sujet

Les Citoyens voulurent garder leur liberté, les sujets ne songérent qu'à l'ôter à leurs voisins, ne pouvant souffrir que d'autres jouissent d'un bien dont ils ne jouissoient plus eux mêmes.

Граждане восхотели сохранять вольность свою, а подданные не помышляли другаго, как только, чтоб лишить оной своих соседей, не хотя сносить того, чтобы другие наслаждались таким благом, которым они сами не пользовались.

Plus un homme est grand & en état de faire du bien ou du mal, plus une severité exacte a l'égard des crimes qui troublent le repos public sera nécessaire ; un mauvais sujet ne mérite pas d'être conservé pour le malheur d'autrui ; il vaut mieux qu'il perisse pour faire rentrer le repos dans la societé. Nous verrons d'abord par les circonstances ce qui différentie les punitions, & si elles sont justes ou s'il y a d'autres raisons qui s'en melent.

Un Montmorenci, un de Thou furent les [p. 20] victimes innocentes d'un ministre jaloux, intriguant & ennemi des gens de bien. Ravaillac, d'Amiens, furent punis avec raison. Dans le premier cas l'action étoit cruelle, indigne de la façon de penser d'un grand homme ; la derniere étoit juste & fut exécutée selon les loix fondamentales de tous les païs policés, & de ceux qui savent ce que le sujet doit a son maître.

Чем кто более велик и более имеет силы оказывать добро, тем больше потребна строгость к наказанию нарушителей спокойствия общества; худый подданный нестоит быть сбережен для соделания нещастия другим; таковый должен погибнуть, дабы чрез то [c. 36] возстановить спокойствие в обществе. Мы легко усматриваем из обстоятельств, какое находится различие в наказаниях, и справедливы ли оныя, или подвержены еще сомнению.

Монтморанси и де Ту были нещастнейшими и невинными жертвами Министра завистнаго, хитраго и злоумышленнаго против всех честных людей. Равальяк де Амиен, получили справедливое наказание. Первое было учинено с [с. 37] жестокостию и несправедливостию, посрамляющую великаго человека, последнее же наказание произведено было справедливо и сообразно с коренными законами всех просвещенных народов, знающих долг подданных в отношении к своему начальнику.

Il me suffit d'avoir eu le contentement de demontrer, que le grand homme que je fais succeder au parfait, seroit bon prince, bon citoyen, bon sujet, qu'il vivroit en un mot en sage, & qui, si le dernier moment décisif arriveroit ou nous devons quitter ce corps fragile, sauroit résister aux combats vigoureux de la nature en se livrant a la mort en Héros.

Я довольствуюсь показанием, что великий человек достигнувший совершенства, [с. 83] будет хороший Государь, хороший гражданин, хороший подданный, словом проведет жизнь яко мудрый, при наступлении же м[и]нут разрушающих бренное наше тело, преодолеет страх смерти яко герой.

Il nous semble même qu'Aristote dit quelque part que les Rois proposoient au peuple ce qu'on avoit délibéré dans le Conseil. Quelle affreuse distance de l'autorité de Yao & de Chun, à celle des Kie, des Tcheou & des Tsin-chi-hoang opprimant leurs sujets, ecrasant le peuple d'impôts, prononçant des arrêts d'exil, de confiscation & de mort, au gré de leurs caprices.

Аристотель пишет негде, что Цари предлагали народу на разсуждение свои советы. Сколь ужасная разность власти Яoa и Шуна со властию Кіоэв, Tшеуэв и Тсин-Ши-Гоангов! Последние угнетали подданных, подавляли под игом податей, посылали их во изгнание, отнимали себе имения их, казнили смертию, все же то во удовлетворение своих прихотей!

Je montai sur le Trône. Ne voulant rien omettre de tout ce qui pouvoit m'aider à le remplir avec gloire, je rappellai le souvenir des instructions qui m'avoient eté données. Régnons en paix, me dis-je à moi-même, que la tranquillité de mes sujets soit le doux fruit de mon Gouvernement: les Tartares nos voisins paroissent avoir oublié leurs anciennes querelles, & dépouillé leur fureur; entretenons la bonne intelligence qui regne parmi eux. Le Si-tsang parfaitement soumis à nos ordres, semble faire dépendre son bonheur de sa soumission, tâchons de lui persuader que nous sommes sans défiance; donnons-lui des preuves d'une entiere sécurité. […]

Возшел я на престол. Ни на одно мгновение не выходит у меня из мыслей, как бы мне [с. 87] царствовать со славою; никогда не забываю данных мне наставлений. Да царствую мирно, говорю я сам в себе, чтоб тишина и спокойствие подданных моих были плодом моего ими правительства. Taтары, соседи мои, являются непомнящими уже старинныя свои вражды, чужды прежняго своего бешенства; да сохраним взаимное согласие между ими. Си-Тсинг безмолвно повинуется воли моей, и сим только средством хощет благоденствовать. Постараемся же уверить его, что не подозреваем его ни в чем; подадим ему доказательство в совершенной того благонадежности.

Mes troupes eurent ordre d'abandonner incessamment un pays où je les croyois désormais inutiles. Je les rappellai dans leur patrie; mais en les rappellant, je fis savoir mes intentions aux Eleuths, & je les instruisis ainsi en peu de mots: Ne doutant point que vous ne soyiez fideles, je veux bien vous laisser libres de vous conduire selon vos loix, & à votre gré. Si vous persistez dans votre obéissance, je continuerai à vous accorder ma protection, & à vous combler de bienfaits; mais, si par l'effet d'une inconstance qui ne vous est que trop ordinaire, vous venez à vous écarter de votre devoir, comme vous l'avez fait tant de fois, soyez sûrs que les châtimens les plus rigoureux vous feront expier vos fautes.

[p. 339] La crainte, plus que tout autre motif, fit sur les Eleuths, l'impression que j'en attendois. Ils rentrerent en eux-mêmes, ils témoignerent du regret de leur conduite passée; ils protesterent de nouveau qu'ils seroient désormais des vassaux sincérement fideles.

Leur Roi, qui avoit pris le nom de Kaldan, m'envoya des Ambassadeurs pour me prier de l'agréer au nombre de mes sujets, & de vouloir bien le reconnoître pour tel, en acceptant les hommages & le tribut qu'il me faisoit offrir en cette qualité.

Войски оставили страну, где уже почитал я их ненужными вперед. Возвратились к своим. Не укоснил я осведомить Элеутов, да и в немногих таковых словах: . . . «Не сомневаясь, что вы мне верны, охотно даю вам свободу жительствовать по законам вашим, как сами вы хотите. Пребудете ли непреткновенны в повиновении вашем ко мне, продолжу мое покровительство, находить вас буду моими благодеяниями. Естьли же толикократно изведанное уже ваше непостоянство удалит в чем либо вас от должности, верьте мне, самым наистрожайшим наказанием заплатите мне оное.»

Устрашение паче всего инаго подействовало над Элеутами. Стали таковыми, как я ожидал, вошли в себя, свидетельствовали раскаяние о минувшем своем поведении, обязали себя новыми клятвами, что от того времени явятся наивернейшими подданными моими не только внешностию, но и в сердцах.

От Калдана, Царя их, предстали ко мне Послы с прошением, дабы благоугодно мне было приобщить его к числу моих подданных, принять засвидетельствования зависимости его от меня и дань.

[…] & n'ayant plus à combattre des ennemis assez redoutables pour lui faire craindre de perdre l’Empire qu'il avoit conquis avec tant de peines, il mit tous ses soins à bien gouverner cet Empire. Il fit de nouvelles loix beaucoup plus etendues que les premieres, & en beaucoup plus grand nombre qu'auparavant, & nomma des Magistrats de différens ordres pour les faire observer. Il acheva de policer ses Sujets, leur donna des regles de mœurs & de bienséance, etablit des punitions & des récompenses, inventa la plupart des Arts utiles & agréables, perfectionna ceux qui etoient déja inventés.

[…] не имея неприятелей извне страшных, не опасаяся потерять Империю, побежденную им с толикими трудностями, все свои попечения обратил, дабы благо управлять народом. Издал новые законы, полнее прежних; учредил судей разных степеней наблюдать, дабы имели оные деятельность свою; довершил просвещение подданных; предписал им правила нравственныя и благопристойность; установил казни и награды; вымыслил большую часть художеств полезных и приятных; усовершенствовал известныя уже до того.

Ses Sujets s’efforcent de l’accabler comme un ennemi public ; Et luy s’efforce de les regagner comme un bon pere.

Подданные усиливались его притеснять как общественнаго врага; он же старался их обратить к себе как доброй отец.