Seine Gesetze waren gleich vor jedermann, *und er ließ seinen Unterthanen eine gäntzliche Freyheit*. Seine Absicht war immer das gemeine Beste, nie seine eigene Lust, Vortheil, oder Ehre. Kurtz, sein gantzes Trachten gieng dahin, sich der Regierung Gottes zu unterwerffen, denen Menschen Gutes zu thun, die Gerechtigkeit [S. 24] zu handhaben, und die Wahrheit alleweg zu reden.
Dahingegen besaß Lucius Verus keine eintzige von diesen Tugenden. Er war weder in der Liebe noch im Zorn sein selbst mächtig. Und seine gröste Tugend war, daß seine Laster nichts viehisches genug hatten, ihn zum Tyrannen zu machen.
[Примечание: отмеченный * * отрывок остался без перевода].
Указы и законы его всем одни, и для всякаго человека равны были.
Все его намерение к тому клонилось, чтоб государственную пользу всяким образом споспешествовать, а не собственную прибыль и честь получить, или бы свою волю исполнить. Кратко сказать: все желание и намерение Антонина к тому склонялось, дабы правлению Божию повиноваться, людям добро делать, правосудие защищать, а везде и всегда правду говорить.
А соправитель и участник престола его Луций Верус уже ни одной из сих добродетелей не имел. Он ни в любви, ни во гневе меры не знал, и сам собою обладать не мог; но то его главная добродетель была, чтоб все природныя свои пороки и страсти всяким образом таить и скрывать, которыя пристрастия законнаго Принца истинным тиранном и совершенным мучителем делают.
110. Ein Staat hat zu seiner innerlichen Einrichtung und Erhaltung wichtige GeldEinkünfte nöthig, welche ordentlicherweise aus vier Hauptquellen geschöpft werden. Die erste besteht in denjenigen Gütern, welche entweder dem Staate oder dem Regenten unmittelbar zugehören, und Krongüter, Kammergüter oder Domainen genennet werden, und Landgüter oder Aemter sind. Sie müssen mit den PatrimonialGütern, welche ein Regent durch Erbschaft, Kauf und andere gewöhnliche Erwerbungsmittel erlangt hat, nicht verwechselt werden, welche aber der Landesherr, wenn es ihm beliebet, den Domainen einverleiben kann. Die zweyte Hauptquelle der StaatsEinkünfte sind die so genannten Regalien, oder landesherrschaftlichen Rechte, welche der obersten Gewalt über die zum besondern Eigenthume nicht schicklichen, aber doch zum allgemeinen Vermögen des Staats gehörigen Güter und Dinge zugestanden sind <…>.
Die dritte Hauptquelle der StaatsEinkünfte [S. 140] ist der Beytrag der Unterthanen, welchen sie zu dem großen Aufwande des Staats thun, und welcher ein Theil der Nutzung oder des Gewinns von ihrem besondern Vermögen ist, welches zugleich zu dem allgemeinen Vermögen des Staats gehöret. Man giebt diesem Beytrage den Namen der Contributionen, Steuern, Abgaben, Auflagen, u. s. w. Er wird theils von den unbeweglichen Gütern, oder von dem Gewinne, welcher davon gezogen wird, entrichtet: theils von den Personen der Unterthanen selbst; da er denn Kopfgeld, oder Kopfsteuer genennet wird; wozu auch in einigen Ländern die auf die Personen gelegte Gewerbe-, Consumtions-, Salz-, TabacksSteuer gehöret; <…>.
109. Для внутренних учреждений в государстве надлежит иметь денежные зборы, которые порядочным образом собираются из четырех главных источников. Первой состоит в движимом и недвижимом имении, принадлежащем непосредственно государству или государю, и называются государственными, камерными и земскими доходами. Их не должно за одно почитать с собственными государя доходами, которые он получает по наследству, купечеством и другими подобными [c. 155] средствами, разве государь сам причислит их к камерным доходам. Второй главный источник состоит в регалиях, или в Государевой верховной власти, над всеми к обществу принадлежащими имениями и вещьми, и служат к общей государственной пользе, а у приватного человека быть не могут.
Третей главной источник государственных доходов состоит в том, когда в случае общей нужды накладывают на народ новые зборы, которые называются контрибуциею, налогами, оброками, данью и пр. Их накладывают отчасти на недвижимое имение, или на доходы, кои собирают с них хозяева, отчасти на самих подданных, и тогда называются подушными денгами, или зборами, к чему принадлежит положенная в некоторых землях пошлина или акцизы <…>.
Он [Людовик] говаривал также, что высокость государей должна быть прятна им, для одного только того, что они могут делать благодеяние людям; а когда они от того ищут одной своей пользы, то удаляются они явным образом от воли божией <...>.
Qu’il convenoit cependant qu’il falloit des prétextes plus plausibles même que le bien de l’Etat, pour empêcher que les Peuples, à qui le Clergé & les Religieux font toujours regarder les entreprises sur leur temporel, comme autant d’attentats sur la Religion, ne pussent remuer. Que pour les guérir de leurs préventions, il devoit profiter de la réforme de Luther qui commençoit à faire beaucoup de progrès dans le Royaume.
А чтоб удержать от бунта народ, которому духовные толкуют предприятия противу временнаго их добра святотатством, то надобно употребить к тому сильнейшия меры, нежели представление государственной пользы. И чтоб отвратить его от духовенства, то должно употребить в пользу Лютерское исповедание, которое [с. 91] начинает усиливаться в государстве <...>.
Le Chancelier représentoit incessamment aux principaux Députez que les Royaumes ne se devoient pas gouverner par les maximes des Prêtres & des Moines, qui ont des intérêts differens de ceux de l’Etat, & qui reconnoissent même un Prince Etranger pour Souverain dans la personne du Pape. Que selon l’exigence des tems & du bien public, le salut de l’Etat devoit être la premiere de toutes les Loix, & que toutes les autres constitutions humaines n’étant faites que pour l’entretien & la conservation de la société civile, le Prince & le Souverain Magistrat devoit être Maître de les changer suivant le besoin & la disposition de chaque Nation.
Канцлер представил тотчас главнейшим депутатам, что государства не должно управлять по мнению духовных, которых польза различествует от государственной пользы, и которые в особе Папской признают иностраннаго обладателя за своего самодержца; что смотря по нужде времени и общей пользе, благосостояние государства почитать должно за главнейший из всех законов, и как все человеческие уставы зделаны для содержания и соблюдения гражданскаго общества, то Государь и главное правительство должны [с. 167] иметь власть в перемене их, смотря по нужде и способности всякаго народа <...>.
Si les politiques étoient moins aveuglés par leur ambition, ils verroient combien il est impossible qu’aucun établissement quel qu’il soit, puisse marcher selon l’esprit de son institution, s’il n’est dirigé selon la loi du devoir ; ils sentiroient que le plus [p. 341] grand ressort de l’autorité publique est dans le cœur des citoyens, & que rien ne peut suppléer aux mœurs pour le maintien du gouvernement. Non-seulement il n’y a que des gens de bien qui sachent administrer les lois, mais il n’y a dans le fond que d’honnêtes gens qui sachent leur obéir. Celui qui vient à bout de braver les remords, ne tardera pas à braver les supplices ; châtiment moins rigoureux, moins continuel, & auquel on a du moins l’espoir d’échapper ; & quelques précautions qu’on prenne, ceux qui n’attendent que l’impunité pour mal faire, ne manquent guere de moyens d’éluder la loi ou d’échapper à la peine. Alors comme tous les intérêts particuliers se réunissent contre l’intérêt général qui n’est plus celui de personne, les vices publics ont plus de force pour énerver les lois, que les lois n’en ont pour réprimer les vices ; & la corruption du peuple & des chefs s’étend enfin jusqu’au gouvernement, quelque sage qu’il puisse être : le pire de tous les abus est de n’obéir en apparence aux lois que pour les enfreindre en effet avec sureté. Bientôt les meilleures lois deviennent les plus funestes : <…>.
Ежели бы политики меньше были ослеплены своим высокомерием, они б увидели сколь невозможно, чтоб учреждение, каково бы ни было, шло по их намерению ежли оно неуправляемо законом должности; они б почувствовали, что наибольшая сила власти есть в сердцах гражданских, и ни что для удержания правления в его силе благонравия заменить не может. Не только надобно добрым людям быть, которые бы хорошо управляли законами: но в самой вещи одни только честные люди умеют и повиноваться оным. Кто уже мог одолеть собственные угрызения совести, тот конечно отважится вытерпить наказание, муку меньше жесткую, меньше продолжительную, [c. 22] и от которой он по крайней мере имеет надежду избавиться, какие бы предосторожности взяты не были, которыя люди ждут только свободного времени своим злодеяним, те конечно имеют способы перетолковывать закон или избавиться наказания. Тогда все пользы участныя совокупляются против пользы пользы общей, которая уже в то время становится ничье, и пороки народные имеют уже больше силы ослаблять законы, нежели законы изправлять их; изпорченность народа и начальников различается наконец на все правления, какое бы оно разумное быть ни могло: хуждшее из всех злоупотреблений, ежели когда лишь видимо покарются законам для того, чтоб в самой вещи тем свободнее пренебрегать оные. Скоро наилучшие законы становятся пагубнейшими: <…>.
La Souveraineté est le Pouvoir Absolu de diriger les volontés et les actions de vous les Membres d’un Corps Politique, pour le bien de l’Etat.
Государская власть, есть полная власть управлять волею и делами всех членов политического тела для государственной пользы.
<…> la societé civile y est toûjours trop nombreuse pour pouvoir être gouvernée par tous ses membres. Il faut nécessairement que les deniers publics passent par les mains des chefs, lesquels, outre l’intérêt de l’état, ont tous le leur particulier, qui n’est pas le dernier écouté.
Гражданское общество всегда столь многочисленно, что не может [с. 61] управляемо быть всеми членами. Государственные доходы неотменно должны переходить чрез руки начальников, которые сверьх государственной пользы имеют еще особенную, при том и не последнюю.
Ainsi la Religion Anglicane fut établie, à peu près telle qu’elle est aujourd’hui, partagée en deux Communions, toujours animées l’une contre l’autre, et qui ne conservent l’union et la paix extérieure que par l’intèrêt politique de la Nation, et par la force, qui oblige l’un des partis à se soumettre, moyennant la liberté qu’on lui accorde.
По чему Английская вера учинена тогда почти такою, какова она ныне, то есть разделенная на два исповедания, кои ужасно одно на другое злобствуют, а соблюдают единство и наружный мир ради того толко, что требует сего государственная польза и сила, которая обуздывая сильнее одно из них, обязывает другое покоряться из даемой ему волности.
Caeterum cum eloquentia ac facundia et ad augendam dignitatem, et non minuendas opes plurimum in singulis valeat ; infinities tamen splendidius emicat, magisque necessaria est in Principum et megistanum aulis. Qui enim munera gerunt publica, et cives audiant, et cum peregrinis loquantur necesse est. Ut idem apertius dicam, non solum existimationis tuendae gratia ; sed etiam quod ex usu est reip[uplicae] Principi necessaria est eloquentia.
В прочем, хотя витийство и красноречие каждому премного способствует ко умножению чести и неумалению богатства; безконечно однакож блистательнее и нужняе оно в домах Великих Государей и Князей. Ибо правителям государственных дел как граждан слушать, так и с иностранными говорить необходимо надобно. Да скажу откровен[н]ее; не токмо для сохранения собственной чести, но и для государственной пользы, красноречие Государю нужно.