Mirari satis nequeo, Cincinnate, cur hostes, equitis Romani more, desieris oppugnare, et mercator, tanquam e plebe aliquis factus est! Vis tu relictis extraneis, male domesticis [p. 556] facere? Vis ei, qui vitam nobis dat, vitam adimere; et qui vita nos orbat, eum morte liberare? Vis turbulentis quietem dare; et quietos tranquillitate privare? Vis dare iis, qui nostra auferunt; et auferre iis; qui de suo nobis dant? Vis liberare condemnatos; et condemnare innoxios? Vis tuae tyrannus esse reipublicae; non defensor patriae? His enim omnibus se obstringit, qui depositis armis mercaturae se tradit.
[из письма М. Аврелия] Не могу довольно надивиться, Цинциннат, для чего ты с неприятелями, по обычаю Римскаго Кавалера, ополчаться перестал, и купцом как некто из подлой черни сделался? Ты хочешь, оставя иноземных, вредить своих сограждан? Ты хочешь отнимать жизнь у того, который нам жизнь дает; и от смерти избавить того, который нас жизни лишает? Ты хочешь мятежникам давать покой, и миролюбивых лишать тишины? Ты хочешь одарять тех, кои собственное наше похищают, и похищать у тех, кои собственным своим нас одаряют? Ты хочешь освобождать осужденных, и осуждать неповинных? Ты желаешь быть тиранном своего общества, а не защитником отечества? Поверь мне, тот ко всем сим действиям обязывается, кто отложа оружие в купечество предается.