La Politique, Aristias, est la médecine des Etats, & cette médecine n’a pas moins besoin que l’autre de connoissances & de méditations. Avant que d’imaginer tant de choses pour faire fleurir notre Patrie, avez-vous commencé par vous demander a vous-même, [p. 14] pourquoi les hommes ont consenti à renoncer à cette indépendance avec laquelle ils sont nés, & établi entr’eux un Gouvernement, des Loix & des Magistrats?
Политика, Арист, есть врачество областей, и врачество то не меньше перваго требует знания и прлежнаго внимания. Прежде вымышления стольких способов к процветанию нашего отчества, начинались вы у себя самого спрашивать, для чего люди согласилися отрещися от той независимости, с которою они родилися, и установили они между собой, правление, законы и градоначальников?
Les principales loix relatives à la nature de la démocratie sont que le peuple y soit, à certains égards, le monarque ; à [р. lv] d’autres, le sujet ; qu’il élise & juge ses magistrats ; & que les magistrats, en certaines occasions, décident. La nature de la monarchie demande qu’il y ait, entre le monarque & le peuple, beaucoup de pouvoirs & de rangs intermédiaires, & un corps dépositaire des loix, médiateur entre les sujets & le prince.
Первейшие законы относительные к естеству в общенародном правлении, суть те, что тут народ есть некоторым образом самодержец; что избирает и судит своих правителей, и что правители в некоторых случаях постановляют определения. Естество самодержавнаго правления требует того, что бы между Государем и народом были многия посредствующие власти, чины и некоторое тело составляющее хранилище законов и посредника между подданными и Государем.
Les loix que le législateur donne doivent être conformes au principe de chaque gouvernement ; dans la république, entretenir l’égalité & la frugalité ; dans la monarchie, soutenir la noblesse, sans écraser le peuple ; sous le gouvernement despotique, tenir également tous les états dans le silence.
Законы издаваемые законодавцем должны сообразовать с началом каждаго правления; в общенародном с равенством и умеренностию жизни; в самодержавном с удержанием благородства по приличию безконечнаго раззорения народа, а в самовластном с содержанием всех состояний в равном молчании.
Les peines doivent non-seulement être en proportion avec le crime, mais encore les plus douces qu’il est possible, sur-tout dans la démocratie : l’opinion attachée aux peines fera souvent plus d’effet que leur grandeur même. Dans les républiques, il faut juger selon la loi, parce qu’aucun particulier n’est le maître de l’altérer. Dans les monarchies, la clémence du souverain peut quelquefois l’adoucir ; mais les crimes ne doivent jamais y être [р. lviij] jugés que par les magistrats expressément chargés d’en connoître. Enfin, c’est principalement dans les démocraties que les loix doivent être séveres contre le luxe, le relâchement des mœurs, la séduction des femmes.
Наказания тут не только должно размерять с преступлением; но еще надобно, что бы оныя были, сколько возможно, а особливо в общенародном, самыя легчайшие: мнение присоединенное к пени часто производит большее действие, нежели самая великость наказания. В народных державах надлежит, что бы суды производилися по законам для того, что ни кто из частных людей нарушить их не может. В самодержавном государстве милость Государя может иногда их умягчить; но уголовныя преступления должны однако же судимы быть правительствами точно для разобрания оных определенными. На последок и особливо в общенародной державе, законы должны быть строги на роскошь, на повреждение нравов и на прельщения женскаго пола.
Les loix, dans la signification la plus étendue, sont les rapports nécessaires qui dérivent de la nature des choses ; & dans ce sens tous les êtres ont leurs loix, la divinité a ses loix, le monde matériel a ses loix, les intelligences supérieures à l’homme ont leurs [р. 2] loix, les bêtes ont leurs loix, l’homme a ses loix.
Законы в пространнейшем знаменовании суть не что иное, как нужныя взаимности происходящия от естества вещей; и в таком знаменовании все бытия имеют свои законы, божество имеет свои законы, вещественный мир имеет [c. 2] свои законы, вышшие человека духи имеют свои законы, и человек имеет свои законы.
L’homme, comme être physique, est ainsi que les autres corps, gouverné par des loix invariables : comme être intelligent, il viole sans cesse les loix que Dieu a établies, & change celles qu’il établit lui-même. Il faut qu’il se conduise ; & cependant il est un être borné ; il est sujet à l’ignorance & à l’erreur, comme toutes les intelligences finies ; les foibles connoissances qu’il a, il les perd encore : comme créature sensible, il devient sujet à mille passions. Un tel être pouvoit à tous les instans oublier son créateur ; Dieu l’a rappelé à lui par les loix de la religion : un tel être pouvoit à tous les instans s’oublier lui-même ; les philosophes l’ont averti par les loix de la morale : Fait pour vivre dans la société, il y pouvoit oublier les autres ; les législateurs l’ont rendu à ses devoirs par les loix politiques & civiles.
Человек, как бытие естественное так, как и другия тела, управляется непременными законами. Человек, как бытие разумное, нарушает безпрестанно законы от Бога установленные; переменяет и те самые, которые он сам установил: надлежит ему самим собою предводительствовать; однако же он есть бытие ограниченное; и потому подвержен незнанию и заблуждению так, как и все разумныя бытия ограниченныя; сколь ни слабыя имеет он познания, но и те он теряет, как одаренное чувством творение; и потому подвержен он множеству страстей. Такое бытие может завсегд предать забвению своего творителя; но Бог приводит его в себя законами веры. Такое бытие может часто позабывать и само себя; но Философы научают его познанию чрез законы нравоучения. Будучи создан для сожития в обществах он бы мог в оном [с. 7] позабыть других; но законодавцы приводят его к своей должности законами политики и гражданства.
Avant toutes ces loix, sont celles de la nature ; ainsi nommées, parce [р. 7] qu’elles dérivent uniquement de la constitution de notre être. Pour les connoître bien, il faut considérer un homme avant l’établissement des sociétés. Les loix de la nature seront celles qu’il recevroit dans un état pareil.
Первейшие из всех законов суть законы естественные так названные для того, что они происходят едиственно от расположения нашего бытия; для лучшаго оных понятия должно взять в разсуждение человека прежде учреждения сообществ. Естественные законы суть те, которые бы он избрал будучи в подобном тому состоянии.
Considérés comme habitans d’une si grande planete, qu’il est nécessaire qu’il y ait différens peuples, ils ont des loix dans le rapport que ces peuples ont entr’eux, & c’est le DROIT DE GENS. Considérés comme vivant dans une société qui doit être maintenue, ils ont des loix dans le rapport qu’ont ceux qui gouvernent avec ceux qui sont gouvernés ; & c’est le DROIT POLITIQUE. Ils en ont encore dans le rapport que tous les citoyens ont entr’eux ; & c’est le DROIT CIVIL.
Разсуждая, как о жителях толь великия планиты, как то нужно, чтоб на ней обитали разные народы; то они имеют законы в такой взаимности, какую сии народы имеют меду собой; а сие называется НАРОДНОЕ ПРАВО. Разсуждая, как о жителях в таком сообществе, которое должно быть защищаемо; они имеют законы в такой взаимности, какую имеют правители с управляемыми. Сие называется ПРАВО ПОЛИТИЧЕСКОЕ. Они имеют еще законы в такой взаимности, какую имеют все граждане между собою; сие называется ПРАВОМ ГРАЖДАНСКИМ.
Les force particulieres ne peuvent se réunir, sans que toutes les volontés se réunissent. La réunion de ces volontés, dit encore très-bien Gravina, est ce qu’on appelle l’ÉTAT CIVIL.
La loi, en général, est la raison humaine, en tant qu’elle gouverne tous les peuples de la terre, & les loix politiques & civiles de chaque nation, ne doivent être que les cas particuliers où s’applique cette raison humaine.
Частныя силы не могут соединиться в одну без того, если и все их желания не соединятся. Соединение сих желаний, говорит так же весьма изрядно Гравин, есть то, что называют СОСТОЯНИЕМ ГРАЖДАНСКИМ.
Законы вообще, есть не что иное, как человеческий разум, по стольку, по скольку он управляет народами всея земли; а законы политические и гражданские каждыя державы должны быть не что иное, как частные случаи, к которым тот человечески разум применяется.
<…> l’un que le gouvernement républicain est celui où le peuple en corps, ou seulement une partie du peuple, a la souveraine puissance : le monarchique, celui où un seul gouverne, mais par des loix fixes & établies ; au lieu que dans le despotique, un seul, sans loi & sans regle, entraîne tout par sa volonté & par ses caprices.
Перьвое Общенародное правление есть то: когда в котором народ весь или только некоторая его часть верховную власть имеет; Самодержавное есть то: когда одна особа управляет; но по установленным неподвижным законам; а Самовластное имеет то различие, что одна особа без закона и правил владычествует над всем по своей воле и прихотям.
Une république où les loix auront formé beaucoup des gens médiocres, composée de gens sages, se gouvernera sagement ; composée de gens heureux, elle sera très-heureuse.
Республика, в [с. 86] которой бы законы учредили много людей посредственных, составленная из людей разумных и управлялася бы разумно; составленная из людей счастливых, была бы и сама весьма благополучна.
Si dans l’aristocratie le peuple est vertueux, on y jouira à peu près du bonheur du gouvernement populaire, & l’état deviendra puissant. Mais comme il est rare que là où les fortunes des hommes sont inégales, il y ait beaucoup de vertu ; il faut que les loix tendent à donner autant qu’elles peuvent un esprit de modération, & cherchent à rétablir cette égalité que la [р. 103] constitution de l’état ôte nécessairement.
L’esprit de modération est ce qu’on appelle la vertu dans l’aristocratie ; il y tient la place de l’esprit d’égalité dans l’état populaire.
Если в вельможном правлении народ добродетелен; то в оном почти можно наслаждаться благоденствием народнаго правления, и состояние онаго учинится могущественно. Но как весьма редко случается, что бы там, где богатства состоят в великом неравенстве, находилося много добродетели; то надлежит, что бы законы постарались столько ввести разума умеренности, сколько возможно, и искали бы возстановить то равенство, которое учреждением государства по нужде отъемлется.
Разум умеренности есть то самое, что в вельможном правлении называют добродетелью; она в нем занимает место разума равенства в состоянии народном.
Il faut que les loix leur défendent aussi le commerce : des marchands si accrédités feroient toutes sortes de monopoles. Le commerce est la profession des gens égaux : & parmi les états despotiques, les plus misérables sont ceux où le prince est marchand.
Надлежит законами запретить им и торги; ибо торгующие состоящие в толь великой доверенности произвели бы (а) все роды Монополий. Купечество не то иное есть как упражнение людей между собою равных; из самовластных правлений есть то самое беднейшее, в котором сам Государь купечествует.
(а) Монополия значит такой торг, которой одному только человеку, или составленному из некотораго числа людей участки свои в торг положивших обществу, каким нибудь товаром или в одно какое место производить дозволено, а прочим запрещено.
Les loix doivent-elles forcer un citoyen à accepter les emplois publics ? Je dis qu’elles le doivent dans le gouvernement républicain, & non pas dans le monarchique. Dans le premier, les magistratures sont des témoignages de vertu, des dépôts que la patrie confie à un citoyen, qui ne doit vivre, agir & penser que pour elle ; [р. 139] il ne peut donc pas les refuser. Dans le second, les magistratures sont des témoignages d’honneur : or telle est la bizarrerie de l’honneur, qu’il se plaît à n’en accepter aucun que quand il veut, & de la maniere qu’il veut.
Должны ли законы принуждать гражданина к принятию государственных должностей? Я уже выше сказал, что они должны производить сие в правлении общенародном; а не в самодержавном. В перьвом чиноначалия означают засвидетельствование добродетели, залоги вверяемые отечеством гражданину который жить, делать и мыслить должен единственно для него: и так о не должен от них отказываться. Во втором чиноначалия служат изъявлением чести: в прочем такова есть справедливость чести, что она и самое засвидетельствование тогда только приемлет, когда сама захочет и таким образом, каким сама пожелает.
Dans l’état de nature les hommes naissent bien dans l’égalité : mais ils n’y sauroient rester. La société la leur fait perdre, & ils ne redeviennent égaux que par les loix. <...> .
[p. 231] La place naturelle de la vertu est auprès de la liberté : mais elle ne se trouve pas plus auprès de la liberté extrême, qu’auprès de la servitude.
В естественном состоянии люди родятся весьма равны между собою; но они не могут остаться в сем равенстве. Сообщество заставляет их лишаться оныя, и они не бывают тако равны, как по законам. <…> .
Естественное место добродетели есть при вольности; но оная не бывает при неограниченной вольности равно так, как и при рабстве.
Lorsqu’un peuple est conquis, le droit que le conquérant a sur lui, suit quatre sortes de loix ; la loi de la nature, qui fait que tout tend à la conservations des especes ; la loi de la lumiere naturelle, qui veut que nous fassions à autrui ce que nous voudrions qu’on nous fît ; la loi qui forme les sociétés politiques, qui sont telles que la nature n’en a point borné la durée ; enfin la loi [р. 277] tirée de la chose même. La conquête est une acquisition ; l’esprit d’acquisition porte avec lui l’esprit de conservation & d’usage, & non pas celui de destruction.
Когда какий народ завоеван, то право получаемое завоевателем над оным следует четырем родам законов; закону естества, который производит то, что все простирается к сохранению рода человеческаго, закону естественнаго просвещения, повелевающему делать то для других, чего мы себе от них желаем; закону учреждающему политическия сообщества, кои суть таковы, что естество не предуствило пределов их продолжения; и напоследок законы произходящему от самыя вещи. Завоевание есть приобретение; разум приобретения влечет с собою разум сохранения и употребления, а не истребления.
Dans un état, c’est-à-dire dans une société où il y a des loix, la liberté ne peut consister qu’à pouvoir faire ce que l’on doit vouloir, & à n’être point contraint de faire ce que l’on ne doit pas vouloir.
Il faut se mettre dans l’esprit ce que c’est que l’indépendance, & ce que c’est que la liberté. La liberté est le droit de faire tout ce que les loix [р. 309] permettent ; & si un citoyen pouvoit faire ce qu’elles défendent, il n’auroit plus de liberté, parce que les autres auroient tout de même ce pouvoir.
В государстве: то есть, в сообществе, в котором находятся законы, вольность не может состоят в чем другом, как только в той власти, что бы делать то, чего желать должно, и не быть принужденну делать того, чего желать не должно.
Надлежит представить себе как то, что есть независимость, так и что есть вольность: вольность есть право делать все то, что законы дозволяют; и если некоторый гражданин может делать то, что они запрещают, тут уже нет больше вольности для того, что другие так же будут иметь туже самую вольность.
La Foi & la Religion sont l'appui le plus ferme, & le plus solide fondement d'un Empire ; l'Etat s'augmente à mesure qu'elles prennent de l'accroissement, & leur diminution est cause que dans un Royaume les choses tombent en décadence, & déperissent insensiblement. Que le Prince sçache que c'est particulierement à la foi qu'il est redevable de la soumission très parfaite qu'il trouve dans l'esprit des peuples ; mais en récompense, la foi exige du Prince l'établissement de ses mysteres, de ses verités & de ses ceremonies.
Вера и закон суть наикрепчайшие подпоры и наитвердейшее основание государства. Государство приумножается по мере как распространяется вера и закон, когда ж оне в упадке, то все государство придет в беспорядок, да и невидимо погибнет. Государь должен ведать, что он единаго толко верою утвердить может совершенную покорность в сердцах народа; напротив того вера в награждение себе требует совершения таин своих, утверждения истинны своея и отправления службы к богу.
Il ne faut qu'un petit nombre de loix très exactement observées, pour retenir les peuples dans le devoir. Une loi qui dure & qui ne se garde plus, est, à n'en point mentir, un exemple très pernicieux, un scandale public, & un sujet à beaucoup de gens de commettre toutes sortes de méchancetés. Il est bon de les changer quelquefois selon le tems & les occasions. Quand la loi ne fait point de honte au jugement & à la prudence du Legislateur, & que d'un autre côté, elle est utile & avantageuse au public, il ne faut ni la négliger ni permettre qu'elle soit abolie.
Лутче иметь малое число законов, толко бы были оные исполнены точно во всем, что касается до содержания народа в их должностях. Ежели закон, будучи пренебрегаем, не отменится, то оной суще есть наивреднейший пример, всеобщее неудоволствие и притом повод множеству людям к розным безделством; и для того надлежит оные переменять по состоянию времяни и случаев; естьли закон не предосудителен мыслям и просвещению законодавца, а притом з другой стороны полезен есть обществу, то оным отнюдь не пренебрегать, ниже допускать ево до упадка.
Ni Etat, ni Republique, ni Monarchie, ne sauroient subsister longtemps, quand on viole impunément les loix, & que l'on perd le respect aux Juges & aux Magistrats.
Ежели не наказывается преступник закона, презирается судейская власть, то падение государства, республики и монархи[и] наиближайшее тому есть следствие.