II. Von der Höflich- und Bescheidenheit, auch deren Nothwendigkeit.
Meines Erachtens kann man die Gemühter nicht besser gewinnen, als wann man einem jeden nach Standes Gebühr (dann sonsten würde es nach dem Grichischen Sprichwort heissen: Die Gleichheit unter Ungleichen, sey die grösseste Ungleichheit) höflich begegnet <...>.
[2-е] наставителное учение о учливости и вежливости и противности оных
По моему еже мнению ничему невозможно ничему лутчее сердца склонять яко всякому по достоинству чина {понеже инако будет по греческои пословице равенство междо неравных вящшее неравенство} вежливо поступая и всем по всякои возможности угождая.
VI. Von denen Mitteln und Wegen zu Herrn-Bedienung zu gelangen.
Auch finden sich heutzu Tage viel die nicht gedencken an das Italiänische Sprichwort: Chi per altri rubba, è impiccato per se, wer für einen andern stihlet, der muß mit seinem Halse büssen, ihr Glück desto besser zu machen und sich in der Herren Gnade zu setzen auf allerhand obgleich unziemliche Mittel und Wege spintisiren, auch Tag und Nacht bedacht seyn wie sie ihrer Herren Aufkünffte und Domainen ein merckliches verbessern mögen, wie sich dann an vieler Herren Höfe Leute finden die auf solche Weise aus dem Roth zu den höchsten Dignitäten sicher hoben und der Fürsten Hertz in ihrer Hand tragen ob sie gleich sonsten wegen ihrer geringen Ankunft und Geschicklichkeit nicht hoch zu achten, dann die Gnade des Herrn ersetzet allen Mangel <...> wie [S. 83] ein gülden Stück-Kleid einen schorbigen und ungestalten Leibbedecket, und wie solte derjenige, so die geringste Metal, ja gar Leder oder Papier in eine Müntze verwandelend zugleichem oder höherm Preise mit dem Silber und das von geprägten Münze zu setzen vermag nicht einen ihme gefallenden Ungeschickten in Ansehen setzen, und über oder gleich vielen Würdigern erheben können? Aber solche Beutel-Feger und Land-Diebe werden gewiß ihrem Richter nicht entlauffen, sondern ihren verdienten Lohn, wo nicht zeitlich, jedoch ewig dafür empfangen, wie man dann derer Exempel viel hat die ein Ende mit grossem Schrecken und Verzweiffelung genommen. Es solten aber Fürsten und Herren ihre gewissenlose Diener, wann sie mit dergleichen zu mehrer Beschwerung der Unterthanen, von welchen sie nur die Wolle und nicht die Haut zu geniessen haben, gereichenden Fürschlägen angestochen kämen mit scharffem Verweiß ablauffen lassen <...>.
[6-е] наставителное учение о способах како в службу котораго государя доступати
Тако ж многие в нынешнее время обретаются (которые не помнят сего Италианского присловия который за друга крадет, заплатит своею шеею), дабы счастие свое тол лутчее утвердити и милость государя своего получити, могли всякими образы и хотя и непристоиными способы выдумывают денно и ночно како бы им государеи своих доходы и дворцовые вотчины гораздо лутчее в прибытках сочинити, яко же при многих дворех государских люди такие обретаются, которые тем образом от грязи до вышних чинов возвышены [л. 23 об.] и сердца князей в руках своих имеют, хотя впротчем оные ради своего простого роду искуства невысоко почитатися достоины понеже милость государская награждает все пороки, яко златая одежда непригожее и нечистое тело покрывает и како оному, которои последнеиши металл и весма кожу или бумагу в денги хощет обратить, и равною и в вышшею ценою из сребра сочиненнои манете поставити может одного ему угоднаго, хотя и неискуснаго в достоинство привести и выше или равно многим достоинеишим возвысити невозможно, но такие очищатели мешков и гражданские тати не убегут своего судьи и свою заслуженую заплату хотя непременно то, однакож вечно зато восприимут, яко же много примеров имеем, что таковые свою жизнь с великим ужасом и отчаянием окончали; надлежит же князьям и государям с своих безсовестных слуг, когда они с такими к вящему утруждению подданных {от которых им токмо шерсть а не кожу употребляти надлежит} и непристоиными предложении являтися имут жестоким отказом отдаляти <...>.
XVII. Wie man sich zu verhalten, wann man Amts wegen über eine Sache deliberiren muß.
Ein Staats-Mann hüte sich auch ja wohlaufgut Schulfürisch den Sachen nach zu grübeln und zu cavilliren <...>.
[17-e] наставителное учение
как поступати егда по чину твоему советовать подобает
Стацкий человек да стрежется о делех много толковать и распространять. <...>.
Les Negocians sont donc un troisiéme ordre de personnes dont la France a besoin & qui ne lui sont pas moins necessaires que les Soldats & les Laboureurs ; & le Commerce, une profession sans laquelle tout languiroit dans le Royaume, dont les trop heureux habitans seroient, pour ainsi dire, accablez sous leur propre abondance, puisqu’ils ne pouroient ni tout consommer au dedans, ni avoir la liberté d’en répandre une partie au dehors.
По сему: купечество стало третей и такой нужной чин в государстве, в котором для комерции против салдат и крестьянства, неменьшая нужда короне Францусской, а без комерции бы и все королевство в такое худое состояние пришло, чтоб от собственнаго своего благополучия раззорилось, тем более, что сего излишества ни внутри своих земель в пользу употребить, ни вне государства продать не возможет.
Ce qui fait que le Commerce est si consideré en Perse, c’est qu’outre qu’il est la profession la plus stable, & la plus lucrative du Royaume (toutes les autres conditions n’étant guéres assurées dans un Etat où le Souverain a un pouvoir despotique), les Marchands y sont regardez comme des personnes sacrées ; que la guerre même respecte eux & leurs marchandises, passant sans nul peril au milieu des armées amies & ennemies.
По сему все прочие чины в воле и определении Шаха, как самовластнаго Монарха состоят: а комерция и купцы в таком великом почтении у всех Персиан, что купцов во время самой войны, между дружескими и неприятельскими армиями, без всякаго страху и с совершенною свободою пропускают.
Gestalt ja die tägliche Erfahrung giebet, daß die meiste Fürsten ihre auch geschickteste Vasallen und eingeborne Lands-Kinder oft verächtlich fürbey gehen und an deren statt Ausländische und dazuofft ungeschickte Fantasten zu den besten Ehren-Aemtern befordern und grosse Leute daraus machen, die ihnen doch keine sondere noch nützliche Dienste leisten können.
<...> повседневное искуство показует что болшая часть князей и государей своих и достоинеиших подданных и природных своих людеи часто презирает и вместо оных иностранных и еще к тому часто недостоиных малоумных самых глупцов и фантастов в наилутчия честныя чины возвышает и великими людми их делает которые однако ж им никаких особливых ниже полезных услуг показать могут.
F. Wie mancherley sind die Grundgesetze oder Constitutionen des deutschen Staats?
A. Zweierley, geschriebene und ungeschriebene.
F. Was bemerket ihr bei den geschriebenen Gesetzen?
A. Daß sie ungültig sind, so bald entweder der Keiser, oder die Stände nicht ausdrücklich darein willigen.
В. Какия узаконения в Германии?
О. Двоякие, написанные и ненаписанныею
В. Что примечать надлежит при неписанных узаконениях?
О. Что они недействительны, когда император, или чины отменить оное вознамерятся.
Le Sénat délivré de la puissance Royale qui le tenoit en respect, voulut réünir dans son corps toute l’autorité du Gouvernement. <...> le premier objet de sa politique fut de tenir toûjours le peuple dans l’abaissement & dans l’indigence. <...>
[p. 62] <...> enfin la naissance, les dignitez & les richesses mirent une trop grande inégalité parmi les citoyens d’une même République.
Сенат освободясь от сильнаго Начальства, которое его обуздывало, желал перевести в свое общество всю власть высочайшаго Правительства <...> [с. 72] Главный предмет его политики был тот, чтоб содержать Народ в унижении и бедности. <...> Напоследок порода, чины, богатство и произвели чрезмерное неравенство между Граждан единой Республики.
Experientia magistra discimus, nos a natura ex multis nervis, ossibus, carnibus, digitis, dentibus esse compositos, et ex iis omnibus unum corpus constitui, ejusque corporis unicum duntaxat esse caput : Ita et respublica ex multis quidem componitur ordinibus ; sed ab unico tamen regenda est Principe. Si in manu esset hominum Principes constituere ; etjam abdicandi illos potestatem haberent. Sed cum vero verius sit illos a Deo constitui ; me quidem judice, nemo illos abrogare nec potest, nec debet, nisi Deus.
Искусство нас уверяет, что мы от природы из многих жил, костей, плотей, перстов и зубов сложены; и все те члены одно составляют тело, в котором одна токмо голова находится; равным образом и государство хотя из многих чинов состоит, но от единаго токмо Государя [с. 38] управляемо быть должно. Естьли бы в человеческой было власти учреждать Государей, то и отрешать их имелиб силу: но как справедливее самой истинны, что они поставляются богом; то, никто, кроме Бога, и отрешать их не может и не должен.
Majores nostri, ut honestatis, ita ordinis omnibus in rebus erant servantissimi. Nam non solum ordine distribuebant officia ; sed ordine etiam pecunias persolvebant, ex aerario illas publico numerantes, primum sacerdotibus templorum; deinde magistris (scholarum et) studiorum ; tum viduis et orphanis pauperibus ; tum equitibus peregrinis, qui sponte cives Romani facti erant ; postremo omnibus veteranis, qui annos XXVI. continuos in bello stipendia meruerant ; qui postquam domum se receperant, honestissime domi alebantur a republica.
[из письма Марка Аврелия] Предки наши как честность, так и порядок во всех делах весьма наблюдали. Ибо не токмо чины распределяли по достоинству, но и деньги платили по порядку, выдавая из государственной казны во первых соборам священнослужителей; по том учителям школ и наук; после того бедным вдовам и сиротам; далее иностранным кавалерам, которые добровольно сделались римскими гражданами; на последок всем отставным, служившим бесперерывно чрез дватцать шесть лет в военных походах, кои по возвращении весьма честное от республики в доме своем пропитание получали.
Le luxe de l’Orient passa à Rome avec les dépoüilles de ces grandes Provinces. Ce fut pour l’entretenir qu’on commença à briguer les Charges de la République dont le profit augmentoit avec l’Empire. <...> [p. 348] L’ambition prit la place de la justice dans leurs entreprises: une sordide avarice & l’interêt particulier succederent à l’interêt du bien public: l’amour de la patrie se tourna en attachement pour des chefs de parti. Enfin la victoire, la paix, & l’abondance ruinerent cette concorde entre les Grands & le peuple <...>.
Роскошь от Востока перешла в Рим с корыстями полученными от сих завоеванных великих Провинций. А дабы удовольствовать сию роскошь, Римляне начали разными происками доставать Чины в Республике, кои сугубо приносили прибыль, по мере разпространения над Светом Владычества Римскаго. <...> Любоначальство заступило место правосудия в их предприятиях; постыдная алчность к воинству и особенная корысть, место прилепления к общему благосостоянию; любовь к Отечеству пременилась в прислужничество развратным Начальникам. На конец общая над всеми победа, мир и изобилие рушили прежнее соучастие Вельмож с Народом <...>.
[Примечание: игра слов, на которую не обратил внимания переводчик: patrie - partie (“родина” - “партия”, в смысле отдельной группы интересов)].
Auguste <…> résolut <…> de retenir toujours la souveraine puissance; mais sans prendre le titre de Roy si odieux dans une Republique. Il rejetta par la même raison celui de Dictateur perpetuel qui avoit coûté la vie à son grand oncle, & il se contenta de la qualité ordinaire d’Empereur, que les [p. 424] soldats pendant le tems de la Republique donnoient aux Generaux victorieux, & qu’il ne prit que pour accoûtumer les Romains sous un nom connu, à une autorité nouvelle & jusqu’alors inconnuë. Il conserva en même tems toutes les charges & les dignitez de l’Etat. <…> quoique dans le fond ces differentes dignitez dépendissent d’une puissance superieure qui les faisoit agir suivant ses vûës & ses interêts. <…> [p. 425] Ce Prince par une conduite si habile, accoûtuma insensiblement des hommes libres à la servitude, & rendit une Monarchie nouvelle, supportable à d’anciens Republicains.
Август <…> вознамерился удержать на всегда Самодержавную власть, но не принимая имени Царя, нетерпимаго в Республике. Он отверг для сей же причины и имя всегдашняго Диктатора, которое было причиною смерти его деда, а удовольствовался обыкновенным названием Императора, которое [с. 534] воины во времена Республики давали победоносным Полководцам, и которое он взял в том виде чтоб приучить Римлян, под известным именем, к новому и неизвестному до толе Властительству. Он оставил при том все Чины и Достоинствы Государственные. <…> хотя в сущности сии разныя Достоинствы зависели от единаго вышняго Властительства, которое действовало ими по своим видам и пользе. <…> [с. 535] Сей Государь, толь искусным [с. 536] правлением, приучил непринужденно вольных людей к рабству, и соделал новую Монархию, сносную бывшим Республиканам.
Rome qui d’abord n’avoit connu que deux sortes de Citoïens, se trouva alors divisée en trois ordres differens, qu’Ausone a compris dans ce vers. Martia Roma triplex, equitatu, plebe, Senatu. [p. 462] Les Chevaliers originairement faisoient partie du Peuple, mais c’en étoit la partie la plus considerable. Comme les Senateurs étoient tirez du Corps des Patriciens, & par leur dignité se trouvoient les premiers de cet Ordre. Mais après que toutes les dignitez de la République furent devenuës communes entre tous les Citoïens, le bien seul en fit insensiblement toute la difference; on détermina quel bien devoit avoir un Citoïen pour être compris dans le rolle des Chevaliers, ou étant Chevalier pour pouvoir être élû Senateur. Senatorum gradum, dit Seneque, Census ascendere facit. Les Patriciens furent compris dans ce Reglement comme les autres Citoïens, & quelque merite qu’ils eussent d’ailleurs, c’étoit les biens de la fortune qui décidoient de leur rang.
Рим, который в начале имел только два рода Граждан, разделился тогда на три разныя степени, кои Авзоний описал кратко в следующем стихе: Martia Roma triplex, Equitatu, Plebe, Senatu. Рыцари в начале составляли часть Народа, но сия часть почиталась знатнейшею: подобно как Сенаторы, избранные из общества Патрикиев, почитались по своему Чину первыми в Патрической степени. Но когда все Республические Достоинствы соделались общими [л5. 4 об] между всеми Гражданами, то едино богатство не чувствительным образом делало в том все разности. Определено было точное количество стяжания, какое надлежало иметь Гражданину чтоб войти в список Рыцарей; или какое надлежало иметь Рыцарю чтоб он мог быть избран в Сенаторы. Senatorum gradum, говорит Сенека, census ascendere facit. Патрикии были включены в сей устав так как и другие Граждане; и хотя бы они имели в протчем наилучшия достоинствы, едино только [л5. 5] богатство решило их удостоение.
Первейший и знатнейший вышний суд, из котораго нигде далее просить не дозволяется, составляют так называемые три чина (les trois etats) самовласнаго владения Нейенбурга. Первый есть чин дворянства, который составляют 4 дворянина <...>.
Sed ordinem, si audire libet, exponam, quem in distribuendis honoribus Senatores servant. <…> Ita paucissima relinquuntur officia, quae virtute praestantibus ob ipsam conceduntur virtutis praestantiam. Sed scito Antigone amice, ad conservandam urbis existimationem, et bene gubernandam rempublicam, quam judices adhibent ad impetrandos a Senatu honores diligentiam; eandem adhibendam Senatoribus ad quaerendos spectatae virtutis viros, quibus honores illi commendentur.
[из письма М. Аврелия] Но буде выслушать желаешь, я изъясню порядок, которой в распределении [с. 108] чинов Сенаторы наблюдают. <...> И так весьма мало остается должностей, кои добродетельным за единое преимущество добродетели вручаются. Но ведай, друг мой Антигон, что для сохранения чести города, и добраго управления общества, какое судии к испрошению от Сената чинов прилежание употребляют; такое Сенаторы к снисканию добродетельных мужей, коим бы те чины дать надлежало, старание прилагать долженствуют.
Atque a principio, [p. 6] sacra curare, magistratus gerere, ius dicere, tantum ad patricios, id est ad senatores, pertinuit. Plebeii agros plerique colebant, &, ut homines rudes, civilibus negotiis abstinebant, rustica re, aut quaestuariis artibus victum sibi comparantes. Ab agris in urbem veniebant, vel ut magistratus crearent, vel ut leges sciscerent, vel ut bella, a rege rogati, suffragiis iuberent. Haec enim tria, cum cetera per senatum omnia curarentur, a populo statuebantur: & hanc illi potestatem Romulus permisit, neque tamen absolutam, sed ita, ut, quod plebs iussisset, id tum demum ratum esset, si senatus idem approbasset. Post exactos reges video rationem esse commutatam. Non enim de plebiscitis senatus iudicavit: sed ea, quae senatus decreverat, populi arbitrio subiecta, tamquam a domino pendebant, presertim si aut ad magistratus, aut ad leges, aut ad bellicam rationem spectarent: ut confirmanda potius per populum, quae senatus decreverat, viderentur, quam, quae populus iusserat, per senatum. Quod magnis in republica motibus & contentionibus caussam praebuit.
Сначала отправлять богослужение, быть в чинах и судить, надлежало только до Патрикиян, то есть до Сенаторов; а простой народ по большой части упражнялся в земледелии, и как малознающий, не входил в дела общества, снискивая себе пропитание земледелием и торговлею; в город приходил из сел или для постановления начальников, или для уложения законов и для определения своими голосами, когда будет вопрошен о сем от Царя, войны. Ибо сии три только вещи определял народ, а все прочее производил Сенат; и сию только власть [с. 7] оставил оному [народу] Ромул, однако не совсем совершенную, но с тем, чтобы тогда только было твердо, что определит народ, когда то одобрит Сенат. Примечательно, что по изгнании Царей сие переменилось: ибо не Сенат уже разсуждал об уложениях народных, но что определял Сенат, то, отдано будучи произволению народа, зависело от него, как от господина, а особливо естьли то касалося или до чинов, или до законов, или до воинских дел, так что казалось правильнее, что подтверждал то народ, что определял Сенат, нежели Сенат то, что повелевал народ. А сие было причиною великих в Римской республике движений и споров.
Il nomme à toutes les charges, et confère tous les honneurs. Rien n'est héréditaire en Pologne que les terres et le rang de noble; le fils d'un palatin et celui d'un roi n'ont nul droit aux dignités de leur père; mais il y a cette grande différence entre le roi et la république, qu'il ne peut ôter aucune charge après l'avoir donnée, et que la république a le droit de lui ôter la couronne s'il transgressait les lois de l'État.
Он всеми чинами и достоинствами жалует. В Полше ничего инаго наследного нет кроме деревень и шляхетскаго достоинства. Воеводской или королевской сын никакова права на отцовской чин не имеет но сия есть великая между королем и республикою различность что кароль давши кому чин онаго отнять уже не может а республика ежели кароль Государственные Уставы приступил карону у него отнять право имеет.
The prince confers nobility, and nominates to the principal offices of state, both civil and military <...> During the absence of the prince, he is represented by a governor of his own appointing; who enjoys considerable honours indeed, but his authority is very limited. He convokes the three estates; [p. 351] presides in that assembly; and has the casting vote in case of an equality of voices: he has the power also, in criminal cases, of pardoning, or of mitigating the sentence. In his absence his place is supplied by the senior counsellor of state.
Государь снесшися с дворянством производит на знатныя гражданския и воинския места государства <...> В отсутствии Короля представляет лицо его определенной им Губернатор, и хотя он в великом находится уважении, однако власть его весьма ограничена. Он созывает собрание трех чинов, где сам бывает [с. 90] председателем, и когда голоса равны, то его голос решит: он имеет также власть уничтожать или послаблять решение. В отсутствие его первой Статской Советник его представляет.
Статья XVII. О том, что надлежит до ведомства полиции
Общия дела полиции есть сохранение добраго порядка в гражданстве, то все онаго члены какого ни было чина и звания, ей подчинены.