монархия

Dans le tems de la République le Peuple Romain Souverain de tous les autres devoit naturellement avoir part aux tributs; cela fit que le Sénat lui vendit d’abord du bled à bas prix, & le lui donna pour rien. Lorsque le Gouvernement fut devenu Monarchique cela subsista contre les principes de la Monarchie; on laissoit cet abus à cause des inconveniens qu’il y auroit eu à le changer, mais Constantin fondant une Ville nouvelle l’y établit sans aucune bonne raison.

Во время республики Римскому народу господствующему над всеми другими надлежало конечно иметь участие в податях; сие учинило что Сенат оному хлеб сперва продавал за дешевую цену а наконец давал даром. Когда правление зделалось монаршеское, то сие почиталось против правил монархий; оставили худое употребление для несходства которое надлежало переменить, но Константин основавши новой город там оное ввел без всякой хорошей причины.

Pour ce qui est de la Monarchie des Medes, que la pluspart des Historiens profanes mettent la seconde dans le dénombrement des grands Empires, comme separée de celle des Perses, il est certain que l’Ecriture les unit toûjours ensemble <...>.

Что ж касается до монархии Мидской, которую большая часть историков языческих полагают второю в расчислении великих империй, яко отделенную от Персидской; то известно, что писание оныя всегда вместе соединяет <...>.

Sie richtete nicht nur durch ihre Siege, sondern auch durch ihre Weisheit und Staatsklugheit eine grosse Monarchie auf, und brachte die davon ehedem abgerissenen Länder und Provinzen wieder zum Reiche.

Она не только своими победами, но и премудрою политикою воздвигла великую Монархию, и отделившиеся прежде от нее земли и провинции присоединила опять к государству.

Il devoit arriver de deux choses l’une ; ou que Rome changeroit son Gouvernement ; ou qu’elle resteroit une petite & pauvre Monarchie.

Из двух должно было случиться одно; или что Рим переменит свое правление, или пребудет малою и бедною монархиею.

En regardant la religion simplement du côté de la politique, il paroît que la protestante est la plus convenable aux républiques & aux monarchies. Elle s’accorde le mieux avec cet esprit de liberté qui fait l’essence des premieres. Car dans un état, où il faut des négocians, des laboureurs, des artisans, des soldats, des sujets en un mot, il est sûr que des citoyens qui font voeu de laisser périr l’espece humaine, deviennent pernicieux.

Смотря на закон просто с стороны политики, кажется что Протестантской приличнее Республикам и Монархиям; ибо лучше он соглашается с сим духом вольности, которой потребен в перьвом из сих правлений; а посему в таком государстве, в котором должны быть купцы, земледельцы, художники, воины, и словом сказать, все подданные, то совершенно бывает вредно, когда граждане учинят такия обеты, которыя следуют к убытку народному.

Dans les monarchies la religion protestante, qui ne releve de personne, est entierement soumise au gouvernement ; au lieu que la catholique établit un état spirituel, tout-puissant, fécond en complots & en artifices, dans l’état [p. 277] temporel du prince ; que les prêtres qui dirigent les consciences, (& qui n’ont de supérieur que le pape,) sont plus maîtres des peuples, que le souverain qui les gouverne ; & que par une addresse à confondre les intérêts de Dieu avec l’ambition des hommes, le pape s’est vu souvent en opposition avec des souverains, sur des sujets qui n’étoient aucunement du ressort de l’église.

Dissertation sur les raisons d’etablir ou d’abroger les loix. Р. 4

Il paroit probable que les Péres de Famille ont été les premiers Législateurs. Le besoin d’établir l’ordre dans leurs Maisons, les obligea sans doute à faire les Loix Domestiques. Depuis ces premiers tems, & lorsque les Hommes commencerent à se rassembler dans des Villes, les Loix de ces Jurisdictions particulières se trouvérent insuffisantes pour une Societé plus nombreuse.

В Монархиях Протестантской закон приличнее, потому, что он не возстает ни [с. 244] против кого и покоряется правлению совершенно, вместо того, что Католической, в свецком государстве каждаго владетеля имеет особливой сильной и плодоносной в умыслах и хитростях духовной чин. Попы, которые судят над совестьми и кои не имеют над собою главнаго кроме Папы больше властны над народом, нежели Государь, которой ими правит и что по хитрости их смешивают они волю Божию с человеческим любочестием. Папа споривал часто с самодержцами о таких подданных, которые ни мало не были подвержеными церковной власти.

Разсуждение о причинах установления, или уничтожения законов. С. 338

Вероятно кажется, что старейшины над семьями были первыми законодателями. Нужда завесть порядок в своих домах, без сумнения принудила их сделать домашние законы. После сих первых времен и как люди начали жить по городам, законы сего домашняго правосудия стали быть недостаточны для многочисленнейшаго общества.

On trouve trois sortes de Loix dans tous les Païs ; à sçavoir, celles qui tiennent à la Politique, & qui établissent le Gouvernement ; celles qui tiennent aux Moeurs & qui punissent les Criminels; & enfin les Loix Civiles, qui réglent les Successions, les Tutelles, les Usures & les Contracts. Les Legislateurs, qui établissent des Loix dans des Monarchies, sont ordinairement eux-mêmes Souverains : si leurs Loix son[t] douces & équitables, elles se soutiennent d’elles-mêmes ; [p. 27] tous les Particuliers y trouvent leur avantage : si elles sont dures & tyranniques, elles seront bientôt abolies ; parce qu’il faut les maintenir par la violence, & que le Tyran est seul contre tout un Peuple, qui n’a de désir que de les supprimer.

Dans plusieurs Républiques, où des Particuliers ont été Legislateurs ; leurs Loix n’ont réüssi qu’autant qu’elles ont pû établir un juste équilibre entre le Pouvoir du Gouvernement & la Liberté des Citoiens.

В каждой земле находим мы троякое законов разделение; то есть те, которые надлежат до Политики, и на которых основано стоит правление, те, которые касаются до нравов, и наказывают преступников, наконец гражданские законы, которые учреждают наследства, опекунства, рост и договоры. Законодатели, поставляющие законы в монархиях, обыкновенно они же сами суть и самодержцы: ежели их законы кротки и справедливы, то они сами чрез себя сохраняются, все подданные находят в них свой прибыток, ежели они жестоки и безчеловечны, то скоро потреблены будут, понеже их должно сохранять чрез насилие, и для того, что тиран один не может стоять против всего народа, который ничего больше не желает, как их изтребления.

Во многих республиках, где граждане были законодателями, законы их по стольку могли успеть, по скольку могли они уставить надлежащее равновесие между властию правления и вольностию граждан.

J’ai souvent entendu raisonner Platon sur cette matiere. Il blâmoit la Monarchie, la pure Aristocratie & le Gouvernement populaire. Jamais, disoit-il, les loix ne sont en sûreté sous ces administrations, qui laissent une carriere trop libre aux passions. Il craignoit le pouvoir d’un Prince, qui, seul législateur, juge [p. 49] seul de la justice de ses loix. Il étoit effrayé dans l’Aristocratie, de l’orgueil & de l’avarice des Grands, qui croyant que tout leur est dû, sacrifieront sans scrupule les intérêts de la société à leurs avantages particuliers. Il redoutoit dans la pure Démocratie, les caprices d’une multitude toujours aveugle, toujours extrême dans ses desirs, & qui condamnera demain avec emportement ce qu’elle approuve aujourd’hui avec enthousiasme.

Многократо слыхал я Платона о сем разсуждавшаго. Он порицал монархию, чистую Аристократию и народное правление. Никогда, говорил он, законы надежны не бывают под сими правлениями, попущающими страстям излишнюю волю. Он боялся Государя, которой, как один законодавец, един судит и о правосудии его законов. Он ужасался от Аристократии по гордости и сербролюбивой скупости вельмож, которые мня что все им принадлежит, не сумняся на жертву предают пользы общества своим особливым прибыткам. Он опасался от прямаго народнаго правления своевольства черни всегда слепыя, всегда необузданныя в желаниях своих, осуждающия с яростию за утро то, что сего дни с возхищением выхваляла.

Il fit des efforts inutiles pour les rappeller à leur ancienne vertu ; & au lieu de ce titre de fondateur d’une Monarchie puissante & florissante qu’il croyoit mériter, il vit avec chagrin qu’il n’avoit été que le corrupteur des Perses, & ne laissoit à ses successeurs qu’un Empire bien moins solidement affermi que celui qu’il avoit reçu de ses peres.

Тщетно он трудился возвратить их к древней их добродетели; и вместо того титла, что [c. 209] он основатель сильной и процветающей монархии, котораго мнил он быть себя достойным, с печалию усмотрел, что он был только повредитель Персов и не оставлял своим наследникам, как токмо Империю весьма с меньшею твердостию укрепленную, нежели та, которую получил он от своих предков.

L. 250. Par cette loi, la Hollande est devenue une espece de monarchie, où le Prince, à quelques égards, jouit d’une plus grande autorité qu’un roi d’Angleterre.

П. 242. Сим законом, Голландия превратилась в некоторой род Монархии, в которой Государь, в некоторых частях, пользуется большею властию нежели Аглинский Король.

<…> il étudia les causes accidentelles qui retardent ou accélèrent la chute des Empires, les fautes des Rois, les erreurs des peuples, l'effet des passions, l’ambition, le ferment le plus destructeur de tous les états. Il en tiroit des conséquences, des régles de conduite pour éterniser par sa modération, par sa justice avec ses voisins, par sa fermeté avec ses rivaux, par son desinteressement avec tous, par son amour pour ses sujèts, cette antique monarchie dont il alloit être dépossédé.

<…> случайныя причины, которыя отсрочивают или ускоряют упадок государств, ошибки Государей, заблуждения народов, следствия страстей, любочестия, сильнейшей причины разрушения всех государств. Из того извлекал он следствия, правила поступления, дабы умеренностию своею, правосудием с соседями, твердостию с противниками, безкорыстием со всеми, любовью своею к подданным, превечить древнюю Монархию, которой ему должно было лишиться.

L. 297. On est peu d’accord sur la véritable forme du Gouvernement Germanique. Les uns en font un systême de républiques confédérées ; les autres, un mêlange de monarchie, d’aristocratie et de démocratie. Sa monarchie paroît par l’obligation, où sont tous les membres de la Nation de prêter serment de fidélité à l’Empereur, et de lui demander l’investiture [p. 367] de leurs Etats ; son aristocratie, parce que ce Monarque ne peut rien résoudre sans le concours du suffrage des Princes ; sa démocratie est marquée par les villes impériales ou immédiates, qui on leurs voix dans les Dietes. D’autres en font une monarchie limitée, dont tous les membres ne reconnoissent qu’un Chef, qui leur parle en Maître <...>.

П. 286. Не весьма согласны о истинной форме Германическаго правления. Одни делают из него систему сконфедерованных республик; другие смешение Монархии, Аристократии и Демократии. Монархия его оказывается чрез обязательства, в коем обретаются все члены народа чинить присягу верности Императору, и требовать у него инвентитуры на свои владения; Аристократия является в том что сей Монарх не может ничего решить без голосов Князей, Демократия означается Имперскими или безпосредственными городами, имеющими свои голоса на Сеймах. Другие делают его ограниченною Монархиею, коей все члены признают только одного начальника, который говорит им яко Государь <…>.

L. 314. Dans le démembrement qui se fit de la Monarchie Françoise, sous le regne de Charles le Simple, les Gouverneurs s’emparerent de la Souveraineté de leurs Provinces, les Evêques de celle de leurs Villes, les Abbés de leur territoire ; et toute la Suisse se partagea entre une infinité de petits Princes qui relevoient immédiatement de l’Empereur. Plusieurs Villes se gouvernerent par leurs propres loix <...>.

П. 303. В раздроблении Французской Монархии, при Карле простом, Губернаторы похитили самодержавие своих провинций, Епископы своих городов, игумны своих земель, и вся Швейцария была поделена между множеством мелких владельцов, зависящих бепосредственно. Многие города управлялись собственными своими законами <…>.

L. 301. Le Gouvernement étoit anciennement un mêlange de Monarchie, et de quelques restes d’aristocratie que la Maison d’Autriche lui avoit laissés, et que le Roi de Prusse paroissoit vouloir confirmer.

П. 290. Правление было в старину смесь Монархии и остатков Аристократии, которую Австрийский дом оставил, а Прусской Король кажется хотел подтвердить.

L. 340. Toutes les vicissitudes dont un Etat est susceptible, le despotisme, la monarchie, la tyrannie, l’aristocratie, l’oligarchie, la démocratie, et l’ochlocratie, ou la domination de la populace, s’y remplacent rapidement, et nous présentent, chez un même Peuple, le spectacle de toutes les formes de gouvernement, et le cercle de toutes les révolutions politiques.

П. 329. Все перемены, каким только Государство подвержено быть может, деспотизм, монархия, тирания, аристократия, олигархия, демократия и охлократия, или господствование черни, скоропостижно в ней следует попеременно и представляют нам в одном народе зрелище всех правлений и круг всех политических перемен.

L. 340. Le Despotisme s’établit sans art et par le seul mouvement de la Nature ; du Despotisme vient la Monarchie lorsqu’on y ajoute l’art, et qu’on [p. 183] en corrige les défauts par le secours des Loix.

П. 329. Деспотизм основывается без искуства и единым движением природы; из деспотизма рождается монархия, когда к нему присовокупляется искуство, и когда в нем пороки [с. 116] исправляются помощию законов.

L. 340. Quand la Monarchie dégénere et devient Tyrannie, la destruction du Tyran donne naissance à l’Aristocratie, qui se change comme naturellement en Oligarchie, et delà en Démocratie lorsque le peuple s’irrite et se venge des injustices de ceux qui le gouvernement.

П. 329. Когда монархия портится и превращается в тиранию, истребление тирана производит аристократию, которая переменяется, как бы естественно, в олигархию, а из сей в демократию, когда народ раздражается и мстится за несправедливости им правящих.

La destruction des Monarchies & des Etats vient presque toûjours du déreglement & de l'insolence de ceux qui gouvernent, ou des profusions immenses qu'ils font de leurs trésors, ou de leur trop grande fierté, ou de trop de bonté, ou de leur avarice ; ou du soulevement & de la rebellion des peuples, ou du mépris des choses saintes & des personnes établies pour conserver la pureté de la foi & les cérémonies de la véritable Religion. Ce sont-là des écueils fort dangereux.

Разорении манархии и государства приключается почти всегда от беспорядков и своеволства владетелей, от расточения ими множества сокровища, от великой их радости или от излишней м[и]л[о]сти, от скупости их, от народнаго возмущения или от пренебрежения святостьми и теми персонами, кои учреждены для сохранения чистоты веры и порядки в служении Богу по истинному закону; сии суть вреднейшие и опаснейшие случаи государству.

L'opression des peuples a souvent causé de grandes & de prodigieuses alterations dans les Monarchies & dans les Republiques <…>.

Утеснение народа причиняет часто великие и бедственные смятение в монархиях и республиках.

Ni Etat, ni Republique, ni Monarchie, ne sauroient subsister longtemps, quand on viole impunément les loix, & que l'on perd le respect aux Juges & aux Magistrats.

Ежели не наказывается преступник закона, презирается судейская власть, то падение государства, республики и монархи[и] наиближайшее тому есть следствие.