<...> il falloit qu’il sçût allier la dignité du Commandant, avec la modestie du Citoyen. Des qualitez trop brillantes étoient même suspectes dans un Etat, ou l’on regardoit l’égalité comme le fondement de la liberté publique.
Надлежало чтоб умеренность Гражданина [л. 4b] соединена была с достоинством Повелителя. Весьма отменныя качества были так же подозрительны в таком Правлении, где равенство почиталось основанием общей вольности.
Le Sénat délivré de la puissance Royale qui le tenoit en respect, voulut réünir dans son corps toute l’autorité du Gouvernement. <...> le premier objet de sa politique fut de tenir toûjours le peuple dans l’abaissement & dans l’indigence. <...>
[p. 62] <...> enfin la naissance, les dignitez & les richesses mirent une trop grande inégalité parmi les citoyens d’une même République.
Сенат освободясь от сильнаго Начальства, которое его обуздывало, желал перевести в свое общество всю власть высочайшаго Правительства <...> [с. 72] Главный предмет его политики был тот, чтоб содержать Народ в унижении и бедности. <...> Напоследок порода, чины, богатство и произвели чрезмерное неравенство между Граждан единой Республики.
Ceux qu’un pareil sort retenoit dans les chaînes de leurs créanciers, échapent; il se trouve bien-tôt des chefs & des partisans de la sédition. On ne reconnoit plus l’autorité des Magistrats; & les Consuls qui étoient accourus pour arrêter ce désordre par leur présence, entourez du peuple en fureur, [p. 84] ne trouvent plus ni respect ni obéïssance dans le citoyen.
Те, кои равною судьбою ввержены были в оковы, освобождаются, вскоре учиняются предводителями и сообщниками возмущения, не признают боле власти начальников; и Консулы, кои к усмирению мятежа, представились среди ярящагося народа, не находят уже ни почтения, ни послушания в Гражданах.
Mais le peuple toujours inquiet, ne fit que changer de vûe & d’objet: il revint à la Loi Terentilla, & demanda au Senat qu’à la place de ces Jugemens arbitraires que rendoient les Magistrats, on établît enfin un corps de Loix connuës de tous les Citoyens, & qui servissent de regle dans la République, [p. 5] tant à l’égard du gouvernement & des affaires publiques, que par raport aux differends qui naissoient tous les jours entre les particuliers.
Le Senat ne s’éloignoit pas de cette proposition: mais quand il fut question de nommer les Législateurs, il prétendit qu’ils devoient être tous tirez de son Corps <...>.
<...> но всегда безпокойный Народ, покидая одни требовании, начинал другия с новым видом и намерением. Он паки возвратился к Терентиллову Закону, и требовал от Сената, чтоб на место самовластных Приговоров Правительских, выдано было Уложение с согласия всех Граждан, которое бы могло служить правилом, как во всенародных делах, так и в тяжбах, кои каждый день произходили между особноживущими.
Сенат не отдалялся от сего предложения; но в выборе Законодавцев он хотел, чтоб они все были из Благороднаго Общества.
<...> d’autres publioient que puis-qu’on avoit établi des Loix égales pour tous les citoyens, les dignitez devoient être communes entr’eux, & plusieurs des Chefs du peuple portoient déja leurs vûës jusques au Consulat réservé jusqu’alors au premier Ordre.
<...> другие же изъявляли, что когда для всех Граждан положены равные Законы, то [с. 149] Чины и Достоинства равно для всех должны быть общими в разпределении; и многие между Народными Начальниками присвоивали себе и самое Консульское Достоинство, которое до того времени вверяемо было особам только первой степени.
<...> comme les hommes ne cherchent ordinairement qu’à étendre leur autorité, les Censeurs s’attribuerent la réformation des moeurs. Ils prenoient connoissance de la conduite de tous les citoyens; les Senateurs & les Chevaliers étoient soûmis à leur censure comme le simple peuple; ils pouvoient chasser de ces [p. 138] compagnies ceux qu’ils en jugeoient indignes. A l’égard des Plebeïens qui par leur débauche ou leur paresse étoient tombez dans l’indigence, ils les réduisoient dans une classe inferieure, souvent même ils les privoient du droit de suffrage, & ils n’étoient plus réputez citoyens que parce qu’on les assujettissoit encore à payer leur part des tributs.
<...> по естественной в людях склонности разпространять власть свою, Ценсоры присвоили себе исправление нравов и обычаев. Они уведомлялись о поведении каждаго гражданина. Ценсорству их [с. 176] подсудны были сами Сенаторы и Рыцари равно как и простой Народ. Они властны были выгонять из сих обществ, кого они находили недостойным своего звания. Плебеяне, кои впадали в бедность от своей роскоши или лености, в страх другим теряли свои преимущества; ибо Ценсоры тогда переводили их в самую низкую степень Народа, часто к тому лишали их голоснова Права, и тогда назывались они Гражданами по тому только, что они не изключались от платежа положенной с них подати.
<...> il n’y avoit point de citoyen qui ne tremblât à l’aspect de leur Tribunal <...> En sorte que cette crainte salutaire étoit le soutien des Loix somptuaires, le noeud de la concorde, & comme la gardienne de la modestie & de la pudeur.
<...> не было Гражданина, который бы не трепетал пред их [Ценсоров] Трибуналом <...> [с. 177] А сей спасительный страх, поддерживал общеполезные Законы, укреплял согласие, и служил оградою воздержания и непорочности.
L’ambition & l’interêt firent éclater le ressentiment des premiers de Rome. On reprocha publiquement à Tiberius qu’il ne vouloit attribuer au peuple la disposition du Royaume d’Attalus, que pour s’en faire mettre la Couronne sur la tête. On l’accusa même de se vouloir faire le tyran de son propre pays; & il y en avoit qui publioient qu’il s’étoit saisi par avance du bandeau Royal, & de la robe de pourpre d’Attalus. Mais ces bruits injurieux, & qui venoient de l’animosité des Grands, ne convenoient guéres au caractere de Tiberius. Jamais personne ne fut plus Républicain que ce Tribun. Tout ce qu’il avoit fait au sujet du partage des terres, n’avoit eu pour objet que de rapprocher la condition des pauvres citoyens de celle des riches, & d’établir une espece [p. 371] d’égalité entre tous les citoyens.
Властолюбие и жадность к богатству воздвигли мщение Первоначальных в Риме. Явно укоряли Тиверия, что он отдавал Народу разпределение [с. 462] Аталовых Областей единственно в том виде чтоб возложить на себя Корону. Его обвиняли к тому, что он желал соделаться тираном своей отечественной Области; и некоторые разглашали, что он заране похитил к себе Царской венец и порфиру Аталову. Но сии несправедливые слухи произошедшие от злобы Вельмож, ни мало не сходствовали со нравом Тиверия. Ни когда ни кто Республиканин не мог иметь большей любви к Республике, какую сей Трибун доказывал. Все что он произвел касаясь до раздела земель, имело едину только цель, чтоб приближить состояние бедных к состоянию богатых, и возставить некторое равенство между всеми Гражданами.
Les villes, en acquérant le droit de communauté, devinrent autant de petites républiques gouvernées par des loix connues de tous les citoyens & égales pour tous ; la liberté étoit regardée comme une partie si essentielle de leur constitution, qu’un serf qui s’y refugioit & qui dans l’intervalle d’une année n’étoit pas réclamé, étoit aussi-tôt déclaré homme libre & admis au nombre des membres de la communauté.
Города, приобретши право общества, зделались небольшими республиками или общенародиями, и были управляемы известными всем гражданам и равными для всех законами; вольность почитаема была за толь существенную часть их постановления, что ежели какой раб прибегал в оные, и чрез год требован не был, то [с. 70] немедленно объявляем вольным человеком и допускаем был в число членов общества.
La République Romaine observoit differentes formes de gouvernement à l’égard des differens peuples qui lui étoient soumis. Les Citoyens Romains <…> élisoient leurs Capitaines & leurs Magistrats. Ils décidoient eux-mêmes de la guerre & de la paix; & le droit de suffrage les rendoit participants de la souveraineté de l’Etat. Les peuples du Latium ou du Pays Latin, s’étoient donnez [p. 28] à la République, ou avoient été subjuguez par la force des armes. <…> quoiqu’ils fissent en quelque maniere partie de la République, & qu’ils en supportassent les charges, ils n’étoient point admis aux dignitez, & ils n’avoient pas même le droit de suffrage.
Римская Республика вмещала в себе разные образы правления, относительно к разным Народам ей подверженным. Граждане римские <…> [с. 33] сами себе избирали Полководцев и Правителей. Сами собою решили о войне и о мире; к тому право голоса делало их участниками в государственном Началовластии. Народы Латиума, или земли Латинской, частью отдались сами Республике, частью же покорены были силою оружия. <…> хотя они почитались некоторым образом членами Республики, и хотя соучаствовали в ея тягостях, однако не были приобщены к Чиноначальным Достоинствам [с. 34], ниже имели право голоса.
Du reste, chaque peuple du Latium étoit gouverné par un de ses citoyens élû à la pluralité des voix, qui sous le titre de Préteur leur administroit la Justice: & ce Préteur après être sorti de charge, étoit censé Citoyen Romain. Cette fonction lui servoit de titre de Noblesse, & ce privilege distinguoit ce canton des autres Pays qu’on appelloit les Provinces de la République <...>.
А в протчем каждый Народ Латинской был под правлением одного из своих Граждан, который избирался между ими по большинству голосов, и под титулом Претора давал им суд и расправу. По выходе же [с. 35] из своего звания сей Претор почитался Римским Гражданином. Причисление его к Римскому Гражданству служило ему доказательством дворянскаго Благорождения. Таковое преимущество отличало сию округу от других земель называвшихся Республическими Провинциям <...>.
Il y avoit dans les villes d’Allemagne des habitans de trois différentes classes : les nobles, familiae ; les citoyens ou hommes libres, liberi ; les artisans qui étoient esclaves, homines proprii. <…> Henri V, qui commença son regne l’an 1106, affranchit les artisans esclaves qui habitoient dans les villes <…>. Les villes d’Allemagne acquirent plus tard que celles de France la liberté ; mais elles étendirent leurs priviléges beaucoup plus loin. Toutes les villes impériales & libres, dont le nombre est considérable, acquirent en entier le titre d’immédiates, terme qui, dans la jurisprudence Germanique, désigne qu’elles étoient sujettes de l’empire seul, & qu’elles possédoient dans leur district tous les droits d’une souveraineté parfaite & indépendante
В Германских городах жители разделялися на три разные рода: на дворян, familiae; граждан или людей свободных, liberi, ремесленников, которые были невольники, homines proprii. <…> Генрих V, который начал государствовать в 1106 году, отпустил на свободу тех ремесленных рабов, которые жили в городах <…>. Хотя Германские города приобрели свободу позже нежели Француские; однако они гораздо далее распространили свои преимущества. Все имперские и свободные города, число которых не малое, прозваны были непосредственными, которое слово в Германском законоискустве означает, что зависели оные от одной только империи, и пользовалися в своем уезде всеми правами совершенной и независящей власти.
Quant à la citation & à l’appel en question qu’un simple particulier pouvoit bien envoyer à Rome pour y être jugé par procureur, mais qu’un Prince comme lui avoit d’autres mesures à garder, étant indispensablement obligé de conserver inviolablement les droits de sa Couronne, & les Privileges de ses sujets. Que les uns & les autres demandoient en conformité des Canons anciens & de la pratique de toute l’Eglise, que les causes Matrimoniales fussent jugées par les Ecclesiastiques du Royaume. Que le serment qu’il avoit fait à son avenement à la Couronne, ne lui permettoit pas de se soumettre à un Tribunal étranger sans le consentement de ses Etats; & qu’il esperoit que le Pape ne voudroit pas souffrir que l’on violât les droits de son Royaume établis dépuis si long-tems.
[Из ответа Генриха VIII Папе римскому] В разсуждении позыва его [Генриха] в Рим и апеллации должно сказать, что простый гражданин весма мог быть отправлен туда, чтоб быть ему там судиму прокурором, но что государь подобный ему, принужден наблюдать другия меры, ибо он непременно обязан [с. 75] сохранять право короны и преимуществы своих подданных ненарушимыми. Что те и другие в сходность древних правил и повсемственных церковных обычаев требуют того, чтоб брачныя дела судимы были духовенством в королевстве. Что присяга учиненная им при возшествии на престол не позволяет ему подчинять себя чужестранному трибуналу, без согласия государственных чинов; и что он не уповает, чтоб Папа мог взирать спокойно когда будут нарушать правы королевства его, установленныя с толь древних времян.
Multos enim, qui, quod senatores erant, operam in scena, aut in arena praebere vetabantur, senatoriam dignitatem amittere maluisse Suetonius significat, quam in scena non agere, & in arena non pugnare: quorum alterum erat histrionum, alterum gladiatorum, hoc servile, illud minus honoratum, nec satis libero dignum, sed potius libertinis hominibus, quam ingenuis, concessum: cum etiam, si quis ingenuus operam in scena praebuisset, nisi si Atellanam egisset, eum tribu motum, Valerius libro II. scriptum reliquerit.
Светоний означает здесь, что многие, которым, поелику были Сенаторы, было запрещено представлять на театре, или что нибудь на амфитеатре, хотели лучше лишиться Сенаторскаго достоинства, нежели не представлять на театре и не сражаться на амфитеатре, из которых первое действие надлежало до комедиантов, а второе до гладиаторов [с. 84] (мечеубийцев), и первое было прилично рабам, а второе безчестно и недостойно свободнаго гражданина, но [с. 85] позволенное более отпущеникам, нежели природным гражданам: поелику, как оставил о сем Валерий свидетельство в кн. 2, ежели гражданин будет представлять на театре, изключая представления Ателлянския, то был понижаем из одной Трибы в другую нижшую.
Quo minus periculi ab externis hostibus esse coepit, eo plus inter cives discordiae. quae fere humanarum rerum ratio, & natura est ; ut consistere numquam possint. bella dum geruntur, non facile seditiones in urbibus exsistunt : ubi sublata sunt, otium & copia discordiam parit.
Но чем меньше стало быть опасности от внешних неприятелей, тем больше стали раждаться несогласия между гражданами: поелику почти всегда такое состояние и свойство имеют дела человеческия, что никогда в одном состоянии быть не могут. Когда бывает война, то бунты в городах бывают редко; но когда бывает оная окончана, то праздность и довольствие раждает несогласие.
Potestatem senatusconsultum dabat modo absolutam, modo definitam: absolutam, aut pluribus magistratibus, aut uni: pluribus sic : Dent operam consules, praetores, tribuni pl.[ebis] ne quid respublica detrimenti capiat. quibus verbis maximam potestatem magistratibus sine populo senatus dabat: licebat enim iis hoc senatusconsulto, exercitum parare, bellum gerere, coercere omnibus modis socios, atque cives. aliter sine populi iussu earum rerum ius consulibus non fuisse, Sallustius tradit.
Определение Сенатское давало власть иногда всесовершенную, иногда ограниченную, и всесовершенную иль одному, иль многим градоначальникам. Многим сим образом: Да постараются Консулы, Преторы, Трибуны народные о том, дабы республика не претерпела какого либо вреда. Сими словами Сенат без народа давал наивеличайшую власть градоначальникам: понеже они по силе сего определения Сенатскаго имели право набирать [с. 168] войско, производить войну и всякими образами усмирять союзников и граждан. А иначе, как говорит Саллюстий, Консулы без повеления народнаго не имели права все то делать.
The whole number of citizens or burgesses (in whom the supreme power ultimately resides) is, I am informed, about sixteen hundred. They are divided into twelve tribes: and from these are elected eighty-five members, who form the sovereign council, consisting of a great and little council. To these two councils combined, the administration of affairs is committed: the senate, or little council of twenty-five, being entrusted with the executive power; and the great council, comprising the senate, finally deciding all appeals, and regulating the more important concerns of government.
Число Шафгаузенских граждан или мещан, у которых находится верховная власть, простирается, как меня уверяли, до тысячи шести сот душ. Они разделяются на двенатцать гильдий, из которых выбираются восемьдесят пять членов в верховный совет, состоящий из большаго и малаго советов. Сим-то двум советам вверено отправление всех дел. Сенат или малый совет, состоящий из 25 голосов, обязан по [с. 17] своей должности чинить судопроизводства; а в великом совете решатся общими определениями все аппелляции, и распоряжаются важнейшие предметы правления
The citizens or burgesses of Zuric, are divided into thirteen tribes: one of these consists of persons who do not profess any trade, and are called the nobles. It is somewhat extraordinary, that in a republic absolutely commercial, such a distinction should be made; and that commerce should in any respect be considered as a degradation.
Цурихские граждане или мещане разделяются на тринатцать гильдий, из коих одна состоит из таких людей, которые не производят никакой торговли: сия гильдия называется гильдиею благородных. Весьма удивительно, что в республике совсем преданной торговле наблюдается великое к благородным уважение, и что коммерция и купечество почитается некоторым образом ниже дворянства.
<...> towards the commencement of the sixteenth century, Charles III, duke of Savoy, (although the form of the government was entirely republican) obtained an almost absolute authority over the citizens: and he exercised it in the most unjust and arbitrary manner. Hence arose perpetual struggles between the duke and the citizens; the latter continually opposing, either by open violence, or secret measures, his tyrannical usurpation: thus [p. 453] two parties were formed; the zealots for liberty were called eidgenossen, or confederates; while the partisans of the duke were branded with the appellation of mammelucs, or slaves.
The treaty of alliance which the town entered into with Berne and Fribourg, in 1526, may be considered as the true aera of its liberty and independence: for, not long after, the duke was despoiled of his authority; the bishop driven from the city; a republican form of government firmly established; and the reformation introduced.
<...> в начале XVI [с. 202] века Карл III Герцог Савойской (хотя вид правления был совершенно республиканской) присвоил себе почти неограниченную власть, которую он оказывал беззаконнейшим и своенравным образом. А сие причиною было безпрестанных споров между Герцогом и гражданами, которые не переставали никогда, открытым ли то образом, или тайными мерами противиться тиранским его поступкам: таким образом произошли две стороны; тех, которые ревностно старались за вольность, назвали E[y]dgenoßen, или союзниками, а Герцоговы партизаны обозначены были именем Маммелуков или рабов.
Союз заключенный сим городом с Берном и Фрибургом в 1526 году может почесться истинною эпохою его свободы и независимости; ибо спустя немного времени Герцог принужден был сложить с себя власть, а Епископа выгнали из города; форма Республиканскаго правления утвердилась, и Реформация была введена.
The town of Geneva and its territory, were formerly united to the German empire, under the successors of Charlemain: but as the power of the emperors, feeble even in Germany, was still weaker in the frontier provinces; the bishops of Geneva, like several other great vassals of the empire, gradually acquired very considerable authority over the city and its domains; which the emperors had no other means of counterbalancing, than by encreasing the liberties of the people. During these times of confusion, constant disputes subsisted between the bishops and the counts of the Genevois; for, the latter, although at their first institution merely officers of the emperor, and considered as vassals of the bishops; yet they claimed and asserted a right to the exclusive administration of justice. The citizens took advantage of these quarrels; and, by siding occasionally with each party, obtained an extension of their privileges from both.
Город Женева и земля сего общества составляли прежде часть Немецкой Империи в царствование наследников Карла Великаго: но как сила Императоров будучи не велика в центре государства, была еще слабее в пограничных провинциях, то Женевские Епископы по примеру многих других знаменитых Вассалов Империи нечувствительно присвоили довольную власть над городом и его вотчинами; Императоры не находили другаго средства к остановлению их успехов, как умножить вольность и права народа. В сие время безначальства и мятежа Женевские Епископы имели безпрестанные споры с Графами сего города; сии последние хотя с начала перваго их определения были простые Офицеры у Императора, и Вассалы Епископские, однако не убоялись итти против их и защищать мнимое их право на отправление изключительное [с. 201] правосудия. Граждане умели воспользоваться сими спорами, и вступаясь то за ту, то за другую сторону, доставили себе от обеих сторон знаменитыя преимущества.