Veut-on trouver des exemples de la protection que l’état doit à ses membres, & du respect qu’il doit à leurs personnes ? ce n’est que chez les plus illustres & les plus courageuses nations de la terre qu’il faut les chercher, & il n’y a guere que les peuples libres où l’on sache ce que vaut un homme. À Sparte, on fait en quelle perplexité se trouvoit toute la république lorsqu’il étoit question de punir un citoyen coupable. En Macédoine, la vie d’un homme étoit une affaire si importante, que dans toute la grandeur d’Alexandre, ce puissant monarque n’eut osé de sang froid faire mourir un Macédonien criminel, que l’accusé n’eût comparu pour se défendre devant ses concitoyens, & n’eût été condamné par eux. Mais les Romains se distinguerent au-dessus de tous les peuples de la terre par les égards du gouvernement pour les particuliers, & par son attention scrupuleuse à respecter les droits inviolables de tous les membres de l’état. Il n’y avoit rien de si sacré que la vie des simples citoyens ; il ne falloit pas moins que l’assemblée de tout le peuple pour en condamner un : le sénat même ni les consuls, dans toute leur majesté, n’en avoient pas le droit, & chez le plus puissant peuple du monde le crime & la peine d’un citoyen étoit une desolation publique ; <…>.
Хотят ли сыскать примеров колико общество членам обязано покровительством своим, и каким почтением оно должно к их особам? Сие только в наиславнейших и отважнейших народах на земли искать должно, и одни лишь вольные народы ведают, чего человек стоет. В Спарте известно в какой задумивости бывала республика, когда дела случались о наказании гражданина виновнаго. В Македонии, жизнь человеческая столь важным делом почиталася, что Александр во время пущаго своего величества столь властный государь, не смел с холодной кровию приказать умертвить Македонина виноватого, когда осужденный не защишался перед гражданами и не обвинен оными: но Римляне вознеслися паче всех народов земных почтением к участным людям, и прилежным [c. 30] наблюдением ненарушимых прав членов общества. Не было у них ничего освященнее жизни простого гражданина; и осуждение одного стоило собрания всего народа: самый Сенат и Консулы со всем их величеством не имели в том права, и у наисильнейшаго в свете народа, вина и наказание одного гражданина было огорчением всего народа; <…>.