Outre que s’il estoit permis aux particuliers de desobeïr à leurs superieurs quand ils croiroient avoir droit de s’en plaindre, comme les rebelles le supposent, il n’y auroit point de societé, ni de forme de gouvernement qui pust subsister: puisque chacun trompé par ses passions, ne manqueroit jamais de raisons apparentes pour s’opposer aux Puissances les plus legitimes. Ainsi quelque mauvais usage que fassent de la souveraine autorité ceux qui en sont revestus, que les peuples demeurant dans les bornes du devoir & de l’obéïssance, reconnoissent en cela Dieu irrité qui les chastie: & qu’ils le supplient, luy qui tient en sa main les coeurs des Rois, de donner à leur Prince les vertus necessaires pour gouverner avec autant de bonté que de justice. Heureux cependant l’état où le Roy regarde les sujets comme ses enfans, & où ses sujets le considerent comme leur père. Heureux le Royaume où le Prince en s’aplique qu’à procurer la felicité de ses peuples, & où les peuples tâchent de répondre dignement aux soins que leur Souverain prend de leur bonheur! Heureuse donc la France où l’on voit cette union parfaite, & cette admirable correspondance de tous les membres de l’Estat avec leur auguste Chef!
Ежели бы подданным позволено было не иметь послушания к своим Государям, хотя бы им и причина к тому была, как обыкновенно возмутители думают; то бы никакое Общество, и никакой бы образ Правления устоять не мог, потому что каждый, обольстившись своими страстями, имел всегда мнимыя причины к сопротивлению и самым законным Государям. И так, хотя бы коль ни употребляли на зло верьховную Власть те, которые имеют оную; но людям токмо надлежит, пребывая неподвижно в пределах должности и послушания, признавать в сем разгневанного Бога, которой наказует, и котораго должно им молить, ибо Царския сердца̀ держатся в его руке, чтоб он благоволил даровать Государю их надлежащия добродетели к милостивому, и купно справедливому Правительству. Но о благополучное то Государство, в котором Государь жалует своих подданных как детей, а подданные почитают его как Отца ! О щастливая та Держава, в которой Самодержец печется токмо о благополучии своего народа, а народ старается, чтоб быть достойну того попечения, которое восприемлет Государь для его собственныя пользы !
Was entstunden endlich bei den Römern vor innerliche Unruhen? Die Vornehmsten in der Stadt [Patricii] wollten einer von den andern die Ober-Herrschaft haben, darüber gerieten sie einander in die Haare, und wurde viel Bluts unter ihnen vergossen. Wie viele sind von denen Patriciis am meisten zu merken? Ihrer Neune, von welchen allemahl drei und drei regieret, und einander aufgerieben haben. Wie wurden sie genennet? Triumviri, und das Regiment wurde das Triumvirat genennet.
Как и отчего у римлян внутренния беспокойства, и междуусобныя брани произошли? Патриции как знатнейшие люди в городе, желали один перед другим верховную власть иметь; за что не только великия ссоры, но и сильныя кровопролития бывали. Кто из патрициев знатнейшие? Девять, из которых три ежигодно правительствовали и друг друга изгоняли. Триумвиры; а правительство триумвиратом называли.
Si le Souverain pouvoir est dans les mains une seule personne, on apelle ce Gouvernement Monarchie, si une Assemblée de quelques Citoyens choisis en est revêtu, on le nomme Aristocratie ; s’il réside dans tout le Peuple, c’est une Démocratie.
Ежели верховная власть находится в руках одной особы: то называют сие правление Монархическим. Ежели она поручена собранию некоторых выборных граждан: то оное называют Аристократиею. Ежели она состоит во всем народе: то сие именуется Демократиею.
§ 758. Potestas legislatoria est ius determinandi, quaenam regulae ut leges in republica valere debeant.
[p. 305] § 761. Leges quas superior in republica fert sunt non naturales, solentque appellari leges civiles.
§ 758. Законодательная власть (potestas legislatoria) есть право определять, какия бы правила, так как законы, должны иметь силу в республике.
[С. 271] § 761. Законы, которые в республике предписываются от верьховной власти, суть не естественные, но обыкновенно называются законами гражданскими.
§27.
Ein Vertrag bey einander zu bleiben, macht noch nichts wesentliches von der bürgerlichen Verfassung aus. Dieser kann auch bey einer Gesellschaft statt finden, ohne daß sie deshalb zur Republik wird. Wenn man aber so fort nach diesem Vertrage Entschlüsse oder Decrete annimmt; so setzet man vielleicht die bürgerliche Verfassung und die oberste Gewalt voraus, ehe sie vermittelst dieser Decrete entstanden war. Entschlüsse oder Decrete, ehe eine oberste Gewalt vorhanden ist, haben vor alle Mitglieder nichts verbindliches in sich. Man würde viel besser gethan haben, wenn man [S. 42] diese zwey Entschlüsse gleichfalls als Verträge angesehen hätte: denn diese allein können im Stande der natürlichen Freyheit eine Verbindlichkeit zuwege bringen. Entschlüsse lassen in diesem Stande allemal die Aenderung des Willens zu. Ueberdies kann die Vereinigung der Willen und der Kräfte stillschweigend geschehen, welches der wirklichen Entstehungsart der Republiken am gemäßesten ist.
§27.
Договор, чтоб вместе быть, не делает ничего существительнаго к гражданскому учреждению, ибо может быть в таком обществе, которое чрез то однако учрежденным не составится. Ежели же в тот час по договоре сем приняты и заключения; то может быть, полагают гражданское учреждение и верьховную власть прежде, нежели оная заключениями сими произведена. Заключения до начала верьховныя власти последовавшия, не имеют ничего обязательнаго для всех членов, а лучше было бы, когда б сии заключения равномерно договорами признаны были: ибо сии токмо могут и в состоянии естественныя вольности зделать обязательство. Заключения же, или удобнее сказать, намерения, попускают в сем состоянии перемену воли; [С. 34] как между тем соединение воль и сил в молчании последовать может, что действительному обществ происхождению весьма свойственнее есть.
§41.
Es hat aber ein Staat dreyerley Arten von Gesetzen nöthig, um seine innerlichen Verfassungen wohl einzurichten: 1) die Grund- und Staatsgesetze, die man die politischen Gesetze nennet; 2) die Policeygesetze und 3) die Privatgesetze oder die eigentlich so genannten bürgerlichen Gesetze; denn in Entgegensetzung mit dem Stande der natürlichen Freyheit oder dem Völkerrecht, sind alle drey Arten bürgerliche Gesetze und Verfassungen. Die politischen Gesetze, welche die Einrichtung der obersten Gewalt und das Verhältniß derselben gegen die Unterthanen und verschiedenen Klassen des Volkes in sich enthalten, müssen zuerst und unmittelbar nach Maaßgebung des obersten Gesetzes in der Republik abgefasset werden.
§41.
Народу надобны три рода законов, для учреждения внутренних распоряжений: 1) основательные и государственные законы, политическими называемые; 2) полицейские и 3) собенныя узаконений, или свойственно так названные гражданские законы; ибо в противоположении состояния естественныя вольности или народнаго права, суть все три рода не инако как гражданские законы и учреждений. Политические законы, содержащие в себе учреждение верьховныя власти, соответствие ея в разсуждении подданных и разные народа разделений должны сочинены быть вопервых и непосредственно по мере высочайшаго народнаго закона.
La Noblesse effrayée, au lieu de continuer à combattre comme elle avoit fait, communiqua sa frayeur aux Officiers de la Garnison, et accoutumée à partager le pouvoir souverain dans les Diètes, elle se regarda dans cette extrémité comme représentant la Patrie.
Страхом охваченные дворяне, в место того, чтоб продолжить по прежнему бой, вдохнули такую же боязнь и в начальников оберегательнаго войска. Они заобыкши принимать участие в верховной власти не сеймах, думали о себе и в сей крайности, что они те самыя особы, в лицах коих заключается все Польское государство <…>.
Prior modus initium habet a potentia naturali, & dici potest civitatis origo naturalis; posterior a consilio & constitutione coeuntium, quae origio ex instituto est. Hinc est quod duo sint genera civitatum: alterum naturale, quale est Paternicum & Despoticum; alterum institutivum, quod & politicum dici potest. In primo Dominus acquirit sibi cives sua voluntate; in altero cives arbitrio suo imponunt sibimet ipsis Dominium, sive is sit unus homo, sive unus coetus hominum, cum summo imperio.
Перьвыя способы имеют начало свое от естественного могущества, по чему и основание гражданское естественным началом названо быть может. Последния же из совещания и учреждения сошедшихся раждается. Следственно и начало его от установления происходит. Из сего выводятся два рода обществ: одно естественное, как то: отеческое и диспотическое, другое же учрежденное, политическим называемое, в первом господин приобретает себе подданных по своей воле, во втором же подданные с общего согласия вручают верховную власть единому лицу или совету.
1. Dictum jam est de civitate per institutionem in genere. [P. 176] Dicendum est de ejus speciabus. Differentia autem civitatumsumitur a differentia personarum, quibus commissium est summum Imperium. Commititur autem summum Imperium, vel uni homini, vel Concilio sive curiae uni multorum hominum <…>. Una ubi summum imperium est penes Concilium, in quo quilibet civis jus habet suffragii, & vocatur DEMOCRATIA. Altera, ubi summum imperium penes Concilium est, in quo non omnes, sed certa aliqua pars suffragium habet; & dicitur ARISTOCRATIA. Tertia, ubi summum imperium penes unum est, & appellatur MONARCHIA. In prima, is qui rerum potitur, δῆμος, POPULUS. In secunda, OPTIMATES. In tertia, MONARCHA nominatur <…>.
1.О учрежденном обществе вообще, выше сего уже объявлено. Различие обществ происходит от различия особ, оными управляющих. Верьховное же правление бывает препоручаемо, или единому человеку, или единому совету из многих лиц состоящему <…> В первом [Народоначалием наименованным] всякий гражданин имеет право подавать свое мнение. Во втором [Вельможеначалием названном] верьховную власть удерживают избранные обществом граждане или вельможи. В третьем [Единоначальстве] верьховная власть единому лицу бывает вверена. Почему в первом верховное лице народом, во втором вельможами, в третьем Самодержцем названо <…>.
Die Religion ist nicht der Endzweck der Menschen, wenn sie mit einander in eine bürgerliche Gesellschaft treten. Ihr Endzweck hierbey ist lediglich auf ihre zeitliche Glückseeligkeit gerichtet; dahingegen hat die Religion einen davon durchaus verschiedenen Endzweck, nämlich die ewige Glückseeligkeit. Da ein gemeinschaftlicher Endzweck einen gemeinschaftlichen Willen erfordert; so geschiehet es bloß dieser zeitlichen Glückseeligkeit halder. Daß die Menschen ihre Willen einer obersten Gewalt unterwerfen, oder vielmehr solchen durch dieselbe ausüben lassen.
Когда люди вступают в гражданския общества, то делают сие не для исповедания какой либо веры: но все намерение их клонится тогда единственно к приобретению временнаго благополучия; а вера имеет, напротив того, совсем другую цель, сиречь вечное блаженство. И как общее намерение требует совокупнаго произволения; то люди не для инаго чего, как только для временнаго онаго благополучия, соединяют свои желания, и подвергают совокупное сие произволение верховной власти, или паче препоручают ей только оное для произведения в действо.
<…> alles äußerliche der Religion, nur die Glaubenslehren und Meinungen ausgenommen, gehöret unter die oberste Gewalt. Man begreifet dieses unter dem allgemeinen Nahmen der Religions-Policey; und diese ist demnach unstreitig ein Gegenstand unseres Werkes.
<…> Все внешности веры, выключая только принятые ею учения и мнения, должны подлежать верховной власти; а как под общим именем касающагося до веры благоустройства все то и разумеется, то и приемлю его в число верных сочинения сего предметов.
Pendant ce période, l’ordre politique, le respect pour les loix, l’équité dans l’administration de la justice, firent en Allemagne des progrès sensibles. Mais l’abolition entiere & complette du droit de la guerre privée ne s’accomplit qu’en 1495. L’autorité impériale étoit alors plus affermie, & les peuples avoient pris des idées plus justes du gouvernement & de la subordination civile. Ce privilege funeste & barbare, dont les nobles avoient joui si long-temps, fut enfin déclaré incompatible avec le bonheur & l’existence même de la société. Afin de terminer tous les différends qui pourroient s’élever entre les membres divers du corps Germanique, la chambre impériale fut instituée avec une jurisdiction souveraine, & fut destinée à juger sans appel toutes les causes portées devant elle. Elle a toujours subsisté depuis cette époque, & elle est encore aujourd’hui un tribunal très-respectable, qui forme une branche essentielle de la constitution Germanique.
В сие обращение времени общественный порядок, почтение к законам, справедливость в [с. 201] отправлении правосудия, произвели в Германии ощутительные успехи. Но все целое и совершенное уничтожение права частной войны не прежде последовало как в 1495 году. В то время императорская власть получила более силы, и народы возымели справедливейшия понятия о правлении и повиновении гражданском. Сие пагубное и варварское преимущество, которым дворяне чрез столь долгое время наслаждалися, наконец объявлено было не совместным с благосостоянием и с самым существом сообщества. Для прекращения всех ссор, которыя могли происходить между разными членами Германскаго общества, учреждена была императорская камера с верьховною властию, в которой без переносов решилися все дела, приносимыя в оную. От сего счисления времени она всегда была, да и ныне есть еще весьма почтительное правительство, составляющее существенную отрасль Германскаго постановления.
Les Evêques sont ici en grande veneration : Ils n’ont pas une autorité absolue <...>.
Епископы здесь в великом почтении; но они не имеют верховной власти <…>.
In all tyrannical governments, the supreme magistracy, or the right of both making and of enforcing the laws, is vested in one and the same man, or one and the same body of men; and wherever these two powers are united together, there can be no public liberty.
Во всех деспотических и тиранских правлениях верховная власть законодательная и совершительная заключается в единой только особе, или в де ином только главноначальстве людей: и где бы сии две власти смешанными во единоначальстве не были, там не может быть публичная вольность, *то есть никто там публично и свободно говорить правды не смеет и не может*.
[Примечание: выделенный фрагмент в оригинале отсутствует].
It can therefore be no otherwise produced than by a political union; by the consent of all persons to submit their own private wills to the will of one man, or of one or more assemblies of men, to whom the supreme authority is intrusted: and this will of that one man, or assemblage of men, is in different states, according to their different constitutions, understood to be law <…>.
И так не можно произвести единой и общей воли, ничем как политическим союзом, то есть, единодушным согласием граждан подвергнуть воли свои воле одного человека или одного или и многих собраний, коим вручена верховная власть, и сия-то воля одного человека или собрания целого [смотря по учреждению общества] называется законом <…>.
Les pairs ayant rejeté ce bill affreux, on déclare que le peuple est la source de toute autorité légitime ; que par conséquent, les communes, choisies par le peuple qu’elles représentent, ont la supreme autorité de la nation, & que tout ce qu’elles jugent loi, à force de loi sans le consentement du roi & des pairs.
Но заседающие в нынешнем парламенте перы отвергли то ужасное определение, в котором заключалось, что народ есть источник всякой законной власти, и следственно выбранный народом и представляющий оный нижний парламент имеет над всем государством верховную власть, и что все то, что почтет он законом, должно признавать за закон, не требуя на то никакого согласия ни [с. 222] от короля, ни от перов.
Solche Vorzüge sind: wenn jemand ausser dem Regenten Festungen, oder das Recht Soldaten zu halten fordert, wenn eine Gemeinde Gesetze und Verordnungen ergehen lasst, welche den Gliedern eine nähere, vielleicht eine den Gesetzen des Staates entgegen laufende Verbindlichkeit aufbringen: wenn jemand die oberrechtliche Gewalt des Fürsten nicht erkennt: Geldstbulfe, Privatgerichtsbarkeit, eigenwillige Ausnahme von Gesetzen; alles, was immer al sein, auch der geringste Zheil der obersten Gewalt betrachtet werden, oder der Thätigkeit der obersten Gewalt Hindernisse legen kann.
Таковыя преимущества суть: когда кто кроме Государя требует права строить крепости, или держать солдат: когда какое общество выпускает законы и указы, налагающие на членов ближайшую обязательность, может быть противоборствующую законам государства: когда кто не признает судопроизводной власти Государя; собственная помощь, частная расправа, самовольное себя исключение от законов; все, что признано быть может хотя малейшую частию верховной власти, или полагающим ей препонам.
329. Regierungsarten haben mancherley Gestalten: in allen aber giebt es Oberherrschaft, obgleich nicht in allen Freiheit.
329. Образы правления имеют различные виды: но во всех находится верховная власть, хотя не во всех вольность.
By an agreement in 1597, the canton was divided into two portions; Rhodes Exterior, and Rhodes Interior: it was stipulated, that the former should be appropriated to the residence of the Protestants, and the latter to that of the Catholics. Accordingly the two parties finally separated, and formed two republics; their government, police, finances, &c. being totally independent of each other. Each district sends a deputy to the general diet: the whole canton, however, has but one vote, and loses its suffrage if the two parties are not unanimous. In both divisions the sovereign power is vested in the people at large; every male, who is past sixteen, having a vote in their general assembly, held yearly for the creation of their [p. 39] magistrates and the purposes of legislation <...>.
Кантон разделен был тогда на две части, под имяне Роде внешняго и Роде внутренняго. Тут договоренось было, чтобы первою владеть Протестантам, а последнею [с. 46] Католикам: следовательно две части отделились и составили два общества; правление, полиция, казначейство одной, стали совсем независимы от другой. Всякой дистрикт посылает по одному депутату на всеобщий сейм, но однакож весь кантон имеет только один голос, да и тот может потерять вовсе, когда оба дистрикты бывают в чем нибудь несогласны. Верховная власть как в той, так и в другой части пребывает вообще у всего народа. Всякой мущина, как скоро достигнет шестнатцати лет, может подавать свой голос во всеобщем собрании, бываемом ежегодно для избирания судей и для советования о предписании законов.
The upper district is sovereign of the lower, and is divided into seven independent dizains, or commonwealths; six of which are democratical, and that of Sion aristocratical. The bishop of [p. 235] Sion was formerly absolute sovereign over the greatest part of the Vallais: at present his authority is extremely limited, and he is little more than a kind of nominal prince. However, all the public acts are issued out in his name <...> He is styled prince of the German empire, and count or praefect of the Vallais.
<...> all the general affairs are regulated in an assembly called Landsrath, or council of the country, which meets twice every year at Sion. This assembly consists of nine voices; namely, the bishop, who has but one vote, the landshauptmann, or chief of the republic, and each of the seven communities: and all their resolutions are decided by the majority.
Верхний Валлезер имеет верховную власть над нижним, и разделяется на семь десятков или республик независимых; в шести из них правление есть демократическое, а в седьмом, т. е. Сионе аристократическое. Епископ сего последняго десятка был прежде самодержавным Государем в большей части Валлезера: ныне власть его весьма уменьшена, и он ничего более не имеет, как простой титул Принца: однако все общенародныя дела отправляются еще под [с. 232] его именем. <...>. Он титулуется Принцом священной Римской Империи, и Графом или начальником Валлезерским.
<...> все важныя и сообщественныя дела отправляются и решатся собранием, известным под именем Ландрата, или Земскаго совета, которой созывается два раза в году в Сион. Сие собрание составлено из девяти голосов: то есть Епископ имеет один, Капитан или начальник республики один, и каждое из седьми сообществ по голосу: все решится по большинству голосов.