß er die Verwaltung und Ausübung der obersten Gewalt nach Maaßgebung dieser Grundgesetze übernehmen soll. In Ansehung desjenigen, oder dererjenigen, so die oberste Gewalt ausüben, ist also das Volk keinesweges Gesetzgeber, sondern paciscirender Theil; und ein paciscirender Theil kann niemals gegen den andern eine Gerichtsbarkeit ausüben.
§47.
Погрешность наиглавнейше состоит в том, когда себе вообразим, что народ по силе основательныя своея власти деятельную власть законным или повелительным образом кому нибудь поручает так, как господин своему подданному что нибудь исполнить приказывает. Однако сие есть весьма ложное вещи воображение. Народ утверждает по основательной своей власти основательные установлении и законы, и поступает [c.63] притом как законодавец. Но когда уже сие исполнено, то договорным образом с кем ни есть соглашается, дабы таковой правление и произведение в действо верьховныя власти по мере сих основательных законов на себя принял. В разсуждении того или тех, которые верьховною властию действуют, народ не есть уже законодавец, но страдательная часть, никогда над другою судимости иметь немогущая. Сие будет совсем противно вещи естеству; ибо сия суд себе присвояющая часть челобитчик и судья вместе будет.
In Aristokratien zwar, ward die Gesetzgebung an den einsichtsvolleren Theil des Volkes übertragen; aber Familienabsichteil wurden immer in den öffentlichen Beratschlagungen mitgebracht, und machten Spaltungen, oder lenkten die allgemeinen Geschaffte nach dem Privatnussen bin. Daher andere in der hausväterlichen Regierung ein Urbild suchten, wornach sie, aus Zutrauen zu der Weisheit eines Einzigen, zu seiner Gerechtigkeit und Liebe, alles an Einen übertrugen, der ihr Vater, ihr Gesetzgeber und Rath, ihr Haupt senn sollte, der, mit der notwendigen Einsicht begabt, seinen von dem allgemeinen abgesonderten Vortheile sennte. Dieses sind Monarchien.
В Аристократиях законодательство хотя и препоручено было проницательнейшей части народа; однако в публичные дела всегда вмешивались виды семейств, причиняя раздоры или применяя всеобщия дела к пользе частной. Того ради в семейственном правлении некоторыми изыскано было основание такое, на коем они из упования на мудрость единого, из доверенности к его правоте и любви, все препоручили единому, который долженствовал быть их отцом, законодателем, советником и главою, который одарен будучи потребною прозорливостью, не наблюдал бы никакой пользы, как скоро она отделена от всеобщей. От сего произошли Монархии.
Die Gesetze müssen daher das vollenden, wozu jenes den Grund gelegt hat. Die Gesetze beziehen sich auf die besonderen Gegenstande, werden die Richtschnur der Handlungen: und im den Willen das Uebergewicht aif diejenige Seite zu geben, auf welche es der Gesetzgeber verlanget; so verbindet er mit jeder schädlichen Handlung eine solche unausbleibliche Folge, welche stark genug ist, durch die Vorstellung des angedrohten Uebels, von der Uebertretung abzuhalten. Diese Folge heißt die Strafe.
Того ради законы долженствуют то совершить, к чему внимательность основание положила. Сии законы относятся к особенным предметам, соделываются правилом действий, и дабы воле дать перевес на ту сторону, на которую желает законодатель, то сопрягает он с каждым вредным действием такое неминуемое следствие, которое довольно сильно, представлением угрожающаго зла удержать от преступления. Сие следствие называется наказание.
Wenn also ein Gesetz den Umstanden nicht mehr angemessen ist; so erfodert die Klugheit des Gesetzgebers, dasselbe nicht abkomme zu lassen, sondern aufzuheben.
И так когда закон не соответствует более обстоятельствам; то благоразумие законодателя требует, не допустив оному быть другим кем отрешенным его уничтожить.
Der Gesetzgeber redet öffentlich, und ausdrücklich zu dem Burger durch das Gesetz: wie also kann dagegen eine Vermuthung stattfinden? So lange das Gesetz nicht widerrufen ist, spricht der Regent immer laut: ich will: ist es erlaubt gegen diese Worte zu vermuthen: das er nicht wolle?
Законодатель говорит гражданину чрез закон явно и выразительно: то как может иметь тут место загадка? Пока закон не отменен, то Государь громко изрекает: я хочу: позволительно ли против сих слов догадываться: что он не хочет?
Der Erdboden hat Revolutionen erlitten. Er ist nicht mehr, wie er aus der Hand des Schöpfers kam. Er ändert, verschönert, verschlimmert sich, wie das Menschengeschlecht, das ihn bewohnt: manchmal durch die Natur; noch öfters durch Menschenhände, je nachdem solche durch Uebermacht, Meinungen, und Temperament, von Eroberern, Gesetzgebern, Religionsstiftern, und Klima, allgewaltig geleitet werden.
ЗЕМЛЯ подвержена была переменам. Она не такова уже, какою вышла из десницы Творца своего. Она переменяется, становится лучше, хуже, так как род человеческий, ее населяющий: иногда от натуры, а еще чаще от рук человеческих, смотря по тому, как оныя превосходным могуществом, мнениями и темпераментом, от завоевателей, законодателей, основателей религии, и от климата сильно управляются.