Le Roi ne laissa pas de convoquer les Etats Generaux à Vesteras, dans la vûë d’y faire abolir le droit & l’usage de l’Election. <...> Il ne se trouva personne dans les Etats qui osât s’opposer à ses desseins. Les Chefs des premieres Maisons, & les anciens Sénateurs avoient péri dans le massacre de Stokholm, & les jeunes Seigneurs étoient nez depuis son Regne, & accoutumez à une obéïssance aveugle. Il ne paroissoit plus aucune trace de la premiere liberté, & de la forme de l’ancien Gouvernement.
Сей Государь [Густав] не преминул созвать государственных чинов в [с. 218] Вестерас, для уничтожения обыкновения и права выбору Королей. <...> Не было никого в сем государственных чинов собрании, кто б отважился противиться его намерению. Господа знатнейших домов и старые Сенаторы погибли в Стокгольмском убивстве, а молодые господа родились во время его государствования, и приобыкли к слепому послушанию, и не видно было никакова следу прежней вольности, и формы стараго правления.
Mais ce prince, d’un autre côté, gagna plus dans son propre royaume, qu’il n’auroit pu gagner par des conquêtes : s’il faut mesurer le bonheur des souverains au degré de pouvoir qu’ils ont sur les peuples. La valeur avec laquelle on l’avoit vu défendre Coppenhague contre Charles X, le rendoit cher à la nation, en même temps qu’on détestoit l’injustice de la noblesse & du sénat, dont la puissance étoit devenue tyrannique ; car ils rejetoient sur les autres le faix [sic] des impôts. Pour se venger de ces oppresseurs, on sacrifia au roi la liberté nationale. L’assemblée des états de 1660, rendit la couronne pleinement héréditaire [p. 350] dans la maison de Fréderic, & lui déféra l’autorité absolue, sans que les nobles s’y pussent opposer.
С другой стороны, сей государь получил гораздо больше прибыли в собственном своем государстве, против того, чтобы мог он завоевать; если только можно измерять благополучие государей по степеням их власти над своими народами. Ибо оказанная им в защищении от Шведского короля столичного города Копенгагена великая храбрость, учинила его чрезвычайно милым всем своим подданным [с. 420] в то время, когда ненавидели они неправосудие благородства и сената, которых власть учинилась уже мучительною; а чтоб отомстить угнетателям сим, то и пожертвовали они королю своему общенародной вольностью. Вследствие чего в 1660 году собрание государственных чинов учинило престол сего королевства в доме Фридериковом совершенно наследным, да и поручило ему самодержавную власть; чему благородные люди и не смели противиться.