But laws, in their more confined sense, and in which it is our present business to consider them, denote the rules, not of action in general, but of human action or conduct; that is, the precepts by which man, the noblest of all sublunary beings, a creature endowed with both reason and free-will, is commanded to make use of those faculties in the general regulation of his behavior.
Но законы в ближайшем понятии, в каковом теперь мы приступаем об оных рассуждать, значат правила не действию вообще, но действию или поведению человеческому предписуемые, то есть, в таком смысле, чрез законы разумеются заповеди или приказания, которыми человеку, благороднейшей из всех в подсолнечной твари, и одаренной при том разумом и волею, повелевается употреблять такие дарования к всеобщему предуправлению своих поведений в жизни.
I have formerly observed(a) that pure and proper slavery does not, nay, cannot, subsist in England: such, I mean, whereby an absolute and unlimited power is given to the master over the life and fortune of the slave. And indeed it is repugnant to reason, and the principles of natural law, that such a state should subsist anywhere.
<…> рабство в точном его и собственном смысле не может и не должно существовать в Англии, то есть такое, чтоб господину дана была совершенная и неограниченная власть над жизнею и имением своего [с. 222] раба. Ибо то противно разуму и началам естественного закона, чтоб такое состояние где нибудь существовало.
If neither captivity nor the sale of one’s self, can by the law of nature and reason reduce the parent to slavery, much less can they reduce the offspring.
<…> ибо естьли закон естественный и разум не может порабощать по плену, ни по продаже самых родителей; то коль менее оный может порабощать раждаемых от них детей?