Смятение случившияся в Персии чрез бунт, который начат от Эшрефа противу софи, или шаха, своего государя, у котораго он намерился отнять престол, и сесть сам на оной, подали благоприятной случай туркам, распространить с сея стороны свои границы и завладеть персицкими провинциями <...>.
Tout le monde sçait que quelques Provinces des Pays-Bas, également touchées de l’amour de leur nouvelle Religion, & de celui de leur ancienne liberté, s’unirent en 1566, pour la conservation de l’une & de l’autre ; & bien-tôt après s’affranchirent du joug des Espagnols.
Il est vrai que les secours de la France, de l’Angleterre, & des Princes Protestans d’Allemagne, contribuerent à former & à soûtenir cette Republique naissante ; mais il n’est pas moins veritable, que sans les fonds inépuisables qu’elle trouva dans l’établissement d’un nouveau Commerce, les Troupes & les subsides de ses Alliez, ne l’eussent pû sauver des fers qu’elle n’avoit encore qu’à demi rompus.
Dès le commencement de la révolte, Philippe II. avoit bien interdit toute sorte de Commerce aux Confederez dans ses Etats <...>.
Всему свету сие известно; что некоторыя Нидерландския провинции будучи побуждены горящею любовию к новой своей вере и к древней вольности, в 1566м году для сохранения веры и вольности своей соединились, и вскоре после того от Гишпанскаго ига сами себя освободили.
Хотя помощь Француской и Великобританской короны, также Немецких протестантскаго исповедания Принцов, к содержанию и укреплению сея новой республики много поспешествовала, однакож бы войско и вспоможение союзников ея; без собственных и от единой комерции проистекающих бесчисленных скоровищ сея республики, от оков Гишпанскаго жестокаго владения, совершенно разрешить и вечной свободы даровать ей не могли.
С начала возмущения их: Филипп второй Король Гишпанской Голанцов в свои земли для купечества пускать запретил <...>.
Гл. 15. Так точно Монархи и Владетели, весьма справедливо поступают; что первых при дворе, и знатнейших в войске своем чинов, таким подданным не жалуют: которыя против [их законных Государей своих]*, несколько раз в бунтах, и возмущениях давно приличились.
[Примечание: фрагмент в квадратных скобках в оригинале отсутствует].
Mais comme ces moyens étoient encore trop foibles pour contenir une Nation accoûtumée à une liberté excessive, & toujours prête à se revolter, cette Princesse travailla à se faire des créatures, & à former un parti dans le Royaume, qui fût capable de s’opposer aux revoltes & de maintenir son autorité.
Но как сии средства были весьма слабы к удержанию народа, приобыкшаго к чрезвычайной вольности, и всегда готоваго к возмущению; то сия государыня старалась сделать себе в сем государстве из фаворитов партию, котораяб могла противиться возмутителям и подкреплять ея власть.
<...> tout ployoit sous le joug de la domination Danoise, chacun s’appliquoit à éloigner de soi le moindre soupçon de révolte, contens de leur sûreté, & indifferens presque pour le salut de l’Etat.
Все склонились под иго Дацкаго владения, старались отдалять от себя и самое малое подозрение бунту, и довольствуясь своею безопасностию, почти безпристрастны были к избавлению от ига своего отечества.
Le Peuple au désespoir d’un Gouvernement si tyrannique, perdit la crainte avec le bien, il entra avec ardeur dans l’indignation & le ressentiment du Clergé & de la Noblesse. Ce fut une conspiration générale de tous les Etats & de tous les Ordres du Royaume. <…>. [p. 262] La révolte commença dans la Province de Jutland, qui confine au Holstein. Les Etats de cette Province assemblez à Arhusen déposerent publiquement Christierne, & ils oserent même lui faire signifier l’Acte de sa dégradation par Munce, Chef de la Justice de cette Province.
Простой народ, будучи в отчаянии от такого его тиранскаго владения, потерял с благополучием своим страх против него. Он вступился горячо за неудовольствие духовенства и дворянства, и зделалось всеобщее возмущение во всех государственных чинах. <…>. [с. 27] Бунт начался в Ютландской провинции смежной с Голштиниею. Чины сей провинции собравшись в Аргузене лишили Христиэрна публично престола, и отважились объявить ему [с. 28] низложение его чрез Мунса главнаго судию сей провинции.
Les Paysans sur tout souffroient impatiemment qu’on enlevât leurs cloches & les croix d’argent de leurs Eglises, qui faisoient souvent la partie la plus essentielle de leur culte. Ces Paysans naturellement feroces, prévenus par leurs Curez, regardoient cette conduite du Prince comme un attentat sur la Religion & sur leur liberté. <…> Il se faisoit tous les ans, en cette saison, une Foire considérable proche d’Upsal, ou il se trouvoit une affluence extraordinaire de Peuple, de toutes les Provinces circonvoisines. C’étoit comme une espece d’Etats pour les Paysans. <…> [p. 338] Les mécontens résolurent de profiter de cette Assemblée pour exciter quelque révolte <...>.
Мужикам наипаче [с. 124] несносно было то, что взяты были у их церьквей колокола и серебреные кресты, которые часто составляли самую существенную часть их богочтения. Сии мужики, с природы дикие, предупрежденные своими священниками, почитали такую поступку сего Государя за посягательство на их веру и вольность. <…> В сие время бывала ежегодно великая ярмонка не подалеку от города Упсаля, куда сходилось великое множество народа со всех ближних провинций, и это был, как некоторой сейм для мужиков. <…> Бунтовщики вознамерились употребить [с. 125] в свою пользу сей случай ярмонки, чтоб начать возмущение.
L’histoire de l’Empire Grec, c’est ainsi que nous nommerons dorénavant l’Empire Romain, n’est plus qu’un tissu de révoltes, de séditions & de perfidies. Les Sujets n’avoient pas seulement l’idée de la fidélité que l’on doit aux Princes : & la succession des Empereurs fut si interrompue, que le [р. 261] titre de Porphyrogenete, c’est-à-dire, né dans l’appartement où accouchoient les Impératrices, fut un titre distinctif que peu de Princes des diverses Familles impériales purent porter.
История Греческой империи, ибо сим именем будем мы впредь называть Римскую империю, составлена вся из бунтов, возмущений, и измен. Подданные и понятия не имели о оказании должной государям верности: и порядок в наследстве престола столь часто прерывался, что название Порфироднаго, то есть родившагося в тех покоях, где императрицы разрешались от бремени, было отличным наименованием, которое не многия князья разных императорских поколений могли носить.
<…> les Bohémiens, qui étoient trop grossiers pour entrer dans les disputes sophistiques des théologiens, n’embrassèrent cette nouvelle secte que par un esprit d’indépendance & de mutinerie, qui est asséz le caractère de cette nation. Ces nouveaux convertis secouèrent le joug du pape; & se servirent des libertés de leurs consciences pour couvrir les crimes de leur révolte.
<…> Богемцы будучи весьма грубы для того, дабы входить в обоюдные споры Богословов, приняли сие исповедание ни почему иному, как по духу вольности и склонности к возмущению; к чему сей народ был сроден. Сии новообращенные свергнули с себя Папское иго и под видом желания свободы своей совести закрывали беззаконной свой бунт.
Nous fûmes punis de nos injustices par la révolte ou la défection de nos Alliés, & au lieu d’ouvrir les yeux & de nous corriger, nous espérâmes de pouvoir être injustes impunément, & nous recourûmes à la force <…>.
Наказаны мы за неправды бунтом или отступлением наших союзников, и вместо того, чтоб осмотреться и себя поправить, мы уповали за возможно быть неправедными без страха, и прибегнули к насильству.
<...> le Parlement irrité de voir aller si mal les affaires d’Ecosse & de France, & le Royaume plein de troubles & de revoltes, imputa tous ces malheurs au peu de conduite, & d’affection du Protecteur pour les affaires de la Nation.
<...> раздраженный парламент, видя дурное состояние дел Шотландских и Французских, королевство ж наполненное [с. 188] мятежами и возмущениями, все сии несчастии приписывал малому вниманию и худой ревности протектора к делам общенародным.
Mais les émeutes populaires, les préventions des magistrats, la haine contre les Juifs toujours disposés à la révolte, l’idée de Judaïsme attachée à la nouvelle religion, la sévérité des lois qui interdisoient tout culte étranger, les assemblées des fidelles taxées de révolte sacrilège ; c’est ce qui occasionna les supplices dans plusieurs provinces [p. 320], sans qu’il y eût d’édit général contre eux.
Но народные беспокойства, предупреждения правителей, ненависть против Жидов, всегда готовых к возмущению, понятие о Иудейской религии, привязанное к новой религии; строгость законов, запрещавших всякое чуждое богопоклонение, собрания верных почтенные законопреступным бунтом: вот что причиняло казни во многих провинциях, а нарочного общего указа против них не было дано.
Cette révolte décrédita & fit tomber la nouvelle secte. Le parlement augmenta la sévérité des lois pénales & invita cependant le roi à saifir tous les revenus ecclésiastiques pour les besoins de la couronne.
Неудавшийся бунт ослабляет раскол. Парламент увеличил денежныя наказания, однакоже просил Короля дабы присвоил себе все доходы духовенства на государственныя нужды <…>.
Quelques expressions échappées au duc, sans aucun acte ouvert de révolte, furent un sujet de condamnation. La présence du roi ôta même aux juges la liberté des suffrages.
Несколько слов по неосторожности выговоренных Герцогом, без всякаго явнаго доказательства об измене его Государю, дали повод обвинить его; да и присутствие самого Короля лишало членов камеры свободности сказывать мнения свои.
Le secrétaire d’état Cecil, homme vigilant & incorruptible, découvrit bientôt quelque trace de conspiration <…>. La révolte ne laissa pas d’éclater dans quelques provinces <…>.
Государственный секретарь Сесиль, человек недреманный и неподкупный, открыл признаки заговора сего <…>. Мятеж обнаружился по некоторым областям <…>.
Il s’attacha au roi d’Ecosse, & promit de faire tous ses efforts pour lui assurer la succession ; il traça le plan d’une révolte ; il résolut avec ses partisans d’attaquer le palais, d’obliger la reine à convoquer un parlement, & de changer l’administration du royaume. <…> Mais la cour, instruite du complot, avoit pris de bonnes mesures. Essex parut dans la ville accompagné de deux cents homes. Ses exhortations séditieuses furent sans effet.
Предается Шотладскому [с. 423] Королю, и обещавает истощить силы для доставления ему наследства к Англискому престолу; составляет начертание мятежа; примышляет меры с единомышленниками устремиться на дворец принудить Королеву к созванию Парламента и к перемене образа правительства <…>. Но Двор узнает о заговоре и избирает предотвращение того. Видят Графа посреди города имеющаго при себе до двух сот человек. Мятежническия его убеждения остаются тщетны.
La Princesse Sophie qui avoit un esprit aussi supérieur que dangereux, bien loin de se retirer dans un Couvent, comme c’étoit alors la coutume des filles des Czars, voulut profiter de la foiblesse de l’âge de Pierre, & conçut le dessein de se mettre à la tête de l’Empire. A-peine Fœdor fut-il expiré, que par ses intrigues elle excita dans le corps des Strelitz (1) une des plus terribles révoltes : car après qu’elle eut fait [p. 287] répandre le sang de quantité de Seigneurs, les Strelitz proclamerent Souverains les deux Princes Ivan & Pierre, & leur associerent Sophie en qualité de Corégente. Elle jouit aussi-tôt de tous les honneurs d’une Souveraine, sans être déclarée Czarine. Elle eut la premiere place au Conseil, signa toutes les expéditions, fit graver son image sur les monnoies ; en un mot elle s’arrogea la puissance suprême : cependant elle en partagea le fardeau avec le Prince Basile Galitzin, qu’elle fit Administrateur de l’Etat, & Garde des Sceaux, homme supérieur en tout genre à tout ce qui étoit alors dans cette Cour. Pendant qu’elle régnoit ainsi depuis plus de six ans, Pierre avoit atteint sa dix-septieme année, & se sentoit le courage de soutenir son droit ; il donnoit déja des signes de cette élévation de génie, qui le rendit le réformateur d’un peuple plongé jusques-là dans les ténebres de la barbarie, & qui fixa long-tems l’attention de toute l’Europe.
(1) Corps de milice à-peu-près semblable à celui des Janissaires en Turquie.
Царевна же [c. 5] София имела разум сколь тонкой, столь и опасной и весьма была далека от того, чтоб уединиться в монастырь, как в тогдашнее время был обычай у Царских дщерей. Она желала воспользоваться младостию лет Петровых и приняла намерение соделаться властительницею в государстве; по чему, как скоро Царь Феодор скончался, то она своими хитростями возбудила престрашный бунт в войске стрельцов, которое по приказанию ея пролив кровь многих знатных вельмож, всенародно объявили Государями обоих Царевичев Иоанна и Петра, присоединив к ним и Софию в качестве соправительницы. В следствие чего [с. 6] тотчас стала она употреблять все знаки сана самовластныя Государыни, небыв наименована Царицею, и занимала перьвое место в совете, подписывала все определения, приказывала на монетах изображать свою особу, словом: присвояла себе совершенно верховную власть; но бремя сие разделяла с Князем Васильем Голицыным, возложив на него чин опекуна правительства, хранителя Государственной печати, и главноначальника над всеми при дворе тогда находившимися.
Во время, как она таким образом державствовала более 6 лет, Петр достиг до 17 года своего возраста и почувствовал уже себя в силах [с. 7] воспользоваться своим правом. Великия его природныя дарования открывшияся свету, через которыя соделался он после просветителем народа своего погруженнаго во тьме невежества, удивляли всю Европу, устремлявшую на него особливое внимание, […]
L. 268. Le pouvoir du Roi étoit fort borné ; il ne pouvoir faire la guerre ni la paix, et moins encore des levées de troupes ou d’argent, sans le consentement du Sénat et des Etats-Généraux. Il ne lui étoit permis ni de construire de nouvelles forteresses, ni de donner le gouvernement des anciens châteaux à d’autres, qu’aux naturels du pays. Il se seroit exposé à une révolte générale, s’il avoit tenté d’introduire des troupes étrangeres dans le royaume.
П. 256 Власть Королевская весьма была ограничена; не мог он ни объявить войны, ни заключить мира, а еще меньше собирать войско и налагать подати без согласия Сената и Генеральных станов. Не позволялось ему строить новых крепостей, давать правления древних замков иным кроме природных жителей. Он подвергся бы всеобщему бунту, ежелиб покусился ввести в Королевство чужестранные войски.
П. 352. Мессина находится в числе трех городов Сицилии, почтенных званием Архиепископства. Сверх того есть в ней Сенат, лишенный многих преимуществ после бунта, и между Сенаторами один должен быть военной.
L. 351. Mais, d’après ce que je vous ai dit, vous pouvez juger si la capitale qui a fomenté dans son sein des révoltes, des conjurations, des révolutions en si grand nombre, a droit de se glorifier du titre qu’elle prend, de Ville très-fidele.
П. 340. Но по сказанному мною судить уже вы в состоянии, имеет ли право столица, питавшая в своих недрах бунты, заговоры, возмущении, мятежи в столь великом числе, славиться похищенным званием [с. 84] вернейшего города?