A quoy pensent donc tant de gens qui se piquent d’estre de qualité, en même temps qu’ils vivent d’une maniere peu chrétienne & peu digne d’un honnête homme? Croyent ils que l’honneur soit un bien hereditaire, & que la gloire de leurs ancestres réjallira sur eux, tandis qu’ils les deshonorent en quelque sorte par leurs vices? La vraye noblesse & la vraye grandeur est celle de l’ame: & si les Gentilshommes sont préférez aux roturiers, c’est parce qu’on suppose qu’ils ont des qualitez dignes de leur naissance illustre.
Чтож думают толь многие люди, которые славятся своѝм благородством, а живут не весьма так, как должно Христианину, и честному человеку? Не помышляют ли они что честь [C. 50] есть наследственное добро, и что слава их Предков останется при них, когда они ту бесчестят, некоторым способом, чрез собственные свои пороки? Прямое благородство, и истинная великость есть та, которая пребывает в душе. Но что благородные люди выше почитаются подлых, сие бывает для того, понеже полагают, что они имеют достойныя дарования своея высокия породы.
En général, le Commerce est une profession non moins honorable qu’utile. En France même, il en est sorti, & il en sort encore quantité de familles qui se distinguent avec honneur dans l’Epée & dans la Robe. Ce n’est cependant que du Commerce de mer, & de celui qui se fait en gros, qu’il est permis à la Noblesse Françoise de se mêler, sans craindre la dérogeance. [сol. 832]
La coutume qui s’observe en Angleterre, n’est peut-être pas moins sage ; elle permet aux Cadets des plus grandes Maisons, de laisser dormir leur noblesse, comme on dit dans la Bretagne Françoise, & de s’enrichir par toute sorte de Commerce licite, pour soûtenir un Nom, qui sans cela leur deviendroit à charge : inconvenient qui ne se fait sentir que trop souvent chez une Nation voisine, plus sçavante, à ce qu’elle croit, sur le point d’honneur, mais moins intelligente sur son veritable interêt.
On peut encore ajoûter à l’honneur du Commerce, que quelques Princes d’Italie se regardant comme les principaux Négocians de leurs Etats, ne dédaignent pas de faire servir leurs propres Palais, de magasins à leurs plus riches Manufactures. On voit même plusieurs Rois de l’Asie, aussi-bien que la plûpart de ceux qui commandent sur la Côte d’Afrique & de Guinée, exercer le négoce avec les Européens, par leurs Commis ; & souvent par eux-mêmes.
Вообще сказать, что комерция есть честное, и полезное состояние. Во Франции до сих времен было, и ныне таких [с. 4] фамилий много, которые военную и стацкую службу с честию отправляют. Однакож шляхетству токмо в морскую, и оптовую комерцию мешаться позволено, а в мелочное купечество вступать весьма запрещено.
В Англии поныне продолжающееся обыкновение не меньшей хвалы достойно, которое Кадетам [меньшим сыновьям] знатнейших домов, всякаго звания купечеством богатиться позволяет, для содержания такого имени и титла, которое бы им без сего способу не сносно было: а хотя соседнее нам государство [Гишпания] во всем, что до чести касается, верьховную мудрость себе и приписывает, однакож истинной своей пользы весьма мало знает. К чести комерции, и то еще прибавить можно, что разные Италиянские Принцы, в домах своих богатыя манифактуры, и магазейны на разные дорогие товары имеют. А в Азии таких Царей много, также Африканских и Гинейских владетелей довольно, которые с Европейцами чрез Комисаров, или сами комерцию имеют.
Enfin le Domaine du Prince étoit si diminué par les differentes usurpations du Clergé & de la Noblesse, qu’à peine suffisoit-il en ce tems-là pour entretenir cinq cens chevaux. Le Roi n’étoit presque consideré que comme le Capitaine General de l’Etat pendant la Guerre, & le President du Sénat dans la Paix <…> dans la Paix, on ne lui laissoit que le pouvoir de convoquer les Etats, de proposer les affaires, & d’executer les Decrets publics.
<…> наконец разными похищениями духовенства и дворянства доходы государевы так умалились, что на силу их довольно было на содержание пяти сот лашадей; и Король почитаем был в государстве не инако, как первейший Генерал во время войны, и как Президент Сенатской во время мира. <…> [с. 5] во время мира не имел он власти кроме что созывать государственных чинов, предлагать им дела, и исполнять народныя определения.
[Etat de la Noblesse] Les Seigneurs & les Gentilshommes, retirez dans leurs Châteaux en faisoient de petites Fortresses, & comme le Siege de leur Domination <…> On ne connoissoit point encore en Suede parmi la Noblesse les Titres de Baron, de Comte, de Marquis, ni les noms hereditaires dans les Maisons. On n’étoit connu que par les Armes de sa Famille & par le nom de son pere, que l’on portoit conjointement avec le sien: on n’étoit distingué que par sa valeur & par le nombre des Vassaux <…> on ne connoissoit guere la justice des Loix, parce qu’il n’y avoit point de puissance dans l’Etat capable de les faire observer; la force décidoit presque de tout, & tenoit lieu de droit & de justice.
[Состояние дворянства] Господа и дворяне имели у себя замки, и делали из них малыя крепости на подобие столиц своих владений. <…> [с. 11] Еще неизвестны были тогда в Швеции между дворянством имена Баронов, Графов, Маркизов, и другия наследственныя знатных домов названия. Знатность Фамилий состояла в славе оружия и имени отцовском, так же в собственной храбрости и числе Вазаллов. <…> Неизвестна была у них в то время справедливость законов, потому что не было такой власти, которая бы к хранению их принудить могла. Сила определяла почти все, и занимала место права и справедливости.
<...> la Noblesse armoit de son côté pour défendre des privileges qui lui procuroient une espece d’indépendance, & les Païsans sans trop connoître leurs interêts, combattoient [p. 18] avec opiniâtreté, pour conserver des Coûtumes peu utiles à l’Etat, mais conformes à leur naturel sauvage.
Дворяне с своей стороны вооружались для защищения своих привилегий, которыя [с. 16] приводили их в некоторой род независимости; а мужики упрямо стояли против Государя, для сохранения своих обычаев мало полезных государству, а сходствующих только с их дикою природою <...>.
[Veut abbaisser le Clergé Suedois] Les Evêques de Suede étoient devenus partisans de la Couronne de Dannemarc, depuis que la Reine Marguerite les avoit préférez à la Noblesse dans le Gouvernement du Royaume.
[Хочет понизить духовенство Шведское] Епископы Шведские с того времени, как Королева Маргарита в правлении государственном дала им преимущество пред дворянством, сделались партизанами короны Дацкой.
<...> tout le Royaume de Dannemarq s’étoit enfin soulevé contre Christierne.
[p. 261] Ce Prince toujours violent méprisoit les Loix & les Privileges de son Païs, il disposoit selon son caprice des biens & de la vie même de ses Sujets; il en vouloit sur tout au Clergé du prémier Ordre, & à la Noblesse qu’il soupçonnoit de méditer quelque revolte, parce qu’ils avoient lieu de se plaindre de lui.
<...> все Дацкое Королевство взбунтовалось против Христиэрна.
Сей немилосердой Государь презирал законы и привилегии своего народа. Он во удовольствие своей наглости, похищал имение и живот у своих подданных, а наипаче у духовных первых санов и дворян, думая, что они, недовольны будучи его правлением, хотят против его взбунтоваться.
Le plus pressant intérêt du chef, de même que son devoir le plus indispensable, est donc de veiller à l’observation des lois dont il est le ministre, & sur lesquelles est fondée toute son autorité. S’il doit les faire observer aux autres, à plus forte raison doit-il les observer lui-même qui jouit de toute leur faveur. Car son exemple est de telle force, que quand même le peuple voudroit bien souffrir qu’il s’affranchît du joug de la loi, il devroit se garder de profiter d’une si dangereuse prérogative, que d’autres s’efforceroient bien-tôt d’usurper à leur tour, & souvent à son préjudice. Au fond, comme tous les engagemens de la societé sont réciproques par leur [p. 340] nature, il n’est pas possible de se mettre au-dessus de la loi sans renoncer à ses avantages, & personne ne doit rien à quiconque pretend ne rien devoir à personne. Par la même raison nulle exemption de la loi ne sera jamais accordée à quelque titre que ce puisse être dans un gouvernement bien policé. Les citoyens mêmes qui ont bien mérité de la patrie doivent être récompensés par des honneurs & jamais par des privileges : car la république est à la veille de sa ruine, si-tôt que quelqu’un peut penser qu’il est beau de ne pas obéir aux lois. Mais si jamais la noblesse ou le militaire, ou quelqu’autre ordre de l’état, adoptoit une pareille maxime, tout seroit perdu sans ressource.
Нужнейшая польза начальника равно как и необходимый долг его смотреть, чтоб наблюдаемы были законы, которых он правитель, и на коих основана вся власть его. Ежели он должен стараться, чтоб другие наблюдали их, тем больше должен сам исполнять оные, когда он пользуется всеми их выгодами; его пример столько важен, что хотя бы сам народ хотел дозволить снять с себя иго закона, и тогда бы он должен был беречься пользоватися толь опасным преимуществом, которое другие тотчас бы устремились похитить в свою очередь и по большей части во вред ему. Как в самом деле все обязательства общества по существу своему суть взаимны, так и не можно выходить из под закона не отметая пользы его, и никто тому ничего не должен, кто думает быть сам никому ничем не должным; для сей то самой причины, никакое выключение из под закона, ни под каким видом никогда в правлении порядочным не дозволится. Самые заслужившие отечеству граждане должны получать в награду чести, а никогда преимущества: по тому как правление уже при самом упадке как скоро только кто ни есть может вздумать, что хорошо не повиноваться узаконению. Но ежели когда либо дворянство или воинство, или какой другой чин в обществе присвоит сие правило, тогда все погибло безповоротно.
Avant que de monter aux Charges, il fut élu quatre sois Maréchal de la Diète. On le regardoit comme le bouclier de la liberté; et il entra dans le Sénat pour y occuper la seconde place. Il fut Castellan de Cracovie. Ce Castellan, tout à fait hors de rang, est au-dessus des Palatins même [p. 160]. Dans la Pospolite, il a l’honneur de se mettre à la tête de la Noblesse, au préjudice du Palatin de Cracovie: récompense d’une victoire, où le Palatin prit la fuite, tandis que le Castellan, son Lieutenant, tint ferme, et vainquit. Il est aussi le premier Sénateur d’Epée <…>.
До вступления своего в государственную должность, избран он был четырежды земских послов маршалом, и почитаем за щит вольности; по том принят в сенат второю особою по королю, то есть, пожалован кастеляном Краковским. Сей кастелян отличен от прочих кастелянов и предпочитается самому воеводе. В собрании речи посполитой становится он к предосуждению воеводы Краковскаго перед дворянами, в награждение за некоторую победу: при котором случае обратился воевода в бегство, а кастелян и штатгалтер его устоял на месте и победил неприятеля. Он почитается за перваго светскаго сенатора <…>.
Дворяне просили Казимира, чтоб он сам предводительствовал многолюдным войском. Сей король желая паки успокоить казаков переговорами и учинить удовольствие обиженным жестоко храбрым людям, ответствовал дворянству <…>.
L’Amour de la liberté a été le premier objet des Romains dans l’établissement de la République, & la cause ou le prétexte des Révolutions dont nous entreprenons d’écrire l’histoire. Ce fut cet amour de la liberté qui fit proscrire la Royauté, qui diminua l’autorité du Consulat, & qui en suspendit le titre en differentes occasions. Le peuple même, pour balancer la puissance des Consuls, voulut [p. 2] avoir des Protecteurs particuliers tirez de son Corps: & ces Magistrats Plebeiens, sous prétexte de veiller à la conservation de la liberté, s’érigerent insensiblement en Tuteurs des Loix, & en Inspecteurs du Senat & de la Noblesse.
Любовь к вольности была первым предметом Римлян, при основании Республики, и причиною или поводом к последовавшим обращениям, о которых мы предпринимаем писать историю. Любовь к вольности отрешила Королей, уменьшила Консульскую* [л. 3b] власть, так как повремянно уничтожала их правы во многих случаях. Народ собою, чтоб умерить власть Консулов, избирал между равными своими особливых покровителей, возводя их на степени; и сии начальствующие Плебеяне**, под видом сохранения вольности, сделались нечувствительно хранителями законов, и надзирателями над Сенатом и благородным обществом.
* Консулы, двое были в Республике Начальники, и избирались ежегодно по отрешении Царей.
**Так названы были мещане, или простый Народ в Риме
[Примечание: здесь и далее подстрочные примечания выполнены переводчиком].
L’Etat Républicain succéda au Monarchique; le Sénat & la Noblesse [p. 54] profiterent des débris de la Royauté; ils s’en approprierent tous les droits; Rome devint en partie un Etat Aristocratique, c’est-à-dire que la Noblesse s’empara de la plus grande partie de l’autorité souveraine. Au lieu d’un Prince perpétuel, on élut pour gouverner l’Etat, deux Magistrats annuels tirez du Corps du Sénat, ausquels on donna le titre modeste de Consuls, pour leur faire connoître qu’ils étoient moins les Souverains de la République, que ses Conseillers, & qu’ils ne devoient avoir pour objet que sa conservation & sa gloire.
Монархия стала быть Республикою. Сенат и вельможи от того воспользовались присвоением себе власти и всех прав царственных. Рим отчасти сделался Аристократическим государством: то есть, что тогда большая часть Самодержавной власти [с.63] принадлежала Вельможам. Вместо безсменнаго Государя, избраны были к правлению, из общества Сената, два ежегодных Правителя, которым дано умеренное название, Консулы; дабы они почитали себя боле Советниками, нежели Властелинами Республики, и имели бы всегдашним предметом ея сохранение и славу.
La Noblesse effrayée, au lieu de continuer à combattre comme elle avoit fait, communiqua sa frayeur aux Officiers de la Garnison, et accoutumée à partager le pouvoir souverain dans les Diètes, elle se regarda dans cette extrémité comme représentant la Patrie.
Страхом охваченные дворяне, в место того, чтоб продолжить по прежнему бой, вдохнули такую же боязнь и в начальников оберегательнаго войска. Они заобыкши принимать участие в верховной власти не сеймах, думали о себе и в сей крайности, что они те самыя особы, в лицах коих заключается все Польское государство <…>.
De quelque maniere que les députés des villes eussent été admis dans les assemblées législatives, cette innovation influa beaucoup sur le gouvernement. Elle tempéra la rigueur de l’oppression aristocratique par un mêlange de liberté populaire ; elle procura au corps de la nation, qui jusques là n’avoit point eu de représentans, des défenseurs actifs & puissans, chargés de veiller à la conservation de ses droits & de ses priviléges ; elle établit entre le roi & les nobles une puissance intermédiaire, à laquelle ils eurent alternativement recours ; & cette puissance arrêta tour-à-tour les usurpations de la couronne, & réprima l’ambition de la noblesse. <...> L’égalité, le bon ordre, le bien public, la réforme des abus, devinrent des idées communes & familieres dans la société, & s’introduisirent bientôt dans les réglemens & la jurisprudence des nations [p. 53] Européennes.
Каким бы образом городские ходатаи допускаемы ни были в законодательныя собрания, однако сие новое установление много имело силы в правлении. Оно умерило жестокость многоначальнаго утеснения чрез смешение народной вольности; оно доставило народному обществу, не имевшему до того времени ходатаев, действительных и сильных защитников, долженствовавших бдеть о соблюдении их прав и преимуществ; [с. 79] оно ввело между королем и дворянами среднюю власть, к которой попеременно имели прибежище; и сия власть мало по малу удерживала усильственныя коронныя завладения и умеряла честолюбие дворянства. … Равенство, хороший порядок, общественная польза, уничтожение злоупотреблений зделались в сообществе повсемственными и употребительными мнениями, и в сии учреждения скоро введено было и законоучение Европейских народов.
Du reste, chaque peuple du Latium étoit gouverné par un de ses citoyens élû à la pluralité des voix, qui sous le titre de Préteur leur administroit la Justice: & ce Préteur après être sorti de charge, étoit censé Citoyen Romain. Cette fonction lui servoit de titre de Noblesse, & ce privilege distinguoit ce canton des autres Pays qu’on appelloit les Provinces de la République <...>.
А в протчем каждый Народ Латинской был под правлением одного из своих Граждан, который избирался между ими по большинству голосов, и под титулом Претора давал им суд и расправу. По выходе же [с. 35] из своего звания сей Претор почитался Римским Гражданином. Причисление его к Римскому Гражданству служило ему доказательством дворянскаго Благорождения. Таковое преимущество отличало сию округу от других земель называвшихся Республическими Провинциям <...>.
Peu de temps après que le tiers-état se fut introduit dans l’assemblée de la nation, [p. 101] l’esprit de liberté, que cette innovation réveilla en France, commença à produire des effets remarquables. On vit dans plusieurs provinces de ce royaume, la noblesse & les communautés former des associations, par lesquelles elles s’engageoient réciproquement à défendre leurs droits & leurs privileges mutuels contre les procédés arbitraires & redoutables de la couronne.
Вскоре после того как третий чин введен был в народособрании, дух вольности, которую сие новое установление возобновило во Франции, начал производить достойныя примечания дела. Во многих областях сего королевства дворянство и общества составляли союз, чрез который обязывалися они защищать свои права и свои взаимныя преимущества против самопроизвольных и опасных поступков короны.
Французкое шляхетство готово всегда ехать на войну по первому Королевскому указу.
Шляхетство и духовенство волность свою против короля защищает а протчаго народа оную отъемлет. Народ тамошный весь невольной.
Шляхетство о вольности своей завиствующее часто только голос свой подает <...>.
П. 80. Норвегия. <…> Норвежской гражданин равняется по крайней мере в том с Датским дворянином.