Zur Zeit der tatarischen Herrschaft waren sie derselben unterworfen und wohnten südlicher zwischen der Wolga und dem Don. Noch unter Rußland hatten sie ihre eigenen Chane, die mit Chan Adai, einem der rußischen Krone sehr ergebenen tapfern Herrn aussturben. Jetzo haben sie weder Fürsten noch Adel.
Во время господствования Татар были они им подвластны, и жили ближе к югу, между Волгою и Доном. Они имели собственных Ханов, будучи уже и под Российскою Державою: но поколение оных пресеклось на Адае, весьма приверженном и покорном Российскому престолу, храбром Владетеле, и теперь нет у них ни Князей, ни Дворян.
Gesetzt Euklio wäre ein gebohrner Regent, und seine Ehrsucht fiele auf Heldenthaten: so würde er Schlachten liefern, wie er itzt in Streitschriften kämpfet, Ströme von Blut vergießen, um gesiegt zu haben, sich in die Gefahren des Todes wagen, um den Lorber des Helden zu erbeuten, die Thränen ganzer Nationen gleichgültig ansehen, um seine Eifersucht oder seinen Neid zu befriedigen, eine fremde Macht mit Krieg überziehen, weil sie sich nicht vor ihm gebeugt, und ein Land verheeren, weil er ein andres sonst nicht erreichen könnte. Ehrsucht ist Marter und Unglück.
Положим чтобы Евклион был урожденной Князь, и его бы честолюбие стремилось к Геройским делам; то бы он сражался, как теперь в спорных сочинениях сражается, проливал реки крови, чтоб победить, отваживался на смертныя опасности, чтоб получить лавровый венец Героя, на слезы целых народов смотрел безчувственно, чтоб удовольствовать свое ревнование или свою зависть, против другаго государства шел бы войною, потому что оно пред ним не покорно, и одну землю бы опустошал, потому что он иначе другой получить не мог. Честолюбие есть мучение и нещастие.
Legen Sie durch Ueberwindung der Hindernisse, die Sie itzt in dem Laufe Ihrer Pflichten aufhalten und von dem Wege des Fleißes und der Tugend abführen wollen, legen Sie durch Verachtung des Spottes, der Ihnen bey einer strengen Beobachtung Ihrer Pflicht begegnen [S. 448] kann, durch Verachtung des Beyfalls, den Sie erhalten würden, wenn Sie den verführerischen Beyspielen und Lockungen der Angesehnen und Ungesitteten folgen wollten; legen Sie, sage ich, dadurch schon itzt den Grund zu dem Muthe, künftig wenn Sie, als Männer, die Sache des Amts, der Wahrheit und Religion führen, durch keine Menschenfurcht, durch keine Lobsprüche, durch keine Drohungen der Fürsten und Könige sich beugen zu lassen, und durch den Gedanken an Ihre Pflicht über alle Schrecken des Lebens zu siegen.
Полагайте чрез преодоление препятствий, которыя вас теперь в течении вашея должности удержать и с пути прилежания и добродетели совратить хотят, полагайте чрез презрение ругательства, которое [с. 70] с вами при строгом наблюдении вашей должности встретиться может, чрез презрение похвалы, которую бы вы получили, ежели бы вы обманчивым примерам и прелестям знатных и не благонравных следовать хотели; полагайте, говорю я, чрез то уже теперь основание к бодрости, чтобы вам впредь, когда вы как мужи будете защищать звание, истинну и веру, ни чрез страх человеков, ни чрез похвалы, ни чрез угрожения Князей и Королей не преклониться, и чтобы чрез размышление о своей должности весь ужас жизни преодолеть.
§. 15. Die Regierungs-Verfassung in den Staaten und Ländern Asiens, ist entweder despotisch-monarchisch oder republikanisch. Die letztere findet sich nicht allein bey vielen kleinen Völkern, die sich entweder nur durch Aeltesten regieren lassen, welche sie jährlich erwählen, oder durch Fürsten, denen sie nicht weiter gehorchen, als es ihnen gefällt, sondern auch in Reichen, die das Ansehen und den Namen monarchischer Staaten haben, in denen aber die Macht nicht sowohl in den Händen der Oberhäupter, als vielmehr der Fürsten oder Statthalter ist, welche die Provinzen regieren, und die Unterthanen wie Knechte halten.
§ 15. Вид правления в Асиятских областях и землях есть или самодержавный, или республиканский. Последний находится не только у многих малых народов, которые управляются или токмо старейшинами, коих они избирают ежегодно, или князьями, коим они повинуются не больше, как сколько им угодно; но такожде и в государствах, вид и имя самодержавнаго правления имеющих, в [с. 68] коих однако же верховныя главы не так великую имеют силу, как князья или наместники, которые управляют провинциями, и с поданными <sic!> как с рабами поступают.
Die jetzigen Fürsten der zu Giürdschistan gehörigen Länder besitzen zwar ihre Fürstenthümer erblich, stehen aber unter der Oberherrschaft der Türken und Perser, von denen sie nur als Statthalter angesehen werden. Die Russen nennen die Fürsten von Carduel und Kacheti, cartalinische und grusinische Zaren, die imirettischen Länder und Fürsten aber nennen sie melitensische.
Нынешние князья земель, к Джиорджистану принадлежащих, хотя княжествами своими владеют наследственно, однако состоят под первоначальством Турков и Персов, которые их признают только наместниками. Россияне Кардуельских и Кахетских князей называют Карталинскими и Грузинскими царями, Имиретския же земли и князей именуют Мелитенскими.
Sie haben auch ein weltliches Oberhaupt, nämlich einen erblichen Fürsten, welcher den Titel eines Emirs führet, und mit Zuziehung der Vornehmsten aus der Nation, dieselbigen regieret, jedoch dem türkischen Pascha unterworfen ist.
Они имеют так же и светскаго начальника, а именно наследнаго князя, который пишется титулом Емира, и купно с вельможами из сего народа, ими управляет: однако подчинен Турецкому паше.
Sie bemächtigten sich nach und nach der höchsten Gewalt, und setzten Khalifen ein und ab: ja, einige Statthalter von dieser Nation, entzogen sich ganz der Bothmäßigkeit der Khalifen. Ueberhaupt nahm die Macht der Khalifen immer mehr ab, und sie wurden fast nur als gottesdienstliche Oberhäupter geachtet; hingegen die Provinzen des Reichs wurden von den Emirs oder Fürsten solchergestalt beherrschet, daß den Khalifen in denselben kaum ein Schatten von Ansehen übrig blieb [...]
Они мало по малу взяв высочайшую власть, возводили и свергали калифов так, что некоторые из сего народа наместники изторгли себя вовсе из подчиненности калифов. Вообще сила калифов более и более ослабевала, и они почитаемы были почти только за верховныя главы духовенства; напротив же того провинции империи управляемы были емирами или князьями таким образом, что калифам в оных едва оставалася тень знати [...]
12. Koung-ho. Le fils de Li-ouang, fut reconnu Empereur par les Grands & tous les Ordres de l'Etat la trente huitieme année du regne de son pere […] Mais comme son pere vivoit encore & qu’il s’etoit réfugié à Tché [...] pour eviter de tomber entre les mains de ses sujets rebelles. L'Histoire ne parle point du regne de Koung-ho. Du reste ces deux mots Koung-ho ne font pas un nom d’homme, ils signifient Union de plusieurs, parce que les deux Princes descendant l'un de Tcheou-koung, & l'autre de Tchao-koung, qui etoient Ministres sous Li-ouang, & qui l'avoient fait descendre du trône à cause de ses crimes, gouvernerent sous le nom du jeune Prince son fils, qui etoit alors très-jeune. La cinquante-unieme année de son regne, Li-ouang mourut. Alors les deux Ministres se démirent de toute autorité entre les mains du jeune Prince fils de Li-ouang. Ils le proclamerent de nouveau Empereur & le firent monter sur le trône. C'est celui qui est nommé dans l'Histoire Siuen-ouang. Toutes les années du regne de Koung-ho sont comptées comme etant du regne de Li-ouang.
12. Кунг-Го, сын Ли-Уанга, признан вельможами и всеми государственными чинами Императором на тридесять осьмом году царствования отца своего […] Но как отец его жил еще и после того, удалился в Тше […] дабы не попасть в руки к мятежникам: то Китайская история не упоминает о владычестве Кунг-Гоа; да и слово Кунг-Го не есть имя собственное какому либо лицу, а сложное, значущее соединение многих: ибо два Князя, потомки, один Тшеу-Кунгов, другой Тшао-Кунгов, были государственные деловцы при Ли-Уанге, коего за пороки низвергнули они с престола, и правительствовали оба совокупно чрез время малолетства сына его. По смерти Ли-Уанга сдали законную власть сему его сыну, и провозгласили его Императором под именем в истории Сиуэн-Уaнг. И для того правительство Кунг-Гоа сопричисляется к годам царствования Ли-Уанга.
12. Koung-ho. Le fils de Li-ouang, fut reconnu Empereur par les Grands & tous les Ordres de l'Etat la trente huitieme année du regne de son pere […] Mais comme son pere vivoit encore & qu’il s’etoit réfugié à Tché [...] pour eviter de tomber entre les mains de ses sujets rebelles. L'Histoire ne parle point du regne de Koung-ho. Du reste ces deux mots Koung-ho ne font pas un nom d’homme, ils signifient Union de plusieurs, parce que les deux Princes descendant l'un de Tcheou-koung, & l'autre de Tchao-koung, qui etoient Ministres sous Li-ouang, & qui l'avoient fait descendre du trône à cause de ses crimes, gouvernerent sous le nom du jeune Prince son fils, qui etoit alors très-jeune. La cinquante-unieme année de son regne, Li-ouang mourut. Alors les deux Ministres se démirent de toute autorité entre les mains du jeune Prince fils de Li-ouang. Ils le proclamerent de nouveau Empereur & le firent monter sur le trône. C'est celui qui est nommé dans l'Histoire Siuen-ouang. Toutes les années du regne de Koung-ho sont comptées comme etant du regne de Li-ouang.
12. Кунг-Го, сын Ли-Уанга, признан вельможами и всеми государственными чинами Императором на тридесять осьмом году царствования отца своего […] Но как отец его жил еще и после того, удалился в Тше […] дабы не попасть в руки к мятежникам: то Китайская история не упоминает о владычестве Кунг-Гоа; да и слово Кунг-Го не есть имя собственное какому либо лицу, а сложное, значущее соединение многих: ибо два Князя, потомки, один Тшеу-Кунгов, другой Тшао-Кунгов, были государственные деловцы при Ли-Уанге, коего за пороки низвергнули они с престола, и правительствовали оба совокупно чрез время малолетства сына его. По смерти Ли-Уанга сдали законную власть сему его сыну, и провозгласили его Императором под именем в истории Сиуэн-Уaнг. И для того правительство Кунг-Гоа сопричисляется к годам царствования Ли-Уанга.
Ihr Stat entstand in Novgorod A. 862 durch Norrmänner [sic!], und wuchs durch die Verschlingung eines andern Norrmännischen [sic!] Stats in Kiev A. 882, und trug bald nachher das Schrecken seiner Waffen bis nach Constantinopel. Ihr grosser Wladimir machte bereits alle Nachbarn zittern: allein durch Theilungen verfiel das Reich, und ward, weil es mit den Polovzern gemeine Sache machte, seit A. 1237 bis 1462 ein Mogolisches Lehen.
Während dessen wurden Novgorod und Pskov beinahe Freistaten: Littauen riß die Ukraine ab; und Kreuzritter und Schweden drangen in Westen ein. Da stand A. 1462 der Fürst von Moskau Iwan Wasiljewicz I. auf, und entzog sein Vaterland dem Joche der Mogolen. Da entdeckte, unterjochte, bekehrte es das Nördliche Asien oder Sibirien; und holte unter Peter I. mit Asiens Kräften von seinen Europäischen Nachbarn die Länder [S. 196] zurück, die sie ihm während seiner Ohnmacht genommen hatten. Nun setzt es diesen Nachbarn Könige ein, negociiret mit Persien und Sina, handelt mit Ostindien, sieht von Kamtschatka aus auf Amerikens Küsten hinüber, beunruhiget durch Flotten den Archipelagus: *und nur seine Regierungsform, Tschuktschen, das Eismeer, Joseph, und Friedrich, begränzen seine Macht.*
Текст, отмеченный *...*, отсутствует в русском переводе.
Государство их произошло в Новегороде 862 года чрез Норманнов, усилилось покорением другаго Норманскаго царства в Киеве 882 года, и вскоре по том простерло страх своего оружия в самый Константинополь. Великий их Владимир привел уже всех соседов в трепет: но разделениями пришло оно в [с. 197] безсилие; и поелику помогало Половцам, то с 1237 до 1462 года находилось в зависимости у Моголов.
Между тем Новгород и Псков учинились почти вольными областьми: Литва овладела Украйною; а Крестовые Кавалеры и Шведы ворвались с Запада. Тогда возстал в 1462 году Князь Московский Иоанн Васильевичь I и освободил свое отечество от ига Моголов; после чего сие государство открыло, покорило и обратило в Христианский закон Северную Азию или Сибирь; и под правлением Петра I возвратило с Азиискими силами от Европейских своих соседов земли, отнятыя ими во время его безсилия. Теперь поставляет оно у сих соседов Королей, имеет сообщение с Персиею и Китаем, торгует с Ост Индиею, видит из Камчатки Американские берега и тревожит флотами Архипелаг.
Contra Romani Imperatores, postquam palam & sine ulla dissimulatione regnum liberrimum tenuerunt, principes tamen vocabantur. Sed & insignia regiae maiestatis in liberis quibusdam civitatibus tribui principibus solent.
Вопреки римскии императоры когда явно и бе[з]всякой неправо[с]ти наиво[л]неишое ц[а]р[с]тво имели, князами обаче нарицалися, но и знамение ц[а]рского маестату в во[л]ны[х] некоторы[х] града[х] [л. 85 об.] князем надаются.
Тыи[ж] о[т] своего чину известных имеют управителей и приседящи[х] им которыи оделе[х] и[х] всегдашних тщатся. Иногда же аще что велико прилучится, собор подвизают. <...> (л. 39) А о прочиих равны[х] с инными вла[с]тьми свободи и законо[в] употребляю[т]. И с кн[я]зями едино щастья имею[т] кроме имения.
Iidem [Nobiles] ex suo ordine certos habent Directores & Assessores, (p. 79) quibus negotia ipsorum rem communem spectantia curae sunt. Interdum etiam, si quid maioris momenti inciderit, conventus agitant. <...> De caetero paribus fere cum reliquis Statibus libertate & iuribus gaudent, ut ad Principum fortunam nihil ipsis desit, praeter opes.
<...> и кн[я]зя венецеского с[ы]на они в полон взяли и на[п]ра[с]но [л. 5] смертью ка[з]нили и начали венециане воевать и взяли город Падуа которой горо[д] по[д] властью своею име[л] нем[и]л[о]с[е]рдной ч[е]л[о]в[е]к именем Екчелину[с] которой па[р]тии цеса[р]ския де[р]жа[л] и прежде сего тем городо[м] владел и они то[т] горо[д] о[т] него свободили и в пре[ж]них во[ль]ностя[х] по[с]тавили <...>
...и ста[л] тако говори[ть] Не видите вы како наро[д] о князе[х] печале[н] и главы и со[л]даты в[а]ши проклинаю[т] того кто вине[н] тому делу. Сперва прине[л] ц[а]рь сию речь аки до[б]рой присудок о[д]нако[ж] пото[м] помы[с]ли[л] о[н] что они хотя[т] бу[н]това[ть] и спроси[л] которые главы есть то...
...und seine Rede folgender Gestalt schloß: Sehet ihr nicht / wie euer Volck so ein Mitleiden über die Printzen hat / und eure Hauptleute und Soldaten verfluchen den Urheber dieses schröcklichen Unglücks. Anfänglich nahm der König dieses Gespräch als wolgemeynet an / allein in dem er hernach auf die Gedancken kam / daß es vielmehr gezielet wäre / einen Auffstand zu erwecken...