Tant que les hommes ne jouissent pas d’un gouvernement réglé & de la sûreté personnelle qui en est une suite naturelle, il est impossible qu’ils cherchent à cultiver les sciences & les arts, à épurer leur goût, à polir leurs mœurs : ainsi le période de trouble, d’oppression & de rapine que je viens de décrire ne pouvoit pas être favorable à la perfection des lumieres & de la sociabilité.
Пока люди не наслаждаются совершенным правлением и личною безопасностию естественно из онаго следующею, то не возможно, чтоб они старалися о заведении наук и художеств, о исправлении своих склонностей и своих нравов: следовательно описанное мною время о мятежах, о притеснениях и хищениях не могло способствовать совершенному [с. 37] просвещению и общежительству.
Dans cet état de trouble & de désordre que la corruption du gouvernement féodal introduisit en Europe, la sûreté personnelle dut être l’objet essentiel de chaque individu ; & comme les grands barons militaires pouvoient seuls assurer à leurs vassaux une protection suffisante, ce fut une des principales sources de leur puissance & de leur autorité. Mais l’établissement des communautés offrit ensuite aux individus un moyen de sûreté indépendant des nobles.
В сем состоянии замешательства и безпорядков, которые повреждение помещечественнаго правления ввело в Европе, личная безопасность долженствовала быть существенным предметом для каждаго особо человека; и как великие военные бароны одни могли доставлять своим вазаллам довольное покровительство, то сие было одним и [с. 120] главнейшим источником их могущества и власти. Но учреждение обществ доставило потом каждому безопасное и независимое от дворян средство.
<…> in most other countries of the world being now more or less debased and destroyed, they at present may be said to remain, in a peculiar and emphatical manner, the rights of the people of England. And these may be reduced to three principal or primary articles; the right of personal security, the right of personal liberty, and the right of private property: because, as there is no other
known method of compulsion, or abridging man’s natural free will, but by an infringement or diminution of one or other of these important rights <…>.
В других странах сама сия часть природной вольности уничтожена или разрушена; по чему Аглинской народ может права им приоберетеныя, и коими он пользуется, по справедливости называть правами народа Аглинскаго. Сии права можно привести в следующия три главнейшия, а именно: в право личной безопасности, в право личной вольности и в право частной или особенной собственности. Нарушить одно или другое из сих прав есть нечто иное, как лишить человека всей его вольности, и сделать его невольником.