§. 7. Vitia hominum in aristocratia sunt, si per ambitum, pravasq; artes via in senatum patet viris improbis aut ineptis, exclusis melioribus; si optimates factionibus distrahuntur; si plebe tanquam mancipiis abuti, & bona civitatis augendo privato patrimonio intervertere student.
7. ПОРОКИ ЧЕЛОВЕКОВ В АРИСТОКРАТИИ суть: аще чрез любочестие, и злыя художества или вымыслы, в сенат происходят человцы злые или недостоиные, а лучшие не приемлеми бывают. Аще [с. 426] избранные коварства между собою разгласуют. Аще народ хотят употреблять аки неволников, и общее добро для своих собственных пожитков превращают.
Sabellicus in rhapsodiis dicit anno ab V. C. CCCCXV. Q. Servilio et L. Genutio Co[nsulibus] cum bellum contra Volscos gereret felicissimus dux Camillus; ortam esse Romae gravissimam inter plebem et patricios, de magistratibus creandis, contentionem. [Discordia ordinum venenum est urbis. Liv. lib. 3. extr.] Vetus enim in magnis rebusp[ublicis] malum est nimia imperandi in nobilitate insolentia, et parendi in plebe dedignatio : Volebant autem patricii tribunum in Senatu militarem creari, qui omnium equitum, tam absentium, quam praesentium caussam ageret. Nam cum semper ipsi militiae agerent ; penes plebem regimen omne civitatis esse dictitabant.
Сабеллик в комических стихотворениях говорит, что в лето от создания города четыреста пятое надесять, во время Консульства К. Сервилия и Л. Генуция, когда прещастливый полководец Камилл отправлял войну против Волсков; произшел в Риме между простым народом [прим. d: Несогласие чинов, есть яд и смертельная отрава городу. Лив. кн. 3. при окончан.] и дворянством жесточайший спор о учреждении правительств. Ибо древнее есть зло в великих обществах, дворянства излишняя и необузданная власть; а простаго народа непослушание. Дворяне требовали учредить в Сенате воинскаго Трибуна, который бы всех как присутствующих, так и находящихся во отсутствии Кавалеров содержал в своей опеке; сказывая, что понеже они всегда обращаются [с. 304] в военной службе; все государственное правление и власть состоит в руках простаго народа.
Summo in loco Barones constituti sunt, sive ipsi in concilio sacro Principis et magistratibus versentur, sive maioribus Baronibus aut parentibus ad hanc dignitatem ex equestri ordine et plebe evectis sint nati. Nam tametsi Principes summis muneribus nobiles fere homines admovent, tamen eorum potestas adeo nullis circumscripta est legibus, ut nonnunquam fidei magis et virtutibus aliorum, aut suae lubidini, quam claritati sanguinis, obsecundent. Altero in gradu Curteni positi sunt, qui pagos suos haereditario iure tenent et aulae ministeriis inserviunt. Calarassi tertio loco consistunt, qui ob concessos a Principe agros suo stipendio equestres expeditiones faciunt. Recessi vix aliquo in censu habentur; liberi tantummodo homines et sui quisque colonus agri.
В первом находятся БОЯРЕ, частию в верховном Княжеском совете и в городских правлениях присудствующии, частию от предков бояр или от родителей благородных и простолюдинов на сие возведенных достоинство произшедшии. Ибо хотя Господари к первейшим должностям одних почти благородных людей определяют; однакож власть их толь мало ограничена, что они больше на преданность и честность других, или на свои прихоти, нежели на благородство крови взирают. Второй по сих степень занимают КУРТЕНИ, которые по наследству владеют своими поместьями, и служат в придворных чинах. К третьему степени причисляются КАЛАРАССЫ, кои в разсуждении даемых им от Господаря маетностей, должны несть всякую конную службу на своем иждивении. РЕЧЕССЫ, составляющии четвертой дворянства степень, ни какого почти уважения не имеют; однако будучи сами по себе свободны, каждой своим владеет полем.
Atque a principio, [p. 6] sacra curare, magistratus gerere, ius dicere, tantum ad patricios, id est ad senatores, pertinuit. Plebeii agros plerique colebant, &, ut homines rudes, civilibus negotiis abstinebant, rustica re, aut quaestuariis artibus victum sibi comparantes. Ab agris in urbem veniebant, vel ut magistratus crearent, vel ut leges sciscerent, vel ut bella, a rege rogati, suffragiis iuberent. Haec enim tria, cum cetera per senatum omnia curarentur, a populo statuebantur: & hanc illi potestatem Romulus permisit, neque tamen absolutam, sed ita, ut, quod plebs iussisset, id tum demum ratum esset, si senatus idem approbasset. Post exactos reges video rationem esse commutatam. Non enim de plebiscitis senatus iudicavit: sed ea, quae senatus decreverat, populi arbitrio subiecta, tamquam a domino pendebant, presertim si aut ad magistratus, aut ad leges, aut ad bellicam rationem spectarent: ut confirmanda potius per populum, quae senatus decreverat, viderentur, quam, quae populus iusserat, per senatum. Quod magnis in republica motibus & contentionibus caussam praebuit.
Сначала отправлять богослужение, быть в чинах и судить, надлежало только до Патрикиян, то есть до Сенаторов; а простой народ по большой части упражнялся в земледелии, и как малознающий, не входил в дела общества, снискивая себе пропитание земледелием и торговлею; в город приходил из сел или для постановления начальников, или для уложения законов и для определения своими голосами, когда будет вопрошен о сем от Царя, войны. Ибо сии три только вещи определял народ, а все прочее производил Сенат; и сию только власть [с. 7] оставил оному [народу] Ромул, однако не совсем совершенную, но с тем, чтобы тогда только было твердо, что определит народ, когда то одобрит Сенат. Примечательно, что по изгнании Царей сие переменилось: ибо не Сенат уже разсуждал об уложениях народных, но что определял Сенат, то, отдано будучи произволению народа, зависело от него, как от господина, а особливо естьли то касалося или до чинов, или до законов, или до воинских дел, так что казалось правильнее, что подтверждал то народ, что определял Сенат, нежели Сенат то, что повелевал народ. А сие было причиною великих в Римской республике движений и споров.
Nam Livius libro I. centum modo senatores fuisse, cum Romulus obiit, non dubie significat his verbis. Timor deinde patres incessit, ne civitatem sine imperio, exercitum sine duce, multarum circa civitatum irritatis animis, vis aliqua externa adoriretur. & esse igitur aliquod caput placebat: & nemo alteri concedere in animum inducebat. Itaque rem inter se centum patres, decem decuriis factis, singulisq[ue] in singulas decurias creatis, qui summae rerum praeessent, consociant. Decem imperitabant. Unus cum insignibus imperii, & lictoribus erat. Quinque dierum spatio [p. 13] finiebatur imperium, ac per omnes in orbem ibat: annuumq[ue] intervallum regni fuit. Id ab re, quod nunc quoque tenet nomen, Interregnum appellatum. Fremere deinde plebs multiplicatam servitutem: centum pro uno dominos factos.
<…> поелику Ливий в кн. 1 ясно дает знать, что в то время, когда умер Ромул, было [с. 27] только 100 Сенаторов. Слова его следующия: Потом некоторая боязнь напала на Сенаторов, дабы не сделалось какое нападение от внешних неприятелей на общество, лишившееся Государя, на воинство, неимеющее предводителя: поелику тогда многих соседних обществ сердца были раздражены Римлянами. И так сто Сенаторов, разделившись на десять десятков, и выбравши из каждаго десятка по одному, которому бы иметь верховное правительство, взаимно между собою сообщают власть. Все оные десять Сенаторов имели повелительную власть, но один из них имел знак верьховности и Ликторов. Чрез пять дней [с. 28] продолжалась каждаго власть, и переходила от одного к другому по порядку. Сие междоцарствие продолжалось один год, названное (которое название и теперь в употреблении) междоцарствием от самой бытности дела. Потом начал роптать народ, что умножилось чрез то рабство, и вместо одного сделано 100 повелителей.
In hoc tamen omnes consentiunt, ex plebe novos senatores esse allectos. Nam, etsi non de plebe, sed de primoribus equestris ordinis Livius meminit: nihil tamen obstat, quin de plebe intelligatur: cum equester ordo patriciorum, & plebeiorum aeque communis esset. In quo quasi suorum verborum interpres ipse Livius videtur esse: subiungit enim, ad concordiam civitatis, iungendosq[ue] patribus plebis animos id maxime profuisse. & Festus duobus in locis modo plebem, modo equestrem ordinem nominat: nec tamen facit inconstanter. Plebeios enim homines utrobique significat, sed eos, qui, equestrem ordinem adepti, reliquis plebeiis tantum dignitate praestarent, quantum reliquis patriciis patricii senatores.
Впрочем в том все согласны, что выбраны новые Сенаторы из простолюдинов: поелику хотя и не о самых простолюдинах, но о первостатейных людях состояния всадников упоминает Ливий, однако нет препятствия разуметь сие о простом народе: поелику сословие всадников равно причислялось и к Патрикиянам и к народу, что сам кажется Ливий изъясняет, [с. 35] как бы толкуя свои слова: поелику после приведенных мною слов говорит, что то весьма послужило много к утверждению согласия в обществе и к примирению с Патрикиянами простонародных сердец. Да и Фест в двух местах упоминает то о народе, то о сословии всадников, однако не неосновательно и без причины: поелику в обоих оных местах разумеет простолюдинов, но таких, которые, получивши состояние всадников, столько превосходили своим достоинством прочий народ, сколько Патрикияне, действительные Сенаторы, прочих Патрикиян.