Le Chancelier représentoit incessamment aux principaux Députez que les Royaumes ne se devoient pas gouverner par les maximes des Prêtres & des Moines, qui ont des intérêts differens de ceux de l’Etat, & qui reconnoissent même un Prince Etranger pour Souverain dans la personne du Pape. Que selon l’exigence des tems & du bien public, le salut de l’Etat devoit être la premiere de toutes les Loix, & que toutes les autres constitutions humaines n’étant faites que pour l’entretien & la conservation de la société civile, le Prince & le Souverain Magistrat devoit être Maître de les changer suivant le besoin & la disposition de chaque Nation.
Канцлер представил тотчас главнейшим депутатам, что государства не должно управлять по мнению духовных, которых польза различествует от государственной пользы, и которые в особе Папской признают иностраннаго обладателя за своего самодержца; что смотря по нужде времени и общей пользе, благосостояние государства почитать должно за главнейший из всех законов, и как все человеческие уставы зделаны для содержания и соблюдения гражданскаго общества, то Государь и главное правительство должны [с. 167] иметь власть в перемене их, смотря по нужде и способности всякаго народа <...>.
Comme pour vouloir il faut être libre, une autre difficulté qui n’est guere moindre, est d’assurer à la fois la liberté publique & l’autorité du gouvernement. Cherchez les motifs qui ont porté les hommes unis par leurs besoins mutuels dans la grande société, à s’unir plus étroitement par des sociétés civiles ; <…>.
А чтоб хотеть надобно быть волну, другая не меньшая трудность утвердить вдруг и вольность народную и власть правления. Поищи движений, которыя побудили людей обязанных взаимными их нуждами в великом обществе обязать себя наибольше обществами гражданскими.
Mais les choses ne sauroient aller ainsi ; & quelque borné que soit un état, la societé civile y est toûjours trop nombreuse pour pouvoir être gouvernée par tous ses membres.
Но дела так идти не могут; и как бы ни было ограничено государство, все таки общество гражданское останется столь велико, что никогда не может управляемо быть всеми членами своими.
3. In welchem Jahr aber dergleichen Gesellschafften zuerst entstanden und welche für die älteste zu rechnen, kann man so eigentlich nicht sagen. Denn obschon insgemein das Assyrische Reich für die erste Monarchie angegeben wird, so folget doch daraus nicht, daß selbiges auch eben die erste Bürgerliche Gesellschaft unter [s. 4] den Menschen gewesen <…>.
biß sie [die ersten Staaten] nach der Hand die Stücke der höchsten Bürgerlichen Gewalt in ihrer Vollkommenheit hervor gewiesen, und die zur Erhaltung eines Staats dienliche Mittel, Ordnungen und Gesetze ausgefunden haben <…>.
3. С которого времени начались общества, и которое из оных за древнейшее почитать должно, того объявить точно не возможно. Ибо хотя и почитается Ассирийское царство за перьвую монархию, однако из того не следует, чтоб оно было и самое первое гражданское общество в человеческом роде <…>.
Напоследок разделенныя части высочайшей гражданской власти приведены в совершенство изобретенными средствами, порядками и законами, служащими к соблюдению общества <…>.
MONARCHIE, s. f. (Gouvernement polit.) forme de gouvernement où un seul gouverne par des lois fixes & établies.
La monarchie est cet état dans lequel la souveraine puissance, & tous les droits qui lui sont essentiels, réside indivisément dans un seul homme appellé roi, monarque, ou empereur.
Etablissons, d’après M. de Montesquieu, le principe de ce gouvernement, son soutien, & sa dégéneration.
La nature de la monarchie consiste en ce que le monarque est la source de tout pouvoir politique & civil, & qu’il régit seul l’état par des lois fondamentales ; car s’il n’y avoit dans l’état que la volonté momentanée & capricieuse d’un seul sans lois fondamentales, ce seroit un gouvernement despotique, où un seul homme entraîne tout par sa volonté ; mais la monarchie commande par des lois dont le dépôt est entre les mains de corps politiques, qui annoncent les lois lorsqu’elles sont faites, & les rappellent lorsqu’on les oublie.
МОНАРХИЯ или ЕДИНОНАЧАЛИЕ (правление политич.) образ правления, в котором один человек управляет по законам постановленным и непременным.
Единоначалием управляемое государство есть такое, в котором самодержавная власть и все существительнныя оной права принадлежат одному человеку именующемуся Королем, Монархом или Императором.
Последуя г. Монтескию представим начальное основание сего правления, подпору и разрушение онаго.
Существо монархии состоит в том, что государь есть источник всякия государственныя и гражданския власти, [с. 58] и что он один управляет государством по законам в основание положенным ; ибо если бы только мгновенная и прихотями исполненная воля одного человека управляла государством : таковое бы правление было Деспотическое, в котором один человек по своему соизволению все влечет за собою; а Единоначалие повелевает в силу законов, коих хранилище есть в руках гражданскаго общества, которое объявляет законы вновь постановленныя, и воспоминает когда они придут в забвение.
SOUVERAINETÉ, (Gouvernement.) on peut la définir avec Puffendorf, le droit de commander en dernier ressort dans la société civile, que les membres de cette société ont déferé à une seule ou à plusieurs personnes, pour y maintenir l’ordre au-dedans, & la défense au-dehors, & en général pour se procurer sous cette protection un véritable bonheur, & sur-tout l’exercice assuré de leur liberté.
САМОДЕРЖАВСТВО. (Правление) Можно сказать с Пуффендорфом, что самодержавство есть право повелевать решительно во гражданском обществе, которое право члены общества поручили одной или многим особам, для содержания в оном внутренняго порядка и внешнего защищения ; а вообще, для приобретения под таковым [с. 76] покровительством истиннаго благоденствия и надежнаго пользования своею вольностию.
Оное непоколебимое имущество есть часть стяжания всего гражданского общества; имение же государства составляет главнейшую основу его сил и могущества.
Endlich kommen wir in dem letztern Hauptstücke dieses Buches auf die zweyte Hauptsprosse des handelnden Theiles des Nahrungsstandes nämlich auf die inländischen Gewerbe (§.494.585). Diese inländischen Gewerbebe stehen in der gegenseitigen Ueberlassung, oder Umtauschung, des Ueberflüßigen, oder Entbehrlichen, gegen das Nothwendigere, welche die Glieder einer bürgerlichen Gesellschaft selbst mit einander treiben. Man kann auch nicht zweifeln, daß dieses die allererste Art des Handels unter den Menschen gewesen ist.
Теперь станем в последней уже главе сея книги разсуждать о другой главной отрасли торгующия части народа, а именно о междоусобных промыслах. Под оными я разумею то, когда члены гражданского общества взаимно между собою уступают либо обменивают излишняя или не крайне надобныя вещи на нужнейшия; и при том не сомневаюсь, что сей оборот товаров был первый образец народных торгов.
Eine Nation, welche durch den stärksten Verbrauch von allen Arten von Güthern im Ueberflusse lebet, und sich alle Bequehmlichkeit, Annehmlichkeit und Vergnügungen des Lebens verschaffen kann, ist wohl ohne Zweifel glücklicher, als eine Nation, die sich nicht in solchen Umständen befindet. Die Menschen haben bey Errichtung der bürgerlichen Gesellschaften den Endzweck gehabt, ihre äußerliche Glückseeligkeit zu befördern; und den philosophischen Begriff von der Glückseeligkeit kann man niemals bey den Völkern anwenden.
Народ, который чрез самую большую издержку всякаго рода имений препровождает жизнь свою в изобилии, и может при том пользоваться всякими выгодами, приятностями и забавами, есть без сомнения гораздо благополучнее того, который в противных обстоятельствах находится. Люди стали заводить гражданския общества в том конечно намерении, чтоб усугубить внешнее свое благополучие: в разсуждении чего и не прилично бы было любомудрственное понятие о блаженстве человеческом применять к целому государству.
Il est certain que le droit de propriété est le plus sacré de tous les droits des citoyens, & plus important à certains égards que la liberté même ; soit parce qu’il tient de plus près à la conservation de la vie ; soit parce que les biens étant plus faciles à usurper & plus pénibles à défendre que la personne, on doit plus respecter ce qui se peut ravir plus aisément ; soit enfin parce que la propriété est le vrai fondement de la société civile, & le vrai garant des engagemens des citoyens : car si les biens ne répondoient pas des personnes, rien ne seroit si facile que d’éluder ses devoirs & de se moquer des lois.
Известно что право имущества весьма свято почитается по всем гражданским правам, и в некоторых обстоятельствах уважается больше самой вольности; как по тому, что весьма способствует к соблюдению жизни, так и по тому, что имения подвержены к завладению другими; поелику же [с. 57] они не так удобны к защищению как лица, то должно гораздо в большем почтении содержать то, чего легко лишиться можно; наконец и по тому что собственность имущества служит основанием гражданскому обществу и истинным залогом обязательств граждан: ибо ежели бы имения не отвечали за господ своих, то бы весьма удобно было избегать своих должностей и презирать законы.
<…> la societé civile y est toûjours trop nombreuse pour pouvoir être gouvernée par tous ses membres. Il faut nécessairement que les deniers publics passent par les mains des chefs, lesquels, outre l’intérêt de l’état, ont tous le leur particulier, qui n’est pas le dernier écouté.
Гражданское общество всегда столь многочисленно, что не может [с. 61] управляемо быть всеми членами. Государственные доходы неотменно должны переходить чрез руки начальников, которые сверьх государственной пользы имеют еще особенную, при том и не последнюю.
Die Religion ist nicht der Endzweck der Menschen, wenn sie mit einander in eine bürgerliche Gesellschaft treten. Ihr Endzweck hierbey ist lediglich auf ihre zeitliche Glückseeligkeit gerichtet; dahingegen hat die Religion einen davon durchaus verschiedenen Endzweck, nämlich die ewige Glückseeligkeit. Da ein gemeinschaftlicher Endzweck einen gemeinschaftlichen Willen erfordert; so geschiehet es bloß dieser zeitlichen Glückseeligkeit halder. Daß die Menschen ihre Willen einer obersten Gewalt unterwerfen, oder vielmehr solchen durch dieselbe ausüben lassen.
Когда люди вступают в гражданския общества, то делают сие не для исповедания какой либо веры: но все намерение их клонится тогда единственно к приобретению временнаго благополучия; а вера имеет, напротив того, совсем другую цель, сиречь вечное блаженство. И как общее намерение требует совокупнаго произволения; то люди не для инаго чего, как только для временнаго онаго благополучия, соединяют свои желания, и подвергают совокупное сие произволение верховной власти, или паче препоручают ей только оное для произведения в действо.
Eine jede Regierung setzet ein Oberhaupt und eine Gewalt voraus; und keine Regierung kann ohne eine solche Gewalt statt finden. Hieraus folget offenbar, daß die häusliche Gewalt durch die Verfassung der Republiken, weder aufgehoben wird, noch gehindert werden darf. Der Staat muß vielmehr von der guten Beschaffenheit und Ausübung dieser Gewalt seine hauptsächliche Wohlfarth erwarten, die mit der Wohlfarth der Familien in so genauem Zusammenhange stehet.
Всякое правление предполагает бытие начальника и власти; и ни какое правительство без таковаго могущества состояться не может. Отсюда же явствует, что устроение гражданских обществ не долженствует домашней власти ни уничтожать, ни обезсиливать: но государству надобно еще от изрядного состояния и произвождения сей власти главнейшаго ожидать себе благополучия, которое с благосостоянием семейств в крайне тесном пребывает союзе.
Die Ueppigkeit bestehet demnach in den Bequemlichkeit und Annehmlichkeiten des Lebens, welche der größte Theil der, in der Republik lebenden, Menschen sich nicht verschaffen kann.
Следовательно роскошь состоит в выгодах и приятностях житейских, которых большая половина живущих в гражданском обществе людей приобретать себе не может.
Cependant il semble que l’Allemagne, la France, & l’Italie ayent consulté les Barbares & les Turcs, quand elles ont fait l’établissement de leurs Loix, qui regardent les femmes. Car qui ne sçait que ces Barbares, qu’on doit regarder comme des monstres dans la societé civile, ne se sont pas contentez de les exclure de toutes les affaires publiques, mais qu’ils les ont entiérement rendu esclaves ?
Между тем кажется, что Германия, Франция и Италия, учреждая законы, касающиеся до женщин, советовали с Варварами и Турками. Ибо кому не известно, что сии тиранны, которых должно почитать извергами общества гражданскаго, не довольствуясь тем, что изключили женский род [с. 6] от всех общественных дел, соделали еще оный совершенными своими невольницами?
§XXIX Droit politique
Je ne crois pas que pour remplir mon objet, je doive remonter aux premiers principes du Droit Politique, sur lesquels est fondée la stabilité des sociétés civiles. Je me contenterai d’en faire une courte mention dans les premiers Chapitres. C’est assez de rappeller briévement à mon Eleve des principles dont je le suppose suffisamment instruit, & qu’il peut trouver ailleurs favamment établis & développés par les Platon, les Aristote, les Isocrates, & par tant d’autres Auteurs anciens & modernes, & sur-tout par le célebre Paul Matthieu Doria dans son Livre de la vie Civile.
Я не думаю, чтоб для выполнения предположеннаго мною предмета должен я был зачать с первейших начал политическаго права, на коем основана нерушимость гражданских обществ, то и коснусь того весьма кратко в первых главах. Довольно припомянуть сокращенным образом ученику моему о наставлениях, в коих я почитаю его довольно искусным, и кои он может сыскать в другом месте обстоятельно истолкованныя и объясненныя Платонами, Аристотелями, и Сократами, и множеством других древних и новейших писателей; а всего боле славным Павлом Матвеем Дориа – в книге его о гражданской жизни.
La sureté particuliere est tellement liée avec la confédération publique, que sans les égards que l’on doit à la foiblesse humaine, cette convention seroit dissoute par le droit, s’il périssoit dans l’état un seul citoyen qu’on eût pû secourir ; si l’on en retenoit à tort un seul en prison, & s’il se perdoit un seul procès avec une injustice évidente : car les conventions fondamentales étant enfreintes, on ne voit plus quel droit ni quel intérêt pourroit maintenir le peuple dans l’union sociale, à moins qu’il n’y fût retenu par la seule force qui fait la dissolution de l’état civil.
Частная безопасность есть так связана с общим договором, что ни приняв в разсуждение слабости человеческой, договор сей разрушился бы по праву, еслиб погиб в обществе один гражданин, коему помочь [c. 61] можно было, если бы кого нибудь неправедно содержали в темнице, и если бы кто потерял дело свое при видимой справедливости; ибо когда главные договоры будут нарушены, тогда не видно, какое право или какая выгода может содержать народ в общежительственном согласии: разве он будет воздержан единою силою, которая составляет разрыв гражданскаго общества.
Il est certain que le droit de propriété est le plus sacré de tous les droits des citoyens, & plus important à certains égards que la liberté même ; soit parce qu’il tient de plus près à la conservation de la vie ; soit parce que les biens étant plus faciles à usurper & plus pénibles à défendre que la personne, on doit plus respecter ce qui se peut ravir plus aisément ; soit enfin parce que la propriété est le vrai fondement de la société civile, & le vrai garant des engagemens des citoyens : car si les biens ne répondoient pas des personnes, rien ne seroit si facile que d’éluder ses devoirs & de se moquer des lois.
Известно, что право собственности есть самое священнейшее из всех прав гражданских, и важнейшее по некоторым причинам, нежели самая вольность; или потому оно ближе относится к сохранению жизни; или для [с. 83] того, что как имущества бывают удобнее похищаемы, и труднее защищаемы, нежели жизнь, надлежит более почитать то, что может быть отнято удобнее; или на конец по сему, что собственность есть истинным основанием общества гражданского, и истинным споручником обязательства граждан; ибо если бы имущества не ответствовали за людей, то ничего не было бы легче, как пренебрегать свои должности, и смеяться над законами.
§ 316. Quae sint officia hominis, quatenus vivit in societate generis humani, superioribus paginis vidimus in Iurisprudentia Naturali ; sequitur, ut, quae sint eiusdem officia, quatenus est civis, vel quatenus vivit in societate civili, in Iurisprudentia Sociali exponamus.
§ 126. О должностях, до человека принадлежащих, поелику он живет в обществе рода человеческаго, выше мы показали в Праве Естественном; следует ныне нам изъяснить в Праве Общественном о его должностях; поелику он есть гражданин, или поелику он живет в обществе гражданском.
La Providence a trouvé à propos de susciter de tems en tems un petit nombre de personnes, à qui elle a accordé des talens, qu'elle refuse au commun des hommes. Nés pour instruire & pour diriger, destinés à être les protecteurs & les défenseurs du genre humain, ils osent prendre en main la cause commune de la société civile, pour en faire valoir les droits & en soûtenir les intérêts. Guidés par le seul amour de la patrie, ils n'envisagent que ce qui peut lui procurer un bonheur solide ; tout autre objet leur est étranger & même odieux. Loin d'être susceptibles de ces sentimens bas & dangereux, qui deshonorent souvent les principaux membres d'un Etat, ils les combattent avec cette noble bardiesse que donne la vertu, & qui caractérise le vrai citoyen. Si leur voix est étouffée par les cris tumultueux d'une multitude corrompue, ou rendue inutile par les violences d'une autorité despotique, ils n'en ont pas moins la gloire d'avoir montré le bon chemin, & le public intéressé leur a la même obligation.
Nôtre siécle, si dissèmblable d'ailleurs à celui des Licurgues & des Solons, a eu le bonheur de voir naître des hommes capables de défendre courageusement la vérité contre toutes les forces du mensonge, & son histoire fournira à la posterité plus d'un exemple de citoyens généreux, qui se sont sacrifiés pour le bien public.
C'est dans la conduite de ces glorieux modèles qu'on a puisé les maximes repandues dans ce livre, où tout Lecteur, de quelque condition qu'il soit, trouvera des régles sures pour remplir les devoirs de son état, & mériter la qualité de véritable citoyen.
Предусмотрение Б[о]жие определило низпосылать от времяни до времяни по малому числу людей с такими дарованиями, каковых просто[й] народ лишен, таким людям, которые производятца в свет для того чтоб других просвещать и оными правителствовать, предстателствовать, за человеческой род, и оной защищать свойственно есть, вступать смело в дела гражданскаго общества; с тем чтоб привесть нравы онаго в надлежащее действие и сохранить ево интерес. Будучи поощряемы единаю любовию к отечеству не должны воображать себе ничего иного, как толко то, что может произвесть оному совершенное благополучие, протчие ж все мысли от себя отдалять и их презирать; не входить в те ниские и опасные разсуждения, коими часто повреждаетца честь главных членов государства, но побеждать их благородным великодушием, которое вливает добродетель и делает истинны[м] сыном отечества, а хотя совет их иногда и уничтожится противными голосами зломышленной партии или преодолением вышней власти, но им так, как показавши истинный путь, не менше останется чести, ибо общество, уверившись о полезностях их советов, к ним также обязателство иметь будет.
В нашем веке, несходственном в некоторых частях с ликурговыми и солоновыми временами [когда] произошло в свет доволно таких людей, которые способны были с великодушием защищать справедливость против всех сил лжи, и онаго гистория покажет потомкам не один пример великодушных патриотав, которые жертвовали себя в ползу общества.
Изображенные в сей книге примечания основаны на славных сих примерах, где читатель, какого бы он звания ни был, найдет твердые регулы к исполнению должности по состоянию своему и преобретению достоинства сущаго сына отечества.