Les Suedois redoutoient de la puissance absoluë jusqu’au nom du Roi, & ils se flattoient d’être plus libres sous un Administrateur, qui avoit cependant autant d’autorité que les Rois en avoient eu <...>.
Шведы так боялись самодержавной власти, что им и имя Королевское опасно было, и они надеялись себе больше вольности под управлением Администратора, которой не смотря на то, имел столько власти, сколько и сами короли <...>.
Il desira que l’Assemblée se tinst à Rouën dans la grande sale de l’Abbaye de Saint Ouën. Au milieu de laquelle il estoit assis dans une chaise élevée en forme de throsne sous un dais : à ses costez estoient les Prelats & Seigneurs ; derriere les quatre Secretaires d’Estat ; au dessous de luy les Premiers Presidens des Cours Souveraines, & les Deputez des Officiers de Judicature & de Finances. Il en fit l’ouverture par une harangue digne d’un veritable Roy, lequel doit croire que sa grandeur & son autorité ne consistent pas seulement en une puissance absoluë, mais au bien de son Estat & au salut de son peuple.
Si je faisois gloire, leur dit-il, de passer pour excellent Orateur, j’aurois apporté icy plus de belles paroles que de bonnes volontez : mais mon ambition tend à quelque chose de plus haut que de bien parler, j’aspire aux glorieux titres de Liberateur & de Restaurateur de la France.
Он желал чтоб собрание то было в Руане, в большой зале обители С. Уана, посреди которой он сидел на стуле возвышенном на подобие трона под балдахином; по сторонам его сидели знатное духовенство и вельможи, позади четыре Штатс Секретаря; ниже его первые председатели верховных судов, и поверенные от чиновных, как гражданских [с. 310] так и государственных казначейств. Он открыл совет речью достойною благомыслящаго Государя, которой уверен что величество его и могущество, состоит не в единой только неограниченной его власти, но в пользе Государства и благосостояния народа.
Естлиб я поставлял своею славою, говорил он им, являть себя красноречивым Витием, то поместил бы в моей речи больше краснословия, нежели доброй воли; но мое честолюбие стремится к высочайшему предмету, весьма превосходящему красноречие, я ревную приобресть славные титла избавителя и возстановителя Франции.
Ils s’appliquent bien plus fort à gouverner leur Estat ; ils veulent toûjours tenir le timon ; ils sont plus justes, plus tendres & plus misericordieux ; ils sçavent mieux ménager leurs revenus ; ils conservent avec plus de soin le sang & le bien de leurs Sujets ; ils entendent plus volontiers les remonstrances, & font mieux justice ; ils n’usent pas avec tant de rigueur de cette puissance absoluë, qui desespere quelquefois les peuples, & qui cause d’estranges revolutions.
Они более прилагают старания в правлении Государством; они всегда желают иметь кормило в руках своих; они правосуднее, нежнее и милосерднее; лутче умеют располагать своими доходами; рачительно охраняют жизнь и имение своих подданных; охотнее выслушивают представления и всякому отдают справедливость; не производят с такой строгостию той [с. 328] самодержавной власти, которая иногда доводит до отчаяния народ и причиняет странныя возмущения.
L. 262. La Nation Danoise, instruite par son expérience, qu’on pouvoir borné est quelquefois insuffisant pour la défence d’un Etat, et blessée de la supériorité que s’attribuoit la Noblesse, prit, comme je l’ai dit, dans le dépit de son ressentiment, la singuliere et surprenante résolution de déférer au Prince une puissance absolue, illimitée, arbitraire. Les Ecclésiastiques, les Députés du peuble et les Bourgeois unis pour l’exécution de cet étonnant projet, forcerent les Nobles de se joindre à eux, et de venir faire leur soumission au Monarque, auquel on alloit offrir un pouvoir héréditaire et sans bornes.
П. 250. Народ Дацкой, опытом наученной, что ограниченной власти не бывает иногда довольно для защищения Государства, и огорченной поверхностию присвояемою себе от дворянства, предпринял, как я сказал выше, в сердцах намерение странное и удивительное вверить Государю власть самодержавную, неограниченную и произвольную. Духовные, депутаты народа, и мещане, совокупясь на исполнение сего непонятнаго предприятия, принудили дворянство с собою соединиться и вместе представить покорность свою Монарху, предлагая ему власть наследственную и безграничную.