Lex est, ut eam definiunt homines doctissimi, <...> ratio summa insita in natura, quae iubet ea, quae facienda sunt, prohibetque contraria. Lex autem omnis ad communem utilitatem referri, <...> & legislator sic erga multitudinem atque Rempublicam affectus esse debet, ut pater suos erga liberos <...>
Закон есть якоже его определяют ч[е]л[о]в[е]цы мудрии ра[з]суждение зелное, всеянное в естестве которое повелевает тоя яже творити подобает, авозбраняет противных вещей, законже всяк ко общей ползе намерение имети, и законодавец сице ко наро[ду] и речи посполитои любов имети должен якоже о[те]ц ко своим детем <...>
§. 6. Cæterum ut lex vim suam in animis eorum, quibus fertur, exserete possit, requiritur cognitio tum legislatoris, tum ipsius legis. Nemo enim obedientiam praestare valebit, si neq; cui parere debeat, neq; ad quod teneatur noverit. Et legislatoris quidem cognitio est facillima. Legum quippe naturalium eundem esse auctorem, qui universi, ex lumine rationis costat. Nec civis ignorare potest, quis in ipsum imperium obtineat. Leges porro naturales quomodo innotescant, paulo post exponetur. Civiles autem leges per promulgatiomem publice & perspicue factam in subjectorum notitiam perveniunt.
6. Но дабы закон действителен, в умах тех человеков, которым полагается, был, надобно ведать тако ЗАКОНОДАВЦА, яко и САМЫЯ ЗАКОНЫ. Никто бо послушания творити возможет, егда кому не подчинен, и к чему обязуется того не ведает. Законодавца убо познать не трудно: а законов естественных тои есть творец, кто и вся сотворил, якоже естественным разумом показуется. И тако гражданин не может не знать, кто над ним власть имеет: законы же естественные како могут познаваемы быти, потом покажем. Гражданские бо законы чрез объявление всенародное, и ясно учиненное, в познание подчиненным приходят: в котором объявлении сии две вещи наблюдать должно.
§. 16. Lex respectu auctoris dividitur in divimam & humamam; illa abs Deo, hæc ab hominibus lata est. Sed si lex consideretur, prout necessariam & universalem congruentiam cum hominibus, vel minus, habet, dividitur in naturalem & positivam. Illa est, quæ cum rationaliac sociali natura hominis ita congruit, ut humano generi honesta & pacifica societas citra eandem constare nequeat. Unde & illa per [p. 28] rationis homini congenitæ lumen, & ex consideratione humanæ naturæ in universum in vestigari & cognosci potest. Hæc est, quæ ex communi conditione humanæ naturæ haut quidquam fuit, sed ab solo legislatoris placito proficiscitur: etsi nec ipsa sua ratione, ac usu, quem certis hominibus, aut eculiari societati generat, carere debeat. Est autem lex diviana alia naturalis, alia positiva. Humana autem omnis, presse accepta, positiva est.
16. Закон по елику надлежит до законодавца, разделяется на БОЖИЙ И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ. Оный от БОГА, сей от человека дается. Но аще закон разсудим, яко потребное и нужное причилие к человеком имеет, или не имеет: делится на ЕСТЕСТВЕННЫЙ и ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ, то есть установленный. ЕСТЕСТВЕННЫЙ есть, который с словесным и ружеским естеством человеческим такое согласуется, что роду человеческому [с. 55] без онаго быти не может. Откуду оный и чрез прирожденный человеку разум, и чрез разсуждение естества человеческго, обще изследоватися и познатися может. Положительный же закон есть, который от общаго состояния естества человеческаго не происходит, но от единаго законодавцева изволения: Хотя и тои своего разсуждения и пожитка, который известным лицам или особливому дружеству приносит, не должен лишатися. ЗАКОН ЖЕ БОЖИЙ ЕСТЬ инный ЕСТЕСТВЕННЫЙ, инный ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ. Человеческий же закон всякий кратко разсуждая, есть ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ.
§. 3. Plurimum quoq; prodest ad verum sensum investigandum, in legibus cum primis, [p. 147] inspicere rationem legis, seu causam & respectum illum, qui ad legem ferendam latorem moverit; in primis ubi constat, unicam eam legis rationem fuisse. De qua hæc regula est: Illa interpretatio legis est sequenda, quæ rationi legis congruit; & contra rejicienda, qua: ab eadem discrepat. Item, cessante ratione legis unica & adæquata, cessat ipsa lex. Verum ubi plures ejusdem legis fuerint rationes, non statim una cessante tota lex cessat, cum reliquæ rationes ad ejus vim sustinendam sufficere possint. Sæpe quoq; sola voluntas legislatoris sufficit, utut ratio legis lateat.
8. Премного такожде помоществует ко взысканию существеннаго [с. 323] сенса или разумения, в законах, разсудить в первых вину закона или причину и решпект той, который подвигнул законодавца ко изданию того закона. И в первых, ижде явно что для самой той единой причины той закон выдан. О чесом таковое есть правило: тому толквованию последовать надлежит, которое согласует с причиною закона, и вопреки тое толкование отметать, которое с причиною несогласно. Такожде когда перестает совершенная и таяжде вина закона, перестает и сам закон. Аще же единаго закона многие суть вины, не абие престающей единой вины, весь закон престает: Понеже оставлшыяся вины еще закон удержать могут. Часто же бывает, что едина воля в том [с. 324] законодавцева довлеет, хотя причины того закона подданные и не ведают.
One of the greatest advantages of our English law is, that not only the crimes themselves which it punishes, but also the penalties which it inflicts, are ascertained and notorious; nothing is left to arbitrary discretion: the king by his judges dispenses what the law has previously ordained, but is not himself the legislator. How much therefore is it to be regretted that a set of men, whose bravery has so often preserved the liberties of their country, should be reduced to a state of servitude in the midst of a nation of freemen!
Великое по истинне Аглинского нашего закона преимущество в том заключается, что в нем не токмо пороки, но и следующие по оным наказания точно определены и ограничены, и ничего на произволение Судейское не оставлено. Имеющий исполнительную власть Король, по представлению своих Судей, хотя и может [с. 200] смягчать казни, предписанные в законе; но при всем том он не есть законодатель сам. При таких выгодах нашего закона, и посреди всеобщей и всенародной вольности, не должны ли представляться жалостными такие люди, кои жертвуя жизнию за соблюдение вольности всенародной сами подвержены всегдашнему порабощению военного устава!
Porro si Principis familiae sustentationem; si aulae procerum salaria; si stipendia ministrorum tam sacrorum quam civilium, magistratuum et iudicium, juventutis item magistrorum ac ephororum circumspectes, quorum fere omnium uberrimam in Principatu quamvis non nimium diffuse, (utpote qui nobis optimus censetur) merito licet metere messem; praesentario certe opus est argento. Adhaec si consideres sanctam legum custodiam cui ut Tacit. 13. ann. c. 26 inquit, tribuendum est aliquod telum, quod sperni nequeat, non minus pecuniam, quae armorum subsidium Ciceroni dicitur [in orat. pro Luc. Manil.], requiras. Denique cum bonum legislatorem non tantum criminibus poenas definire, sed ac bene merita praemiis mactare oporteat <...>.
Прочее аще поддержание фамилии [Л. 23 об.] княжеской, аще пред них господей домовых оброки, аще поборы служителей так духовных, яко и свитских, майстратов и судей, такожде младых детей оучителей и послов земских разсмотриш, что все изобильнаго и готоваго требует сребра, до сего аще разсудиш св[я]тую законов страж; который, яко же Тацит гл[а]голет. надобно есть дати оружие. которое преодолетися не может, немне и д[е]н[е]г надобно, которыи от Цицерона, нарицаются. помощи в оружии, прочее понеже доброму законодавцу не токмо винами казны описывати, но и добре за служение заплатами забижати? Надобно <...>.