Lusisti praeterea in permiscenda populi & optimatum potestate, quae utique diversissima est. Tu vero ad fucum & libertatis pompam, populum nominasti ; ad utilitatis vero speciem, retulisti Optimatum solertiam. Atqui, si respublicas intelligis, in quibus summum populo ius est ; quid prudentia illic Procerum possit ? Cum saepe ad imperitos, atque ignavos, populi levitas deferat fasces, cum factionibus, invidia, impetu, rapiantur vulgi studia; & plerunque fuerit ingens virtutis specimen, ab imperita multitudine male mulctari ? Sin illuc te refers, ubi Proceres omnia possunt ; pudeat istiusmodi senatui regnum, Anaximander, posthabere, & multiplicato numero dominorum, augere serviendi vilitatem. Nam pro unico Rege tot heros obtrudis, quot illic homines senatum constituunt.
К тому ж, вы непристойно смешали народную и вельможескую власть, для того что она весьма различна. Подлинно, вы для прикрасы и для великолепия в вольности отозвались к народу; а ради пользы присовокупили досужство вельможей. Но ежели вы чрез всеобщества разумеете те, в которых верьховнейшее право народ имеет; то какую в них силу благоразумие знатных людей иметь может? Ибо часто незнающих и ленивых лехкомыслие народа производит: также, возмущениями, завистию, и устремлением кипят народныя хотения; и притом, многократно бывало превеликия добродетели знаком, когда кто от нестройнаго множества пострадал. Буде ж вы к той стороне прибежите, где вся сила в одних вельможах; то такое правительствующее собрание предпочесть Царству, весьма стыдно, Государь мой, и умножив число Государей, умножить неволи подлость: ибо вы, вместо одного токмо Царя, столько поставляете Государей, сколько там людей, из которых [с. 169] состоит оный правительствующий совет.
Hohe Würden im Staate fodern so viel Sorge, Arbeit, Wachsamkeit und Bestreben, daß sie mehr einer glänzenden Sklaverey verglichen werden können, als erwünschlichen Stellen, wo man nach Wunsch leben könnte.
Высокия достоинства в государстве требуют толь многаго попечения, труда, бдения и старательности, что они более могут уподоблены быть блистательной неволе, нежели тем вожделенным степеням, где можно бы было жить по своему желанию.
Толь широкое земель ра[с]тояние многии древле народи, *страбони ипрочии* о[б]седи в пе[р]вых чи[с]лом и крепо[с]тию, мужие силныи: о[т] которы[х] едины свой себе ра[з]делний гра[д] зделали, о[т] прочиих жителей, разве точию языка и нравов (л. 3 об.) подобие их, и общое сро[д]ство соединял: амногии тако[ж]де наро[д]ны[м] упра[в]лением жили. И инныже имели королей, нокороли оныи болше советом управляли, нежели ро[з]казом. Немогла бо тая нация целую неволю те[р]пети.
** отмеченного текста нет в оригинале
Tam vastum terrarum spatium complures quondam populi insedere, numero cumprimis & robore virorum validissimi. Quorum singuli tamen fere suam sibi seorsim civitatem constituebant, a reliquis distinctam, nisi qua linguae morumque similitudo, communisq[ue] origo iungebat. Et plerique quidem populari regimine gaudebant. Nonnullis Reges erant, sed fere suadendi magis autoritate, quam iubendi potestate. Neque enim ista natio unquam totam servitutem potuit pati.
И тогда по[м]ре Алекса[н]др и ево генералы землю ме[ж] собою ро[з]делили, и тогда приказа[л] Птоломей Филаде[л]фу[с] которой бы[л] ц[а]рь египе[т]ски зако[н] еврейской и слу[ж]бу на грече[с]кой язык переве[с]ти и ослободи[л] июдей и[з] неволи...
Da nun inzwischen Alexanders Reich sich mit seiner Person endigte / und seine Generalen dasselbe unter sich theileten / ließ Ptolomaeus Philadelphus der nunmehro König von Egypten war / die Jüdischen Gesetze und Gebräuche in die Griechische Sprache übersetzen / und befreyete die Juden aus der Gefangenschafft...