Lex est, ut eam definiunt homines doctissimi, <...> ratio summa insita in natura, quae iubet ea, quae facienda sunt, prohibetque contraria. Lex autem omnis ad communem utilitatem referri, <...> & legislator sic erga multitudinem atque Rempublicam affectus esse debet, ut pater suos erga liberos <...>
Закон есть якоже его определяют ч[е]л[о]в[е]цы мудрии ра[з]суждение зелное, всеянное в естестве которое повелевает тоя яже творити подобает, авозбраняет противных вещей, законже всяк ко общей ползе намерение имети, и законодавец сице ко наро[ду] и речи посполитои любов имети должен якоже о[те]ц ко своим детем <...>
Primi mortalium, quique ex his geniti Naturam incorrupti sequebantur, eumdem habebant & Ducem & Legem, commissi melioris arbitrio. Itaque idem alibi [[I. De Clementia]]: Natura commenta est regem; quod & ex aliis animalibus licet cognoscere, & ex apibus: quarum regi amplissimum cubile est, medioque & tutissimo loco. Sed quibus aliis animalibus? In parte alibi explicat [[Epist. XCI]]: Mutis gregibus aut maxima corpora praesunt, aut vehementissima; non praecedit armenta degener taurus: elephantorum gregem excelsissimus ducit. Idem in ovibus, in avibus, & alio genere congregum animantium, est videre. Est igitur antiquissimus, & Sacrae etiam nostrae litterae ostendunt: in quibus a condito orbe ad diluvium, moderatum in familiis imperium fuit: a Diluvio, ambitio miscuit, & Nimrodus Noachi pronepos, imperium in Assyria & finitimis invafit. Hic est, quem profanae litterae (ad primorem sillabam allusione) Ninum appellant. Sed addo etiam,
егда же умножился род человеческий и государства возрасли, умножилася и возрасла в мире злоба и неправда, и начаша человецы властолюбия ради един другаго уничижати и насилием порабощати, обаче всегда един прочиим многим одолевал и всегда един над многими владычествовал и законы, которые сам хотел, полагал; {на поле: «зри»} и самое естество наше учит нас единаго над собою имети властелина, что и от бесловесных познати мошно, наипаче же от пчел, которые, не имеюще разума, разумно себе единаго царя избирают, на самом лучшем месте того посаждают, окрест обстояще и обходяще хранят и во всем ему повинуются; тожде видом и в протчих безсловесных, о чем пространно пишет Сенека, како стада: овцы, птицы и прочие безъсловесные скоты и звери всегда единаго себе предводителя имеют и тому, аможе ведет, последуют.
Mon. VI. Maxime hanc imperii formam diurnare.
An non faciat, cum a Natura maxime & Ratione sit? Deus favet & tutor est; unus ille rector, unius. Vide Status alios, pauci aevum tulerunt, quantumvis legibus bonis & institutis: excipio parvas quasdam respublicas, & validiorum tuitione aut amicitia firmas [...]
Увещание 6
Единодержавное {РНБ F.II.5: «Самодержавное»} государство более паче всех иных пребывает
Понеже самый разум и самое естество едино начальство похваляет, и Бог в том благоволит и защищает, того ради едино начальство или монархия более паче иных образов владения обыче пребывати; аще же случися иногда и многоначалству в некиих малых государствах чрез некое время процветати, то не от своея силы, но от защищения искусных и храбрых вождов [...]
§33.
Eben dieser Endzweck fließet auch aus dem Wesen der Gesetze selbst. Gesetze, wenn man sie von Befehlen unterscheidet, sind nichts anders als nothwendige [S. 49] und aus der Natur der Dinge entstehende Verhältnisse. Diese Erklärung, welche der Herr von Montesquieu gegeben hat, ist die beste, die man je von den Gesetzen gemacht hat, und die hier bey Entstehung der Republiken, da willkührliche Gesetze noch ganz unbekannte Dinge sind, angewendet werden kann. Wenn demnach Gesetze nothwendige und aus der Natur der Dinge entstehende Verhältnisse sind; so folget wohl ungezweifelt, daß keine andere Gesetze in den Republiken statt finden können, als die aus der Natur und dem Endzwecke der Menschen entstehen.
§33.
Сие ж самое намерение истекает также из существа самих законов, которые, буде отличать от повелений, ничто иное суть как из естества вещей происходящия содержания. Сие изъяснение, учиненное господином Монтескю есть наилучшее, могущее употребляемо быть здесь при происхождении обществ; ибо действительные законы суть тогда вещи вовсе еще неизвестные. И так когда законы необходимые и из естества вещей произходящия содержания суть, то кроме всякаго сумнения следует, что никакие другие законы в обществе быть не могут, кроме проистекающих из естества и намерения людей.
§51.
Sodenn müssen alle diese Ordnungen [S.85] und Verhältnisse, die man nach Maaßgebung der Natur und des Endzwecks des Staats festgesetzet hat, vollstrecket, in Ausübung und Erfüllung gebracht, vor deren Aufrechterhaltung gesorget und zu dem Ende allenthalben dienliche Maaßregeln ergriffen werden. Alle Geschäffte, die dahin gehören, werden unter dem allgemeinen Namen der Vollziehung begriffen und machen die zwey Hauptklassen von den Geschäfften der obersten Gewalt aus. Kurz, die Ausübung der obersten Gewalt kommt auf zwey Begriffe an, auf Gesetze zu geben und solche zu vollziehen. Man kann also die oberste Gewalt in allen Staaten in zwey Hauptzweige eintheilen: in die gesetzgebende Macht und in die vollziehende Macht.
§51.
По сем должны все сии распоряжения и содержания установленныя по мере естества и намерения области самым делом в действо производимы быть; к охранению оных везде попечительныя средства предприемлются. Все до сего следующия дела общим именем исполнения называются, и сочиняют два главные рода дел верьховныя власти. Одним словом, произведение в действо верьховныя власти состоит в двух понятиях, а именно: законы давать и оные исполнять. И так верьховная власть во всех областях разделяется на-две главныя отрасли: в законодательное и иcполнительное могущество.
Libet interrogare Principes et megistanes, quando nascuntur ; ecquid secum indumenti afferant ; et quando moriuntur, nunquid de thesauris secum auferant ! Nihil vero minus : sed uno eodemque modo divites juxta ac pauperes, imi primique et oriuntur et moriuntur. Etsi enim in hac vita ratione status discrimen aliquod inter homines fortuna facit : ortus tamen et mortis tempore natura omnes exaequat.
Теперь хочу я спросить державных Монархов и Князей, и прочих знаменитых Вельмож; когда они раждаются, то приносят ли какую с собой одежду? И когда умирают, то уносят ли с собой что нибудь из своих сокровищ? Нет не правда; но одним и тем же образом богатые и убогие, первые и последние раждаются и умирают: ибо хотя в жизни сей образом состояний и достоинств некоторое различие между [с. 49] человеками щастие и делает; однако во время рождения и смерти всех естество уравняет.