Ainsi Rome si jalouse de sa liberté, par cét amour de la liberté qui estoit le fondement de son Estat, a veû la division se jetter entre tous les Ordres dont elle estoit composée. De là ces jalousies furieuses entre le Senat et le peuple, entre les Patriciens et les Plebeïens ; les uns alleguant toûjours que la liberté excessive se détruit enfin elle-mesme ; et les autres craignant au contraire, que l’autorité, qui de sa nature croist toûjours, ne dégénerast enfin en tyrannie.
И так Рим толь ревностной к своей вольности, от самой сей любви к оной, которая была основанием его государства, увидел раздор вселившейся между всеми [c. 71] степенями граждан, из которых оно состояло. Оттуда произошли сии свирепыя зависти между Сенатом и народом, между Патрициями и подлостью. Одни непрестанно предлагали, что непомерная вольность напоследок истребит сама себя ; а другие напротив того боялись, чтоб власть возрастающая, как свойственно ей, не пременилась на конец в тиранство.
[Senat de Suede] Le Sénat avoit presque toute l’autorité; il étoit ordinairement composé de douze Seigneurs de Province, ou qui avoient les premieres Charges de l’Etat. Ces Seigneurs se rendoient à Stokholme, Capitale du Royaume, & auprès du Roi, quand il arrivoit quelque affaire d’importance <…>. [p. 5] La dignité de Sénateur n’étoit point héréditaire; quand il y avoit quelque place vacante dans le Sénat, le Roi choisissoit parmi les Evêques & les principaux Seigneurs de la Nation, une personne qui lui fût agréable pour la remplir. Le Prince par ce droit pouvoit faire entrer ses amis & ses créatures dans le Sénat <…>
[p. 6] <…> les Suédois regardoient les Sénateurs comme les Protecteurs de la liberté & des Privileges de la Nation: c’étoit proprement dans ce Corps que résidoient la toute-puissance & la majesté de l’Etat; le Sénat rendoit souverainement la Justice <…>.
[Шведской Сенат] Сенат имел почти всю власть. Он обыкновенно состоял из двенатцати Правителей провинциальных, или таких господ, которые занимали первые чины в государстве; и когда случалось какое важное дело, то съежжались сии господа к Королю в столичной город Стокгольм <…>.
[с. 6] Достоинство Сенаторское не было наследное; когда было какое праздное место в Сенате, то Король выбирал между Епископами и главнейшими господами такого человека, которой казался ему достойным того чина; и государь по сему праву мог определять своих доброжелателей и фаворитов <…>
[с. 7] <…> Шведы почитали Сенаторов, как покровителей их вольности и привилегий, и в их собрании состояла вся сила и величество Государства. Сенат делал суд во всех делах самодержавным образом.
Du reste, ils vivoient presque sans aucune dépendance de la Cour, & même sans aucune union entr’eux, également incapables de société & de soumission, & plûtôt farouches & indociles, que libres.
Tant d’indépendance dans des Sujets, une autorité si bornée dans le Souverain, si peu d’union entre les differens ordres de l’Etat, tout cela avoit été cause que ce Royaume n’avoit presque jamais été sans quelque revolte & sans Guerres Civiles.
<…> они [мужики] жили почти без всякой зависимости от двора, и без всякаго союза между собою, и равно неспособны ни к сожитию человеческому, ниже к послушанию власти; и больше свирепы и невежи, нежели вольны были.
Такая независимость подданных от верховной власти, столь ограниченная власть государева, и так слабой союз между разными государственными чинами причиною были, что сие государство почти [с. 15] никогда не было без какого ни есть возмущения, или междоусобной войны.
Mais comme ces moyens étoient encore trop foibles pour contenir une Nation accoûtumée à une liberté excessive, & toujours prête à se revolter, cette Princesse travailla à se faire des créatures, & à former un parti dans le Royaume, qui fût capable de s’opposer aux revoltes & de maintenir son autorité.
Но как сии средства были весьма слабы к удержанию народа, приобыкшаго к чрезвычайной вольности, и всегда готоваго к возмущению; то сия государыня старалась сделать себе в сем государстве из фаворитов партию, котораяб могла противиться возмутителям и подкреплять ея власть.
Les Suedois redoutoient de la puissance absoluë jusqu’au nom du Roi, & ils se flattoient d’être plus libres sous un Administrateur, qui avoit cependant autant d’autorité que les Rois en avoient eu <...>.
Шведы так боялись самодержавной власти, что им и имя Королевское опасно было, и они надеялись себе больше вольности под управлением Администратора, которой не смотря на то, имел столько власти, сколько и сами короли <...>.
Однако не роптание народа, и не выговор дворянства, принудили сего Государя вступить в сию войну. Он уже довольно утвердил свою власть, и был в безопасности от возмущения своих подданных <...>.
Premierement je declare que je reconnois le Roi pour mon Souverain Seigneur, & legitime Possesseur du Royaume d’Angleterre, auquel je me soumets aussi bien qu’aux Loix, Ordonnances, & Statuts de ce Royaume, comme doit faire une bonne & fidelle sujette. <…> De plus, je tiens & reconnois le Roi pour Chef souverain de l’Eglise Anglicane sur la Terre sous Jesus-Christ nôtre Seigneur, & je condamne, blâme, & rejette sans aucune restriction, l’Autorité, la Puissance, & la jurisdiction que les Evêques de Rome ont ci-devant usurpée sur ce Royaume, & qu’ils y pretendent encore avoir <...>.
[Из объявления, подписанного Марией Тюдор] <...> во первых объявляю, что короля признаю я самодержавным своим государем и законным обладателем королевства Аглинскаго, которому и подвергаюсь, а равно подчиняюсь законам, учреждениям и установлениям государственным, так как надлежит доброй и верной подданной. <…> Сверх того почитаю и признаю короля, по Исусе Христе Спасителе нашем, верховнейшею главою церкви Аглинской на земле; проклинаю, [с. 128] отрицаю и отвергаю без всякаго изъятия власть, могущество и суд, пред сим времянем Римскими епископами похищенные в государстве сем, в чем они почитают себя и ныне властными <...>.
Biens de gens trouverent étrange que les Ambassadeurs d’Elisabeth se voulussent servir de la Bulle d’un Pape pour la defense de leurs droits ; aprés avoir tant de fois declaré le Pape usurpateur des droits de l’Eglise, declaré qu’il n’avoit aucune autorité [p. 356] que celle des autres Evêques, qu’il n’avoit aucune Jurisdiction que par tyrannie sur la Couronne des Rois, & que c’étoit une impieté de dire qu’il pouvoit donner & ôter les Couronnes aux Princes <...>.
Многие почитали странным делом то, что послы Елисаветины хотели употребить буллу папскую к защищению права своего к председательству; объявлявши уже столько раз Папу похитителем прав церковных, не имеющим никакой большей власти как и прочие епископы, захватившим в свои руки суд над венчанными главами по единой токмо тираннии, и почитавши нечестием ежели кто скажет, что он мог давать и отнимать короны самодержавных государей.
D. Qu’entendez-vous par ce mot, la vie politique?
R. J’entends la vie des hommes en rapports équitables & consentis entre l’autorité & l’obéissance.
[p. 123] D. Eh bien donc! Comment Dieu a t-il institué la souveraineté?
R. En instituant la loi & son autorité souveraine.
D. C’est-à-dire, que la loi est la souveraine de la souveraineté ou de ceux qui la représentent?
R. Qui en doute?
В. Что ты разумеешь чрез состояние правительственное (Государственное или политическое?)
О. Я разумею состояние людей по взаимным отношениям правде соответствующим и на взаимном согласии, что бы власти повиноваться, основанным.
В. Изрядно, но каким образом Бог установил верховную власть?
[с. 155] О. Установлением закона и высочайшей своей власти.
В. По етому закон есть выше верховной власти, то есть тех, которые собою образуют оную?
О. Кто о сем сомневается?
D. J’avois cru possible aussi que le pouvoir souverain eût acquis sur nous [p. 124] une partie des droits de la paternité?
R. Vous étiez dans le vrai. C’est à titre de retour pour les bienfaits que l’autorité a droit à notre respect & à notre attachement même gratuit: sans elle nos pères n’eussent rien conservé & ne nous eussent transmis ni la subsistance ni la vie.
В. Я так же еще считал, что верховная власть приобрела права некоторыя и отеческой власти над нами?
О. Ето правда: верховная власть, за безкорыстныя свои благотворения, имеет право взаимно от нас требовать нашего к себе почтения и нашей так же бескорыстной любви; ибо без власти сей предки наши ничего бы не сберегли для нас и нам не оставили бы ни содержания ни жизни.
R. La société ne fait point la souveraineté, mais elle la dote, elle la constitue en puissance.
D. Comment cela?
[p. 129] R. Sur une portion de l’excédent ou produit net des terres, portion destinée à faire la part de la souveraineté & à la mettre en force & en puissance.
<...> une portion du produit net de chaque champ de l’Etat fait en totalité une grosse masse de richesses, cette part appartient à l’autorité, & par-là l’autorité dispose d’un grand nombre d’hommes pour la défense de la loi & des propriétés.
О. Общество не производит верховной власти, а снабдевает оную и утверждает в ея могуществе.
В. Каким образом?
О. Частию избытка получаемаго от чистаго произведения земледельнаго, то есть частию от общества определенною для приведения оной в силу и могущество.
<...> [с. 163] Часть прибыли или чистаго произведения, собранная от каждой пашни в Государстве, составляет вместе величайшее богатство, которое принадлежит верховной власти; а сия власть располагает оное на великое число людей для защищения закона и каждаго собственности определенных.
§III. Deux especes générales de Gouvernement
Quant à leur nombre, il est constant qu’elles se réduisent à deux classes. L’une est celle qui nous offre pour chef un seul homme : l’autre est celle qui sait consister l’autorité dans l’union de plusieurs. La premiere s’appelle Monarchie, qui désigne le Gouvernement d’un seul : la derniere est ordinairement appellée du nom de République, qui exprime un commandement de plusieurs en commun.
Два общия рода в правлении
Первой [образ правления] есть тот которой представляет нам начальником одного человека; другой же вмещает власть в соединении многих. Первой называется монархиею или единоначалием: последний же обыкновенно именуется республикою чрез которую означается начальство многих вообще.
§ХVI. Origine du Gouvernement républicain
L’origine de ces deux dernieres especes de Gouvernement différente sans doute de celle que nous attribuons à la Monarchie ; à cela près que, dans celle-ci, toute l’autorité réside en un seul, tandis que, dans celles-là, elle appartient à un certain nombre de personnes, plus ou moins grand, ou à tout le corps.
Происхождение республиканскаго правления
Происхождение сих последних двух родов правления конечно не отлично от того, которое приписуем мы Монархии; кроме того, что там все начальство состоит в одном а в сих оное принадлежит некоторому числу особ, или всему обществу.
§ХVII. Oligarchie
Que si le systéme Démocratique vient à être altéré, ensorte que peu de membres s’emparent de toute l’autorité, pour la faire servir à leurs intérêts propres, préférablement au bien commun, alors ces Gouvernemens dégénerent en ce qu’on appelle Oligarchies, qui ne sont autre chose que le Despotisme de quelques personnes réunies. Tel fut dans Rome le fameux Triumvirat entre Octavien-Auguste, Marc-Antoine, & Lépide. Telles furent aussi les associations à l’Empire, par la création des Césars; comme lorsqu’Antonin le Pieux adopta Marc Aurele, & Lucius-Vérus, qui régnerent apres la mort d’Antonin : & lorsque aussi le Sénat déclara Empereurs Pupien & Balbinus ; ou quand Dioclétien s’associa Maximien, creation qui fut suivie de celles de Galerius & de Constance. La même chose avoit été pratiquée a Sparte, vers la fin de sa République. Un tel systeme de Gouvernement ne paroissant pas établi consentement du Peuple, & étant plutôt contraire à la constitution de l’Etat, peut passer pour tyrannique.
Так называют демократическое правление в таком случае, когда вся власть похищается малым числом членов и обращается ими к собственным своим выгодам в предосуждение общественнаго блага; олигархия не иное что есть, как диспотизм [sic] некотораго числа людей. Она случилась в Риме во время славнаго тирумвирата Октавиана Августа, Марка Антония и Лепида. Таковыя заговоры были также в Империи при постановлении Кесарей; в то время как благочествивый Антонин усыновил Марка Аврелия и Луция Вера, по смерти его царствовавших, и когда Сенат обнародовалпровозгласил Императорами Пупиана и Балбиена. То же самое приключилось в Спартанской Республике пред окончанием оныя. Как система сия в правлении учреждается без народнаго согласия и противна Государственному узаконению, то может почесться за тираническую.
L. XLIV. L’isle de Java. L’autorité du roi est despotique ; la paganisine est la religion des grands et du peuple ; il y a aussi quelques mahométans et quelques Chinois dans Balamboang.
П. 44. Остров Ява. Власть Короля самодержавная; идолопоклонство, вера вельмож и народа; находится однако несколько Магометан и Китайцов в Баламбоанге.
L. XLVII. Isles Marianes etc. L’autorité des chefs de la nation n’est pas moins bornée que celle des peres ; et ces insulaires n’ont proprement aucun maître. Toutes leurs loix se réduisent à un petit nombre d’usages qu’ils n’observent que par habitude, et dont ils se dispensent à leur gré.
П. 47. Марианнинские острова и пр. Власть начальников народных столь же ограничена, как и родительская; и собственно говоря, сии островяне не имеют никакого властелина. Все их законы замыкаются в небольшом числе обычаев, а наблюдаются по одной привычке, и от коих уклоняются они по своей воле.
L. XXXIX. Maldives. Ce peuple est ami de l’ordre et de la police <...>. Il obéit à un prince dont l’autorité est despotique <...>.
П. 39. Малдивские Острова. Сей народ любит порядок и устройство <…>; повинуются Государю, коего власть неограниченна <…>.
L. XXIV. La Perse. L’argent a la même pouvoir en Perse qu’en Europe. A la vue de ce métal, les loix se taisent, la justice s’endort, l’autorité se dépouille de ses droits. Ainsi le criminel opulent marche le front levé ; le coupable indigent est le seul qui expie dans les supplices son crime et sa pauvreté.
П. 24. Персия. Деньги тою же властию пользуются в Персии, как в Европе. При блеске сего металла законы умолкают, правосудие засыпает, власть отрекается от своих прав. Почему богатой преступник ходит, подняв голову; а неимущий виноватой один терпит в мучениях наказание за свою бедность и преступление.
L. LVII. Un prince qui veut régner avec autorité à la Chine, doit se conformer à cette maxime. Si sa conduite n’y répond pas, il tombe dans le mépris ; et quand les peuples cessent d’estimer leurs souverains, ils ne tardent guère à secourer le joug de l’obéissance.