120. Die bisher beschriebenen mannichfaltigen StaatsAngelegenheiten werden durch vielerley [S. 160] Collegia besorget. In dem höchsten Collegio, von welchem alle StaatsAngelegenheiten überhaupt überlegt und regieret werden, pflegen die Regenten selbst den Vorsitz zu haben, und es heißt gemeiniglich der Staatsrath, oder der geheime Rath, oder der geheime Staatsrath, oder auch das geheime Kabinet. Die StaatsEinkünfte werden durch das Kammer- oder Finanzcollegium verwaltet, die Kriegssachen durch die Kriegs- und AdmiralitätsCollegia, und die allgemeine LandesÖkonomie, die Manufactur-, Commerzien- und Bergwerkssachen auch durch besondere Collegia. Die Rechtshändel entscheidet das höchste Gericht, und die Kirchen- und gottesdienstlichen Sachen haben auch ihr hohes Gericht.
119. Описанныя до сего разныя государственныя дела отправляются разными на то учрежденными коллегиями. В верховном правительстве или совете, от которого зависят все государственныя дела, заседают сами Государи, и такой совет называется сенатом, государственным тайным советом или [с. 180] тайным кабинетом. Государственными доходами управляет камор-коллегия, военными делами Военная и Адмиралтейская коллегии, а общею государственною Экономию управляют Экономическая канцелярия, Манифактур-, Коммерц-, Берг- и другия коллегии. Судебныя дела решат в верховном суде, и для церковных и богослужительных дел есть также вышней суд.
L’Amour de la liberté a été le premier objet des Romains dans l’établissement de la République, & la cause ou le prétexte des Révolutions dont nous entreprenons d’écrire l’histoire. Ce fut cet amour de la liberté qui fit proscrire la Royauté, qui diminua l’autorité du Consulat, & qui en suspendit le titre en differentes occasions. Le peuple même, pour balancer la puissance des Consuls, voulut [p. 2] avoir des Protecteurs particuliers tirez de son Corps: & ces Magistrats Plebeiens, sous prétexte de veiller à la conservation de la liberté, s’érigerent insensiblement en Tuteurs des Loix, & en Inspecteurs du Senat & de la Noblesse.
Любовь к вольности была первым предметом Римлян, при основании Республики, и причиною или поводом к последовавшим обращениям, о которых мы предпринимаем писать историю. Любовь к вольности отрешила Королей, уменьшила Консульскую* [л. 3b] власть, так как повремянно уничтожала их правы во многих случаях. Народ собою, чтоб умерить власть Консулов, избирал между равными своими особливых покровителей, возводя их на степени; и сии начальствующие Плебеяне**, под видом сохранения вольности, сделались нечувствительно хранителями законов, и надзирателями над Сенатом и благородным обществом.
* Консулы, двое были в Республике Начальники, и избирались ежегодно по отрешении Царей.
**Так названы были мещане, или простый Народ в Риме
[Примечание: здесь и далее подстрочные примечания выполнены переводчиком].
A peine cette Ville naissante fut-elle élevée au-dessus de ses fondemens, que ses premiers habitans se presserent de donner quelque forme au gouvernement. Leur principal objet fut de concilier la liberté avec l’Empire; & pour y parvenir, ils établirent une espece de Monarchie mixte, & partagerent la souveraine puissance entre le Chef ou le Prince de la Nation, un Sénat qui lui devoit servir de Conseil, & l’Assemblée du Peuple. Romulus le Fondateur de Rome en fut élu pour le premier Roi; il fut reconnu en même tems pour le Chef de la Religion, le souverain Magistrat de la Ville, & le General né de l’Etat. <...> [p. 6] Mais sous cet appareil de la Royauté, son pouvoir ne laissoit pas d’être resserré dans des bornes fort étroites; & il n’avoit guéres d’autre autorité que celle de convoquer le Sénat & les Assemblées du Peuple; d’y proposer les affaires; de marcher à la tête de l’armée quand la guerre avoit été resoluë par un Décret public, & d’ordonner de l’emploi des finances...
Les premiers soins du nouveau Prince furent d’établir différentes Loix par rapport à la Religion & au gouvernement civil, toutes également nécessaires pour entretenir la societé entre les hommes; mais qui ne furent cependant publiées qu’avec le consentement de tout le peuple Romain.
Едва сей город [Рим] начал созидаться, и уже первые его жители стремились установить там образ правления. Главный их предмет был, чтоб согласить вольность с самодержавием. К достижению онаго они вымыслили род некоторой [с. 6] смешенной монархии, то есть разделили самодержавную власть между главным или Государем народа, между Сенатом, который служил ему советом, и между народным обществом. Ромул, основатель Рима, был избран первым Царем, признан купно начальником богослужения, самодержавным судиею города и природным вождем сил государственных. <...> Но с сею царственною наружностью власть его весьма была ограничена; оная состояла только в том, что он мог созывать в собрание [с. 7] Сенат и народное общество, предлагать им о делах, предводить войско, когда война общим определением будет предпринята, и распоряжать употребление государственных доходов <...>.
Первыя попечения сего Государя были, учредить разные законы касающиеся до веры и гражданскаго правления, равно полезные к человеческому сожитию: но сии законы выданы были с согласием всего Римскаго народа.
De tous les peuples du monde, le plus fier dès son origine, & le plus jaloux de sa liberté, a été le Peuple Romain. Ce dernier ordre, quoique formé pour la plûpart de pastres & d’esclaves, voulut avoir part dans le Gouvernement comme le premier. C’étoit lui qui autorisoit les Loix qui avoient été dirigées par le Roi & le Sénat; & il donnoit lui-même dans les assemblées, les ordres qu’il vouloit executer.
Ни один простый народ в свете не гордился столько своим происхождением и не любил столько своей вольности, как Римляне. Сия последняя часть общества, составленная хотя из беглецов и невольников, стремилась иметь равное участие в правлении как [с. 18] и перьвая. Она уполномочивала законы, кои были составляемы Царем и Сенатом. Народная оная часть сама давала в Собраниях повеления, кои желала исполнить.
Telle étoit la constitution fondamentale de cet Etat qui n’étoit ni purement Monarchique, ni [p. 16] aussi entierement Républicain. Le Roi, le Sénat & le Peuple étoient, pour ainsi dire, dans une dépendance réciproque; & il resultoit de cette mutuelle dépendance un équilibre d’autorité qui modéroit celle du Prince, & qui assuroit en même-tems le pouvoir du Sénat & la liberté du peuple.
Таково было первоначальное установление сего государства, которое не было ни прямое Монархическое, и так же не со всем Республическое. Царь, Сенат и Народ были, можно сказать, во взаимной друг от друга зависимости; и от сей зависимости происходило равновесие власти, которое умеряло волю Государскую, равно же [с. 19] укрепляло силу Сената и вольность Народа.
Le Sénat délivré de la puissance Royale qui le tenoit en respect, voulut réünir dans son corps toute l’autorité du Gouvernement. <...> le premier objet de sa politique fut de tenir toûjours le peuple dans l’abaissement & dans l’indigence. <...>
[p. 62] <...> enfin la naissance, les dignitez & les richesses mirent une trop grande inégalité parmi les citoyens d’une même République.
Сенат освободясь от сильнаго Начальства, которое его обуздывало, желал перевести в свое общество всю власть высочайшаго Правительства <...> [с. 72] Главный предмет его политики был тот, чтоб содержать Народ в унижении и бедности. <...> Напоследок порода, чины, богатство и произвели чрезмерное неравенство между Граждан единой Республики.
Le Sénat pouvoit [p. 76] à la vérité faire le procès aux plus mutins, & aux chefs de la sédition; mais la loi Valeria qui autorisoit les appels devant l’Assemblée du Peuple, ouvroit un azile à ces séditieux, qui ne pouvoient manquer d’être absous par les complices de leur rebellion.
Сенат по справедливости, мог судить упрямейших и главных [с. 88] мятежников; но закон Валериев, который дозволял переносить суд в народное собрание, давал верное убежище сим бунтовщикам, кои там не могли быть обвинены от согласных с ними возмутителей.
Le Dictateur avoit des Licteurs armez de haches comme les Rois; il pouvoit lever des troupes ou les congédier, selon qu’il le jugeoit à [p. 78] propos. Quand la guerre étoit déclarée, il commandoit les armées & y décidoit des entreprises militaires, sans être obligé de prendre l’avis ni du Sénat, ni du Peuple; & après que son autorité étoit expirée, il ne rendoit compte à personne de tout ce qu’il avoit fait pendant son administration.
Диктатор имел Ликторов вооруженных секирами, как они при Царях бывали. Он мог собирать и распускать войско по его благоразсуждению: противу же неприятеля он повелевал оным и распоряжал военныя предприятия, не быв должен спрашивать на то мнения от Сената или Народа; равно по окончании своей власти, он не давал никому ни в чем ответа по делам, произведенным во время его правления.
Rome par l’établissement du Tribunat, changea une seconde fois la forme de son Gouvernement. Il étoit passé, comme nous venons de le voir, de l’Etat Monarchique à une espece d’Aristocratie, où toute l’autorité étoit entre les mains du Sénat & des Grands. Mais par la creation des Tribuns on vit s’élever insensiblement, & comme par degrez, une nouvelle Démocratie dans laquelle le peuple, sous differens prétextes, s’empara de la meilleure partie du Gouvernement.
Рим учреждением Трибунства переменил в другой раз образ правления. Сказано уже было, что Монархическое его состояние учинилось некоторым родом Аристократии*, по которой вся власть была в руках Сената и Вельмож. Но заведением Трибунов, не чувствительно, и мало по малу [с. 161] возставлена некоторая Демократия**, по которой Народ под разными видами присвоил себе лучшую часть правления.
*Аристократия, есть политический образ правления, в котором вышшая власть принадлежит числу знатнейших особ породою, богатством, разумея к тому и достоинствами. Венецианское правление может называться Аристократическим.
** Демократия есть образ Правления, в котором власть принадлежит Народу не терпя никаковой особой власти.
«Vous sçavez, [p. 182] Peres conscripts <...> que pendant long-temps je me suis opposé souvent tout seul à la trop grande facilité avec laquelle vous accordiez au peuple toutes ses demandes. Je ne sçai si je ne me suis pas même rendu importun par les funestes présages que je faisois de la réünion que l’on vous proposoit avec ces déserteurs de la République. <...> On tourne contre vous aujourd’hui cette partie de la Magistrature que vous avez relâchée à des séditieux. Le peuple vous punit par vos propres bienfaits; il se sert de vos graces pour ruiner votre autorité. C’est en vain que vous vous cachez à vous-même le péril où se trouve le Sénat; vous ne pouvez ignorer qu’on veut changer l’ancienne forme de notre Gouvernement. Les Tribuns pour faire réüssir leurs desseins secrets, vont comme par degrez à la tyrannie».
[речь Аппия Клавдия] «Вы знаете почтенные отцы <...> что я долго и часто один сопротивлялся чрезмерному снисхождению, с которым вы исполняли все Народныя требования. Может быть я тогда и надокучил, предвещая вам нещастия [с. 209] от соединения с сими беглецами Республики. <...> Ныне вооружается противу вас та самая часть Правительства, которую вы уступили возмутителям. Народ наказывает вас вашими собственными благодеяниями; ваши щедрыя милости употребляет на разрушение вашей власти. Тщетно вы сами от себя скрываете гибель, в которой Сенат находится; вы ясно видите, что вы принуждаетесь переменить древний образ нашего Правления. Трибуны, дабы успеть в тайных своих намерениях, постепенно доходят к тиранству <...> ».
Pollio libro VII. de legibus Romanorum refert, legem fuisse sanctissimam, et inde a Consulum initio pro consuetudine in urbe introductam, ut Dictatores, Censores et Imperatores semel, ut minimum, singulis hebdomadis curiam ingressi, de reipublicae statu rationem redderent. Quae lex utinam nostro servaretur aevo! Nemo enim aequabilem omnibus justiciam administrare magis nititur, quam qui futurum cogitat, ut a se ratio muneris reposcatur.
Поллион в седьмой книге о законах Римских повествует, что имелось свято хранимое и даже от начала Консульскаго во обычай введенное узаконение, в следствие котораго Диктаторы, Ценсоры, и Императоры по крайней мере одиножды на неделю, вошед в Сенат, должны были давать отчет о Государственном состоянии. Не худо, ежели бы и в нашем веке тот закон был наблюдаем! Ибо никто не старается больше равновесное всем оказывать правосудие, как тот, который помышляет, что со временем востребуют у него о должности ответа.
Sabellicus in rhapsodiis dicit anno ab V. C. CCCCXV. Q. Servilio et L. Genutio Co[nsulibus] cum bellum contra Volscos gereret felicissimus dux Camillus; ortam esse Romae gravissimam inter plebem et patricios, de magistratibus creandis, contentionem. [Discordia ordinum venenum est urbis. Liv. lib. 3. extr.] Vetus enim in magnis rebusp[ublicis] malum est nimia imperandi in nobilitate insolentia, et parendi in plebe dedignatio : Volebant autem patricii tribunum in Senatu militarem creari, qui omnium equitum, tam absentium, quam praesentium caussam ageret. Nam cum semper ipsi militiae agerent ; penes plebem regimen omne civitatis esse dictitabant.
Сабеллик в комических стихотворениях говорит, что в лето от создания города четыреста пятое надесять, во время Консульства К. Сервилия и Л. Генуция, когда прещастливый полководец Камилл отправлял войну против Волсков; произшел в Риме между простым народом [прим. d: Несогласие чинов, есть яд и смертельная отрава городу. Лив. кн. 3. при окончан.] и дворянством жесточайший спор о учреждении правительств. Ибо древнее есть зло в великих обществах, дворянства излишняя и необузданная власть; а простаго народа непослушание. Дворяне требовали учредить в Сенате воинскаго Трибуна, который бы всех как присутствующих, так и находящихся во отсутствии Кавалеров содержал в своей опеке; сказывая, что понеже они всегда обращаются [с. 304] в военной службе; все государственное правление и власть состоит в руках простаго народа.
Sed ordinem, si audire libet, exponam, quem in distribuendis honoribus Senatores servant. <…> Ita paucissima relinquuntur officia, quae virtute praestantibus ob ipsam conceduntur virtutis praestantiam. Sed scito Antigone amice, ad conservandam urbis existimationem, et bene gubernandam rempublicam, quam judices adhibent ad impetrandos a Senatu honores diligentiam; eandem adhibendam Senatoribus ad quaerendos spectatae virtutis viros, quibus honores illi commendentur.
[из письма М. Аврелия] Но буде выслушать желаешь, я изъясню порядок, которой в распределении [с. 108] чинов Сенаторы наблюдают. <...> И так весьма мало остается должностей, кои добродетельным за единое преимущество добродетели вручаются. Но ведай, друг мой Антигон, что для сохранения чести города, и добраго управления общества, какое судии к испрошению от Сената чинов прилежание употребляют; такое Сенаторы к снисканию добродетельных мужей, коим бы те чины дать надлежало, старание прилагать долженствуют.
Fuit vero senatus eximia dignitas & ante reipublicae tempora, & multo etiam magis post liberam civitatem: isq[ue] ordo ceteris ordinibus, publicisq[ue] consiliis omni honore, atque auctoritate semper antecelluit. Populo enim, quod ait Livius, magistratus praeerant, magistratibus autem senatus. Quod ipsum & Cicero in oratione pro Sextio satis plane significat his verbis: Maiores nostri, cum regum potestatem non tulissent, ita magistratus annuos creaverunt, ut consilium senatus reipublicae praeponerent sempiternum. Senatum reipubliae custodem, praesidem, propugnatorem collocaverunt.
Впрочем Сенат был в великом уважении и прежде времен республики; но несравненно более, как Рим сделался вольным, так что сие сословие во всех честях и в важности прочия состояния граждан и всех в публичных совещаниях всегда превосходило: ибо над народом, что говорит Ливий, начальствовали градоначальники, а над градоначальниками Сенат. О сем самом и Цицерон в речи за Секста довольно ясно говорит сими словами: Предки наши, не могши снести власть Царей, сделали погодных градоначальников с таким притом расположением, что Сенату оставили навсегда попечение о республике, так что оный [с. 6] сделали хранителем, покровителем, защитителем республики.
Atque a principio, [p. 6] sacra curare, magistratus gerere, ius dicere, tantum ad patricios, id est ad senatores, pertinuit. Plebeii agros plerique colebant, &, ut homines rudes, civilibus negotiis abstinebant, rustica re, aut quaestuariis artibus victum sibi comparantes. Ab agris in urbem veniebant, vel ut magistratus crearent, vel ut leges sciscerent, vel ut bella, a rege rogati, suffragiis iuberent. Haec enim tria, cum cetera per senatum omnia curarentur, a populo statuebantur: & hanc illi potestatem Romulus permisit, neque tamen absolutam, sed ita, ut, quod plebs iussisset, id tum demum ratum esset, si senatus idem approbasset. Post exactos reges video rationem esse commutatam. Non enim de plebiscitis senatus iudicavit: sed ea, quae senatus decreverat, populi arbitrio subiecta, tamquam a domino pendebant, presertim si aut ad magistratus, aut ad leges, aut ad bellicam rationem spectarent: ut confirmanda potius per populum, quae senatus decreverat, viderentur, quam, quae populus iusserat, per senatum. Quod magnis in republica motibus & contentionibus caussam praebuit.
Сначала отправлять богослужение, быть в чинах и судить, надлежало только до Патрикиян, то есть до Сенаторов; а простой народ по большой части упражнялся в земледелии, и как малознающий, не входил в дела общества, снискивая себе пропитание земледелием и торговлею; в город приходил из сел или для постановления начальников, или для уложения законов и для определения своими голосами, когда будет вопрошен о сем от Царя, войны. Ибо сии три только вещи определял народ, а все прочее производил Сенат; и сию только власть [с. 7] оставил оному [народу] Ромул, однако не совсем совершенную, но с тем, чтобы тогда только было твердо, что определит народ, когда то одобрит Сенат. Примечательно, что по изгнании Царей сие переменилось: ибо не Сенат уже разсуждал об уложениях народных, но что определял Сенат, то, отдано будучи произволению народа, зависело от него, как от господина, а особливо естьли то касалося или до чинов, или до законов, или до воинских дел, так что казалось правильнее, что подтверждал то народ, что определял Сенат, нежели Сенат то, что повелевал народ. А сие было причиною великих в Римской республике движений и споров.
Erant certi dies, quibus haberi senatus posset; item certi, quibus non posset: qui comitiales dicebantur, quasi popularibus comitiis dicati: per eos enim dies agi cum populo licebat. Atque hoc, non equidem puto a regibus, cum nondum tot institutis civitas egeret, sed in republica video diligenter observatum: nisi si rei magnitudo ferret, ut sine mora referendum ad senatum esset. Tunc enim dierum comitialium ratio non habebatur.
Были известные дни, в которые можно было собираться Сенату, и также известные, в которые не можно: которые назывались днями собраний народных (Comitiales), как бы определенные на народныя собрания: поелику в оные дозволялось в произведении дел сообщаться с народом. Но сие впрочем, по моему мнению, не очень во время Царей, когда общество не имело еще нужды в толь многих учреждениях, но во время республики, примечательно, [с. 95] прилежно наблюдаемо было, изключая те только случаи, когда бывали дела столь важны, что без замедления потребно было об них предложить в Сенат: поелику тогда не наблюдаемы были уже дни собраний народных.
Ius habendi senatus non dubium est, quin ad eum magistratum spectaverit, qui summam in urbe potestatem gerebat. Itaque vocari senatum quandoque a dictatore, plerumque a consule, interdum etiam a praetore legimus : a dictatore, quia summum erat dictaturae ius, & libera potestas, nec nisi periculosissimis reipublicae temporibus creabatur : a consule, quia neque superior magistratus, neque par consulibus erat : a praetore, dumtaxat eo tempore, cum consules abessent : absentibus enim consulibus consulare munus sustinebat is, qui dignitate proximus erat ; erat autem praetor.
Нет сомнения, что право созывать Сенат надлежало к тому градоначальнику, который верховную в городе имеет власть. И посему читаем в историях, что Сенат созываем был в собрание в некоторыя времена Диктатором, но по большой части Консулом, а иногда и Претором. Диктатором: поелику Диктаторство имело верховное над всеми право, безпрепятственную власть, да и делаемо было в опаснейшия времена республики; Консулом: поелику не было ни вышшаго, ни равнаго Консульству градоначальства; Претором только тогда, когда не было в Риме Консулов, поелику в отсутствие Консулов должность их отправлял тот, кто достоинством был всех ближе к Консулам, а таким был Претор.
Quattuor omnino senatusconsulta posuimus; id, quo respublica magistratibus committebatur; id, quo dictator dici iubebatur; id, quo leges tollebantur; id, quo quis ob scelerate facta hostis iudicabatur. primis duobus absolutam potestatem non ipse [s]ibi senatus assumebat, sed alteri dabat. duobus extremis non dabat, sed assumebat, vel assumpta potius utebatur.
И так я четыре положил рода Сенатских определений: первое, которым поручаема была республика градоначальникам; второе, которым повелеваемо было нарещи Диктатора; третие, которым уничтожаемы были законы; четвертое, которым гражданин за какия либо злодеяния почитаем был неприятелем. Двумя первыми Сенат всесовершенную власть не сам себе присвоял, но давал другому; а двумя последними не давал, но присвоял себе, или, лучше сказать, употреблял действительно прежде данную себе власть.
Potestatem senatusconsultum dabat modo absolutam, modo definitam: absolutam, aut pluribus magistratibus, aut uni: pluribus sic : Dent operam consules, praetores, tribuni pl.[ebis] ne quid respublica detrimenti capiat. quibus verbis maximam potestatem magistratibus sine populo senatus dabat: licebat enim iis hoc senatusconsulto, exercitum parare, bellum gerere, coercere omnibus modis socios, atque cives. aliter sine populi iussu earum rerum ius consulibus non fuisse, Sallustius tradit.
Определение Сенатское давало власть иногда всесовершенную, иногда ограниченную, и всесовершенную иль одному, иль многим градоначальникам. Многим сим образом: Да постараются Консулы, Преторы, Трибуны народные о том, дабы республика не претерпела какого либо вреда. Сими словами Сенат без народа давал наивеличайшую власть градоначальникам: понеже они по силе сего определения Сенатскаго имели право набирать [с. 168] войско, производить войну и всякими образами усмирять союзников и граждан. А иначе, как говорит Саллюстий, Консулы без повеления народнаго не имели права все то делать.
The whole number of citizens or burgesses (in whom the supreme power ultimately resides) is, I am informed, about sixteen hundred. They are divided into twelve tribes: and from these are elected eighty-five members, who form the sovereign council, consisting of a great and little council. To these two councils combined, the administration of affairs is committed: the senate, or little council of twenty-five, being entrusted with the executive power; and the great council, comprising the senate, finally deciding all appeals, and regulating the more important concerns of government.
Число Шафгаузенских граждан или мещан, у которых находится верховная власть, простирается, как меня уверяли, до тысячи шести сот душ. Они разделяются на двенатцать гильдий, из которых выбираются восемьдесят пять членов в верховный совет, состоящий из большаго и малаго советов. Сим-то двум советам вверено отправление всех дел. Сенат или малый совет, состоящий из 25 голосов, обязан по [с. 17] своей должности чинить судопроизводства; а в великом совете решатся общими определениями все аппелляции, и распоряжаются важнейшие предметы правления