princeps

Nam opilio (quod res ipsa loquitur) agricolae, agricola civis, civis nobilis, nobilis equitis torquati, eques torquatus Principis, Princeps Regis, Rex Imperatoris locum expetit. In summa, qui vitam emendare student, paucissimi, qui opes et facultates augere et amplificare satagunt, plurimi sunt.

Ибо, как самая свидетельствует вещь, пастух земледельцу, земледелец гражданину, гражданин дворянину, дворянин кавалеру, кавалер князю, князь королю, а Король Императору завидуют, и один другаго место получить желают. Словом: весьма редкие пекутся о исправлении жизни; но найбольшая часть суетятся о распространении и умножении чести и богатства.

Utinam intelligerent subditi, quanto Principib[us] ipsum imperare constet! Utinam cognoscerent Principes, quam dulce sit in pace vivere! Jurare ausim fore, ut et maxima tum minores erga majores commiseratione, tum majores erga minores invidia afficerentur.

О когда бы подданные уразумели, колико Государям стоит трудов повелевать! а Государи напротив того узнали коль сладко жить в покое! смело божусь, что подчиненные о начальствующих возъимели бы чрезвычайное сожаление, а начальствующие позавидовалиб состоянию подчиненных.

Prius enim portas bonus Princeps vitiis claudat oportet, ne subditos illa invadant, quam muros adversus hostes instauret ac firmet.

Понеже доброму Государю надлежит запереть прежде вход порокам, дабы подданные спаслись от нападения оных; нежели обновлять и укреплять противо неприятелей городския стены.

<…> mea sic est sententia, quod quicunque Princeps ampliandorum regnorum et augendarum ditionum gratia causam praebuerit (labefactandi et) imminuendi cultus divini, non Rex a nobis legitime imperans; sed Tyrannus violenter agens vocandus sit. <...> Non est (profecto) major tyrannis, nec in alium tyranni nomen justius competit, quam in Principem aut dynastam, qui adversus deos suos irreligiosus est.

<…> по моему мнению каждаго Государя, который распространения ради царств и умножения областей, причинил упадок и уменьшение в божественном служении, не государем законно и правосудно повелевающим, но тиранном мучительски свирепствующим называть должно. <…> [с. 195] По истинне, нет большаго тиранства, и ни кому имя тиранна с вящшею справедливостию приписано быть не может, как державному Государю, или Князю богов своих непочитающему.

Primum ergo Principes timere, venerari et colere par est unum solum Deum quem adornant <…> Nihil enim rerum omnium tam potens est, quin divinae [p. 69] subjectum sit potentiae.

Во первых, должны Государи бояться и почитать единаго токмо, которому покланяются, Бога <…> Ибо из всего вещества нет ничего толь сильнаго, которое бы всемогуществу и власти божеской не было подвержено.

Omnino respectu Dei sunt [Principes], quod vasalli respectu Principis.

По истинне Государи в разсуждении Бога суть так, как подданные в разсуждении самих Государей.

Quot populi et regna, quia justis Principum (et superiorum) imperiis parere noluerunt, violenta deinde saevorum pertulerunt tyrannorum imperia (et injurias atrocissimas ?) Aequissimum enim est, ut qui mitium sceptra (potentiamque) Principum contemsere, crudelium (et immanium) experiantur fl[a]gella tyrannorum.

Сколько царств и народов по той причине, что законным повелениям Государей своих послушны быть не восхотели, мучительную свирепых тираннов власть и жесточайшия понесли насилия. Ибо те, кои кротких Государей возгнушались Скиптром, терпеть бичь лютых тираннов весьма достойны.

§ 3. <…> non tam id agendum nobis nunc putamus, ut prudentiam principum in regenda familia moderandis que reipublicae rationibus copiosius exponamus, quam in eo versabimur, ut, quas quisque prudentiae regulas, in vita private, negotiis que suscipiendis, sectari debeat, tradamus.

§ 3. <…> то мы не столько теперь о том стараться хотим, чтоб предложить благоразумие Государей в правлении их фамилии, или в учреждении государственнаго состояния, сколько о том, чтобы предподать те благоразумия правила, которым всякой в собственном своем поведении, и в отправлении дел домашних следовать должен.

§ 193. Cum, quicquid huius est scriptionis, eo pertinere velimus, ut iuventutis, cultioribus litteris in schola ad humanitatem erudiendae, commodis inserviat; non tam id agendum nobis hic* putamus, ut prudentiam Principum in regenda familia moderandisque reipublicae rationibus copiosius exponamus, quam in eo versabimur, ut, quas quisque prudentiae regulas, in vita privata, negotiisque suscipiendis, sectari debeat, tradamus.

*[Примечание: В венском издании 1774 г. (Elementa philosophiae recentioris <...>. Vienna, 1774) здесь “nunc”, что лучше соответствует русскому переводу; совпадает и нумерация параграфов этой части; но в лейпцигском издании нет глав по «экономии»; возможно, переводчик пользовался несколькими изданиями]. 

§ 3. Понеже все сие настоящее писание к тому должно принадлежать, чтобы выгодам юношества, свободным наукам в школе обучающагося, способствовало: то не так о том мы думаем ныне надобно стараться, чтоб нам изъяснить пространно благоразумие начальников о правлении своей фамилии и о разпоряжении общества, как в том будем упражняться, чтоб представить правила, каким кто следовать должен в приватном житии и в начинании дел.

X.

Definitio.

Iam ut ad rem ipsam accedamus definiti potest Ratio status quod sit reip.[ublicae]  utilitas.

Huic nostrae definitioni geminum videtur omnino quod suppeditat nobis Scipio Amiratus lib. 12 disc. 1 potestque instar definitionis esse, status ratio inquit, sive eas Remp.[ublicam] sive ipsam repraesentantes principes spectet, publici boni procurandi aut male avertendi ratio est. Quod alias vulgo dicitur, quot capita tot sententiae, id optimo jure dicere possumus de ijs, qui rationis status definitionem tradere conatisunt. Quippe, prout quisque hanc vocem diversimode non solem sumit, sed in eadem nobiscum acceptione, alius aliam & diversam definitionem extruit, sed irrito plerumque conatu. Primas obtinet, qui v[i]res suas in definitione tradenda tentavit, Ludovicus Septalius & Medicus & Politicus perspicacissimus, qui rationem status definit, quod sit habitus intellectus practici, quem prudentiam appellamus, cujus beneficio homines deliberant de rationibus, et modis introducendi et conservandi eam dominij formam, in qua sunt constituti. … 

Clapmarius frustra etiam est cum latissima sua definitione, quam habet lib. 4 de Arc. Rerump[ublicarum]. c. 2. ubi ita definit jus dominat ionis (ita enim exprimit rationem status) quod sit supremum quoddam jus, sive privilegium, bono publico introductum, contra jus commune seu ordinarium, sed tamen à lege divina non alienum, atque jus veluti legitimate tyrannidis.

Глава 10.

Приближившеся теперь к делу мощно опряделится рации статуса что есть она пол[ь]за речи посполитой.

В нашем сим определении воистино двоякое дело видится, которое пособствует н[а]м Сципио Амират в книге двенадестой в розговоре первом, и может быть вместо определения глаголет: рацим статуса или оная надлежат будет к речи посполитой или к кн[я]зям, которые оную настаятелно приказуют она рация или причина есть к промыслу общаго блага, или ко отдалению зла. Что и како обще речется скол[ь]ко голов тол[ь]ко и мнений сие велми добрых правом может глаголет о таких которые старалися выдат[ь] определение рации статуса. Сиреч[ь] им же образом кто нибуди

речение сие не токмо розличным способом берет но в оном же с нами взятии другой другое и разное определение созидает, но наипаче старанием суетным. Верх держит которой в выдании определение сылы своей испытовал Лудовик Септалиус и доктор и политик прозорливейший, которой определяет рацию статуса, что она есть способность действител[ь]наго разума, которого нарицаем ростропностию, чрез которой благодеяние людие поучаются о росмотрениях и о способах как им ввесть и содержать ов (sic!) вид владения, в котором они составлении, но недоволно в деле.

Так же и Клапмариус суетны с велми широким своим определением, которое имеет в четвертой книге о тайнах речи посполитой второй главе где так окончевает, право  владение (ибо так он выражает рацию статуса) что есть ноивыжшая некоторая власть или привелегную за общую ползу введет против общой власти, или звычайно однакож их о б[о]жие закона не чужд и есть власть буди то законнаго тиранства.

63. In consultatione, dum contrariae emergunt opiniones, qui mediam attulerit, plerumque omnes in suam trahit sententiam, non quod melior ista, sed quod ad medium, quam ad totalem assensum adduci se plerumque patiantur homines. 

64. Cum magnis viris et Principibus extraneis, notitiam quaere, et communicationem literarum, aut internuntiorum inseres.

63. На совете, когда противное мнение восстает, тогда кто мерное поставление изречет, до сего часто все уклоняется, не яко да лучшаго, но яко мерного.

64. З князями и честными лицами, чюждих земель владыками, познание презпосланные и после имей.

(45) <...> nihil enim magis offendit animos, aut verius exacerbat, quam contemptus personarum, si pro merito non honorentur, velut ille ad Principem, Cur (inquit) ego te habeam ut Principem, cum tu me non habeas ut senatorem.

Neque Julium Caesarem, aliud praecipitavit in necem, accelerando conjurationem (quae differri aut sopiri poterat) quam senatorum consulumque contemptus, quod reliquum offensarum erat. Accedentibus (ait Plutarchus in vita Julii Caesaris) ad Caesarem sedentem pro rostris Consulibus, Praetoribus, totoque Senatu, Caesar non assurexit, tanquam si cum privatis hominibus colloqueretur, quod non senatum modo, sed populum offendit, Civitatemque ideo rati (per ignominiam senatus) ludibrio haberi.

(45). Ибо никто же тако ко гневу поотвращает честных лиц, яко кто им достойно чести или титлы не воздает, тако некто ко некоему князю некогда рекл: «Княже, чего ради я тебе имам за князя имети, когда ты мене за сенатора не имаши».

Нечто иное Июлиуша Цесара к смерти приведе, разве погордение или негодование сенаторов и судие, по глаголанию Плутарха, который в житии его глаголет сие  же, когда до цесаря судии, властители градов и весь Сенат пришел, тогда цесарь не токмо не востал противу их, но и беседовал, аки с ними бы со общими людми.

Caput decimum quintum de magistratibus.

I. Prooemium. 

Leges figere, privilegia dare, supremam jurisdictionem habere, fateor, splendida & Majestatica jura sunt, sed parum juvant, nisi & Princeps eorum vim publice ostendat, eaq[ue] exequatur, aut in effectum producat: cum vero omnium munia solus subire nequeat, itaque necessum est, ut Legum ministros, Magistratum creet constituatque. Quam materiam, hodiernos mores observaturus, in praesenti declarabo.

Глава ЕI [15]. § 1.

О маистратах 

Предословие.

Права уставити, грамоты издати, высочайши суд устроити сведителствую, что бл[а]го дело есть обаче сие еще мало могут разве князь и вл[а]д[ы]ка оных явно всем крепость оных покажет и оные во дело приведет. Понеже сам кн[я]зь всего народа тяжа[сть] и скарг понести не может, и тако потребно бе, дабы над правами министров и маистрат и уставы устроил ради общаго здравия.

Caput vigesimum de legatis.

I. Prooemium.

Nihil summis Principibus aut bello aut pace ad bella vel denuncianda, vel componenda, vel auxilia  exoranda, vel foedera ineunda, vel vicinitatis jura farta conservanda, vel nuptias contrahendas, & similia negocia exercenda frequentius, magisq[ue] necessarium est, quam vicaria Legatorum opera, siduciarioq[ue] eorum ministerio uti, merito itaq[ue] & in illorum gratiam hoc caput adorno.

Глава К [20]. 

О послах. 

Предословие

§ 1. Ничтоже тако высочайшим князем благопотребно есть яко послы чрез которых составление брани, приятие мира, единомыслия и согласия уставление, соблюдение близкости прав, привращение любви напоследок и брачнаг[o] соединения послы виною бывают, и до всяких управлений и дел. Зело благопотребны умысли и исправления послов которых верныя службы ц[а]рем и князем употребляти надобно во всяких делех.

S. S. S. Caput primum de europaeis regibus.

I. Prooemium. Omnium facile princeps est Jurisconsultorum, Politicorumque cogitatio, inviolanda Divinaq[ue] Sacratissimorum Regum diademata, a Cunctipotente Moderatore constituta, amplificata, conservata, & tandem subversa, ad Regnorum, Regum, atq[ue] Gregum, Salutem, sincera mente, animoq[ue] non fucato secum volvere & revolvere, eaq[ue] secundum causas, varias species, & contraria, methodice, & eliminata confusione, pertractare. Haec pia ratio fuit, quae animum meum pro virili, & quantum humeri mei ferre valent, ad scribendum de Europaeis Regibus, eorumq[ue] Majestaticis juribus scribendum, adpulit. Aberit omnis fucus, favete boni!

О ц[а]рех Европских. Глава А [§] 1.

Кн[я]зь есть всех панов радных и политичных умыслов, ненарушенны и все целыи божественныя освященных ц[а]рей диядимы, от всемогущаго управителя уставленныя, умноженныя, послед иже уничтоженны до ц[а]рств  ц[а]рей. Здравия истинным умыслом и разумом правым, обовязанны инные по виным разных видов и противностью, образно описанны. Сеи по божныи умысли бяше которыи, мысль мою понуди поелику мощно описати Европских ц[а]рей и их маестатовые права. Сим же кроме всякаго ласкательства желать блага подобает.

Principio igitur summi Principis duplicem esse potestatem vel ex ipsis Iurisconsultis constat. Unam Absolutam, sive Solutam, alteram Civilem appellant. Soluta, seu libera, ea est quae nullis legibus circumscripta est, sed omnia sine discrimine complectitur: exceptis tamen Dei Naturaeque legibus, atq[ue] iis quibus tamquam fundamentis Principatus fastigium & status innititur. Quippe Deo superior non magis est Princeps, quam vel patrono cliens, vel seniore suo vasallus: immo ipsius imperio & potestati subiectus est, nedum ut illi divinas leges abrogare liceat.
Principi quoque fundamentales principatus sui leges antiquare minime licet. Nam abolere ea iura, quibus status Reip[ublicae] atque ipsius salus continetur, quid aliud esset quam seipsum ultro (p. 37) pessumdare? Sic Galliarum Regi, nec legem Salicam, nec trium Statuum conventum, nec legem de non alienandis Regni partibus & provinciis quae in ipsius Reip[ublicae] dominio positae sunt, tollere licet.

Во первых убо превисочайшего кн[я]зя две власти от самих советников позноватся. Едину свободную, вторую грожданскую именуют. Свободная сия е[c]ть,  яже ни ко единому суду причитуется, но вся беспрекословия составляеть, кроме божиих и естественных судов и тех ими же аки основаниями властелителства степени и стани утверждаются. Понеже не паче высочайши есть властелин яко же благодители пестун и вящему себе раб, паче же оного власти и раден[и]ю подлежит, дабы когда б[о]жияго суда не отвратил.
Кн[я]зя такожде утвержденнаго княжения устави всячески забивати не подобает, ибо отвергати оные уставы и ниже стан речи посполитой и здравия его состоится, что болие есть, аще не себе самого отвергати? Тако Галли ц[а]рь ниже установлении салинском, ниже трех станов собрание, ниже уставов и не отверженны ц[а]рств части и стран, яже в самые речи посполитыя власти положенные суть отвергати подобает <…>.

Alterum erat, Non posse a Principe antiquari leges illas, quibus sublatis Principatum & statum Reip[ublicae] ruere necesse sit, quod & ipsum perspicuum est. Quippe si liceret Principi potestatis suae fundamenta subruere, non posset Reip[ublicae] status esse diuturnus, amentium Principum libidini semper obnoxius. Quemadmodum si in Gallia Rex aliquis potuisset legem Salicam abrogare, & mulieres ad regni hereditatem admittere, iamdudum haud dubie corruisset Reip[ublicae] Gallicae status.

Второе бяше, невозможна кн[я]зю в забвение пущати уставов тех, без них же владению и стану речи посполитой пастися требе было бе. Понеже аще бы возможно было кн[я]зю владения своего употвержения опроврещи, не возмогл бы речи посполитой стан быти долго, безумных кн[я]зи по хотению всегда подлежащи, чесо ради аще бы Галли[и] ц[а]рь, каковый возмогл салиския уставы преврати, иже ни ко царства наследию прияти, уже бы давно без сумнения превратился речи посполитой Галлиския устаны ц[а]рие бо иже дщери токмо в живых оставиша.

Altera Potestas (quam Civilem appellant) ratione temperata, iuris & aequi finibus circumscribitur. Ea velle uti Principem perpetuo, existimandum est, nisi diserte edixerit se hoc vel illud velle, iubere, summo imperio: cuius ratio nemini praeterquam ipsi constet. Ea consilio & prudentia regitur, & priori illi, id est infinitae Principis potestati, violentae ac rapidae, sese adiungens, eam non secus ac annuus solis cursus diurnum, salubri quadam comitate temperat, & quodammodo mansuetiorem reddit.

Второя власть (юже Гражданскую именуют) разсуждением изчисляема закона и равенства, концами описуется. Сия позволяется кн[я]зеве ко употреблению, вечна, непьшуема есть, аще ясно исповесть себе или онаго желающа повелети величайших владением, того мнение никому же токмо ему самому знаемо есть. Сия советом и разсуждением управляется, из первой оной сии есть, превысочайшой кн[я]зя власти, насилуемой и похищаемой, себе прилучающи оную, наипаче яко годишной солнца бе день, здравим неяким последованием разтворяет, и неким образом погоднейшим творих.

Princeps Leonis et Vulpis ingenium imitari debet: non alterutrius seorsim ab altero.
Duplex est (inquit Machiavellus) decertandi modus apud homines, nempe aut iure et legibus, quum res ratione tractantur: aut vi. <…>
Hac ambage significantes, Principem hominis & bestiae natura[m] simul induere debere.

Властелин львов и лисын ум наследовати повинен, ниже едино з тех отделно от другаго.
Двояки есть (поведает Махиваель) жити ч[е]л[о]в[е]ком образ сии есть, или правдою и судом, когда вещи разумом составляются, или силою <…>. Тими притчами знаменовали иже должен властелин облектися купно в ч[е]л[о]веческое и скотское естество.

Princeps sаevitiam exercere debet uno veluti ictu atq[ue] impetu: benefice[n]tiam, paulatim.
Qui principatum aliquem invadit (inquit Machiavellus) quaecumq[ue] saeve & acerbe fieri expedit, ea primo statim impetu exsequi debet, ne saepius omissa repetere necesse sit: quo subditos postea mansuefacere leni & moderato imperio possit. Na[m] iniuriae semel & uno velut ictu inferri debent, ut quo rariores subditis illatae fuerint, eo minus irritent. Contra vero, beneficia sensim & paulatim co[n]fere[n]da sunt, ut saepius iterata animos eorum qui accipiunt vehementius imbua[n]t. Plurimi quidem extitere qui propter saevitia[m] tranquillum principatum diu obtinere no[n] potuerunt: sed id propterea evenit, quia saevitiam dextre non exercuerant.

Властелин свирепство делати должен един аки ударением или дерзновением, благочинность по воли.
Иже власть якую наступает (поведает Махиавель) что либо строптиво и свирепо творити тщится, тое первим намерением соверши повинен, до многожды остановления потворяти и не нужда будет к ним подданним. Послежде скротити мяхким и мерним владением возлегл бы, ибо кривди единою и единим аки бы ударением отдатися повинни, да яко редки[и] рабом или подданним подоватися будут, тако мало оскорбят. Вопреки паки благодеяния неборзящеся воздоватися мают да многожды повторенния желание иже обирают зелней исполняют. Многи уже пребыша иже свирепства ради мирное владение те долго одержати не могли,  но и того ради случися бо свирепство мудро не творили.