<...> & Sylla rerum potitus, adversarios omnes acerbissime persequitur, proscriptionis tabulam proponit, proscriptorum bona vendit, eorumque liberis facultatem eripit, atque ius, ullos honores in Republ. consequendi. <...> Factus inde Dictator, <...> pro suo arbitratu omnia constituit, ac tribunitiam potestatem infringit, & quum civium Romanorum bona venderet, praedam se suam vendere, pro concione dicebat: breviter, nemo illo invito, nec bona, nec patriam nec vitam retinere poterat.
Си[л]ля же, власть приемши противников всех жестоко гоняше, изве[р]жения грамоту написа, изве[р]гов имения продаяше, иих чадом власть о[т]яша имощество всяких достои[н]ств и честеи вречи посполитои соде[р]жания. Ставши посем диктатором по своеи воли вся устави, и триву[н]скую власть низложи, и егда граждан римских имениа продаяше пре[д]народом глаголаше, что добычи своя продает. Словом рещи без его изволения никто ни маетностеи ни о[т]чества ни жития имети можаше.
Isti, inquam, Advocati, Patroni, scriptores, lictoresque (nam Iudices, quia eos constituis, vereor nominare) adeo numerum superant, ut pauciores sint agricolae, pauciores, qui in mercatura vertuntur, regnumve custodiunt. Unde vero tanta illa gens vivit, nisi ex iniuria populi, ex clade & sanguine miserorum? Eo quidem maiori reipublicae detrimento; [p. 371] quod si inter pauciores, sed spectati candoris, advocationum munus esset, tot illa ingenia <…> melioribus studiis ornarent patriam <…>
Сих, говорю я, поверенных, стряпчих, подъячих, и ходоков (ибо судей, которых Ваше Величество определяет, боюсь в то ж число включить) так уже умножилось, что весьма меньше земледельцов, весьма мало стало купцов, и воинов охраняющих государство. Откуду ж толикий сонм [c. 230] препитание свое имеет, как не от обид народу, и как не от погибели и не от крови бедных людей? Но еще тем с большим вредом обществу, что ежели б на немногих, но ведомаго усердия, должность поверенных была положена; то б оныи разумы <…> полезнейшими делами украсили свое отечество <…>
<...> exilium, quo quis expellebatur patria fine spe reditus <...>. Poterat tamen ab eo magistratu, qui illum pepulerat, revocari domum.
Ссылка. Преступника высылали из отечества безповоротно. Однако то [с. 104] правительство, которое его осудило, властно было само собою возвратить отечеству изгнанного.
§ 47. Si patriam prodere conatus fuerit pater, rescierit que id scelus filius, dubitet autem, indicandum hoc sit magistratibus, an silendum, tum consciens filii est dubia.
§ 47. Если какой отец замыслит изменить своему отечеству, и его сын о том проведав, сомневаться станет, дать ли знать о том правительству, или молчанием прикрыть, то такая в сыне совесть есть сомнительная.
Hoc accepto Cantemirus cum caeteris Baronibus redire in patriam constituunt: sacramento et ipse et qui eum Principem postulaverant, mutuo sese obstringunt: ne quis haec consilia Demetrio alterive alicui patefaciat, quae Cantemiro caeterisve apud novum Principem fraudi sint. Tamen, ut leves sunt hominum animi, inventus est, qui quaerendae causa gratiae, quae acta erant, proderet. Ad Galatium inter primos Principi occurrit Cantemirus. Princeps seu dissimulans opportuno tempore vindicanda, seu non ita inique ferens competitorem, quem vicisset, fuisse Cantemirum, ut nunc erat, componendis turbis perquam necessarium virum, gratanter accipit, et multis verbis (erat enim singulari facundia) quae [p. 88] a Duca erat perpessus tam indigna, miseratus, tyrannidem detestans, illius merita extollens, omnia amplissima a se exspectare iussit, et illico quidem SERDERATUM restituit, Ducatum vero, Iassios cum venerit, daturum se pollicetur.
Известясь о сем Кантемир, принимает намерение обще с прочими боярами возвратиться в свое отечество. И для того как самаго себя, так и всех усердствовавших ему в достижении Княжества взаимно обязывает клятвою, дабы ни кто ни Димитрию, ни другому кому либо не открывал сего намерения, чтоб таковой поступок Кантемиру и товарищам его не причтен был от новаго Господаря в коварство. Но поелику люди ко всякой слабости удобопреклонны, то и нашелся один, которой для снискания себе милости, о всем происходившем расказал. Кантемир близ Галаца первый Господаря встречает. Однако Господарь или отлагая мщение до благовременнаго случая, или не столько негодуя на своего, коего уже победил, совместника Кантемира, мужа по тогдашнему времени для укрощения бунтов весьма нужнаго, благосклонно приемлет, и пространными словами (ибо имел особливой дар [с. 89] красноречия) о претерпенных им Кантемиром по напрасну от Дуки нападениях изъявив сожаление, обвиняет тиранна, а его заслуги превознося, обнадеживает всяким ожидаемым благополучием, и тот же самой час возвращает ему достоинство СЕРДАРЯ, приехав же в Ясы обещает ему дать и Гетманство.