<…> si Louis XIV avoit été véritablement sage, il auroit usé de sa puissance en prince modéré, en pere de son peuple, & en arbitre équitable des nations étrangères. Mais l’ivresse de la fortune & de la grandeur va le porter encore à de violentes démarches, qui, le rendant odieux, seront tôt ou tard une source de calamités publiques. J’insiste sur les fautes de ce monarque si célébré, parce qu’elles fournissent d’importantes leçons de sagesse.
Plusieurs domaines, autrefois dépendans des Trois-évêchés & de l’Alsace, étoient depuis long-tems possédés par différens princes d’Allemagne. On veut les réunir à la couronne. On établit pour cela deux chambres, l’une à Metz, l’autre à Brisac. Ces tribunaux prononcent les réunions, & le roi se fait ainsi justice à soi-même. [P. 3] Le parlement de Besançon réunit Montbéliard, comme fief de la Franche-Comté.
<…> если был он совершенно благоразумен, то бы употребил власть свою, как надлежит воздержному государю, отцу своего народа и правосудному посреднику иностранных областей. Но будучи упоен счастьем и великостью, употребил он паки насильственные поступки, которые, приведя его в ненависть, учинятся рано или поздно источником народных несчастий. Я останавливаюсь на проступках толь славного государя; для того что подают они нам самые важные наставления в благоразумии.
Как многие области, зависящие от трех Алзасских епископов, находились уже издавна во владении различных Немецких князей: то и захотелось ему присовокупить их к своему государству. В следствие чего и учредил он два судилища: один в Меце, а другое в Бризахе, которые и объявили о присоединении оных, чем король и доставил себе мнимую справедливость сам собою. Парламент же Безансонский, почитая [c. 5] Монтбельярд за принадлежащий ко Франш-компту город, присовокупил и его также ко Франции.
Ainsi Léopold remuoit l’empire contre la France, non par une autorité absolue, comme ses ancêtres, mais en exagérant les forces & le despotisme de Louis. Cependant on n’osoit encore prendre les armes, & l’empereur lui-même étoit menacé de voir ses états héréditaires entre les mains des musulmans.
Таким-то образом Леопольд поднимал всю империю на Францию не самовластием своим, как делывали то его предки; но предлагая о увеличении силы и самодержавия Людовика. Не взирая на сие, не осмелились еще принять оружия; да и сам император опасался чтоб, не попались наследные его области в руки магомеданцов.
Le roi jouit d’une autorité absolue jusqu’à sa mort. Le duc d’York, sans prêter le serment du test, reprit sa charge de grand-amiral. La doctrine de l’obéissance passive, ou de la nonrésistance, parut établie sur les ruines des principes parlementaires. L’université d’Oxford condamna même ces propositions, parmi beaucoup d’autres : Toute autorité civile dérive originairement du peuple. La conservation de soi-même est la loi fondamentale de la nature, & arrête l’obligation des autres loix, lorsqu’elles lui sont opposées.
Король пользовался самодержавною властью до самой своей смерти; а герцог Йоркский, не делая тестовской клятвы, принял на себя чин великого адмирала: ибо казалось, будто на развалинах парламентских правил соорудилось учение о повиновении временном, или несопротивляющемся. Оксфордский же университет между многими предложениями обвинил и следующее: всякая гражданская власть происходит от народа; сохранение же самого себя должно почесть за первейший естественный закон, который и оставляет исполнение других установлений в то время, когда бывают они ему противными.
Les communes déclarent que “Jacques II s’étant efforcé de renverser la constitution du royaume, en rompant le contrat original entre le roi & le peuple ; ayant violé les lois fondamentales, par le conseil des jésuites & d’autres esprits pernicieux ; [p. 56] & s’étant évadé du royaume, a abdiqué le gouvernement, & qu’ainsi le trône est vacant”. Après de vives disputes dans la chambre-haute sur la réalité du contrat national, sur la violation de ce contrat, enfin sur la vacance du trône, la déclaration des communes fut reçue en son entier. Cet acte est un des plus mémorables de l’histoire.
<…> а нижний парламент и объявил, что «Иаков II старался опровергнуть все узаконения сего [с. 67] королевства, разорвал первоначальное обязательство государя с народом и по совету иезуитов и других вредных людей нарушил коренные законы, а потом убежал из королевства и оставил правление; почему и надлежит почитать престол его праздным». Таким образом после жарких споров в верхнем парламенте о действительности общенародного обязательства, о нарушении онаго и наконец о праздности престола, объявление нижнего парламента было принять во всей своей силе; почему и может оно почесться за самое достопамятное в истории.
Par ce traité, la Porte cède la Transilvanie à l’empereur. C’étoit une principauté reconnue indépendante, quoique sous la protection du Turc. On ne pouvoit donc, suivant M. l’abbé de Mably, ni la céder ni l’acquérir de la sorte. “Mais depuis, comme il l’observe, la cour de Vienne a acquis les droits les plus légitimes sur la Transilvanie ; cette province aime le gouvernement sous lequel elle vit, & a donné à ses maîtres des preuves non équivoques de ses sentimens”. (Droit public de l’Europe).
По сему миру порта уступила императору Трансильванию, или то княжество, которые признано независящим, хотя и находилось оно под покровительством Турецким: следственно, по мнению г. игумена Мабли, и нельзя было его таким образом ни уступить, ни достать себе во владение. «Но после, по его же примечанию, Венский двор приобрел над сею областью гораздо законнейшее право; ибо сия провинция возлюбила то правление, под коим она состояла, и подала своим государям несомнительные опыты своего усердия» (Право народное Европы).
Heureusement les vues pacifiques de la cour de Londres enchaînèrent l’ambition de ce général. Malgré l’empereur & les états-généraux, on signa enfin les préliminaires de la paix, par lesquels on assuroit une barrière aux alliés, la démolition de Dunkerque, &c.
По счастью миролюбные намерения Лондонского двора помешали честолюбию сего воителя; ибо наконец против воли императора и генеральных штатов были подписаны перемирные статьи, по которым обещано союзникам желаемая преграда, разорение Дюнкирхена и прочее.
Si l’on réfléchit sur la force de l’autorité, & surtout de l’exemple d’un souverain absolu ; sur l’ascendant de son génie, soutenu par une fermeté invincible de caractère ; & sur les moyens que pouvoient fournir [p. 177] les connoissances répandues ailleurs ; on admirera le projet, & l’on attendra l’événement pour juger avec sagesse.
Но буде станет он рассуждать о беспредельной власти царя, а особливо о силе примера самовластного государя, о великом разуме, подкрепляемом непобедимою твердостью нрава, и о способах, которыми мог он приобресть рассеянные в прочих местах Европы различные познания: то и будет он удивляться сему предприятию, и чтоб рассудить о нем благоразумным образом, ожидать исполнение онаго.
”<...> Les arts circulent dans le monde, comme le sang dans le corps humain ; & peut-être ils établiront leur empire parmi nous, pour retourner dans la Grèce, leur ancienne patrie. J’ose espérer que nous ferons un jour rougir les nations les plus civilisées, par nos travaux & par notre solide gloire”. Ce discours est digne du génie créateur qui préparoit une si grande révolution.
«<...> А как все искусства коловращаются в свете на подобие крови в человеческом теле, то может быть учредит он жилище свое у нас для того, чтоб возвратиться им в Грецию, как в древнее их отечество; да я и надеюсь, что мы трудами своими и постоянною славою заставим покраснеть самые просвещенные народы». Сия речь достойна духа того творца, который приготовил такую величайшую перемену.
On ne vouloit pas s’exposer au despotisme d’un autre prince. On disoit : “Que fera un monarque vicieux, si [p. 227] Charles XII a fait lui-même notre malheur ? ” Sa sœur, Ulrique-Eléonore, épouse du landgrave, mise sur le trône par la diète, au commencement de 1719, se prêta au désirs ou plutôt à la volonté des Suédois. On la remercia de l’aversion juste & raisonnable qu’elle avoit témoignée pour le pouvoir arbitraire & absolu ; on décida d’abolir ce pouvoir, & l’on régla le gouvernement.
<…> почему и не хотели они подвергнуться самовластию другого государя, говоря: «что уже сделает над нами наполненный пороками государь, когда и сам Карл XII был причинителем нашего несчастья?» В следствие чего возведенная государственным съездом в 1719 году на престол сестра королевская и супруга ландграфова Улрика Элеонора, склонилась на желание, или [c. 266] лучше сказать, на требование Шведов, кои и благодарили ее за справедливое и благоразумное ее омерзение, кое оказала она к самодержавию и беспредельной власти; да и определила уничтожить королевскую силу и установить новый порядок правления.
Outre les députés du clergé, de la noblesse & de la bourgeoisie à l’assemblée générale, l’ordre des paysans y a les siens : les communes en élisent un de cet ordre dans chaque territoire ; & il faut que le député n’ait point appartenu à un autre ordre.
Кроме находящихся во всеобщем собрании депутатов от духовенства, от благородства и от мещанства, сословие земледельческое присылает также и своих; почему общенародие и избирает из каждой области по одному.
“<...> Le pouvoir absolu, établi dans l’empire de Russie, n’est point soumis au jugement des sujets ; mais le souverain y a toute l’autorité”.
«<…> установленное в Российской империи самодержавие не подвержено рассуждению подданных, но имеет в том всю власть один только их государь».
La législation devoit occuper un prince, si attentif aux véritables objets du gouvernement. Il publia un code tiré en partie des lois de Suède.
Сочинение законов о истинных предметах правления долженствует занимать толь старательного государя, каков был Петр Великий; почему и обнародовал он собрание оных, что некоторую частью и было выбрано из Шведских законоположений.
Alors le juge de la monarchie est excommunié par Clément. La querelle s’échauffe, malgré les démarches pacifiques de Philippe. Une bulle ordonne que tout ce qui émane du saint siège soit exécuté sans la permission du monarque (l’exequatur regium), c’est-à-dire, contre les lois de l’état. Tous les autres priviléges sont abolis, & même des droits incontestables [p. 262] de la société civile.
Тогда Климент отлучил бывшего в судилище Сицилианской монархии духовного; почему сия ссора, несмотря на миролюбивые поступки Филиппозы, и разгорался непрестанно более, а папа грамотою своею и повелел: чтоб все то, что ни исходит от святого престола, было исполняемо без позволения государева (exequatur regium), то есть против государственных законов. А понеже сею грамотою были уже уничтожены все другие преимущества, да и самые неоспоримые права сообщества гражданского, то и [с. 298] противоположено оной не иное что, как отзыв к лучше уведомленному папе, с запрещением исполнить как оную, так и прочие подобные ей.