сенат

§. 7. Vitia hominum in aristocratia sunt, si per ambitum, pravasq; artes via in senatum patet viris improbis aut ineptis, exclusis melioribus; si optimates factionibus distrahuntur; si plebe tanquam mancipiis abuti, & bona civitatis augendo privato patrimonio intervertere student. 

7. ПОРОКИ ЧЕЛОВЕКОВ В АРИСТОКРАТИИ суть: аще чрез любочестие, и злыя художества или вымыслы, в сенат происходят человцы злые или недостоиные, а лучшие не приемлеми бывают. Аще [с. 426] избранные коварства между собою разгласуют. Аще народ хотят употреблять аки неволников, и общее добро для своих собственных пожитков превращают. 

XXI. Wie man mit Fürsten und Herren behutsam umzugehen habe.

<...> dann bald wollen sie, daß ihre Stell- und Verstellung erkannt werde, bald sehen sie es ganz angern. Als dem Tiberio das Käyserthum vom Römischen Rathe auffgetragen, stellete er sich dazu unwillig vorwendend, er wäre eine so grosse Bürde allein über sich zu nehmen untüchtig, zudeme fünden sich ja viele andere zum Regiment geschickte vornehme Leute, solten demnach nicht Einem allein alle Macht übergeben: Weilen ihnen aber seine arglistige und verborgene Natur bekannt und seine Ehr sucht aus vielen Dingen genugsam zu ersehen als stelleten sie sich klüglich, solchen seinen Worten glauben zu zustellen und fuhren fort ihn ganz inständiglich zu ersuchen, er möchte doch das ihme angetragene Käyserthum antreten und sie in ihrem Suchen nicht enthören; Worauf der Tiberius nach offt wie [S. 277] derholter Bitte antwortete, er befinde sich dazu allein untüchtig, wäre aber erböthig, denjenigen Theil des Regiments, welchen sie ihm anvertrauen würden über sich zunehmen, worauff ihn der Asinius Gallus unverständiglich gefraget mit welchem Theile er dann friedlich seyn wolte? welche Frage ihn sehr verdroß und als unverhoffet, sehr bestürtzet machte, weilen er nicht dafür gehalten, daß man ihm so leicht glauben würde; Wie diß der Asinius vermerckte, gereuete ihn solche Unbesonnenheit im Reden, und gab vor, er hätte solche Frage nur schertzweiß gethan, um dadurch anzuzeigen, daß das Römische Reich unmüglich zertheilet werden könnte, sondern es Einer allein beherrschen müsste <...>.

[21e] наставителное учение како с князи и государи осторожно обходитися <...>.

<...> [государи] часто хотят дабы их видя и пременения преугаданы были, часто ж оным то и противно, как Тиверию кесарство от римского сенату предъявлено, притворил он то себе быти противно, предлагая, что оныи толико великое бремя един подъяти [?] не может и к тому ж де обретаются многие иные ко владению достоины знатные люди и сего ради да не вручают единому всеи власти, но понеже им лукавая его и скрытная натура была известна и честию желателство его из многих дел усмотрено являли, [л. 66] они себя разумно, якобы таковым словам верят, но продолжали с прошением, дабы на предъявленное кесарство наступил и их прошение не оставил, на что Тиверии отвещал, что к тому себя единаго не мощна обретает, но готов оную часть правителства, еже ему вручено будет, на себя приняти, на что Азинеус Галбус неразумно вопрошал: "которою частию он хощет доволен быти?", которыи вопрос, яко нечаянныи, зело оному противен был, ибо не мнил, что ему то лехко поверят. Азиниус сие усмотря, раскаялся о безумнои речи своея и предъявил, что он оныи вопрос токмо жартом учинил, тем хотя показати, что римскому государству невозможно разделену быти, но единому оным владети подобает <...>.

Der Senat oder Reichsrath von Polen hat mit dem Oberhause oder der Kammer der Pairs von England eine ziemliche Aehnlichkeit. Er ist wie dieser letztere ein mittlerer Stand zwischen dem Könige und der Ritterschaft, und genieset in verschiedenen Absichten gleiche Gerechtsamen.

Сенат Польской имеет немалое сходство с верхним парламентом Аглинским. Оной также как и парламент есть средний чин между Королем и шляхетством, и имеет со оным почти равныя права.

Veut-on trouver des exemples de la protection que l’état doit à ses membres, & du respect qu’il doit à leurs personnes ? ce n’est que chez les plus illustres & les plus courageuses nations de la terre qu’il faut les chercher, & il n’y a guere que les peuples libres où l’on sache ce que vaut un homme. À Sparte, on fait en quelle perplexité se trouvoit toute la république lorsqu’il étoit question de punir un citoyen coupable. En Macédoine, la vie d’un homme étoit une affaire si importante, que dans toute la grandeur d’Alexandre, ce puissant monarque n’eut osé de sang froid faire mourir un Macédonien criminel, que l’accusé n’eût comparu pour se défendre devant ses concitoyens, & n’eût été condamné par eux. Mais les Romains se distinguerent au-dessus de tous les peuples de la terre par les égards du gouvernement pour les particuliers, & par son attention scrupuleuse à respecter les droits inviolables de tous les membres de l’état. Il n’y avoit rien de si sacré que la vie des simples citoyens ; il ne falloit pas moins que l’assemblée de tout le peuple pour en condamner un : le sénat même ni les consuls, dans toute leur majesté, n’en avoient pas le droit, & chez le plus puissant peuple du monde le crime & la peine d’un citoyen étoit une desolation publique ; <…>.

Хотят ли сыскать примеров колико общество членам обязано покровительством своим, и каким почтением оно должно к их особам? Сие только в наиславнейших и отважнейших народах на земли искать должно, и одни лишь вольные народы ведают, чего человек стоет. В Спарте известно в какой задумивости бывала республика, когда дела случались о наказании гражданина виновнаго. В Македонии, жизнь человеческая столь важным делом почиталася, что Александр во время пущаго своего величества столь властный государь, не смел с холодной кровию приказать умертвить Македонина виноватого, когда осужденный не защишался перед гражданами и не обвинен оными: но Римляне вознеслися паче всех народов земных почтением к участным людям, и прилежным [c. 30] наблюдением ненарушимых прав членов общества. Не было у них ничего освященнее жизни простого гражданина; и осуждение одного стоило собрания всего народа: самый Сенат и Консулы со всем их величеством не имели в том права, и у наисильнейшаго в свете народа, вина и наказание одного гражданина было огорчением всего народа; <…>.

ROME, (Géog. anc.)
A peine cette ville naissante fut-elle élevée au-dessus de ses fondemens, que ses habitans se presserent de donner quelque forme au gouvernement ; leur principal objet fut de concilier la liberté avec l’empire, & pour y parvenir, ils établirent une espece de monarchie mixte, & partagerent la souveraine puissance entre le chef ou le prince de la nation, un sénat qui lui devoit servir de conseil, & l’assemblée du peuple. Romulus, le fondateur de Rome, en fut élu le premier roi ; il fut reconnu en même tems pour le chef de la religion, le souverain magistrat de la ville, & le général né de l’état.

ГЕОГРАФИЯ РИМ (древняя география)
Едва только насаждающейся сей город возвелся из своих оснований, как его обитатели спешили дать ему некоторый образ правления. Главной их предмет состоял в том, чтоб соединить вольность с начальством, и дабы того достигнуть, установили они роль смешенной Монархии, и разделили правительствующую власть между Начальником или Государем народа, Сенатом, которой должен был ему служить советом и собранием народа. Ромул, основатель Рима, был избран первым его Царем, и в самое то время объявлен Начальником закона, Самодержавным Судьею города и природным Полководцем государства.

Il y avoit dans cette ville beaucoup de choses dignes de curiosité. En premier lieu, la place publique où se tenoit le sénat des vieillards, qui étoient au nombre de 28 ; le sénat de ceux qui sont les conservateurs des lois ; le sénat des éphores, & le sénat de ces magistrats qu’ils appelloient bidiéens. Le sénat des vieillards étoit le souverain tribunal des Lacédémoniens, & celui qui régloit toutes les affaires de l’état.

В сем городе находилось множество вещей примечания достойных, и во первых общенародная площадь, где собирался их сенат, состоявший из стариков, коих [с. 7] было числом 28, сенат наблюдателей законов, сенат ефоров, и сенат тех судей, которые назывались у них видеенами. Сенат состоявший из стариков был самый верховный суд   лакедемонский, и управлял всеми государственными делами. 

Il commença d’abord par changer la forme du gouvernement ; il établit un sénat qui fût le dépositaire de l’autorité des lois, & de la liberté. Les rois de Lacédémone n’eurent plus que des honneurs sans pouvoir ; le peuple fut soumis aux lois : on ne vit plus de dissensions domestiques, & cette tranquillité ne fut pas seulement l’effet de la nouvelle forme du gouvernement.

Начало сему положил он переменою правления. Он учредил сенат, который был хранителем силы законов и вольности. Лакедемонские цари стали иметь только одну честь без всякой власти; народ стал покорен законам; не видно же стало и домашних раздоров; но сия тишина не есть плод одной перемены правления.

Cependant ces jeux furent toujours réputés si sacrés dans l’esprit des peuples, qu’on n’osa pas les discontinuer <… >. Le sénat de Rome se contenta d’ôter aux Corinthiens le droit qu’ils avoient d’en être les juges <…>. Les Romains portant au plus loin leur générosité, dirai-je mieux, leur sage politique, rendirent authentiquement la liberté à toute la Grece.

Однако народ, всегда мысленно почитал сии подвиги столь святыми, [с. 20] что  не смел не продолжать оных <…>. Сенат Римской почел за довольно, отнять у коринфян только право, принадлежавшее им быть судиями на оных <…>. Римляне, великодушие свое, или лучше сказать, премудрую их политику, возводя на высочайшую степень, торжественно возвратили вольность всей Греции.

Avant que de monter aux Charges, il fut élu quatre sois Maréchal de la Diète. On le regardoit comme le bouclier de la liberté; et il entra dans le Sénat pour y occuper la seconde place. Il fut Castellan de Cracovie. Ce Castellan, tout à fait hors de rang, est au-dessus des Palatins même [p. 160]. Dans la Pospolite, il a l’honneur de se mettre à la tête de la Noblesse, au préjudice du Palatin de Cracovie: récompense d’une victoire, où le Palatin prit la fuite, tandis que le Castellan, son Lieutenant, tint ferme, et vainquit. Il est aussi le premier Sénateur d’Epée <…>. 

До вступления своего в государственную должность, избран он был четырежды земских послов маршалом, и почитаем за щит вольности; по том принят в сенат второю особою по королю, то есть, пожалован кастеляном Краковским.  Сей кастелян отличен от прочих кастелянов и предпочитается самому воеводе. В собрании речи посполитой становится он к предосуждению воеводы Краковскаго перед дворянами, в награждение за некоторую победу: при котором случае обратился воевода в бегство, а кастелян и штатгалтер его устоял на месте и победил неприятеля. Он почитается за перваго светскаго сенатора <…>.

Falloit-il, dans une campagne commencée trop tard, ensevelir les Héros du Sénat, la [p. 403] fleur de l’Ordre Equestre et toutes les forces de la Pologne?

Ужели должно нам, продолжали они, в весьма поздно начатый поход предать погребению героев сената, коренных дворян и всю силу Польши?

On ne parloit au peuple que de la nécessité où il étoit d’obliger les Consuls à regler leurs jugemens par un corps de Loix connuës & publiques. Mais le Sénat sous prétexte de conserver d’anciens usages, ne pouvoit se résoudre à renoncer à cette maniere arbitraire de rendre ses Arrêts.

Народ безпрестанно слышал о нужде, принудить Консулов сделать решениям их правилы, чрез установление общенародных законов. Но Сенат защищаясь сохранением древних обычаев, хотел оставить вольную власть своих определений по прежнему.

Il faut se rappeller qu’il y a deux manieres d’élire les Rois de Pologne, où dans l’assamblée générale de la Noblesse, ce qu’on apelle Diète à cheval, ou seulement par les suffrages du Sénat et des Nonces qui représentent la Noblesse et les Provinces.

Поляки избирают себе королей двояким образом: либо в общем дворянства собрании, называющемся конным сеймом, либо чрез голоса сената и земских послов, в лицах своих все Польское государство представляющих.

Mais le peuple toujours inquiet, ne fit que changer de vûe & d’objet: il revint à la Loi Terentilla, & demanda au Senat qu’à la place de ces Jugemens arbitraires que rendoient les Magistrats, on établît enfin un corps de Loix connuës de tous les Citoyens, & qui servissent de regle dans la République, [p. 5] tant à l’égard du gouvernement & des affaires publiques, que par raport aux differends qui naissoient tous les jours entre les particuliers.

Le Senat ne s’éloignoit pas de cette proposition: mais quand il fut question de nommer les Législateurs, il prétendit qu’ils devoient être tous tirez de son Corps <...>. 

<...> но всегда безпокойный Народ, покидая одни требовании, начинал другия с новым видом и намерением. Он паки возвратился к Терентиллову Закону, и требовал от Сената, чтоб на место самовластных Приговоров Правительских, выдано было Уложение с согласия всех Граждан, которое бы могло служить правилом, как во всенародных делах, так и в тяжбах, кои каждый день произходили между особноживущими.

Сенат не отдалялся от сего предложения; но в выборе Законодавцев он хотел, чтоб они все были из Благороднаго Общества.

Le premier [édit] déclaroit infâme tout Magistrat qui auroit été déposé par le jugement du peuple. <...> [p. 394] Par la seconde Loi <...> il étoit ordonné que tout Magistrat qui auroit exilé un Citoyen Romain sans observer les formalitez prescrites par les Loix, seroit tenu d’en rendre compte devant l’Assemblée du Peuple. <...> Caïus par cet essai de son credit, se voyant en état de tout entreprendre, forma de plus grands desseins, & dont l’objet étoit de faire passer du Senat à l’Assemblée du Peuple, toute l’autorité du gouvernement. Ce fut dans cette vûe qu’il fit un nouvel Edit pour donner le droit [p. 395] de Bourgeoisie, & le titre de Citoyens Romains à tous les habitans du Latium, & il étendit depuis ce droit jusques aux Alpes. Il proposa en même tems que les Colonies qui seroient peuplées de Latins, eussent les mêmes priviléges que les Colonies Romaines <...>. 

Первый [закон Каия Гракха], объявлял непотребным человеком всякаго Начальника, который будет низложен от своего Чина судом Народа. <...> Вторым Законом <…> предписано, что всякой Правитель, который учинит изгнание Римскаго Гражданина, без предписанных Законами судебных обрядов, долженствует дать в том ответ перед Народным Собранием. <...> [с. 492] Каий сим опытом своей силы увидел, что всякое его предприятие могло быть исполнено, по чему возымел боле великие намерении, кои стремились перевести из Сената в Народное Собрание всю власть Правительства. В сем виде он уставил новый Закон, который давал Право Мещанства, и название Римских Граждан всем жителям Латиума: и по том он разпространил сие право даже и на Альпинских обитателей. В то ж время предложил, чтоб и те места кои населены будут Латинянами имели [с. 493] равные преимуществы какими пользуются новопоселении Римлян.

Il [Marius] fit raser la maison de son ennemi, confisquer ses biens: & pendant que Sylla ajoutoit de grandes Provinces, & des Royaumes entiers à la domination des Romains, il n’eut point de honte de le faire déclarer ennemi de la Republique. Le Senat qui sçavoit ajuster sa Jurisprudence & ses Arrêts à la volonté de ceux qui dominoient n’eut point de peine à le trouver criminel.

Он [Марий] приказал разорить до основания дом своего неприятеля, описать все его имении; и между тем как Силла присовокуплял великие Провинции и целые Государствы к Римской Области, он не устыдился объявить его всенародно врагом Республики. Сенат, умея соглашать свое правосудие и [с. 106] свои Определении с волею господствующих Властей, безспорно признал его злодеем.

La Suède fut toujours libre jusqu’au milieu du quatorzième siècle. Dans ce long espace de temps, le gouvernement changea plus d'une fois; mais toutes les innovations furent en faveur de la liberté [P. 11]. Leur premier magistrat eut le nom de Roi, titre qui, en différens pays, se donne à des puissances bien différentes; car en France, en Espagne, il signifie un homme absolu; et en Pologne, en Suède, en Angleterre, l'homme de la république. Ce Roi ne pouvait rien sans le sénat, et le sénat dépendait des états-généraux que l'on convoquait souvent. Les représentans de la nation, dans ces grandes assemblées, étaient les gentilshommes, les évêques, les députés des villes, avec le temps on y admit les paysans même, portion du peuple injustement méprisée ailleurs, et esclave dans presque tout le Nord.

Швеция всегда была вольная, до половины XIV века, сим долгим временем правительство не однажды переменялось, но все новости были в пользу вольности, первой их судья имел имя королевское, которое весьма иным властям дается, ибо во Франции и Гишпании, оное значит самодержавшую особу; в Польши же Швеции и Англии, републическаго человека, сей король ничего без сената не может, а сенат зависит от генеральных штатов (чинов) которых часто созывают вместо всего народа, бывают при сих собраниях великих шляхтичи, епископы, депутаты от городов, а временем допускаются к тому и крестьяни, которые в других местах в презрении, да и во всем почти севере в неволе неправедно находятся.

Charles XI, guerrier comme tous ses ancêtres, fut plus absolu qu'eux; il abolit l'autorité du sénat, qui fut déclaré le sénat du roi, et non du royaume. Il était frugal, vigilant, laborieux, tel qu'on l'eût aimé si son despotisme n'eût réduit les sentiments de ses sujets pour lui à celui de la crainte.

Каролус XI. к войне склонной как и все его предки, гораздо самодержавнее их был. Он умалил власть сената, которой объявлен Сенатом Королевским [л. 9] а не королевства. Был он воздержен, неусыпен, трудолюбив, так что его любили б ежели б его самовластие мнении подданых его о нем до опасения не привело.

Le sénat de Pologne a le droit de faire provisionnellement des lois, que rarement les diètes infirment <...>.

Польской сенат право имеет законы в запас определять, которые ретко на сеймах отвергаются <...>.

Ce qui concerne la nation est réglé dans les états généraux qu'on appelle diètes. Ces états sont composés du corps du sénat et de plusieurs gentilshommes <...>.

Что до всей нации касается, то распоряжают Генеральные чины то есть сейм состоящей из сената и многих шляхтичей <...>.

Quare autem instabilis ejusmodi Monarchia, minimeque durabilis fuerit, milites causa fuerunt. Eteniam his mysterium subodorantibus, in sua scilicet manu Imperium esse, sibique illud deferre, cui vellent, licere, Senatum [p. 31] vero populum que inania duntaxat nomina esse <...>.

Чего же ради оная Монархия непостоянная и недолголетняя бысть; воинство бысть виною. Понеже они сию тайну уразумевши, яко в своеи власти имут Государство, и оноеже емуже хотят, вручити могут, а Сенат и народ токмо праздныя суть имена.