Après l’expulsion des Rois, le Gouvernement étoit devenu Aristocratique : les Familles Patriciennes obtenoient seules toutes les Magistratures, [p. 82] toutes les dignités, & par conséquent tous les honneurs militaires & civiles.
Les Patriciens voulant empêcher le retour des Rois, chercherent à augmenter le mouvement qui étoit dans l’esprit du Peuple ; mais ils firent plus qu’ils ne voulurent : à force de lui donner de la haine pour les Rois, ils lui donnerent un défit immodéré de la Liberté. Comme l’autorité Royale avoit passé toute entière entre les mains des Consuls, le Peuple sentit que cette liberté dont on vouloit lui donner tant d’amour, il ne l’avoit pas ; il chercha donc à abaisser le Consulat, et avoir des Magistrats Plebeïens, & partager avec les Nobles les Magistratures Curules.
По изгнании царей правителство стало аристократическое: одне сенаторские фамилии имели все начальство, все достоиства, и следователно все чести воинския и гражданския.
Сенаторы желали препядствие учинить возвращению королей, старались учинить, чтоб народ болшее от царя имел отвращение, однако они зделали болше нежели желали они безпрестанно привoдили их в ненависть, возбудили в народе чрезмерное желание вольности. Как царская власть перешла совсем в руки консулов, то народ почувствовав, что той волности, к которой в нем такую любовь возбуждали, не было, и для того старался в уничтожении Консулства, и чтоб иметь народные началства, и разделить власть с благородными.
On nomma gérontes les 28 sénateurs de Lacédémone ; & Platon dit qu’ils étoient les modérateurs du peuple & de l’autorité royale, tenant l’équilibre entre les uns & les autres, ainsi qu’entre les deux rois, dont l’autorité étoit égale.
Сии сенаторы лакедемонские числом 28 названы геронтами. Платон говорит, что они были посредственники народа и власти царския, содержащие равновесие между одним и другим, так равно, как и между двумя царями равнаго могущества.
Par ces douces remonstrances il calma toutes les seditions, sans qu’il fust besoin d’aucun chastiment, sinon que l’on deposa les Consuls de Limoges, & que la Pancarte fut establie, on appelloit ainsi le Sol pour livre. Mais ce ne fut que pour l’honneur de l’autorité Royale ; Car aussi-tost ce Prince, le plus juste & le meilleur qui fut jamais, connoissant les vexations extrémes qu’elle causoit, la revoqua & l’abolit tout-à-fait.
La seconde chose, qui luy donnoit encore plus d’inquietude, & qui estoit capable de bouleverser l’Estat, s’il n’y eust remedié, c’estoit la conspiration du Mareschal de Biron.
Сими снизходительными представлениями, усмирил он весь мятеж, не имея нужды в каких либо наказаниях, кроме смены Консулов Лимажских и учреждения Панкарты, так назван сбор одного су с ливра. Но сие было сделано только для сохранения вида Королевской власти; ибо сколь скоро сей справедливейший и благонравнейший Государь узнал о чрезвычайных притеснениях от происходящих, то отменил он оной, и совершенно уничтожил.
Другое произшествие наводящее ему еще более беспокойства, и могущее опровергнуть Государство, был заговор Маршала Бирона.