La liberté du Peuple Romain n’en fut pas plus asseûrée. Pompée regnoit dans le Senat, et son grand nom le rendoit Maistre absolu de toutes les déliberations. Jules Cesar en domptant les Gaules, fit à sa Patrie la plus utile conqueste qu’elle eust jamais faite. Un si grand service le mit en estat d’établir sa domination dans son païs <...>.
Вольность народа Римскаго чрез то не безопаснее стала. Помпей властвовал в сенате и его великое имя учинило его совершенным властелином всех приговоров. Юлий Цесарь укротя Галлов, учинил отечеству своему наиполезнейшее приобретение, какого еще не бывало. Толь великая заслуга привела его в состояние утвердить власть свою в своем отечестве.
Si enim nulli fuissent peccatores, nullos futuros neque dominos, neque servos credibile est. Sed quamvis servitus generaliter in mundum intraverit per peccatum : dominationem tamen Principum divini mandati esse ajo. <...> [p. 119] Cum ab ipso Deo Principes ad rerum gubernacula positos esse constet; nostrum esse in omnibus et per omnia illis parere. Nulla enim capitalior reipublicae pestis est, quam obedientiam Principi debitam negare.
Понеже, естьли бы не имелось на каких грешников, то ни властелинов, ни рабов не былоб верно. Но хотя рабство вообще в целой свет ворвалось через грех; власть однакож Государей от божественной воли и определения зависит. <...> поелику известно, что сам Бог к правлению света устроил Государей, то мы обязаны им во всем неотложно повиноваться. Ибо нет зловреднейшей обществу язвы, как должнаго Государю не отдавать послушания.
§VI. Comment il dégénere en tyrannie.
Mais si ce même Gouvernement qui doit tendre au bonheur des Peuples, s’éloigne de cette fin par les vices de son chef, Roi, ou Prince, s’il dirige ses opérations au seul profit de ce chef, sans égard à la félicité des membres qu’il rend au-contraire misérables & abattus sous le poids de l’injustice; des-lors il cesse de mériter le titre glorieux de Monarchie ; on lui donne justement le nom odieux de tyrannie, & son chef n’est plus un Tyran. Ce n’est pas que la qualité de Tyran emporte d’elle-même une signification odieuse; elle ne veut dire autre chose que chef du Gouvernement; mais, parce que ces sortes des chefs ont été souvent corrompus, & n’ont eu que leurs passions pour regle, ils ont tellement avili ce titre qu’il ne se prend plus qu’en mauvaise part ; & l’on traite de Tyran tout Prince qui se laisse aveugler par son amour-propre, au préjudice de ses Etats & de ses sujets.
Как монархия преобращается в тиранию.
Но естьли сие самое правление долженствующее клониться к благосостоянию народов, удалится от своего предмета чрез пороки начальника, когда оной начнет наклонять свои действия к единой своей корысти и не уважая благополучия своих подчиненных, доведет их до порабощения, будет утомлять под игом неправосудия; то с сего времени он престает заслуживать [л. 22] достопочтенное титло Монарха; и по справедливости приписуется ему ненавистное имя тирана. Не потому чтоб качество тирана имело в себе ненавистное знаменование; оно не другое что значит, как начальника правления; но как сего рода властелины часто бывали развращены и управляли по единым только страстям своим, то как унизили сие именование, что его иначе не принимают как в худую только сторону; всякаго Государя допускающаго себя ослеплять самолюбием в предосуждение Государства своего и подданных называют тираном.
L. 255. Les Magistrats ont le gouvernement des affaires civiles et politiques, et reprétentent le Souverain. Ce n’est pas une de leurs moindres occupations, que leur attention à prévenir les désordres d’une populace toujours prête à se mutiner, et qui se plaît souvent à braver ceux même qu’elle reconnoît pour ses Maîtres. Ils s’appliquent sur-tout à faire fleurir les arts qu’ils croient pouvoir donner de l’aisance à leurs concitoyens et de l’éclat à la République <...>.
П. 247. Властелины управляют политическими и гражданскими делами и представляют Государя. Не из самых малых упражнений их есть попечение о предварении безпокойств черни, готовой всегда к возмущениям и часто к оскорблению даже и тех, кого почитают своими повелителями. Они стараются особливо о художествах могущих дать изобилие гражданам и блеск Республике <…>.
L. 267. Aujourd’hui cependant, que le trône est occupé par un Monarque qui met son bonheur à aimer sa Nation, et sa grandeur à faire des heureux, la puissance paternelle, telle qu’elle étoit exercée dans les premiers âges du monde, ne pourroit-elle pas être considérée comme l’image de ce gouvernement ? L’esprit de ces peuples est de regarder naturellement ce Prince comme leur pere, [leur usage, de lui ex. [p. 256] donner le nom ; et l’extension de son pouvoir ne le porte jamais à en abuser]. Maître d’une autorité absolue [par le titre le plus solemnel], il ne veut l’employer, que pour empêcher l’oppression, et maintenir l’équilibre entre les divers ordres de l’Etat. Aussi n’y trouve-t-on ni contrainte, [ni surprise], ni inquisition, ni violance. Les actions de l’homme y sont libres ; celles du citoyen ne sont réglées que par les loix.
П. 255. Ныне однако, когда сидит на престоле Монарх полагающий блаженство в любви народа, величество в доставлении счастия; отеческая власть царствовавшая в первых веках мира, может уподобиться теперешнему правлению. Народ с своей стороны почитает Государя за отца. Будучи властелином Самодержавной власти, не хочет он употреблять ее на иное, как только на возпрепятствование угнетении, на содержание равновесия между разными станами Государства. По сей причине не видно в нем ни неволи, ни насильства, ни инквизиции. Деяния людей свободны. Гражданин управляется законами.
L. 366. La ville de Palerme a des Magistrats particuliers. Le Capitaine-Justicier, Chef de la Noblesse, rend la justice criminelle. Cette charge, quelque importante qu’elle soit, le cede à celle de Préteur, chargé de l’administration de la ville et des provisions. Il est député du royaume, chef de l’ordre domanial dans le Parlement, et jouit de [p. 217] toutes les prérogatives du Vice-Roi, pendant son absence.
П. 354. Город Палерма имеет особых властелинов. Капитан исправник, глава дворянства, чинить правосудие в уголовных делах. Сколь сия должность ни важна, уступает однако Претору, коему поручено надзирание над городом и съестными припасами. Он есть Депутат Королевства, и пользуется всеми преимуществами Вицероя в его отсутствие.
L. 355. La nombreuse noblesse qui vit des revenus qu’elle tire de ses terres, les magistrats qui joignent à leur fortune les émolumens de leurs charges, les curiaux qui s’enrichissent par la rage des procès et par la chicane, les bourgeois qui sont dans l’aisance, font subsister plus de cent mille personnes, soit par les gages qu’on leur donne, soit par leur adresse à de dédommager de la lésinerie de leurs maîtres.
П. 344. Многочисленное Дворянство, которое живет доходами с своих деревень, властелины, кои с собственным имением совокупляют прибытки места, приказные, кои обогащаются склонностию к ябеде и к тяжбам, мещане, кои зажиточны, питают больше ста тысяч человек, или давая им жалованье, или доставляя способы самим себя награждать за скупость Господ.
L. 318. Les Magistrats avoient établi quelques impositions pour augmenterses fortifications. Le Peuple prétendoit devoir être consulté pour une opération de cette importance ; des murmures secrets on en vient aux plaintes publiques.
П. 307. Властелины наложили некоторыя подати для умножения укреплений. Народ настоял, что надлежало потребовать на перед его мнение в столь важном деле; роптание произвело явную молву.
L. 318. Pour contre-balancer la puissance des Magistrats, on accorde à tout Bourgeois ou Citoyen le droit de représentation, qui consiste à donner une déclaration des abus qu’il croit découvrir, et un plan de ce qu’il pense être utile à l’Etat.
П. 307. Для перевеса могущества властелинов, дается всякому мещанину или гражданину право представления состояния в подавании объявления о злоупотреблениях, кои он откроет, и плана тому, что почитает полезным отечеству.
П. 307. Здесь не знают наследственных достоинств: сын перваго властелина пребывает без отличения в толпе, ежели не выбьется из нее своим собственным достоинством. Ни дворянство, ни богатство не дают ни чина, ни преимущества, ни способности к возвышению в должностях <…>.
L. 320. On divise en quatre classes les divers Membres de cette République, qui tous doivent faire profession de la Religion Protestainte. On nomme Habitans, les Etrangers qui ayant obtenu des Magistrats, ou acheté de l’Etat la permission de demeurer à Geneve, n’y jouissent d’aucun autre privilege. Les Bourgeois sont ceux qui, nés d’Habitans, ont acquis le droit de Bourgeoisie et les prérogatives qui y sont attachées. Les Citoyens, fils de Bourgeois et nés dans la Cité, peuvent seuls parvenir aux premieres places de la Magistrature. Les Natifs sont ceux qui, issus d’un pere qui n’étoit qu’Habitant, ont quelques droits de plus que lui, mais sont encore exclus du Gouvernement.
П. 309. Разделяют на четыре класса разных членов сей Республики, кои все должны быть Протестантской веры. Жителями называют чужестранцов, кои получа от властелинов, или купя у Республики позволение жить в Женеве, не пользуются в ней ни какою другою привилегию. Мещане суть те, кои родясь от жителей, приобрели право мещанства и прерогативы к нему привязанные. Граждане, дети мещан и родившиеся в городе, могут одни доходить до первых мест магистратуры. Природные суть те, кои произходя от отца, которой был только житель имеют несколько больше прав нежели он, но еще изключены из Правления.
L. 320. La modération et la prudence ont fermé tous les passages aux appas séducteurs du luxe ; la tempérance est la garde de la santé ; la religion, la vertu des Magistrats et leur vigilance constituent encore le plus constant bonheur de ces Républicains ; et une teinture de savoir adaptée aux différentes circonstances de la vie, compose chez eux le caractere d’homme de bien et de Citoyen éclairé. Les Loix conservent la dignité de la Magistrature, la liberté des Particuliers ; et c’est par les plus sages Réglemens, que vingt mille Habitans paroissent ne composer qu’une même famille.
П. 309. Умеренность и благоразумие заперли все ходы льстительным приманкам роскоши; воздержность есть страж здравия; вера, добродетель, бдение властелинов составляют наипостояннейшее счастие сих Республиканцов; и довольная ученость, присвояемая к разным обстоятельствам жизни, составляет у них свойство добраго человека и просвщеннаго [с. 52] гражданина. Законы сохраняют достоинство правительства, вольность обывателей, и в следствие мудрых учреждений двадцать тысячь жителей, кажется составляют одну семью.
L. XLVII. Isles Marianes etc. L’autorité des chefs de la nation n’est pas moins bornée que celle des peres ; et ces insulaires n’ont proprement aucun maître. Toutes leurs loix se réduisent à un petit nombre d’usages qu’ils n’observent que par habitude, et dont ils se dispensent à leur gré.
П. 47. Марианнинские острова и пр. Власть начальников народных столь же ограничена, как и родительская; и собственно говоря, сии островяне не имеют никакого властелина. Все их законы замыкаются в небольшом числе обычаев, а наблюдаются по одной привычке, и от коих уклоняются они по своей воле.
L. XX. La Médie. Le gouvernement de la province de Tauris, ou d’Azerbayan, est le premier du royaume de Perse. Il y a peu de différence entre la cour de ces sortes de gouverneurs et celle du roi même.
П. 20. Мидия. Правительство провинции Таврийской, или Азербаянской, есть главнейшее в Персидской [с. 158] Монархии. Розницы очень мало между дворами сего рода властелинов и самаго Шаха.
L. LXIII. <…> il n’y a point d’Etat où la vie, l’honneur et les biens des hommes soient protégés par un plus grand nombre de loix ; que plusieurs souverains de la Chine ont regardé ces mêmes loix comme leur soutien, leurs peuples comme leurs enfans, les magistrats comme leurs freres.
L. LXIII.
В оригинале такого фрагмента нет
П. 63. <…> нет государства, в котором бы жизнь, честь и имение людей было защищаемо большим числом законов; что многие Китайские Государи почитали сии самые законы своею подпорою, подданных своими детьми, властелинов своими братьями.
С. 226
П. 63. Китайский Монарх знает, что народ предан ему только тогда, когда он творит его счастливым <…>.
L. 307. C’est à [p. 231] eux qu’appartient le gouvernement Aristo-Démocratique ; c’est-à-dire que les Magistrats doivent être choisis parmi les familles nobles protestantes, et nommés par les Corps de Métiers.
П. 296. Им принадлежит Аристо-Демократическое правление, то есть что властелины должны быть избираемы из благородных Протестантских фамилий, и назначаемых цехами.
L. 340. L’état Républicain succede au Monarchique : on élit deux Magistrats annuels, auxquels on donne le nom de Consuls <...>.
П. 329. Республиканское правление заступает место Монархическаго: избираются два годовыя властелина, коим дается имя Консулов <…>.
Principio igitur summi Principis duplicem esse potestatem vel ex ipsis Iurisconsultis constat. Unam Absolutam, sive Solutam, alteram Civilem appellant. Soluta, seu libera, ea est quae nullis legibus circumscripta est, sed omnia sine discrimine complectitur: exceptis tamen Dei Naturaeque legibus, atq[ue] iis quibus tamquam fundamentis Principatus fastigium & status innititur. Quippe Deo superior non magis est Princeps, quam vel patrono cliens, vel seniore suo vasallus: immo ipsius imperio & potestati subiectus est, nedum ut illi divinas leges abrogare liceat.
Principi quoque fundamentales principatus sui leges antiquare minime licet. Nam abolere ea iura, quibus status Reip[ublicae] atque ipsius salus continetur, quid aliud esset quam seipsum ultro (p. 37) pessumdare? Sic Galliarum Regi, nec legem Salicam, nec trium Statuum conventum, nec legem de non alienandis Regni partibus & provinciis quae in ipsius Reip[ublicae] dominio positae sunt, tollere licet.
Во первых убо превисочайшего кн[я]зя две власти от самих советников позноватся. Едину свободную, вторую грожданскую именуют. Свободная сия е[c]ть, яже ни ко единому суду причитуется, но вся беспрекословия составляеть, кроме божиих и естественных судов и тех ими же аки основаниями властелителства степени и стани утверждаются. Понеже не паче высочайши есть властелин яко же благодители пестун и вящему себе раб, паче же оного власти и раден[и]ю подлежит, дабы когда б[о]жияго суда не отвратил.
Кн[я]зя такожде утвержденнаго княжения устави всячески забивати не подобает, ибо отвергати оные уставы и ниже стан речи посполитой и здравия его состоится, что болие есть, аще не себе самого отвергати? Тако Галли ц[а]рь ниже установлении салинском, ниже трех станов собрание, ниже уставов и не отверженны ц[а]рств части и стран, яже в самые речи посполитыя власти положенные суть отвергати подобает <…>.
Princeps Leonis et Vulpis ingenium imitari debet: non alterutrius seorsim ab altero.
Duplex est (inquit Machiavellus) decertandi modus apud homines, nempe aut iure et legibus, quum res ratione tractantur: aut vi. <…>
Hac ambage significantes, Principem hominis & bestiae natura[m] simul induere debere.
Властелин львов и лисын ум наследовати повинен, ниже едино з тех отделно от другаго.
Двояки есть (поведает Махиваель) жити ч[е]л[о]в[е]ком образ сии есть, или правдою и судом, когда вещи разумом составляются, или силою <…>. Тими притчами знаменовали иже должен властелин облектися купно в ч[е]л[о]веческое и скотское естество.
Princeps sаevitiam exercere debet uno veluti ictu atq[ue] impetu: benefice[n]tiam, paulatim.
Qui principatum aliquem invadit (inquit Machiavellus) quaecumq[ue] saeve & acerbe fieri expedit, ea primo statim impetu exsequi debet, ne saepius omissa repetere necesse sit: quo subditos postea mansuefacere leni & moderato imperio possit. Na[m] iniuriae semel & uno velut ictu inferri debent, ut quo rariores subditis illatae fuerint, eo minus irritent. Contra vero, beneficia sensim & paulatim co[n]fere[n]da sunt, ut saepius iterata animos eorum qui accipiunt vehementius imbua[n]t. Plurimi quidem extitere qui propter saevitia[m] tranquillum principatum diu obtinere no[n] potuerunt: sed id propterea evenit, quia saevitiam dextre non exercuerant.
Властелин свирепство делати должен един аки ударением или дерзновением, благочинность по воли.
Иже власть якую наступает (поведает Махиавель) что либо строптиво и свирепо творити тщится, тое первим намерением соверши повинен, до многожды остановления потворяти и не нужда будет к ним подданним. Послежде скротити мяхким и мерним владением возлегл бы, ибо кривди единою и единим аки бы ударением отдатися повинни, да яко редки[и] рабом или подданним подоватися будут, тако мало оскорбят. Вопреки паки благодеяния неборзящеся воздоватися мают да многожды повторенния желание иже обирают зелней исполняют. Многи уже пребыша иже свирепства ради мирное владение те долго одержати не могли, но и того ради случися бо свирепство мудро не творили.