государь

Dis war das [S. 18] erste mahl, daß Rom sich gefallen ließ, von zweyen Häuptern regieret zu werden, da es vormahls fast alles Blut seiner Bürger gekostet hatte, ehe es sich entschliessen konte, einem eintzigen zu gehorchen.

Сие зделалось вперьвые от начала Рима, что сия монархия от двух Государей в одно время управляема была, а до сего времени почти всю кровь храбрых воинов и лучших своих граждан за [с. 24] то проливала, что не только двух Государей над собою иметь, но и одной главе не вовсе повиноваться хотела […].

Umsonst aber wirst du, die Arglistigkeiten der falschen Staats-Wissenschafften, die Verstellungen, die Räncke vieler Höfe, in diesem seinem Leben, suchen. Denn ich beschreibe zwar, die Regierung eines grossen Käysers, aber ich beschreibe zugleich das Leben eines Weisen, eines Fürsten, der schlecht und recht, frey und wahrhafftig, ernsthafft und gnädig, arbeitsam und ruhig, tapffer und friedlich, ehrlich, ohne Verstellung, gerecht, ohne Strengigkeit, und fromm, ohne Aberglauben war. Eines Fürsten, sage ich, der sich selbst beherrschet, und der seinen Willen niemand unterworffen hat, als der Billigkeit, und der Vernunfft.

Никаких ухищрений, пронырств и успеху лестной статской политики, притворства и интриг многих дворов, во всем житии сего Цесаря не сыщешь. Ибо хотя и описываю владения Великаго Цесаря; однако же пишу о жизни премудраго Монарха, которой праведен и благочестив, страшен и милостив, трудолюбив и тих, храбр и к миру склонен, честен без притворства, правосуден без злобы и жестокости, кроток и набожен, но без суеверия был. Говорю о таком Государе, которой собою владел, а своей воле никогда власти над собою не давал, но справедливости и разуму на всякое время повиновался.

Der Fürsten Befehl darff nicht disputiret, sondern es muß demselben Folge geleistet werden; untersuchet nicht, was anbefohlen, sondern beobachtet es, weil es anbefohlen worden.

Lasset euch keinen Vorwandt des Gewissens seinen Befehlen ungehorsam machen; denn der Gehorsamb gegen euren Fürsten ist ein Theil eurer Schuldigkeit gegen Gott.

Монаршу повелению не спорь, но со смиренным послушанием повинуйся. Не спрашивай: что, и в какой силе приказано? Да то делай, что велят. 

В повиновении указам и повелению Монарха своего нималаго сумнительства, и зазрения в совести своей не имей. Кто Богу повинуется, тот Монарха своего слушает. А кто Государю непокорив, тот Божию повелению противится.

La Princesse Sophie qui avoit un esprit aussi supérieur que dangereux, bien loin de se retirer dans un Couvent, comme c’étoit alors la coutume des filles des Czars, voulut profiter de la foiblesse de l’âge de Pierre, & conçut le dessein de se mettre à la tête de l’Empire. A-peine Fœdor fut-il expiré, que par ses intrigues elle excita dans le corps des Strelitz (1) une des plus terribles révoltes : car après qu’elle eut fait [p.  287] répandre le sang de quantité de Seigneurs, les Strelitz proclamerent Souverains les deux Princes Ivan & Pierre, & leur associerent Sophie en qualité de Corégente. Elle jouit aussi-tôt de tous les honneurs d’une Souveraine, sans être déclarée Czarine. Elle eut la premiere place au Conseil, signa toutes les expéditions, fit graver son image sur les monnoies ; en un mot elle s’arrogea la puissance suprême : cependant elle en partagea le fardeau avec le Prince Basile Galitzin, qu’elle fit Administrateur de l’Etat, & Garde des Sceaux, homme supérieur en tout genre à tout ce qui étoit alors dans cette Cour. Pendant qu’elle régnoit ainsi depuis plus de six ans, Pierre avoit atteint sa dix-septieme année, & se sentoit le courage de soutenir son droit ; il donnoit déja des signes de cette élévation de génie, qui le rendit le réformateur d’un peuple plongé jusques-là dans les ténebres de la barbarie, & qui fixa long-tems l’attention de toute l’Europe.

(1) Corps de milice à-peu-près semblable à celui des Janissaires en Turquie.

Царевна же [c. 5] София имела разум сколь тонкой, столь и опасной и весьма была далека от того, чтоб уединиться в монастырь, как в тогдашнее время был обычай у Царских дщерей. Она желала воспользоваться младостию лет Петровых и приняла намерение соделаться властительницею в государстве; по чему, как скоро Царь Феодор скончался, то она своими хитростями возбудила престрашный бунт в войске стрельцов, которое по приказанию ея пролив кровь многих знатных вельмож, всенародно объявили Государями обоих Царевичев Иоанна и Петра, присоединив к ним и Софию в качестве соправительницы. В следствие чего [с.  6] тотчас стала она употреблять все знаки сана самовластныя Государыни, небыв наименована Царицею, и занимала перьвое место в совете, подписывала все определения, приказывала на монетах изображать свою особу, словом: присвояла себе совершенно верховную власть; но бремя сие разделяла с Князем Васильем Голицыным, возложив на него чин опекуна правительства, хранителя Государственной печати, и главноначальника над всеми при дворе тогда находившимися.

Во время, как она таким образом державствовала более 6 лет, Петр достиг до 17 года своего возраста и почувствовал уже себя в силах [с. 7] воспользоваться своим правом. Великия его природныя дарования открывшияся свету, через которыя соделался он после просветителем народа своего погруженнаго во тьме невежества, удивляли всю Европу, устремлявшую на него особливое внимание, […]

Le sujet de la sédition, puérile en [p. 295] lui-même, étoit une permission que le Czar avoit donnée du tabac dans son Empire. Le Clergé s’y étoit opposé, & avoit gagné le peuple : les Strélitz s’étoient déclarés pour ce parti, & formoient déja le dessein de remettre Sophie sur le Trône ; mais ils furent battus par un corps de troupes que le Czar avoit laissé dans la capitale, & qui étoit com

Сие великое возмущение было само по себе нелепо; ибо произошло от того, что Государь позволил народу употреблять табак; многие духовные и суеверные люди воспротивясь тому, подговорили к себе стрельцов, кои уже и приняли было намерение Царевну Софию возвести на Престол; однако они укрощены были корпусом войск оставленных Государем в его столице под командою [с. 24] иностранных генералов.

Dans le tems qu’il étoit vainqueur de l’Ingrie, il n’avoit pas oublié le Roi Auguste : il lui avoit envoyé douze mille hommes, & un subside de quinze cens mille livres. Mais ce secours ne put empêcher [P. 303] qu’il ne fût détrôné par Charles XII, à la force duquel tout cédoit, & qui fit élire à sa place Stanislas Leczinski. Pendant que le Czar envoyoit de nouveaux secours à son Allié, une flotte Suédoise s’avança pour détruire Petersbourg à peine bâti.

В тоже самое время, когда Его Величество соделался победителем в Ингерманландии, не оставил и Польскаго Короля [с. 42] Августа в забвении, послал к нему войска 12000 человек, да вспомогательных денег 300000 рублей; но сие вспоможение не могло воспрепятствовать, чтоб Карл ХII. коего силе все уступало, не лишил Августа престола, а на его место не возвел Станислава Лещинскаго.

Между тем, когда Государь посылал вспоможение к своему союзнику, флот Шведский приближился к Петербургу ...

Charles après avoir poursuivi le Roi Auguste, répandu la terreur dans la Haute Pologne & en Saxe, obligé toute la famille de ce Prince de se retirer dans le cœur de l’Empire, s’avança vers la Lithuanie ; il força à Holosin les retranchemens des Russes, que le Czar y avoit formés pour empêcher Charles de passer la riviere de Vabis.

Карл же в то время изгоняя Короля Августа и приводя в трепет верхнюю Польшу и Саксонию так, что принудил всю Фамилию сего Государя удалиться в Немецкую Империю и пришед к Литовскому Княжеству разбил при Головчине Российские ретрашаменты, сделанные для воспрепятствования ему в переходе чрез реку Бибичь.

On convint que le Czar rendroit Asoph avec les munitions & l’artillerie ; que le port de Taganroc seroit démoli; que le Roi de Suede ne seroit point inquiété par le Czar s’il retournoit dans ses Etats. Dès que le traité fut signé, les Russes acheterent des Turcs les vivres qui leur manquoient.

В то время соглашенось, чтобы Государь отдал под турецкую державу город Азов; чтоб гавань в Таганроге совсем раззорить; чтоб Король Шведский не был обезпокоиван во время возращения его в свое отечество, и как скоро трактат подписали, то Россияне покупали у Турков съестные припасы, в которых имели совершенный недостаток.

Après la prise de Vismar par les Alliés de Pierre, ce Prince résolut de faire un second voyage en Europe : il avoit fait le premier en homme qui s’étoit voulu instruire des arts ; il fit le second en Prince qui vouloit connoître les intérêts de toutes les Cours. Il mena la Czarine avec lui : ils passerent d’abord par Copenhague, Lubek, Neustad ; ils allerent à Hambourg, descendirent l’Elbe, & arriverent à Amsterdam. Le Czar resta trois mois à la Haye, petite ville qui est le centre des négociations de l’Europe. On jettoit alors les fondemens d’une grande révolution. Le Cardinal Alberoni, Ministre en Espagne, homme audacieux, rouloit un projet capable de bouleverser l’Angleterre & la France. Goerts, fameux Ministre de Charles XII, s’étoit lié avec la Cour de Madrid, & étant de concert avec Alberoni, ils entretenoient des intelligences avec tous les Anglois qui tenoient pour la Maison des Stuarts. Le parti du Prétendant devoit éclater, tandis que [p. 317] Charles XII descendroit de la Norwege dans le Nord d’Ecosse : le même Alberoni ménageoit une conspiration en France contre le Régent du Royaume, qui étoit alors le plus grand appui du Roi George.

После взятия Визмара союзниками Российскими, Петр Великий принял намерение вторично обозреть Европу. В первый раз странствовал в звании человека, желавшаго обучаться художествам; в другой же раз путешествовал Государем, для познания выгоды и польз всех дворов. Он взял с собою и свою Супругу: сперва отправились они в Копенгаген, Любек и Нейстадт, оттуда же в Гамбург, а из онаго в Амстердам. Три Месяца пробыли в Гаге, не большом городе, но который был центр всех дел происходивших [c. 70] в Европе. В тогдашнее время располагали было основание великой перемены. Кардинал Албероний, Министр Гишпанский, человек смелый, намерялся произвесть в действо предприятие, способное опровергнуть Англию и Францию. Герц, славный Министр Карла XII. вступил в союз с Гишпанским двором и будучи в согласии с Алберонием имели тайную переписку со всеми Агличанами державшимися Дому Стуартов. Сторона Претендента должна была вдруг появиться, как скоро Карл XII выступит из Норвегии в Северную часть Шотландии: между тем Албероний подкреплял так же и во Франции заговорщиков [c. 71] против Регента Королевства, который тогда служил великою подпорою Королю Георгию.

Ce Prince partit donc de Hollande, où il laissa la Czarine, & arriva en France. Il fut reçu à la Cour avec tous les honneurs qu’il méritoit. Au lieu de l’appartement du Louvre qui lui fut d’abord offert, il aima mieux, pour éviter le cérémonial, s’aller loger à l’Hôtel de Lesdiguieres, où il fut traité & défrayé. Le lendemain le Régent de France vint le saluer à cet Hôtel : ensuite il reçut les respects du Corps de la Ville, & deux jours après il alla au Château des Tuileries. Tout étoit prêt pour le recevoir avec les distinctions les plus marquées : il en trouva tous les dehors & toutes les cours occupés par la Maison du Roi sous [p. 318] les armes. Ce fut au milieu de ces divers corps de troupes, qui formoient un spectacle aussi magnifique que guerrier, qu’il arriva à l’entrée du Château. On amena le jeune Roi au-devant de lui. L’air noble de Louis, & les graces de l’enfance répandues sur sa personne, firent une douce impression sur le Czar. Il se sentit saisi d’une tendre admiration, & s’intéressant aussi-tôt pour cet aimable Prince, qui lui paroissoit être trop entouré & pressé par ses propres Courtisans ; il le prit, & le porta quelque tems dans ses bras.

La politesse Françoise se montra ingénieuse, pour faire sentir au Monarque Russe tout ce qu’elle avoit de noble & de charmant : on s’empressa de lui procurer tous les amusemens les plus conformes à son goût ; & dans ces lieux, où sont renfermés les chefs-d’œuvres des divers Arts qu’on exposoit à ses yeux, tout ce qui sembloit mériter son approbation, lui étoit offert de la part du Roi (1).

(1) Sa Majesté Louis XV regnant, vient de renouveller dans cette présente année les mêmes attentions dignes de la grandeur de son ame à l’égard du Roi de Danemarck, lorsque ce Prince est venu dans sa Cour. Il lui a procuré les amusemens convenables à son rang & à son âge, & il en a usé envers ce Prince, dans toutes les occasions, avec les manieres nobles & élevées qui accompagnent les actions d’un grand Roi.

Государь отправился во Францию один, а супругу свою оставил в Голландии, и по прибытии туда принят был при дворе со всеми знаками чести, приличными толь Великому Монарху. Вместо дворца в Лувре, который был ему назначен, желал он лучше, для избежания тягостных обрядов, жить в доме де Ледигиеров. На другой день его прибытия Регент Франции приезжал к нему с поздравлением, также и все знатнейшие в городе; а чрез два дни был он в Тюйллери, где для принятия его все было приготовлено, и где все площади и [с. 73] пустыя места заняты были гвардиею Королевскою, стоявшею в ружье; и он сквозь сие войско, составлявшее позорище сколь великолепное, столь и воинственное, прибыл ко дворцу, и младый Король вышел к нему на встречу. Благородный вид Лудовика и приятность младости изображавшияся на его лице, произвели в душе Российскаго Монарха сильное действие. Чувствуя себя приятным восторгом объята, и полюбя юнаго сего Государя, окруженнаго и стесненнаго своими придворными, взял его к себе на руки и носил несколько времени.

Политика французская употребила все свое искуство, для показания Российскому Монарху [с. 74] всего того, что имела особеннаго и внимания достойнаго: старалися представить ему все увеселения, сходнейшия с Его склонностями, и в тех местах, где хранились превосходнейшие памятники разных художеств, были ему открыты, и что особливо похвалы Его удостоивалось, то поднесено Ему было от имени Короля.

Les années suivantes furent remarquables par les avantages que ce Prince procura à ses sujets.

Следующие годы достопамятны неусыпными стараниями и попечениями сего Государя, о поспешествовании от часу более блаженству своих подданных.

Quant à ce qui concerne la Religion, Pierre travailla à la réforme du Clergé. L’Archevêque de Novogorod, Prélat savant & sage, l’aida dans cette entreprise : de concert avec cet Archevêque, il établit un Synode composé de quatorze membres, soit Evêques ou Archimandrites. Il attribua à ce Tribunal Ecclésiastique le droit de régler toute la discipline, l’examen des mœurs, & la capacité de ceux qui sont nommés aux Evêchés par le Souverain : il régla avec ce Synode, qu’il seroit permis de se faire Moine à trente ans passés.

Что же касается до духовенства, то трудился много для исправления онаго. Архиепископ [c. 82] Новгородский Феофан, муж ученый и остроумный, в сем предприятии ему поспешествовал. Установил Синод, состоящий из многих членов, как Архиереев, так и других чинов. Назначил сему судилищу церковному право разсматривать всякое учение, испытывать нравы и познания тех, которые Государем наименованы в Архиереи, и запретил строго постригаться в монахи человеку моложе 30 лет, […].

Le Czar demanda satisfaction à l’Empereur Hussein, & ne put l’obtenir. Le tyran Mahmoud avoit usurpé la Couronne : mais Hussein fit prier secretement le Czar de venir au secours de la Perse.

Петр Великй требовал удовлетворения у Шаха Гуссейна, но получить онаго не мог. Тиран Махмуд похитил Корону, и Гуссейн тайным образом просил Государя, что бы Он пришел на помощь Персии.

Le Gouverneur de Derben à la vue de l’armée Russe, ne voulut pas soutenir un siége, & porta les clefs de la ville au Czar, & l’armée y entra paisiblement. Pierre ne voulut pas pousser plus loin ses conquêtes, parceque les bâtimens qui apportoient de nouvelles provisions, avoient péri vers Astracan, & la saison s’avançoit : il retourna donc à Moscou, & y entra en triomphe. Son Empire s’étendoit alors de l’extrémité de la mer Baltique jusqu’au midi de la mer Caspienne, & il se voyoit plus que jamais l’arbitre du nord. Il avoit la satisfaction de voir les arts florissans de tous côtés, sa marine augmentée, ses armées bien [p. 328] entretenues, les loix observées : il jouissoit de sa gloire.

Дербентский градоначальник увидя Российское войско, не хотел выдержать осады, и вынес ключи к Государю. Петр же Великий далее не простирал своих завоеваний, потому что суда, на которых вновь везли съестные припасы, пропали около Астрани [sic], да уже и время наступало дурное: в разсуждении сего [с. 87] возвратился оттуда в Москву, и имел в оную торжественной въезд. Его Империя простиралась тогда от Балтийскаго даже до Каспийскаго моря, и тогда то соделался Он наиболее судиею Северным, и несравненное ощущал удовольствие, зря повсюду художества в цветущем состоянии, морскую силу умноженную, войски в добром порядке и законы наблюдаемы.

Ce Prince aima la gloire, mais il la fit consister à faire du bien à ses peuples.

Сей Великий Государь любил славу, но поставлял оную единственно в том, что бы подданных своих осыпать благодеяниями.

333. Wohl dem König, der durch Gerechtigkeit groß, und dem Volke das durch Gehorsam frey, ist.

333. Счастлив тот Государь, который велик правосудием, и народу за его повиновение доставляет вольность.

330. Ein König und ein Tyrann, sind sehr verschiedene Charaktere: Jener regiert sein Volk nach Gesetzen, worinn es willigt; dieser nach seinem unumschränkten Willen und Gewalt: Jene Regierungsart heißt man frey: diese, tyrannisch.

330. Государь и Тиранн суть весьма различныя между собою свойства: первый правит народом по законам, а второй по своей неограниченной власти и насилию: первый образ правления называют вольным, а второй тиранским.

348. Könige sollten vozüglich hierinn Gott nachahmen: ihre Gnade sollte über alle ihre Werke gehen.

348. Государи наипаче обязаны во всем последовать Богу; и милость их должна превышать все их действия.

349. Der Unterschied zwischen dem Fürsten und dem Bauren geht nur dieses Leben an: wer aber hier den Vorzug hat, sollte ihn mit Mäßigung benuzen, weil er im andern Leben dafür Rechenschaft geben muß.

349. Различиe между Государем и крестьянином бывает только в сей жизни: ежели кому дано преимущество здесь, тот должен пользоваться оным умеренно, поелику в будущей жизни должен за то отдать отчет.

Wenn die Ersten im Staate, denen der Fürst einen großen Theil seiner Gewalt übertragen hat, Bedienstungen nur nach Gunst vertheilen, oder für Geld hingeben, sind sie für das Land, das sie verwalten, das größte Unheil.

Indem sie so die Stellen an den Meistbiethenden verhandeln, begehen sie gegen den Staat das unverzeihlichste Unrecht, denn das Sprichwort: Wer ein Amt kauft, verkauft hinwieder die Gerechtigkeit, trift! Leider, nur zu oft ein.

Diese Dienstkäufer wuchern gewöhnlich mit der Gerechtigkeit, saugen den Unterthan aus, und [S. 265] verhandeln das Wohl des Fürsten, und des Landes, so oft sie können. Die Summe, die sie für den Dienst hingaben, bringen sie bald wieder durch Erpressung, Betrug und Untreue herein; aber das wäre noch das Geringste; viele gehen es darauf an, nicht für sich allein, sondern für die ganze Familie, Enkel und Urenkel, und eine ganze Generation Schätze zu sammeln.

Ежели первые в государстве, коим Государь поручил большую часть власти своея, раздают служения по одной благосклонности или за [С. 310] деньги, приносят великой вред управляемой ими стране. 

Они, раздавая места тем, которые большие приносят подарки, делают государству непростительную обиду; ибо часто к сожалению сбывается сия пословица: кто покупает чин, продает правду. 

Сии покупщики мест обыкновенно отдают в лихву справедливость, изнуряют подчиненных и разрушают благосостояние отечества, когда только могут. Ту сумму, которую они отдали за место, скоро выручают угнетением, обманом и неверностию. Но сие еще не столь важно: многие в сем случае поступают так, что не только для одних себя собирают сокровища, но для целой фамилии, для внуков и правнуков и для целаго поколения.