Meine Meynung geht nur dahin, daß unter mehreren Ministers Einer seyn könne und, nach obbemeldten Umständen, seyn müsse, gegen welchen der Herr ein vorzügliches Vertrauen [S. 215] besitzet, dessen er sich zu gewissen Überlegungen vor andern gebraucht, der den Herrn am klüglichsten zu behandeln weiß, und den er vor andern am besten leiden mag, von ihm sich am leyden sagen lassen kann <…>.
Мое мнение состоит в том, чтоб Принц между прочими Министрами имел одного, к коему бы он имел больше других доверенности, с которым бы он наибольше советовал, который бы знал лучше других обходиться с Принцом, лучше других угодить ему, который бы мог с ним говорить смелее других <…>.
Я повторяю еще, что жалованье всем служащим людям вообще должно быть довольное, но большее жалованье по справедливости принадлежит Министрам и вышним Советникам.
Es seynd einige Posten, welche fast nur Ehrlichkeit erfordern; bey andern muß die Geschicklichkeit so groß als die Redlichkeit seyn.
Der erste Fall trifft auf die untere Subalternen der Collegien, ingleichen die Einnehmer und Verrechner der herrschaftlichen Gelder.
Der letztere aber bezielt die höhere und höchste Bedienungen eines Staats.
Manchem Minister, dem alle Welt das Zeugniß der Ehrlichkeit beylegen muß, wäre gleichwohl zu gönnen und zu wünschen, daß er bey vieler besissender Tanben-Einfalt eine mehrere Dosin von Schlangen-Klugheit hätte.
Есть некоторыя звания, для коих почти довольно одной добродетели, а другия напротив того требуют столькож искусства, сколько и добродетели.
Перваго рода звания суть нижные Коллежские чины, также зборщики и казначеи.
А другаго рода звания составляют высшие государственные чины.
Желательно было, чтоб иной министр, о коего честности весь свет свидетельствовать может, присовокупил к своему голубиному смирению несколько змеиной хитрости.
Der Sultan, welcher einer von den besten Regenten aus dem ottomanischen Hause war, mußte den Thron verlassen, und der Großvezier, welcher <...> einen guten Anfang gemacht hatte, durch Einführung der Buchdruckerey den Türken eine Liebe zu den Künsten und Wissenschaften beyzubringen, ward nebst vielen andern Ministern jämmerlich strangulirt.
Султан, бывший из наилучших оттоманскаго дому государей, должен был оставить престол; и великой Визирь, которой изрядное начало сделал для вкоренения в турках чрез учреждение типографии любви к художествам и наукам, удавлен бесчеловечно с многими другими Министрами.
Der gewissenhafte Minister, der sonst Gaben des Geistes und Geschicklichkeit zu öffentlichen Geschäfften besitzet, wird an allen Höfen, wo noch so wenig Religion herrschet, dennoch der ehrwürdigste bleiben.
Совестный Министр, которой сверьх того дарования духа и способность имеет для публичных дел, будет во всех Дворах, где хотя столь мало вера владычествует, однако достойнейшим чести оставаться.
Ueberhaupt bekam er in kurzer Zeit 9 Anhänger, unter welchen sein Vetter und Lehrling Ali, der sich den ersten Gläubigen, und den Mohammed seinen Wazir oder Wezir, (Lastträger, Beystand, ersten Minister) und Khalifah (Statthalter, Nachfolger) nannte, und Abdollah, mit dem Zunamen Abu Becr, ein Mann von großem Ansehen unter den Koraischiten, die merkwürdigsten waren.
Вообще в краткое время получил он 9 последователей, между коими прямечания <sic!> достойнейшими были, дядя его и ученик Али, который наименовал себя первоверным, а Махомета своим вазиром или визиром (игоносцем, помощником, первым министром) и калифом (наместником, или наследником), и Абдулл, по прозванию Абу-Бекр, муж у Корешитов весьма знаменитый.
III. Eben um diese Zeit aber brechen im Herzen des Reichs schwere Unruhen aus, welche von dem Missvergnügen des Grossen und des Volks, oder der sogenanten Fronde, gegen die Regierung einer ausländischen Regentin und eines ausländischen Ministers, entstehen. Den ersten Sturm veranlasset die Festsetzung einiger Parlaments-Herren [Aug. 26].
III. Но в самое сие время произошли внутри государства великия смятения от негодования вельмож и народа, или так называемых пращников (Frondeurs), недовольных правительством чужестранныя Государыни и чужестраннаго министра. Первое смятение произошло от задержания под караулом некоторых Парламента членов [Авг. 26].
XXI. Министры от союзных дворов требовали от времени до времени усильно конечнаго удовольствия от республики. Чего ради Король назначил быть новому совету к [с. 304] 8 числу фев. 1773.
Der Gute bedient sich dieses glücklichen Talentes zum Wohle seines Nächsten, zur Aufnahme der verscheuchten Wahrheit, zur Rettung der Unschuld, und zum Triumphe der gerechten Sache.
Da, wo er nichts der überlegnern Macht entgegen zu setzen hat; wo Vorurtheil und Eigennutz sich ihm entgegen stellen, bedient er sich der hinreisseden Beredsamkeit. Er weis durch einen angenehmen, überredenden Vortrag dem Fürsten und seinen Ministern die gute Sache ans Herz zu legen.
Добрый употребляет сие щастливое дарование ко благу ближняго своего, к воспринятию отринутой [c. 82] истины, к освобождению невинности и к торжеству справедливости.
Там, где он превосходящей мощи ничего противопоставить не может, и где предразсудок и собственная корысть противополагают себя ему, он пользуется пленяющим красноречием. Он умеет пособием приятнаго и уверительнаго слова вложить в сердце Государю и Министрам его хорошее дело.