En général, le Commerce est une profession non moins honorable qu’utile. En France même, il en est sorti, & il en sort encore quantité de familles qui se distinguent avec honneur dans l’Epée & dans la Robe. Ce n’est cependant que du Commerce de mer, & de celui qui se fait en gros, qu’il est permis à la Noblesse Françoise de se mêler, sans craindre la dérogeance. [сol. 832]
La coutume qui s’observe en Angleterre, n’est peut-être pas moins sage ; elle permet aux Cadets des plus grandes Maisons, de laisser dormir leur noblesse, comme on dit dans la Bretagne Françoise, & de s’enrichir par toute sorte de Commerce licite, pour soûtenir un Nom, qui sans cela leur deviendroit à charge : inconvenient qui ne se fait sentir que trop souvent chez une Nation voisine, plus sçavante, à ce qu’elle croit, sur le point d’honneur, mais moins intelligente sur son veritable interêt.
On peut encore ajoûter à l’honneur du Commerce, que quelques Princes d’Italie se regardant comme les principaux Négocians de leurs Etats, ne dédaignent pas de faire servir leurs propres Palais, de magasins à leurs plus riches Manufactures. On voit même plusieurs Rois de l’Asie, aussi-bien que la plûpart de ceux qui commandent sur la Côte d’Afrique & de Guinée, exercer le négoce avec les Européens, par leurs Commis ; & souvent par eux-mêmes.
Вообще сказать, что комерция есть честное, и полезное состояние. Во Франции до сих времен было, и ныне таких [с. 4] фамилий много, которые военную и стацкую службу с честию отправляют. Однакож шляхетству токмо в морскую, и оптовую комерцию мешаться позволено, а в мелочное купечество вступать весьма запрещено.
В Англии поныне продолжающееся обыкновение не меньшей хвалы достойно, которое Кадетам [меньшим сыновьям] знатнейших домов, всякаго звания купечеством богатиться позволяет, для содержания такого имени и титла, которое бы им без сего способу не сносно было: а хотя соседнее нам государство [Гишпания] во всем, что до чести касается, верьховную мудрость себе и приписывает, однакож истинной своей пользы весьма мало знает. К чести комерции, и то еще прибавить можно, что разные Италиянские Принцы, в домах своих богатыя манифактуры, и магазейны на разные дорогие товары имеют. А в Азии таких Царей много, также Африканских и Гинейских владетелей довольно, которые с Европейцами чрез Комисаров, или сами комерцию имеют.
Всеми сими, и другими многими островами один Япоской Цесарь владеет; а хотя под его державою и много Королей, как на островах так и на твердой земле: только они для одной чести Царями называются, а в самом деле ничто иное как Генералы Губернаторы, или Наместники знатных провинций, державы Цесаря Японскаго.
A peine cette Ville naissante fut-elle élevée au-dessus de ses fondemens, que ses premiers habitans se presserent de donner quelque forme au gouvernement. Leur principal objet fut de concilier la liberté avec l’Empire; & pour y parvenir, ils établirent une espece de Monarchie mixte, & partagerent la souveraine puissance entre le Chef ou le Prince de la Nation, un Sénat qui lui devoit servir de Conseil, & l’Assemblée du Peuple. Romulus le Fondateur de Rome en fut élu pour le premier Roi; il fut reconnu en même tems pour le Chef de la Religion, le souverain Magistrat de la Ville, & le General né de l’Etat. <...> [p. 6] Mais sous cet appareil de la Royauté, son pouvoir ne laissoit pas d’être resserré dans des bornes fort étroites; & il n’avoit guéres d’autre autorité que celle de convoquer le Sénat & les Assemblées du Peuple; d’y proposer les affaires; de marcher à la tête de l’armée quand la guerre avoit été resoluë par un Décret public, & d’ordonner de l’emploi des finances...
Les premiers soins du nouveau Prince furent d’établir différentes Loix par rapport à la Religion & au gouvernement civil, toutes également nécessaires pour entretenir la societé entre les hommes; mais qui ne furent cependant publiées qu’avec le consentement de tout le peuple Romain.
Едва сей город [Рим] начал созидаться, и уже первые его жители стремились установить там образ правления. Главный их предмет был, чтоб согласить вольность с самодержавием. К достижению онаго они вымыслили род некоторой [с. 6] смешенной монархии, то есть разделили самодержавную власть между главным или Государем народа, между Сенатом, который служил ему советом, и между народным обществом. Ромул, основатель Рима, был избран первым Царем, признан купно начальником богослужения, самодержавным судиею города и природным вождем сил государственных. <...> Но с сею царственною наружностью власть его весьма была ограничена; оная состояла только в том, что он мог созывать в собрание [с. 7] Сенат и народное общество, предлагать им о делах, предводить войско, когда война общим определением будет предпринята, и распоряжать употребление государственных доходов <...>.
Первыя попечения сего Государя были, учредить разные законы касающиеся до веры и гражданскаго правления, равно полезные к человеческому сожитию: но сии законы выданы были с согласием всего Римскаго народа.
De tous les peuples du monde, le plus fier dès son origine, & le plus jaloux de sa liberté, a été le Peuple Romain. Ce dernier ordre, quoique formé pour la plûpart de pastres & d’esclaves, voulut avoir part dans le Gouvernement comme le premier. C’étoit lui qui autorisoit les Loix qui avoient été dirigées par le Roi & le Sénat; & il donnoit lui-même dans les assemblées, les ordres qu’il vouloit executer.
Ни один простый народ в свете не гордился столько своим происхождением и не любил столько своей вольности, как Римляне. Сия последняя часть общества, составленная хотя из беглецов и невольников, стремилась иметь равное участие в правлении как [с. 18] и перьвая. Она уполномочивала законы, кои были составляемы Царем и Сенатом. Народная оная часть сама давала в Собраниях повеления, кои желала исполнить.
Le Dictateur avoit des Licteurs armez de haches comme les Rois; il pouvoit lever des troupes ou les congédier, selon qu’il le jugeoit à [p. 78] propos. Quand la guerre étoit déclarée, il commandoit les armées & y décidoit des entreprises militaires, sans être obligé de prendre l’avis ni du Sénat, ni du Peuple; & après que son autorité étoit expirée, il ne rendoit compte à personne de tout ce qu’il avoit fait pendant son administration.
Диктатор имел Ликторов вооруженных секирами, как они при Царях бывали. Он мог собирать и распускать войско по его благоразсуждению: противу же неприятеля он повелевал оным и распоряжал военныя предприятия, не быв должен спрашивать на то мнения от Сената или Народа; равно по окончании своей власти, он не давал никому ни в чем ответа по делам, произведенным во время его правления.
Le veritable sujet de la dispute & de l’animosité des deux partis, rouloit sur ce que les Nobles & les Patriciens prétendoient que par l’expulsion des Rois ils avoient succedé à leur autorité, & que le Gouvernement devoit être purement Aristocratique; au lieu que les Tribuns tâchoient par de nouvelles Loix de le tourner en Democratie, & d’attirer toute l’autorité dans l’Assemblée du Peuple qu’ils gouvernoient à leur gré. Ainsi l’ambition, l’interêt & la jalousie animoient ces différens partis, & faisoient craindre aux plus sages une nouvelle séparation, ou une Guerre civile.
Справедливая причина ссоры и озлобления с обоих сторон состояла в [с. 216] том, что Вельможи и Патрикии по отрешении Царей хотели быть наследниками их власти, и учинить правление точно Аристократическим; Трибуны же с их стороны старались новыми законами сделать оное Демократическим и привлечь всю власть в Народное собрание, которым они управляли по своей воле. Сим образом властолюбие, корысть и ревность действовали в разных частях Народа, и подавали страх или новаго разделения, или междоусобной войны между Гражданами.
<...> Rome n’avoit point encore de Loix, ni une forme constante d’administrer la Justice. La volonté seule de ses anciens Rois avoit tenu lieu de Loi pendant leurs regnes; les Consuls & le Sénat en succedant à leur puissance, succederent à ce droit [p. 350] souverain de rendre la justice, & ils regloient leurs Arrêts par les principes de l’équité naturelle, ou par d’anciens usages, ou enfin par les premieres Loix de Romulus & de ses successeurs dont on trouvoit encore de legers vestiges dans les Livres sacrez dont les seuls Patriciens étoient dépositaires.
<...> в Риме не было еще положительнаго закона ни образа в отправлении правосудия. Единая воля первых в нем Царей служила законом в их царствовании. Консулы и Сенат вступя в их место, получили и самодержавное в судах право владык Народных. Они составляли их определения, или по узаконению естественной правды, или по древним обычаям, или напоследок по первобытным законам Ромуловым и его преемников, которых находились еще слабыя указания в Священных книгах, кои хранились в рука[х] одних Патрикиев.
Je le souhaite par zele pour la conservation de la personne sacrée du Roi, si nécessaire à son Royaume, et celle de Monseigneur le Dauphin. Je le souhaite pour le bien de l’Etat. Je le souhaite pour le vôtre même : car un des plus grands malheurs, qui vous pût arriver, seroit d’être Maître des autres, dans un âge où vous l’êtes encore si peu de vous même.
Желаю то по усердию для сохранения священнейшей особы Короля, толь нужной для государства, также и для персоны Дофина, желаю то для блага государства, желаю ж и для самих вас: ибо, величайшее несчастие, каковое может с вами случиться, состоит в том, естьли вы будете властителем других, в таких летах, когда столь мало можете владеть сами собою.
Вы знаете, что иногда Государи ничего с своих народов по собственной своей власти не брали, но парламент, сиречь собрание народа, ему давал потребныя суммы для чрезвычайных нужд государства; кроме же сего случая, он жил на собственных своих доходах.
Понеже Король есть перьвой судия своего государства. Он делает законы, Он их в нужде изтолковывает; Он же часто судит в своем совете по установленным от него законам <…>.
De quelque maniere que les députés des villes eussent été admis dans les assemblées législatives, cette innovation influa beaucoup sur le gouvernement. Elle tempéra la rigueur de l’oppression aristocratique par un mêlange de liberté populaire ; elle procura au corps de la nation, qui jusques là n’avoit point eu de représentans, des défenseurs actifs & puissans, chargés de veiller à la conservation de ses droits & de ses priviléges ; elle établit entre le roi & les nobles une puissance intermédiaire, à laquelle ils eurent alternativement recours ; & cette puissance arrêta tour-à-tour les usurpations de la couronne, & réprima l’ambition de la noblesse. <...> L’égalité, le bon ordre, le bien public, la réforme des abus, devinrent des idées communes & familieres dans la société, & s’introduisirent bientôt dans les réglemens & la jurisprudence des nations [p. 53] Européennes.
Каким бы образом городские ходатаи допускаемы ни были в законодательныя собрания, однако сие новое установление много имело силы в правлении. Оно умерило жестокость многоначальнаго утеснения чрез смешение народной вольности; оно доставило народному обществу, не имевшему до того времени ходатаев, действительных и сильных защитников, долженствовавших бдеть о соблюдении их прав и преимуществ; [с. 79] оно ввело между королем и дворянами среднюю власть, к которой попеременно имели прибежище; и сия власть мало по малу удерживала усильственныя коронныя завладения и умеряла честолюбие дворянства. … Равенство, хороший порядок, общественная польза, уничтожение злоупотреблений зделались в сообществе повсемственными и употребительными мнениями, и в сии учреждения скоро введено было и законоучение Европейских народов.
Chez le anciens Germains l’autorité du gouvernement civil étoit très-limitée. Pendant la paix ils n’avoient aucun Magistrat commun & fixe ; c’étoient les chefs ou principaux de chaque district qui rendoient la justice & jugeoient les différends. <…> Leurs rois n’avoient pas un pouvoir absolu & illimité ; leur autorité consistoit plutôt dans le privilege de conseiller, que dans le droit de commander. Les affaires de peu de conséquence étoient décidées par les chefs ; mais les objets d’un intêrêt plus général & plus important étoient soumis au jugement du corps entier de la nation.
Власть гражданскаго правления у древних Германцов весьма ограничена была. В мирное время не имели они никакого общаго и определеннаго правительства; главы или старшины каждаго уезда преподавали правосудие и разбирали ссоры. <…> Их короли не имели совершенной безпредельной власти; власть их состояла более в преимуществе советовать, нежели в праве повелевать. Маловажныя дела решимы были главами, а касающияся до общественной пользы и важнейшие предметы подвержены были суду всего народа.
Au commencement de cette année le Roi assembla son Parlement pour l’informer de toutes les procedures injustes de la Cour de Rome, & contraires aux anciens Privileges de son Royaume. Cependant l’assemblée du Clergé qui se tenoit à Londres, prit une resolution extraordinaire, les députez du Dioceze [p. 55] de Cantorbery ayant proposé de donner au Roi la qualité nouvelle de Chef, & de Protecteur souverain de l’Eglise & des Ecclesiastiques d’Angleterre, pour être ajoûtée à celle de Defenseur de la Foi, qui lui avoit été donnée par Leon X.
В начале сего года король собрал парламент свой, чтоб уведомить его о всех несправедливых Римскаго двора следствиях противных древним нравам государства его. Между тем общество духовных собравшееся в Лондоне, предприяло чрезвычайное намерение, чтоб отправить депутатов из епархии Канторберской, и предложить королю, дабы он принял новое достоинство главы и верховнейшаго защитника церкви и духовенства Аглинскаго, и чтоб он присовокупил его к достоинству защитника веры, данному ему Леоном X.
Cependant le Parlement d’Angleterre s’étant assemblé pendant ces negotiations, quelques differents survinrent au commencement entre le Roi & la Chambre des Communes irrité de ce qu’on donnoit trop de pouvoir au Clergé <...>.
Между тем как производились сии переговоры, в Англии собран был парламент, в первых коего заседаниях произошли некоторыя несогласии между королем и нижнею камерою озлобленною тем, что духовенству давали с лишком много сил <...>.
Ceux de la nation soutenoient que le Roi n’avoit rien fait que de juste & de legitime en cette affaire-là, & qu’il avoit agi conformément aux Canons, & aux droits de sa Couronne <...>.
Аглинское духовенство утверждало, что король в сем деле [разводе] поступил справедливо и законно, и что он действовал согласно с правилами духовными и с государственными законами <...>.
Premierement je declare que je reconnois le Roi pour mon Souverain Seigneur, & legitime Possesseur du Royaume d’Angleterre, auquel je me soumets aussi bien qu’aux Loix, Ordonnances, & Statuts de ce Royaume, comme doit faire une bonne & fidelle sujette. <…> De plus, je tiens & reconnois le Roi pour Chef souverain de l’Eglise Anglicane sur la Terre sous Jesus-Christ nôtre Seigneur, & je condamne, blâme, & rejette sans aucune restriction, l’Autorité, la Puissance, & la jurisdiction que les Evêques de Rome ont ci-devant usurpée sur ce Royaume, & qu’ils y pretendent encore avoir <...>.
[Из объявления, подписанного Марией Тюдор] <...> во первых объявляю, что короля признаю я самодержавным своим государем и законным обладателем королевства Аглинскаго, которому и подвергаюсь, а равно подчиняюсь законам, учреждениям и установлениям государственным, так как надлежит доброй и верной подданной. <…> Сверх того почитаю и признаю короля, по Исусе Христе Спасителе нашем, верховнейшею главою церкви Аглинской на земле; проклинаю, [с. 128] отрицаю и отвергаю без всякаго изъятия власть, могущество и суд, пред сим времянем Римскими епископами похищенные в государстве сем, в чем они почитают себя и ныне властными <...>.
<...> & publie <...> un Manifeste dans lequel il se plaint des malheurs où son frere le Protecteur avoit plongé le Royaume, & de l’esclavage où il l’avoit reduit : l’accusant de n’entretenir tant [p. 151] de Troupes étrangeres que pour se rendre le Tyran de l’Angleterre: & que c’étoit la raison qui l’avoit obligé, lui Amiral de prendre les armes pour deffendre la liberté du Roi & de la Nation.
<...> [Томас Сеймур] обнародовал манифест, которым жаловался на несчастии, в кои брат его погрузил государство, объявляя, что оно приведено им в рабство: обвиняя ж его тем, будто он содержал столь многочисленное чужестранное войско только для того, чтоб сделаться тиранном Англии; старался уверить, что сия-то причина побудила его адмирала приняться за оружие, для защищения вольности короля и всего народа.
Quelle gloire s’est-il aquise au fond, par tant de barbaries qu’il a mis en usage pour accabler ses propres sujets ? <…> Et on mettroit un tel Prince au rang des Rois d’Angleterre, qui ont été la gloire des siécles suivans, & qui servent encore aujourd’hui de modelle de perfection à tous les bons Princes.
Les Etats de Hollande étoient cependant dans une grande perplexité, parce qu’ils voyoient bien qu’ils ne pouvoient éviter de recevoir [p. 54] le Duc d’Alençon pour Gouverneur, & que la necessité des affaires les y obligeoit, n’ayant pas d’autre moyen de se mettre en liberté: outre qu’ils l’avoient promis, & qu’enfin il faloit se resoudre, ou à recevoir ce Prince en qualité de Souverain, avec quelques conditions qui moderoient un peu son pouvoir, où à retomber en la puissance du Roi Philippe, qui les avoit traitez en Tyran, & qui n’auroit épargné ni leur corps, ni leur ame: mais ce n’étoit-là que changer un Maître pour un autre; puis que si le Duc d’Alençon venoit à se marier avec la Reine Elisabeth, comme cela devoit arriver selon toute apparence, ils ne pouvoient manquer de tomber en la puissance des Anglois.
Голандские Статы находились между тем в великом недоумении, ибо ясно видели они, что не льзя им было обойтиться без того, чтоб не принять к себе правителем дюка д’Алансона, необходимость же дел их к тому и принуждала, потому что не было для них иных способов к получению вольности своей; сверх того что они сие обещали уже ему, и что наконец должно было решиться, или принять принца сего в достоинстве самодержца, с некоторыми договорами умеривающими самовластие его, либо паки предать себя во власть короля Филиппа, поступавшаго с ними тирански, и который не пощадил бы уже ни тела, ни души их: но сие значило переменить только одного господина на другова; ибо ежели дюк д’Алансон женится на королеве Елисавете, чему надлежало быть по всему видимому, то [с. 65] они не преминут подвергнуть их владычеству Англичан.