gouvernement

XVI. Car si quelqu'un s'imagine que le pouvoir absolu purifie le sang des hommes, & éleve la nature humaine, il n'a qu'à lire l'histoire de ce Siécle, ou de quelque autre, pour estre convaincu du contraire. Un homme, qui dans les déserts de l'Amerique seroit insolent & dangereux, ne deviendroit point sans doute meilleur sur le Trône, & lors que le Sçavoir & la Religion seroient employez pour justifier tout ce qu'il fairoit à ses sujets, & que l’éрéе & le glaive imposeroit d'abord la nécessité du silence à ceux qui oseroient у trouver à redire. Aprés tout, quelle espéce de protection est celle d'un Monarque absolu; quelle sorte de Pére de la Patrie est un tel Prince; & quel bonheur & quelle seûreté en provient pour [p. 116] la Société civile, lors qu'un gouvernement comme celuy dont il s'agit, a
esté amené à sa perfection, nous le le pouvons voir dans la derniére Rélation de Ceylon.

16. Буде кто мыслит, что власть единовластная очищает кровь человеческую, и возвышает человеческую породу, то надобно прочести
историю н[ы]нешняго века, чтоб познать тому противное. Человек, которого в пустыне американской надобно боятися и опасатися, лутче того на ц[а]рском престоле не будет, и хотя б науками и верою все его дела можно будет оправдать перед всеми подданными, но шпага и мечь заставят молчать, хотя б кто похотел спорить. После всего какая защита от монарха единовластного и какой он Отец Отечеству, и какое бл[а]г[о]получие, и покой гражданству, когда оное правление, о каком говорим, уже пришло в совершенство, как то можем видеть, в последней реляции цейлоновой.

XVI. <…> Que si l’on se hazardoit à demander, ce qui n'a garde d'arriver souvent, quelle seûreté & quelle sauvegarde se trouve dans un tel Estat &
dans un tel Gouvernement, contre la violence & l'oppression du Gouverneur absolu ; on recevroit bientost cette réponse, qu'une seule demande de cette nature mérite la mort. Les Monarques absolus & les défenseurs du pouvoir arbitraire
avoûent bien qu'entre Sujets & Sujets il faut qu'il у ait de certaines régles, des loix & des juges pour leur paix & leur seûreté mutuelle: mais ils soustiennent qu'un Homme qui a le gouvernement entre ses mains, doit estre absolu & au dessus de toutes sortes de circonstances & de raisonnemens d'autruy; qu'il a le pouvoir de faire le tort & les injustices qu'il luy plait, & que ce qu'on appelle communément tort & injustice, devient juste, lors qu'il le pratique. Demander
alors comment on peut estre à l'abri du dommage, des injures, des injustices qui peuvent estre faites [p. 118] à quelqu'un par celuy qui est le plus fort, ah, ce n'est pas moins d'abord que la voix de la faction & de la rébellion.

17. <…> Буде кто осмелитца спросить, чего редко случается, какой покой и какое охранение в таком состоянии и правлении, от насилства и тягости такова правителя самовластного, тому дан будет такой ответ: один такой вопрос достоин смерти. Монархи самовластныя и оборонители самовластной державы сами не спорят, что между их подданными надобно
быть некоторым уставам, законом и судиям ради их общаго охранения и покоя; но утверждают, что человек, которой имеет правление в руках, должен быть единовластен и никакому суду не поддан; [с.94] может делать
обиды и неправды по своей воле; и всякая обида и неправда называется тогда правдою. Спроси тогда, как можно избавится от обиды и неправды, какую может оный силной человек зделать ; о, тогда назовут возмутителем и бунтом.

CHAP. VIII.
Des fins de la Société & du Gouvernement Politique

II. Cestpourquoy, la plus grande & la principale fin que se proposent les hommes, lors qu'ils s'unissent à une Communauté, & se soumettent à un Gouvernement, c'est de conserver leurs Propriétez, pour la conservation desquelles bien des choses manquent dans l'estat de Nature. III. Premiérement, il у manque des loix établies, connuёs, receûёs & approuvées, d'un commun 
consentement, comme l'Etendard du droit, & du tort, de la justice, & de l'injustice, & comme une commune mesure qui pût terminer les differens
qui s'éleveroient. <…>

Глава 8
Чего ради учинилося гражданство и гражданское правление

2. Того ради, первая и главная причина, ради которой люди соединяются во общество, и покоряются правительству, есть, чтоб содержать свое владение, понеже ради содержания того в состоянии натуралном многих вещей не достает.
3. Первое, законов положенных нет, уставленных, принятых и твержденных
согласием общим, как знамение прав и обиды, правды и неправд, и как общей размер всяким враждам. <…>

X.
Contre Ceux qui osent censurer le gouvernement.

Ce ne peut estre que par une téméraire presomtion que des sujets trouvent à redire à l’administration de l’Estat, s’imaginant que les affaires publiques iroient mieux si elles estoient conduites selon leurs idées. C’est à eux à se soûmettre aux loix, & à se conformer aux reglemens qui doivent estre observez sans murmure, & sans opposition de leur part. La reformation des abus qui se glissent de tems en temps dans le Royaume, [p. 45] seroit sans doute à souhaiter: mais les moyens de la procurer sont si difficiles, que de l’entreprendre sans une autorité legitime, ce seroit plûtost travailler à ebranler la Monarchie, qu’à y rétablir le bon ordre. 

ПРАВИЛО Х.
Противу тех, которые дерзают хулить Правительство. 

Сие происходит от продерзостнаго высокомыслия, когда подданные осуждают государственное правительство, думая, что общия гражданския дела̀ лучшим бы образом отправлялись, ежелиб оныя производились по их мыслям. Но они с своей стороны̀, всеконечно долженствуют повиноваться законам, и поступать согласно уставам, которые надобно хранить без роптания, и без сопротивления. Надобно бы желать без сомнения, чтоб исправить злые обычаи, которые по разным временам вкрадываются в государство; но получение к тому средствий толь есть трудно, что предприять оное без власти законныя, [с. 39] то иметь старание чрез сие больше поколебать монархию, нежели ввесть в оную добрый порядок. 

Mais, dès longtems auparavant, on observoit tant dans les troupes que parmi le peuple un mecontentement général du Gouvernement; et on disoit tout publiquement, qu’on pourroit bien aisement voir naître une Rebellion. La rareté des vivres qu’on éprouvoit depuis longtems, l’augmentation de prix de chaque chose, la misere où le defaut de Trafic avoit reduit tout le Païs, la multitude et le poids des Impôts, et les vexations que l’on avoit à souffrir de la part des Troupes qui alloient en Perſe sur les Frontieres où l’on disoit qu’il s’étoit déja excité quelque sorte de revolte, avoient produit un degoût général parmi le peuple.

Но, задолго еще до того прежде, примечено было как в войске, так и в народе, общее недовольствие правлением, и говорено явно, чтоб весьма все были рады, дабы видеть начало бунта. Недостаток в съестных припасах, которой уже был от долгаго времени, умножение цены всякой вещи, бедность, в которую уменьшение купечества привело все государство, множество и тягость податей, и обиды которыя претерпевали от войска идущаго на персицкия границы, где сказывали, что уже учинили некоторое смятение, произвели общее отвращение в народе.

III. Ce n’est pas assez d’avoir des citoyens & de les protéger ; il faut encore songer à leur subsistance ; & pourvoir aux besoins publics, est une suite évidente de la volonté générale, & le troisieme devoir essentiel du gouvernement. 

Il est certain que le droit de propriété est le plus sacré de tous les droits des citoyens, & plus important à certains égards que la liberté même ; <…>.

<…> la propriété est le vrai fondement de la société civile, & le vrai garant des engagemens des citoyens <…>.

Не довольно иметь граждан и их покровительствовать; должно еще думать о их содержании; упреждать нужды народныя, есть видимое следствие воли общей и третий существительный долг правления.

<…> известно, что право собственности есть наисвященнейшее из всех прав гражданских и в некоторых случаях важнее самой свободы; <…>.

<…> собственность есть настоящее основание сообщества гражданского и действительный залог обязательств гражданских <…>. 

En général, quoique l’institution des lois qui reglent le pouvoir des particuliers dans la disposition de leur propre bien n’appartienne qu’au souverain, l’esprit de ces lois que le gouvernement doit suivre dans leur application, est que de pere en fils & de proche en proche, les biens de la famille en sortent & s’alienent le moins qu’il est possible.

Хотя установление законов учреждающих власть участных в расположении [c. 40] собственнаго имения принадлежит в общем только Государю; но разум законов, которому правление применяясь к ним должно следовать состоит в том, чтоб от отца сыну, от ближняго ближнему родовое имение доставалося, и как можно меньше из роду вон выходило. 

Quand une fois les fonds publics sont établis, les chefs de l’état en sont de droit les administrateurs ; car cette administration fait une partie du gouvernement, toûjours essentielle, quoique non toûjours également : son influence augmente à mesure que celle des autres ressorts diminue ; & l’on peut dire qu’un gouvernement est parvenu à son dernier degré de corruption, quand il n’a plus d’autre nerf que l’argent.

Когда один раз основание доходов народных учреждено, начальники в обществе по праву суть распорядители оных; потому что и сие распоряжение составляет часть правительства, всегда существительное хотя не всегда в одном состоянии пребывающее, и увеличивается столько, сколько другия подпоры уменьшаются; можно сказать, что правление при самом падении, ежели оно не имеет другого подкрепления кроме денег.

Pour exposer ici le système économique d’un bon gouvernement, j’ai souvent tourné les yeux sur celui de cette république : heureux de trouver ainsi dans ma patrie l’exemple de la sagesse & du bonheur que je voudrois voir regner dans tous les pays.

Для предложения здесь хозяйственного соображения в хорошем правлении, я часто обращал взор мой на правление сей республики: и так щастлив, что нашел в моем отечестве пример премудрости и благополучия, которыя хотели бы я видеть царствующими во всех землях.

Ajoûtons à tout ceci une importante distinction en matiere de droit politique, & à laquelle les gouvernemens, jaloux de faire tout par eux-mêmes, [p. 349] devroient donner une grande attention. J’ai dit que les taxes personnelles & les impôts sur les choses d’absolue nécessité, attaquant directement le droit de propriété, & par conséquent le vrai fondement de la société politique, sont toûjours sujets à des conséquences dangereuses, s’ils ne sont établis avec l’exprès consentement du peuple ou de ses représentans.

Ко всему этому прибавим еще нужное разделение в праве политическом, кое правления жадныя делать все сами собою, весьма бы должны были примечать. Я сказал, что разкладки по душам и налоги на вещи необходимо нужныя, утесняя право собственности, следственно и истинное основание сообщества политическаго, подвержены всегда опасным следствиям, ежели не утверждены согласием народа или представляющих его; <…>.

Il me parait certain que tout ce qui n’est ni proscrit par les lois, ni contraire aux mœurs, & que le gouvernement peut défendre, il peut le permettre moyennant un droit. Si, par exemple, le gouvernement peut interdire l’usage des carrosses, il peut à plus forte raison imposer une taxe sur les carrosses.

Мне кажется за верное, что не опровержено законами, не противно нравам, и правление может заказать, так посредством права то и позволить может; ежели на пример правление заказать может употребление корет, наипаче может наложить пошлину на кореты.

ROME, (Géog. anc.)
A peine cette ville naissante fut-elle élevée au-dessus de ses fondemens, que ses habitans se presserent de donner quelque forme au gouvernement ; leur principal objet fut de concilier la liberté avec l’empire, & pour y parvenir, ils établirent une espece de monarchie mixte, & partagerent la souveraine puissance entre le chef ou le prince de la nation, un sénat qui lui devoit servir de conseil, & l’assemblée du peuple. Romulus, le fondateur de Rome, en fut élu le premier roi ; il fut reconnu en même tems pour le chef de la religion, le souverain magistrat de la ville, & le général né de l’état.

ГЕОГРАФИЯ РИМ (древняя география)
Едва только насаждающейся сей город возвелся из своих оснований, как его обитатели спешили дать ему некоторый образ правления. Главной их предмет состоял в том, чтоб соединить вольность с начальством, и дабы того достигнуть, установили они роль смешенной Монархии, и разделили правительствующую власть между Начальником или Государем народа, Сенатом, которой должен был ему служить советом и собранием народа. Ромул, основатель Рима, был избран первым его Царем, и в самое то время объявлен Начальником закона, Самодержавным Судьею города и природным Полководцем государства.

Mais quand les citoyens aiment leur devoir, & que les dépositaires de l’autorité publique s’appliquent sincérement à nourrir cet amour par leur exemple & par leurs soins, toutes les difficultés s’évanoüissent, l’administration prend une facilité qui la dispense de cet art ténébreux dont la noirceur fait tout le mystere. Ces esprits vastes, si dangereux & si admirés, tous ces grands ministres dont la gloire se confond avec les malheurs du peuple, ne sont plus regrettés : les mœurs publiques suppléent au génie des chefs ; & plus la vertu regne, moins les talens sont nécessaires. L’ambition même est mieux servie par le devoir que par l’usurpation : le peuple convaincu que ses chefs ne travaillent qu’à faire son bonheur, les dispense par sa déférence de travailler à affermir leur pouvoir ; & l’histoire nous montre en mille endroits que l’autorité qu’il accorde à ceux qu’il aime & dont il est aimé, est cent fois plus absolue que toute la tyrannie des usurpateurs. Ceci ne signifie pas que le gouvernement doive craindre d’user de son pouvoir, mais qu’il n’en doit user que d’une maniere légitime. On trouvera dans l’histoire mille exemples de chefs ambitieux ou pusillanimes, que la mollesse ou l’orgueil ont perdus, aucun qui se soit mal trouvé de n’être qu’équitable.

Но когда граждане любят свой долг, и преемники власти народной искренно прилежат питать ту любовь собственным своим примером и стараниями своими, все трудности исчезают сами собою, правление становится лехко, и освобождается от темнаго того искусства, котораго все таинство состоит в его мрачности. Все обширные разумы столь опасные и столь удивительные, все те великие правители, которых слава смешена с нещастиями народными не так сожаления достойны тогда бывают; нравы народные наравнивают разум начальников: и чем больше добродетель царствует, тем меньше нужды в дарованиях. Самому высокомерию услужнее должность, нежели нарушение: народ уверенный, что начальники трудятся единственно в его пользу, преданностью своею облегчает их от безпокойства утверждать власть свою; и История в тысящи местах нам показывает, что власть начальника любящаго народ и полученная от любви народной сто раз полномочнее всех утеснений похитителей оныя. Сие не значит, что правление власть свою употреблять боялось, но что оно должно употреблять ея всегда законным образом. Тысящу примеров найдется в Истории начальников высокомерных или слабодушных, погибших от сладострастия или гордости, а ни одного не сыщешь, который бы пропал от праводушия. 

Le Luxe est une somptuosité extraordinare que donnent les richesses & la sécurité d’un Gouvernement; c’est une suite nécessaire de toute Société bien policée.

Роскошь есть великолепная расточительность, происходящая от богатства, и от спокойствия в правительстве: она есть неразлучная спутница каждого разумно учреждённого и порядочно управляемого общества.

Et voici la maxime qu’il observe dans le gouvernement de ce Royaume, où il y a tant d’esprits inquiets.

И вот какое правило он наблюдает во управлении Французским королевством, в котором есть толь много мятежных умов.

Tout les Etats sont desolés; [p. 9] & les Peuples souffrent des maux effroyables.
De cette ruïne universelle, il s’ensuit celle de la Puissance particulière de chaque Gouvernement, parce que les Loix, qui sont le soûtien des Etats, perdent toujours de leur vigueur pendant les licences de la Guerre.

Все государства изнурены, и народы претерпевают ужасныя бедствия.
От сей всеобщей гибели следует и частная пагуба могуществу каждаго правительства, поелику законы, кои служат подпорою государствам, всегда теряют свою силу в продолжение необузданностей войны.

La constitution du Gouvernement [p. 27] des Romains étoit libre. Voilà l’origine de ces grandes vertus militaires qui firent faire à ce peuple la conquête de l’Univers.

Установление правительства римлян было вольное. Вот источник всех великих добродетелей и славних воинских дел, посредством коих сей народ завоевал весь свет.

Le Gouvernement des Romains n’étoit pas moins philosophe que politique; c’étoit toûjours par les passions les plus viles, que les Citoyens étoient conduits aux plus grandes vertus.

Правительство римлян столько же было философическое, сколько и политическое; всегда, самими подлейшими страстьми, граждане ведомы были к наивеличайшим добродетелям.

Il n’est pas question ici du droit des gens politique des Nations, qui est presque toujours violé dans la guerre; du déperissement de l’espèce humaine, en général contraire au droit naturel, & souvent au divin; ni des désordres généraux qui suivent celle-ci, qui sont diamétralement opposés à la police générale & au bon ordre des Gouvernemens particuliers. 

Здесь не спрашивается о политическом народном праве государств, которое почти всегда в военное время нарушается; ни об истреблении рода человеческаго, совсем противуборствующем праву естественному, а часто и божескому; ни о замешательствах общих, сопровождаемых войною и совсем противних общему благоустройству и доброму порядку частных правительств <…>.

Voyez, je vous prie, avec quelle industrie le Gouvernement Moscovite cherche à sortir du Despotisme, qui lui est plus pesant qu’aux peuples mêmes. On a cassé les grands Corps de troupes, on a diminué les peines des crimes, on a établi des Tribunaux, on a commencé à connoître les Loix, on a instruit les peuples. Mais il y a des causes particulieres qui le rameneront peut-être au malheur qu’il vouloit fuir.

Примедте, прошу вас, сколь благоразумно правление Московское старается как бы свободится деспотической власти, которая для него тягостнее нежели для самого народа. Прекращены великия корпусы войск, уменьшены казни за преступления, учреждены судебныя места, начали познавать законы и научать народ. Но есть там особливыя причины, которыя может быть доведут его до того нещастия котораго стараются убежать.