Ceux qui furent revêtus de ces Principautés & de ces Seigneuries etoient subordonnés au Ty ou au Souverain de tout l'Empire. Ils recevoient de lui des ordres, & venoient en des temps réglés lui renouveller leurs hommages, lui rendre compte de leur conduite, & ecouter ses instructions. Chacun d'eux etoit encore obligé d'apporter, en venant à la Cour, les principales d'entre les Chansons nouvelles qui avoient le plus de cours dans les terres de leurs Seigneuries & Principautés respectives.
Княжества и поместья сии подчинялися Тию, или Верьховному Самодержцу империи. Исполняли они его веления, являлися в назначаемыя времена ко Двору свидетельствовать ему подданство, ответствовать за поведение свое, и внимать его наставления. Каждый сверьх того долженствовал привозить с собою лучшия новыя песни, паче иных поемыя в их княжествах, или поместьях […]
Nous devons les en croire encore, quand ils nous assurent que dans ces temps reculés, il y avoit d'excellentes régles de morale & de Gouvernement, déja tracées par les anciens Souverains; qu'il y avoit des Ministres d'Etat, & des Officiers de différents Ordres, pour l'administration des affaires générales de l'Etat; qu'il y avoit de vaillants guerriers, des Généraux habiles, des Magistrats intégres, des Hommes de Lettres, des Poëtes, des Artistes pour les arts de pur agrément, & des ouvriers pour tous les arts utiles; que les mesures de différents genres, fixées par des méthodes scientifiques, étoient depuis long-temps d'un usage commun; […] [p. 107] que celui qui étoit à la tête de l'Empire, avoit déja des Vassaux qui avoient eux-mêmes des pays entiers, à titre de souveraineté; que ces Vassaux venoient à la Cour, en des temps déterminés, pour rendre leurs hommages, & offrir leur léger tribut.
Должны подобно же верить им, что в толико далекия oт нас столетия были уже изящныя правила нравственныя и правительства, сочиненныя древними их Государями; были деловыя особы и чиновники в разных государственных делах, были храбрые воины, искусные полководцы, неумытные судии, ученые мужи, стихотворцы, художники в ремеслах как приятных, так и полезных. Вес и мера были установлены искони, и к общему служили употреблению; […] что Китайские Императоры имели уже под собою данниками [c. 118] самодержавных Владельцов, которые являлися ко Двору его в назначенное время свидетельствовать зависимость и платить легкую дань.
3. Chen-koung, appellé autrement Pei, etoit du Royaume de Lou. Il fut Maître du Prince Hiu, fils du Roi de Lou. L'explication qu'il fit du Ché-king en particulier, pour l'usage de son illustre Disciple, lui acquit une grande réputation dans tout l'Empire. L'Empereur Han-ou-ti, ayant appris qu'à raison de son grand âge, qui passoit quatre-vingts ans, il menoit une vie privée, eloigné de tout commerce du monde, l'appella à la Cour, où sa présence seule, disoit ce grand Prince, suffiroit pour inspirer l'amour des Lettres. Chen-koung obéit, & l'Empereur l'honora de la dignité de Ta-tchoung-tai-fou, qui etoit alors une des principales de l'Empire.
3. Шен-Кунг, инако зовомый Пеи, родился в царстве Луском; был учителем Гиуа, сына Лускаго Царя. Чрез успехи толкования Ше-Кинга прославился во всем Kитае. Император Ган-У-Ти услышав, что он на девятом уже десятке века своего провождает уединенную жизнь, вызвал его ко двору: . . . , Ибо, говаривал сей Государь, единое его присудствие вперит каждому любовь к наукам. Почтил его достоинством из первых в государстве, под названием Та-Тшунг-Тaи-Фу.
Après la prise de Vismar par les Alliés de Pierre, ce Prince résolut de faire un second voyage en Europe : il avoit fait le premier en homme qui s’étoit voulu instruire des arts ; il fit le second en Prince qui vouloit connoître les intérêts de toutes les Cours. Il mena la Czarine avec lui : ils passerent d’abord par Copenhague, Lubek, Neustad ; ils allerent à Hambourg, descendirent l’Elbe, & arriverent à Amsterdam. Le Czar resta trois mois à la Haye, petite ville qui est le centre des négociations de l’Europe. On jettoit alors les fondemens d’une grande révolution. Le Cardinal Alberoni, Ministre en Espagne, homme audacieux, rouloit un projet capable de bouleverser l’Angleterre & la France. Goerts, fameux Ministre de Charles XII, s’étoit lié avec la Cour de Madrid, & étant de concert avec Alberoni, ils entretenoient des intelligences avec tous les Anglois qui tenoient pour la Maison des Stuarts. Le parti du Prétendant devoit éclater, tandis que [p. 317] Charles XII descendroit de la Norwege dans le Nord d’Ecosse : le même Alberoni ménageoit une conspiration en France contre le Régent du Royaume, qui étoit alors le plus grand appui du Roi George.
После взятия Визмара союзниками Российскими, Петр Великий принял намерение вторично обозреть Европу. В первый раз странствовал в звании человека, желавшаго обучаться художествам; в другой же раз путешествовал Государем, для познания выгоды и польз всех дворов. Он взял с собою и свою Супругу: сперва отправились они в Копенгаген, Любек и Нейстадт, оттуда же в Гамбург, а из онаго в Амстердам. Три Месяца пробыли в Гаге, не большом городе, но который был центр всех дел происходивших [c. 70] в Европе. В тогдашнее время располагали было основание великой перемены. Кардинал Албероний, Министр Гишпанский, человек смелый, намерялся произвесть в действо предприятие, способное опровергнуть Англию и Францию. Герц, славный Министр Карла XII. вступил в союз с Гишпанским двором и будучи в согласии с Алберонием имели тайную переписку со всеми Агличанами державшимися Дому Стуартов. Сторона Претендента должна была вдруг появиться, как скоро Карл XII выступит из Норвегии в Северную часть Шотландии: между тем Албероний подкреплял так же и во Франции заговорщиков [c. 71] против Регента Королевства, который тогда служил великою подпорою Королю Георгию.
Ce Prince partit donc de Hollande, où il laissa la Czarine, & arriva en France. Il fut reçu à la Cour avec tous les honneurs qu’il méritoit. Au lieu de l’appartement du Louvre qui lui fut d’abord offert, il aima mieux, pour éviter le cérémonial, s’aller loger à l’Hôtel de Lesdiguieres, où il fut traité & défrayé. Le lendemain le Régent de France vint le saluer à cet Hôtel : ensuite il reçut les respects du Corps de la Ville, & deux jours après il alla au Château des Tuileries. Tout étoit prêt pour le recevoir avec les distinctions les plus marquées : il en trouva tous les dehors & toutes les cours occupés par la Maison du Roi sous [p. 318] les armes. Ce fut au milieu de ces divers corps de troupes, qui formoient un spectacle aussi magnifique que guerrier, qu’il arriva à l’entrée du Château. On amena le jeune Roi au-devant de lui. L’air noble de Louis, & les graces de l’enfance répandues sur sa personne, firent une douce impression sur le Czar. Il se sentit saisi d’une tendre admiration, & s’intéressant aussi-tôt pour cet aimable Prince, qui lui paroissoit être trop entouré & pressé par ses propres Courtisans ; il le prit, & le porta quelque tems dans ses bras.
La politesse Françoise se montra ingénieuse, pour faire sentir au Monarque Russe tout ce qu’elle avoit de noble & de charmant : on s’empressa de lui procurer tous les amusemens les plus conformes à son goût ; & dans ces lieux, où sont renfermés les chefs-d’œuvres des divers Arts qu’on exposoit à ses yeux, tout ce qui sembloit mériter son approbation, lui étoit offert de la part du Roi (1).
(1) Sa Majesté Louis XV regnant, vient de renouveller dans cette présente année les mêmes attentions dignes de la grandeur de son ame à l’égard du Roi de Danemarck, lorsque ce Prince est venu dans sa Cour. Il lui a procuré les amusemens convenables à son rang & à son âge, & il en a usé envers ce Prince, dans toutes les occasions, avec les manieres nobles & élevées qui accompagnent les actions d’un grand Roi.
Государь отправился во Францию один, а супругу свою оставил в Голландии, и по прибытии туда принят был при дворе со всеми знаками чести, приличными толь Великому Монарху. Вместо дворца в Лувре, который был ему назначен, желал он лучше, для избежания тягостных обрядов, жить в доме де Ледигиеров. На другой день его прибытия Регент Франции приезжал к нему с поздравлением, также и все знатнейшие в городе; а чрез два дни был он в Тюйллери, где для принятия его все было приготовлено, и где все площади и [с. 73] пустыя места заняты были гвардиею Королевскою, стоявшею в ружье; и он сквозь сие войско, составлявшее позорище сколь великолепное, столь и воинственное, прибыл ко дворцу, и младый Король вышел к нему на встречу. Благородный вид Лудовика и приятность младости изображавшияся на его лице, произвели в душе Российскаго Монарха сильное действие. Чувствуя себя приятным восторгом объята, и полюбя юнаго сего Государя, окруженнаго и стесненнаго своими придворными, взял его к себе на руки и носил несколько времени.
Политика французская употребила все свое искуство, для показания Российскому Монарху [с. 74] всего того, что имела особеннаго и внимания достойнаго: старалися представить ему все увеселения, сходнейшия с Его склонностями, и в тех местах, где хранились превосходнейшие памятники разных художеств, были ему открыты, и что особливо похвалы Его удостоивалось, то поднесено Ему было от имени Короля.
Il évitoit ainsi les pieges qu’elle luy tendoit, mais non pas tous ; Car il se laissa prendre aux appas de certaines Damoiselles de la Cour, dont on dit que cette Reine se servoit exprés pour amuser les Princes & les Seigneurs, & pour découvrir toutes leurs pensées. La Politique de cette Reine estoit si connuë [p. 34] de tout le monde, que l’on ne peut pas cacher cette verité quand on le voudroit, à moins que d’effacer toute l’Histoire de ce temps-là.
Хотя он и избегал поставленных ему от нея сетей, но не совсем мог оных избавится [так!]; потому что предался прелестям некоторых придворных девиц, которых как сказывают, Королева нарочно употребляла к уловлению Принцов и знатных особ, дабы посредством оных [с. 44] ей известны были все их мысли. Хитрая политика сея Государыни, была столь известна всему свету, что не возможно от онаго скрыть сию истинну, сколь бы кто того ни желал, разве только исключением совсем Истории того времени.
Or tandis qu’il cherchoit les occasions de le pouvoir faire avec seureté, il alla s’engager dans de nouveaux lacs, devenant passionné de la Dame de Sauves, femme d’un Secretaire d’Estat, qui estoit alors la plus belle de la Cour.
Cependant la Reine Mere, qui l’avoit retenu à la Cour avec tant de soins, eust esté bien aise qu’il s’en fust allé ; Car le Roy son cher fils commençoit à prendre quelque connoissance de ses affaires ; ce [p. 40] qui ne luy plaisoit point, pource qu’elle vouloit tout gouverner. Comme elle apprehendoit donc que prenant l’autorité en main, il ne diminuast la sienne, elle croyoit qu’il le faloit embarrasser par des factions & des guerres civiles, dont elle seule par maniere de dire eust la clef, en sorte qu’il ne peust du tout se passer d’elle.
И так приискивая случай исполнить оное с безопасностию, зашел он в новыя сети, влюбясь страстно в Госпожу де Сов, жену Статскаго Секретаря, первую при Дворе красавицу.
Королева Екатерина, хотя и весьма тщательно удерживала его при Дворе, тогда однакож была бы очень довольна естлиб он уехал; потому что Король любезный сын ея, начинал уже несколько входить в дела; что ей очень ненравилось, ибо она одна всем управлять хотела. И так опасаясь чтоб он восприяв правление не уничтожил ея власти, вздумала что должно его занять возмущениями и междоусобными войнами, которыя производить она одна имела дар, дабы через то [с. 52] принужден он был прибегать к ней.
Tellement que prenant enfin le frein aux dents, il s’évada de la Cour, se mit aux champs, recueillit les malcontens, fit une armée, & joignit celle des Huguenots commandée par le Prince de Condé, & par Casimir frere puisné du Comte Palatin ; lequel dans ces guerres civiles de la Religion, amena deux ou trois fois de grandes levées de Reistres en France.
Сим доведен он был до того, что ожесточась скрылся от Двора, обратился к войне, собрал недовольных правлением, составил из них войско и совокупился с Гугенотами предводительствуемыми Принцом де Конде и Казимиром средним братом Фалцскаго Графа, которой в сих междоусобных войнах за веру, приводил во Францию два или три раза большие корпусы Рейтров.
И так хотя Герцог лишился всей надежды к получению желаемаго; но не терял однакож бодрости, полагаясь на тайныя сообщения заведенныя с некоторыми при Дворе Вельможами, особливо же с Герцогом Бироном.
Quand il travailloit à des affaires pressantes, & qu’il ne pouvoit assister à la Messe (j’entends les jours ouvriers, car les Festes & Dimanches il n’y manquoit point) il en faisoit comme ses excuses aux Prelats, qui se trouvoient à la Cour, & leur disoit, Quand je travaille pour le public, il me semble que c’est quiter Dieu pour Dieu mesme.
Когда упражнялся он в важных делах и не имел времени быть у обедни (сие разумеется в простые дни, ибо в праздничные и воскресные он того никогда не пропускал), то он как будто извиняясь пред духовенством бывшим при дворе его, говорил: когда я работаю для народа своего, [с. 371] то мне кажется что тем оставляю Бога для самаго Его.