Quand le pouvoir absolu de la personne qui gouverne n’est borne par aucune Loi ni aucune règle, qu’elle peut suivre en tout ses caprices, et dire en chaque rencontre Sic volo, sic jubeo, on apelle ce Gouvernement Despotisme.
Когда безпредельная власть правящей особы, не ограничена ни какими законами и правилами, и она может во всем последовать своей воле, и сказать во всяком случае Sic volo, sic jubeo: то называют сие правление Деспотизмом.
Les Grecs ennemis du despotisme & de la tyrannie, ont substitué à Periandre, les uns Myson, les autres Anacharsis.
Греки будучи смертельными неприятелями безпредельной власти и тиранства, поставляют на место Периандра иные Мисона, иные Анахарсида.
§54.
Aus diesen verschiedenen Zweigen und Abtheilungen der obersten Gewalt entstehet nunmehr eine neue allgemeine Eintheilung in eine uneingeschränkte und eingeschränkte oberste Gewalt. Wenn alle diese verschiedenen Zweige und Abtheilungen der obersten Gewalt sich insgesammt und unzertheilt in einerley Händen befinden; so heißet man diese eine uneingeschränkte Gewalt; da hingegen, wenn sich die zwey Hauptzweige der obersten Gewalt von einander abgesondert in verschiedenen Händen befinden, oder wenn die oberste Gewalt nicht alle dazu gehörige Theile in freyer Ausübung, sondern bey diesem oder jenem Theile die Mitwirkung und Einwilligung andrer [S. 88] nöthig hat; so nennet man dieses eine eingeschränkte oberste Gewalt. So bald aber die oberste Gewalt nicht allein unzertheilt in einerley Händen ist; sondern sich auch heraus nimmt, die Grundgewalt des Volkes zu vernichten, den ganzen Staat vorzustellen und sich aller dessen Rechte zu bemächtigen; das ist, so bald sie sich einer Gewalt über die Grundverfassungen und Grundgesetze des Staats anmaaßet, und das dem gesammten Staate zustehende Obereigenthum über die Privatgüter an sich reißet, alsdenn verwandelt sie sich aus einer uneingeschränkten Gewalt in eine despotische, oder welches ganz einerley ist, in Tyranney. Hierauf beruhet also der wesentliche Unterschied zwischen einer uneingeschränkten obersten Gewalt und der Despoterey.
§54.
Из разных сих отраслей и разделений верьховныя власти происходит теперь общее новое разделение в неопределенную и определенную верьховную власть. Когда все сии разныя отрасли и разделения верьховныя власти вкупе и неразделимо в одних руках находятся; то называют сие безпредельною властию. Напротив же того когда первыя главныя две отрасли отделясь, в разных руках находятся, или у верьховнаго могущества не все к первым принадлежащее в полной власти состоит, так что верьховная власть по той или другой части в содействии и согласии прочих нужду имеет, то называется сие определенною верьховною властию. Но как скоро верьховная власть не токмо нераздельно в одних руках находится; но еще притом возвысится, основательную власть народа уничтожит, всю область собою представит и овладеет всеми ея правами, то есть, как скоро кто присвоит [c. 72] себе власть над основательными учреждениями и законами государственными, и принадлежащее всему обществу вышнее присвоение над частных людей имением силою к себе привлечет, то тогда переменяется оная из безпредельныя верьховныя власти в деспотическую или лучше сказать, в мучительство. И так в сем состоит существительное различие между неограниченною верьховною властию и деспотством.
§60.
Wenn auch die Grundverfassung eines Staats dergestalt weislich eingerichtet ist, daß kein Theil der obersten Gewalt eine andere Einschränkung hat, als nach seinen natürlichen Gränzen; so hat auch kein Theil Ursache an der Unterdrückung des andern zu arbeiten. Er hat alle Macht, die er in seinem Bezirke, in dieser Art von Geschäfften verlangen [S. 100] kann; und es ist ihm mithin so wohl die Ursache als der Vorwand benommen, in einen andern Theil der obersten Gewalt Eingriffe zu thun. Wenn ein König alles besitzet, was zur vollziehenden Macht gehöret; wen er alle Mittel in Händen hat, gutes zu thun, sein Volk zu schützen und die Wohlfahrt seines Staats zu befördern; wenn er sich keinen Feinden fürchterlich machen kann; soll er wohl etwas mehr verlangen; soll er wohl begehren sich auch seinen Unterthanen fürchterlich zu machen und Böses ausüben zu können? Wahrhaftig! Wenn er seine Unterthanen liebet, wenn er, wie sich der Ritter Temple von dem Könige von England [S. 101] ausdrücket, ein Mann vor sein Volk ist; so kann er nichts mehr verlangen. Die Größe eines Königs beruhet auf der Glückseligkeit seines Volkes und auf der Macht, womit er seinen Staat schützen kann, nicht aber auf seiner unumschränkten Gewalt.
§60.
Когда в основание положенныя государственныя учреждения таким премудрым образом расположены будут, что ни одна часть верьховныя власти инако не ограничится, как естественным своим законом; то никоторая часть причины иметь не может, другую утеснять. Она имеет всю силу, какую токмо по обширности своих дел желать ей можно, и следовательно отняты у оной как причина так и вид, вступаться в принадлежащее до другой части. Когда Государь имеет все исполнительное могущество, и все средства в руках, делать добро, защищать свой народ, поспешествовать благоденствию своего государства и устрашать неприятелей своих, то чего ему больше желать? Разве ему хочется, чтоб страшен был и подданным своим, и мог бы делать зло? И поистинне! Когда он любит своих подданных, когда он, так как Шевалье Темпль о Аглинском Короле говорит, человек есть для своего народа, то не может он ничего больше желать. Величество Государя состоит в благополучии его народа и в могуществе защищения своея области, а не в безпредельной власти.
Wer rechtmäßiger Doge seyn soll, muß 25 von gedachten 41 Stimmen für sich haben. Wenn derselbe erwählet worden, so wird eine Art der Krönung mit ihm vorgenommen, durch Aussetzung der herzoglichen Mütze, an welcher vorn ein Bügel, als das Merkmaal der unumschränkten Gewalt der Republik, hervorraget.
Кому законным Дожем быть, тот от 41 помянутых голосов 25 на себя иметь должен. По избрании коронуют Дожа возложением на него герцогской шапки, на которой спереди стоит выгибка рогу подобная, как знак, безпредельную власть республики изображающий.
“His majesty,” says the act, “may form articles of war, and constitute courts martial, with power to try any crime by such articles, and inflict penalties by sentence or judgment of the same.” A vast and most important trust! an unlimited power to create crimes, and annex to them any punishments, not extending to life or limb! These are indeed forbidden to be inflicted, except for crimes declared to be so punishable by this act <…>.
Из содержания сего Акта Парламентского довольно явствует, коль ужасная доверенность и безпредельная власть Королю дозволена для вымышления преступлений военных и для приумножения наказаний, кои только не простираются до жизни и разрушения членов человеческих. Сии наказания заподлинно у нас запрещены, и не налагаются на военных инако, как токмо по Акту Парламентскому <…>.
Si l’on réfléchit sur la force de l’autorité, & surtout de l’exemple d’un souverain absolu ; sur l’ascendant de son génie, soutenu par une fermeté invincible de caractère ; & sur les moyens que pouvoient fournir [p. 177] les connoissances répandues ailleurs ; on admirera le projet, & l’on attendra l’événement pour juger avec sagesse.
Но буде станет он рассуждать о беспредельной власти царя, а особливо о силе примера самовластного государя, о великом разуме, подкрепляемом непобедимою твердостью нрава, и о способах, которыми мог он приобресть рассеянные в прочих местах Европы различные познания: то и будет он удивляться сему предприятию, и чтоб рассудить о нем благоразумным образом, ожидать исполнение онаго.
On ne vouloit pas s’exposer au despotisme d’un autre prince. On disoit : “Que fera un monarque vicieux, si [p. 227] Charles XII a fait lui-même notre malheur ? ” Sa sœur, Ulrique-Eléonore, épouse du landgrave, mise sur le trône par la diète, au commencement de 1719, se prêta au désirs ou plutôt à la volonté des Suédois. On la remercia de l’aversion juste & raisonnable qu’elle avoit témoignée pour le pouvoir arbitraire & absolu ; on décida d’abolir ce pouvoir, & l’on régla le gouvernement.
<…> почему и не хотели они подвергнуться самовластию другого государя, говоря: «что уже сделает над нами наполненный пороками государь, когда и сам Карл XII был причинителем нашего несчастья?» В следствие чего возведенная государственным съездом в 1719 году на престол сестра королевская и супруга ландграфова Улрика Элеонора, склонилась на желание, или [c. 266] лучше сказать, на требование Шведов, кои и благодарили ее за справедливое и благоразумное ее омерзение, кое оказала она к самодержавию и беспредельной власти; да и определила уничтожить королевскую силу и установить новый порядок правления.
On lui interdit la prédication pour trois ans, on condamna au feu ses discours, ainsi que le fameux décret de l’université d’Oxford en faveur de l’autorité absolue & du droit irrévocable des souverains. <…> Anne s’étoit montrée favorable à une doctrine qui affermit les droits du trône, & maintient la tranquillité publique.
Запрещено ему сказывать поучение три года; проповеди его велено сжечь, [с. 431] и определение Оксфордскаго Университета которым утверждалася безпредельная власть и права ненарушимыя Государей. <…> Королева оказалася защитницею учения утверждающаго права Престола, и которое способствовало к общественному спокойствию.