§. 6. Cæterum ut lex vim suam in animis eorum, quibus fertur, exserete possit, requiritur cognitio tum legislatoris, tum ipsius legis. Nemo enim obedientiam praestare valebit, si neq; cui parere debeat, neq; ad quod teneatur noverit. Et legislatoris quidem cognitio est facillima. Legum quippe naturalium eundem esse auctorem, qui universi, ex lumine rationis costat. Nec civis ignorare potest, quis in ipsum imperium obtineat. Leges porro naturales quomodo innotescant, paulo post exponetur. Civiles autem leges per promulgatiomem publice & perspicue factam in subjectorum notitiam perveniunt.
6. Но дабы закон действителен, в умах тех человеков, которым полагается, был, надобно ведать тако ЗАКОНОДАВЦА, яко и САМЫЯ ЗАКОНЫ. Никто бо послушания творити возможет, егда кому не подчинен, и к чему обязуется того не ведает. Законодавца убо познать не трудно: а законов естественных тои есть творец, кто и вся сотворил, якоже естественным разумом показуется. И тако гражданин не может не знать, кто над ним власть имеет: законы же естественные како могут познаваемы быти, потом покажем. Гражданские бо законы чрез объявление всенародное, и ясно учиненное, в познание подчиненным приходят: в котором объявлении сии две вещи наблюдать должно.
§. 2. Norma illa vocatur Lex, quæ est decretum, quo superior sibi subjectum obligat, ut ad istius praescriptum actiones suas componat.
2. Правило оное именуется ЗАКОН, КОТОРЫЙ ЕСТЬ ДЕКРЕТ ИЛИ УСТАНОВЛЕНИЕ, КОТОРЫМ НАЧАЛЬСТВУЮЩИЙ ПОДЧИНЕННАГО СВОЕГО ОБЯЗУЕТ, ДАБЫ [с. 38] ПО ОНОМУ УСТАВУ СВОЯ ДЕЙСТВИЯ СОГАСОВАЛ.
§ 2. Es ist aber eine Sache, die an sich selbst bekannt und unwidersprechlich ist, daß eine ordentliche wolbestellte Haushaltung, sie sey nun in die Enge gezogen oder weitläufig, niemals auf einen einzelen Person beruhe, sondern eine Societät oder Gesellschaft verschiedener Personen erfordere, welche nach unterschiedlichen Absichten, als Ehemann und Ehefrau, Eltern und Kinder, Herrschafft und Untergebene, insgesamt aber als Hausgenossen in einer Societät zu betrachten vorkommen.
§ 3. Unter denenselben erfordert eine Haushaltung, die mit gedeylicher Aufnahm angerichtet und geführet werden solle, eine gute Ordnung, und einstimmige Harmonie, darinn man sich gebührend begegnet, und ein jeder seines Orts, er stehe den andern vor und regiere, oder werde regieret, die schuldige Pflicht, die ihm obliegt, genau beobachtet.
<...> Also kan es auch in einer Haushaltung nicht besser gehen, wo der Haus-Vatter, als das Haubt, das seine untergebene Hausgenossen, als die Glieder regieren, und denenselben ihre Verrichtungen anweisen und austheilen sollte, sein Amt entweder gar verlässet, oder doch fahrlässig verrichtet; oder hinwieder die Glieder, an statt daß sie sich regieren lassen sollten, entweder selbst regieren wollen <...>.
§ 5. Nachdem aber diesen gelobten Zweck zu erlangen nächst dem Seegen Gottes nichts heilsamer und nöthiger ist als daß angeregter massen Haus-Vättere zusamt denen Haus-Genossen sich ihren obhabenden gemäs in ihren gebührlichen Schrancken halten: So erfordert die Nothdurfft und Ordnung dieses Wercks, daß denenselben in diesem ersten Buch besondere Regeln die sie ihrer Schuldigkeiten errinnern und weilen sie auf die Erfahrung und des Christenthum gegründet sind <...>
Сие ведомо и неоспоримо есть, что порядочное и благоучрежденное домостроительство, велико или мало, никогда на одном лице не утверждается, но на разных: яко муже, жене, детях, служителях, господах и подчиненных.
Между оными требует домостроительство добраго порядку и согласия, которое все вещи умножает и приращает, и без него правители повелевать, а подданные повиноваться и верно служить не могут <...>.
Так и в домоправительстве иначе быть не может, ежели господин, глава дому, своих подданных, как членов тела экономическаго, управлять и наряжать не будет. <...> ибо когда глава дому слаба и больна, то члены, презря оную, сами начальствовать похотят <...>.
<...> а к получению сего славнаго дела весьма потребно, дабы господа с подданными в надлежащих границах были, а за должность свою не переступали, чего не обходимо порядок экономии требует, в начало которой положим христианския добродетели <...>.
<...> ja hätten sie das natürliche Gesetz übertreten und den ihrem Vater schuldigen Gehorsam bey Seite setzen wollen, würden sich doch die meisten von ihren eigenen Unterhabenden bedacht haben, ihnen hierinnen behülflich zu seyn.
Но хотя бы и преступили они естественный закон, и не захотели бы оказать своему родителю должнаго послушания, то однакож бы болшая часть их подчиненных отреклись им в том помогать.
§ 717. Imperii variae dantur species, estque I) vel summum si a nullo alio homine iure dependet, vel subordinatum si ab alio homine iure dependet.
§ 718. Imperium dividitur II) in limitatum si ius vi imperii disponendi speciali modo determinatum, & illimitatum si non.
§ 719. Imperium dividitur III) in plenum si nullo iure maiestatico diminutum, & minus plenum si iure quodam maiestatico diminutum.
§ 720. Imperium dividitur IV) in patrimoniale si de eo tanquam re in dominio existente disponere licet, & usufructuarium si de ipso imperio disponere non licet.
§ 717. Разные суть виды правления: и I.) или верьховное (summum), которое ни от какого другаго человека по праву не зависит, или подчиненное (subordinatum), которое от другаго человека по праву зависит.
§ 718. Правление разделяется II.) на ограниченное (limitatum), ежели право в силу правления разполагать особенным образом определено, и на неограниченное (illimitatum), ежели оно не определено.
§ 719. Правление разделяется III.) на полное (plenum), естьли оно ни по какому праву государственному не уменьшено, и на неполное (minus plenum), ежели оно по какому праву государственному уменьшено.
§ 720. Правление разделяется IV.) на наследственное (patrimoniale), ежели об оном, так как о вещи, в обладании находящейся, разполагать можно, и на ненаследственное (usufructuarium), ежели об оном разполагать не можно.
О когда бы подданные уразумели, колико Государям стоит трудов повелевать! а Государи напротив того узнали коль сладко жить в покое! смело божусь, что подчиненные о начальствующих возъимели бы чрезвычайное сожаление, а начальствующие позавидовалиб состоянию подчиненных.
Cumque et Rex tam justus, et Episcopus tam sanctus esset; tum Ecclesia florentissima, tum respubl[ica] emendatissima, tum Africa tota pacatissima erat. Saepius enim civilia cooriuntur [p. 102] bella ex superiorum superbia, quam ex inferiorum inobedientia.
И понеже Король [в Африке] был толь правосудной, и Епископ [в Карфагене] толь добродетельной; то по сей причине церьковь там весьма процветала, общество находилось в благоденствии и найлучшем порядке, и вся Африка пребывала в глубочайшей тишине и спокойствии. Ибо междоусобныя брани чаще раждаются от гордости властей, нежели от непослушания подчиненных.
Saepe Deus Monarchas imperiis, Reges regnis, Praesides Provinciis, Dominos terris, Antistites Ecclesiis, non quales bona subditorum gubernatio postulat ; sed quales peccatorum multitudo meretur, concedit.
Часто посылает Бог Империям монархов, царствам королей, провинциям наместников, землям владетелей, и церьквам пастырей, не таких, каковых требует доброе управление подчиненных; но каких множество грехов заслуживает.
So hat der Obere kein Gesetz, als die Stillung seiner unmäßigen Begierden? [S. 82] Und ich soll ihm gehorchen? So hat der Niedere kein Gesetz, als die Gewalt, wo er kann, von sich abzuwenden, und das Leben des Obern seinem Eigennutze aufzuopfern? Und ich soll regieren? So ist keine Treue, kein Band der Liebe, das die Menschen verknüpft; und nur der Eigennutz ist ihr höchstes Gesetz? Und in diese Gesellschaft der Betrüger, der Undankbaren, der Meyneidigen, der Räuber, der Mörder, der Blutschänder, der Gottesleugner, wollet ihr uns versetzen, ihr Freygeister? O Feinde der Menschen und Gottes!
[…] так Вышний не имеет закона? Как удовольствие своих не умеренных желаний и я должен ему повиноваться? Так подчиненной не имеет закона, как только насилие от себя, когда он может, отвратить, и жизнь такого начальника своему корыстолюбию на жертву приносить? И мне управлять? следовательно нет верности, нет союза любви, которой людей соединяет; а только корыстолюбие, есть их высочайшей закон? И в такое общество обманщиков, не благодарных, клятвопреступников, похитителей, убийц, растлителей, богоотступников хотите вы нас преселить вы Натуралисты? О враги человеков и Бога!
Zagatai, oder Jagatai, bekam die Länder, welche jetzt die große und kleine Bucharey genennet werden, und seine Nachkommen starben noch zu der Zeit aus, als Timur Beg sein Reich stiftete, zu welchem diese Länder kamen. Ugadai ward von seinem Vater zum Regenten über die Mongolen und Tataren ernennet: allein, diese Völker und die ihnen unterwürfigen Länder, kamen nach Ugadai Sohns Chaiuk Tode, an des oben angeführten Taulaui Söhne.
Цагатай, или Ягатай, получил земли, которыя ныне великою и малою Бухариею называют; наследники же его вымерли в то время, как Тимур Бег учредил свое царство, к коему отошли и сии земли. Угадай поставлен был от отца своего правителем над Мунгалами и Татарами: но народы сии, и подчиненныя им земли, по смерти Угадаева сына Каюка, досталися во владение сыновьям вышереченнаго Таулая.
Ich beschreibe nun die unter türkischer sowohl Oberherrschaft als völliger Bothmäßigkeit stehenden Landschaften, genauer; die unter persischer Oberherrschaft stehenden Fürstenthümer aber, werde ich bey Persien beschreiben.
Я обстоятельнее описываю здесь как состоящия под Турецким первоначальством, так и во все подчиненныя Туреции провинции: что же касается до княжеств, в Персидском владении находящихся, то сии при Персии описаны будут.
In a former chapter of these commentaries(a) we distinguished magistrates into two kinds: supreme, or those in whom the sovereign power of the state resides; and subordinate, or those who act in an inferior secondary sphere.
Во второй книге в главе первой мы различали правительства, разделяя оные на Верxовные, в коих самодержавная власть государственная пребывает, и и на Подчиненные, или заимствующие свою власть от верховных.
§II. Premiere raison de ne pas choisir un Ministre sans naissance
La premiere, afin de maintenir les sujets dans l’obéissance ; car si le Ministre est un homme du Peuple, ses égaux lui porteront envie, & les nobles refuseront de se soumettre à leur inferieur : ainsi l’envie des uns, & la hauteur des [p. 167] autres, rendront le Ministre roturier, non seulement odieux à tous, mais encore un sujet de mépris dans tout ce qui émanera de lui <…>.
Первая причина
Первая причина состоит в содержании подчиненных в повиновении. Ибо ежели министр будет из простаго народа, то равныя ему будут завидовать, а благородные откажутся покоряться нижшему себя [л. 64.] таким образом зависть одни и высокомерие других, сделают простолюдима [sic] министра не только ненавистным всем, но еще и предметом презрения во всем том, что будет происходить от него<…>.
Wenn er sich hinweg begiebt, begleitet ihn der Grosvezier bis zur Thüre, und lässt ihn durch verschiedene seiner Beamten nach Hause begleiten, welche die reichen Geschenke tragen, die er ihn bei seiner Wahl machen muss.
Der Grosherr sezt dem Mufti ein lebenslängliches Gehalt aus, welches täglich 2000 Asper beträgt. Er hat keine andre gewisse Einkünfte; da er aber die Freiheit hat, die reichen Pfründen der königlichen Moscheen zu vergeben, und alle Besoldungen der Geistlichen durch seine Hände gehen: so zieht er ansehnliche Summen aus diesen Quellen.
Визирь провожает его до дверей, и велит следовать за ним до дому своим подчиненным, которые несут богатые подарки, обыкновенно даваемые Визирями при избирании Муфтиев.
Жалованье его состоит 2000 аспров на день. Он не имеет других [с. 82] верных доходов; но как имеeт прaво раздавать богатые вклады и жалованье духовенству, то получает при том очень довольно.
Wenn die Ersten im Staate, denen der Fürst einen großen Theil seiner Gewalt übertragen hat, Bedienstungen nur nach Gunst vertheilen, oder für Geld hingeben, sind sie für das Land, das sie verwalten, das größte Unheil.
Indem sie so die Stellen an den Meistbiethenden verhandeln, begehen sie gegen den Staat das unverzeihlichste Unrecht, denn das Sprichwort: Wer ein Amt kauft, verkauft hinwieder die Gerechtigkeit, trift! Leider, nur zu oft ein.
Diese Dienstkäufer wuchern gewöhnlich mit der Gerechtigkeit, saugen den Unterthan aus, und [S. 265] verhandeln das Wohl des Fürsten, und des Landes, so oft sie können. Die Summe, die sie für den Dienst hingaben, bringen sie bald wieder durch Erpressung, Betrug und Untreue herein; aber das wäre noch das Geringste; viele gehen es darauf an, nicht für sich allein, sondern für die ganze Familie, Enkel und Urenkel, und eine ganze Generation Schätze zu sammeln.
Ежели первые в государстве, коим Государь поручил большую часть власти своея, раздают служения по одной благосклонности или за [С. 310] деньги, приносят великой вред управляемой ими стране.
Они, раздавая места тем, которые большие приносят подарки, делают государству непростительную обиду; ибо часто к сожалению сбывается сия пословица: кто покупает чин, продает правду.
Сии покупщики мест обыкновенно отдают в лихву справедливость, изнуряют подчиненных и разрушают благосостояние отечества, когда только могут. Ту сумму, которую они отдали за место, скоро выручают угнетением, обманом и неверностию. Но сие еще не столь важно: многие в сем случае поступают так, что не только для одних себя собирают сокровища, но для целой фамилии, для внуков и правнуков и для целаго поколения.
Mit seinen Untergebnen wie der Despot mit seinen Sklaven leben; nur durch halbverständliche Winke mit ihnen reden, durch Blicke; sie nie ansehen, als nur durch einen Furienblick sie in Furcht und Angst zu setzen; ihrer Schüchternheit immer einen kalten, rauhen Barbar, und ihrer menschlichen Eigenliebe den harten Gebieter entgegen stellen; alles was man möglich verlangen kann, sich leicht in Kopf setzen, und von ihnen als Kleinigkeit begehren; in Befehlen, die man ihnen giebt, weder eine Vorstellung, noch Entschuldigung annehmen; in allem nur seine Laune und seinen Eigenwillen zu Rath ziehen, nie ihre Talente und ihre Kräfte; oft mit dem demüthigenden Tone einer empörenden Oberherrschaft [S. 289] das bittere Lächeln der Verachtung verbinden; […].
Жить с своими подчиненными, как деспоту с рабами; говорить с ними только полупонятными минами и взглядами; взирать на них не иначе, как взором фурии, и только для того, чтоб привесть их в ужас и трепет; представлять всегда робкости их холоднаго и дикаго варвара, а человеческому [с. 339] самолюбию их жестокаго повелителя; все, чего только пожелать можно, влагать себе в мысль и требовать от них как безделицы; в даемых им повелениях не принимать от них ни представления, ни извинений; во всем сноситься с своими только прихотями и своеволием, а никогда с их дарованиями и силами; часто с унизительным тоном повелительной власти соединять горькую улыбку презрения; […].
Однак воисти[н]ну наиболшая область при императорах греческих была которыи и вриме и воиталиских местех себе по[д]чине[н]ных чре[з] высла[н]ных екса[р]хов управление имели <...> нопосле[ж]де помалу папежи начали обла[с]ти греческои непослушны быть вину они во[з]лагают на бе[з]законие екса[р]хов...
Revera tamen summa Imperii penes Imperatores Graecos erat, qui id Romae ac per alia Italiae loca sibi parentia, missis Exarchis, exercebant. Sed paulatim Pontifices coepera<n>t huius quoque Graeci Imperii taedere. Causam ipsi referunt in libidinem Exarchorum...