F. Wie vielerley Arten von Herrschaften giebt es in Europa?
A. Sieben Arten: nähmlich Keiserthümer, Königsreiche, den Kirchen-Staat, Republiken, Churfürstenthümer, Herzogthümer und Fürstenthümer.
В. Сколько родов начальства находится в Европе?
О. Семь родов. А именно: Империи, Королевства, Церковная область, Республика, Курфиршерства, Герцогства и Княжества.
F. Sind sie (Republiken) auch so souverain als der Staat einer Monarchie?
A. Ja; nur Ragusa ausgenommen, welches unter dem Schutze des türkischen Keisers steht und ihm einen Tribut zahlet.
В. Так ли они (республики) самодержавны, как в монархии области?
О. Конечно, выключая Рагузу, которая состоит под покровительством турецкого султана и платит ему дань.
§ 706. Salus publica est is status, quo plures homines simul sumti, se suumque statum externum perfectiorem reddere possunt.
§ 707. Securitas publica est status, quo plures homines simul sumti, a laesionibus aliorum sunt tuti.
§ 708. Respublica sive civitas vel regnum (sin Staat) est societas composita, publicae salutis & securitatis causa inita.
§ 706. Общее благоденствие (salus publica) есть такое состояние, когда многие люди, вместе взятые, могут делать себя и свое внешнее состояние совершеннейшим.
§ 707. Общая безопасность (securitas publica) есть такое состояние, когда многие люди, вместе взятые, живут не опасаясь вреда других.
§ 708. Республика (respublica), или гражданство (civitas), или царство (regnum ein Staat) есть общество сложное, для общего благоденствия и безопасности уставленное.
§ 726. Forma reipublicae est determinatus modus administrandi imperium, eaque dicitur regularis, si imperium in republica non divisum in minus plena imperia & in casu opposito dicitur irregularis.
§ 727. In forma regulari, vel imperium penes totam membrorum reipublicae multitudinem est, tumque dicitur respublica Democratia, vel penes nonnullos, tumque dicitur Aristocratia, vel penes unum, tumque dicitur Monarchia. Formarum irregularium vero variae dantur species, quae oriuntur tam ex ipsa divisione singulorum iurium maiestaticorum, quam ex separatione directorii exercitii imperii ab ipso imperio.
§ 726. Форма республики (forma reipublicae) есть определенной способ управлять правлением, и называется правильною (regularis), ежели правление в республике не разделено на неполныя правления; в противном же случае называется неправильною (irregularis).
§ 727. В разсуждении правильной формы, или правление состоит во власти всего множества членов республики, и тогда такая республика называется Демократиею (Democratia), [с. 262] или во власти некоторых, и тогда именуется Аристократиею (Aristocratia), или во власти одного, и тогда называется Монархиею, или единоначальством (Monarchia). В разсуждении ж неправильных форм, различные находятся виды, которые произходят как из самаго разделения всех прав государственных, так и из отделения разпоряжательнаго управления от самаго правления.
§ 732. Membra reipublicae sunt in genere duplicis generis, vel superior, vel subditus. Superior vero dicitur is qui imperium civile habet, & subditus is qui imperio civili subiectus.
§ 733. In monarchia unus est superior, qui Monarcha, Princeps seu Rex appellatur & reliqui omnes sunt subditi; in aristocratica <sic!> plures simul sumti sunt superior & tam hi, qua singuli, sunt subditi, quam omnia reliqua reipublicae membra; in democratia vero omnia membra reipublicae simul sumta sunt superior, singula membra vero sunt subditi.
§ 732. Члены республики вообще суть двоякого рода, или верьховный повелитель (superior), или подданный (subditus). Верьховным повелителем называется тот, кто имеет правление гражданское, подданным же тот, кто правлению гражданскому подвержен.
§ 733. В Монархии один есть верьховный повелитель, которой называется МОНАРХОМ (Monarcha) ГОСУДАРЕМ, или ЦАРЕМ (Princeps seu Rex), а прочие все суть подданные. В Аристократии многие люди, вместе взятые, суть верьховный повелитель, и как сии поразнь взятые, суть подданные, так и все прочие республики члены. В Демократии же все члены республики, вместе взятые, суть верьховный повелитель, все ж члены поразнь суть подданные.
<...> le Roi & la Republique de Pologne, étoient fort surpris qu’elle eût fait publier des Edits directement contraires au droit des gens, en defendant tout commerce avec l’Espagne, & que sous pretexte de cette défense elle eut fait confisquer, ou retenir plusieurs vaisseaux chargez de riches marchandises qui appartenoient aux sujets du Roy son Maître.
<...> король и Польская республика весма [с. 401] удивляются, что обнародовала она [Елисавета] узаконении совершенно противныя праву народному, запрещая всю торговлю с Гишпаниею, и что под видом сего запрещения, приказала она описать, или удержать разные корабли нагруженные богатыми товарами принадлежащими подданным короля государя его.
Fuit vero senatus eximia dignitas & ante reipublicae tempora, & multo etiam magis post liberam civitatem: isq[ue] ordo ceteris ordinibus, publicisq[ue] consiliis omni honore, atque auctoritate semper antecelluit. Populo enim, quod ait Livius, magistratus praeerant, magistratibus autem senatus. Quod ipsum & Cicero in oratione pro Sextio satis plane significat his verbis: Maiores nostri, cum regum potestatem non tulissent, ita magistratus annuos creaverunt, ut consilium senatus reipublicae praeponerent sempiternum. Senatum reipubliae custodem, praesidem, propugnatorem collocaverunt.
Впрочем Сенат был в великом уважении и прежде времен республики; но несравненно более, как Рим сделался вольным, так что сие сословие во всех честях и в важности прочия состояния граждан и всех в публичных совещаниях всегда превосходило: ибо над народом, что говорит Ливий, начальствовали градоначальники, а над градоначальниками Сенат. О сем самом и Цицерон в речи за Секста довольно ясно говорит сими словами: Предки наши, не могши снести власть Царей, сделали погодных градоначальников с таким притом расположением, что Сенату оставили навсегда попечение о республике, так что оный [с. 6] сделали хранителем, покровителем, защитителем республики.
Atque a principio, [p. 6] sacra curare, magistratus gerere, ius dicere, tantum ad patricios, id est ad senatores, pertinuit. Plebeii agros plerique colebant, &, ut homines rudes, civilibus negotiis abstinebant, rustica re, aut quaestuariis artibus victum sibi comparantes. Ab agris in urbem veniebant, vel ut magistratus crearent, vel ut leges sciscerent, vel ut bella, a rege rogati, suffragiis iuberent. Haec enim tria, cum cetera per senatum omnia curarentur, a populo statuebantur: & hanc illi potestatem Romulus permisit, neque tamen absolutam, sed ita, ut, quod plebs iussisset, id tum demum ratum esset, si senatus idem approbasset. Post exactos reges video rationem esse commutatam. Non enim de plebiscitis senatus iudicavit: sed ea, quae senatus decreverat, populi arbitrio subiecta, tamquam a domino pendebant, presertim si aut ad magistratus, aut ad leges, aut ad bellicam rationem spectarent: ut confirmanda potius per populum, quae senatus decreverat, viderentur, quam, quae populus iusserat, per senatum. Quod magnis in republica motibus & contentionibus caussam praebuit.
Сначала отправлять богослужение, быть в чинах и судить, надлежало только до Патрикиян, то есть до Сенаторов; а простой народ по большой части упражнялся в земледелии, и как малознающий, не входил в дела общества, снискивая себе пропитание земледелием и торговлею; в город приходил из сел или для постановления начальников, или для уложения законов и для определения своими голосами, когда будет вопрошен о сем от Царя, войны. Ибо сии три только вещи определял народ, а все прочее производил Сенат; и сию только власть [с. 7] оставил оному [народу] Ромул, однако не совсем совершенную, но с тем, чтобы тогда только было твердо, что определит народ, когда то одобрит Сенат. Примечательно, что по изгнании Царей сие переменилось: ибо не Сенат уже разсуждал об уложениях народных, но что определял Сенат, то, отдано будучи произволению народа, зависело от него, как от господина, а особливо естьли то касалося или до чинов, или до законов, или до воинских дел, так что казалось правильнее, что подтверждал то народ, что определял Сенат, нежели Сенат то, что повелевал народ. А сие было причиною великих в Римской республике движений и споров.
Erant certi dies, quibus haberi senatus posset; item certi, quibus non posset: qui comitiales dicebantur, quasi popularibus comitiis dicati: per eos enim dies agi cum populo licebat. Atque hoc, non equidem puto a regibus, cum nondum tot institutis civitas egeret, sed in republica video diligenter observatum: nisi si rei magnitudo ferret, ut sine mora referendum ad senatum esset. Tunc enim dierum comitialium ratio non habebatur.
Были известные дни, в которые можно было собираться Сенату, и также известные, в которые не можно: которые назывались днями собраний народных (Comitiales), как бы определенные на народныя собрания: поелику в оные дозволялось в произведении дел сообщаться с народом. Но сие впрочем, по моему мнению, не очень во время Царей, когда общество не имело еще нужды в толь многих учреждениях, но во время республики, примечательно, [с. 95] прилежно наблюдаемо было, изключая те только случаи, когда бывали дела столь важны, что без замедления потребно было об них предложить в Сенат: поелику тогда не наблюдаемы были уже дни собраний народных.
Ius habendi senatus non dubium est, quin ad eum magistratum spectaverit, qui summam in urbe potestatem gerebat. Itaque vocari senatum quandoque a dictatore, plerumque a consule, interdum etiam a praetore legimus : a dictatore, quia summum erat dictaturae ius, & libera potestas, nec nisi periculosissimis reipublicae temporibus creabatur : a consule, quia neque superior magistratus, neque par consulibus erat : a praetore, dumtaxat eo tempore, cum consules abessent : absentibus enim consulibus consulare munus sustinebat is, qui dignitate proximus erat ; erat autem praetor.
Нет сомнения, что право созывать Сенат надлежало к тому градоначальнику, который верховную в городе имеет власть. И посему читаем в историях, что Сенат созываем был в собрание в некоторыя времена Диктатором, но по большой части Консулом, а иногда и Претором. Диктатором: поелику Диктаторство имело верховное над всеми право, безпрепятственную власть, да и делаемо было в опаснейшия времена республики; Консулом: поелику не было ни вышшаго, ни равнаго Консульству градоначальства; Претором только тогда, когда не было в Риме Консулов, поелику в отсутствие Консулов должность их отправлял тот, кто достоинством был всех ближе к Консулам, а таким был Претор.
Quattuor omnino senatusconsulta posuimus; id, quo respublica magistratibus committebatur; id, quo dictator dici iubebatur; id, quo leges tollebantur; id, quo quis ob scelerate facta hostis iudicabatur. primis duobus absolutam potestatem non ipse [s]ibi senatus assumebat, sed alteri dabat. duobus extremis non dabat, sed assumebat, vel assumpta potius utebatur.
И так я четыре положил рода Сенатских определений: первое, которым поручаема была республика градоначальникам; второе, которым повелеваемо было нарещи Диктатора; третие, которым уничтожаемы были законы; четвертое, которым гражданин за какия либо злодеяния почитаем был неприятелем. Двумя первыми Сенат всесовершенную власть не сам себе присвоял, но давал другому; а двумя последними не давал, но присвоял себе, или, лучше сказать, употреблял действительно прежде данную себе власть.
Potestatem senatusconsultum dabat modo absolutam, modo definitam: absolutam, aut pluribus magistratibus, aut uni: pluribus sic : Dent operam consules, praetores, tribuni pl.[ebis] ne quid respublica detrimenti capiat. quibus verbis maximam potestatem magistratibus sine populo senatus dabat: licebat enim iis hoc senatusconsulto, exercitum parare, bellum gerere, coercere omnibus modis socios, atque cives. aliter sine populi iussu earum rerum ius consulibus non fuisse, Sallustius tradit.
Определение Сенатское давало власть иногда всесовершенную, иногда ограниченную, и всесовершенную иль одному, иль многим градоначальникам. Многим сим образом: Да постараются Консулы, Преторы, Трибуны народные о том, дабы республика не претерпела какого либо вреда. Сими словами Сенат без народа давал наивеличайшую власть градоначальникам: понеже они по силе сего определения Сенатскаго имели право набирать [с. 168] войско, производить войну и всякими образами усмирять союзников и граждан. А иначе, как говорит Саллюстий, Консулы без повеления народнаго не имели права все то делать.
If that sort of government be confessedly the best, which constitutes the greatest good of the greatest number in the community; these little states, notwithstanding the natural defects of a democratical constitution, may justly claim a large share of our approbation. General liberty, general independence, and an exemption from arbitrary taxes, are blessings which amply compensate [p. 73] for a want of those refinements that are introduced by opulence and luxury. However, it is only in these small republics, and in such a state of society, that this kind of general democracy can have place; where there are not any persons so rich as to gain an undue ascendency over the people by largesses <...>.
Ежели люди вообще согласны, что правление, споспешествующее действительнейшим образом благополучию народа есть премудрое: то малыя сии общества, не взирая на неудобства сопряженныя с демократиею, никогда не [с. 79] преминут приводить нас в удивление: всеобщая свобода, совершенная независимость и изъятие от произвольных податей, суть выгоды вознаграждающия попремногу лишение пышных тех увеселений, которыя бывают следствием богатства и роскоши. Впрочем совершенная демократия нигде столько не может приносить пользы, как в сих малых республиках; ибо в них нет ни одного богатейшаго человека, которой бы своими щедротами старался себе присвоить опасную власть над народом <...>.
The citizens or burgesses of Zuric, are divided into thirteen tribes: one of these consists of persons who do not profess any trade, and are called the nobles. It is somewhat extraordinary, that in a republic absolutely commercial, such a distinction should be made; and that commerce should in any respect be considered as a degradation.
Цурихские граждане или мещане разделяются на тринатцать гильдий, из коих одна состоит из таких людей, которые не производят никакой торговли: сия гильдия называется гильдиею благородных. Весьма удивительно, что в республике совсем преданной торговле наблюдается великое к благородным уважение, и что коммерция и купечество почитается некоторым образом ниже дворянства.
The upper district is sovereign of the lower, and is divided into seven independent dizains, or commonwealths; six of which are democratical, and that of Sion aristocratical. The bishop of [p. 235] Sion was formerly absolute sovereign over the greatest part of the Vallais: at present his authority is extremely limited, and he is little more than a kind of nominal prince. However, all the public acts are issued out in his name <...> He is styled prince of the German empire, and count or praefect of the Vallais.
<...> all the general affairs are regulated in an assembly called Landsrath, or council of the country, which meets twice every year at Sion. This assembly consists of nine voices; namely, the bishop, who has but one vote, the landshauptmann, or chief of the republic, and each of the seven communities: and all their resolutions are decided by the majority.
Верхний Валлезер имеет верховную власть над нижним, и разделяется на семь десятков или республик независимых; в шести из них правление есть демократическое, а в седьмом, т. е. Сионе аристократическое. Епископ сего последняго десятка был прежде самодержавным Государем в большей части Валлезера: ныне власть его весьма уменьшена, и он ничего более не имеет, как простой титул Принца: однако все общенародныя дела отправляются еще под [с. 232] его именем. <...>. Он титулуется Принцом священной Римской Империи, и Графом или начальником Валлезерским.
<...> все важныя и сообщественныя дела отправляются и решатся собранием, известным под именем Ландрата, или Земскаго совета, которой созывается два раза в году в Сион. Сие собрание составлено из девяти голосов: то есть Епископ имеет один, Капитан или начальник республики один, и каждое из седьми сообществ по голосу: все решится по большинству голосов.
Under the general name of Swisserland, as understood by foreigners, the principality of Neuchatel and Vallengin, together with the Grisons, the Vallais, and the republic of Geneva, are all comprised: but, strictly speaking, these are only allies of the Swiss, and do not form any part of that district, which is called Swisserland by the natives. The principality of Neuchatel and Vallengin are in alliance with the four neighbouring cantons, Berne, Lucerne, Fribourg, and [p. 330] Soleure: but besides this general confederacy, the town of Neuchatel has a particular connection with the canton of Berne; the inhabitants of the former being considered as com-burghers or fellow-citizens with those of the last-mentioned canton. The whole principality contains near forty thousand inhabitants; of which there are three thousand in the capital: it is there the governor resides, and the general administration of public affairs is carried on.
Чужестранцы под общим названием Швейцарии смешивают княжество Нейшатель и Валангин, также Гризон, Вале и республику Женеву; но по правде сказать, сии места суть только [с. 70] союзники сего народа и не составляют никакой части того ведомства, которое природные жители называют сим именем. Княжество Нейшатель и Валангин союзно с четырьмя соседними кантонами, с Бернским, Люцернским, Фрибургским и Солотурнским: однако кроме сего союзничества, город Нейшатель заключил особливой трактат с Бернским кантоном, так что жители перваго почиталися мещанами последняго. Во всем княжестве находится близ сорока тысяч жителей, из коих три тысячи в столице; в сем городе и Губернатор пребывает, так как и все судьи, которым главное управление вверено.
This disdainful and ignominious treatment was ill brooked by a free people, unaccustomed to crouch before the insolence of power; and the warmth of their just indignation was still more inflamed by the artful policy of Louis XI. who, jealous of the duke of Burgundy’s power, now entered into a defensive alliance with the eight cantons, in conjunction with the republics of Fribourg and Soleure, in order to counteract the dangerous designs of that ambitious prince.
Таковой недостойной и безчестной прием казался несносным вольному народу, мало привыкшему унижаться и страшиться тщеславия Принца, гордящагося своею властию, и справедливое негодование сего народа [с. 108] умножаемо было еще хитрою политикою Лудовика XI, которой завидуя власти Герцога Бургонскаго, заключил оборонительной союз с осьмью кантонами вместе с республиками Фрейбурга и Золотурна, чтобы противиться пагубным намерениям сего честолюбиваго Государя.
The code of public law, if I may so express it, between the combined republics of Swisserland, is founded upon the treaty of Sempach in 1393; upon that of Stantz; and upon the treaty of peace concluded at Arau, between the protestant and catholic cantons. It appears from these several treaties, which include or enlarge those which preceded, that the Helvetic union is a perpetual defensive alliance [p. 397] between the thirteen independent contracting powers, to protect each other by their united forces against all foreign enemies whatsoever.
Общественная книга законов (я думаю, не можно ее назвать иначе) находясь между соединенными Швейцарскими республиками, основана на Семпашском трактате в 1393 году, на Штанцком и на трактате заключеннаго мира в Арау, между кантонами Протестантскими и [с. 142] Католическими. Из сих различных трактатов явствует, что Швейцарской союз есть союз оборонительной, вечной между тритцатью независимыми союзными державами, которыя взаимно обязаны защищать одне других всеми своими соединенными силами против всякаго чужестраннаго неприятеля.
The states thus comprised under the general denomination of associates and confederates, enjoy, by virtue of this union, a total independence on all foreign dominion; and partake of all the privileges and immunities granted to the [p. 404] Swiss in other countries. And notwithstanding some of these states are allied only with some particular cantons; yet in case any of them should be attacked, those cantons with whom they are in alliance would not only supply them with succours, but would also require the joint assistance of the other cantons: so that by these means, should any one member of the whole body be attacked, all the others would come to its defence <...>.
Республики, таким образом понимаемыя под всеобщим наименованием дружественных или союзных, пользуются в силу его соединения совершенною независимостию от всякой державы, и так же участвуют в тех преимуществах, которыя даны Швейцарам иностранными Государями; и хотя бы некоторые соединены были только с частию сих кантонов, однако в таком случае, когда они будут находиться в опасности, не довольно того, что они сами пойдут на помощь, но еще должны требовать оной и от других [с. 150] кантонов, так что естьли один из членов Швейцарскаго корпуса будет на войне, то и другие все придут к нему на помощь.
The republic of Geneva is, however, at present, the most tolerating of all the reformed states of Swisserland; being the only government in this country, which permits the Lutheran religion to be publicly exercised.
Женевская республика терпит однако все религии более, нежели все Реформатские Швейцарские города; одно здешнее правительство во всей земле позволяет публично отправлять [с. 199] священнослужение Лютеранское.