Mon. IV. Tranquillitatem & concordiam coli.
Quod optimum aut optatissimum in Societate est, vivere quietos, a vi & iniuria tutos. Metus vel auctoritas hoc facit Principis; quem unum omnes respiciunt, qui unus omnia potest, & ius vitae necisque habet. Itaque merito animi magis domiti & fracti sunt, & colla ad iugum inclinant. Non sic inter plures dominos: quorum potentia sparsa est, & ideo minor, ut flumen in plures rivos diductum. Alius alium respicit; patronum contra hunc aut illum habet: & addo, quod nec coercitio severa aut libera; quia in suffragiis aut comitiis, popularium opera egent. Itaque connivent & indulgent, gratiam singulorum quaerunt.
Увещание 4
Мир, тишина и согласие в монархии
Наибольшее есть паче всякого благополучия благополучие, егда государство в мире и в тишине пребывает и от всяких обид и насилия свободно есть, что тамо бывает, где един над всеми владычествует, егоже вси чтут и боятся яко имущаго власть живота и смерти; противно же обыча бывати тамо, где многи равную честь и власть имеют, которая, яко река, разделенна сущи на многия части, несильна и небыстра есть; во многоначальствии бо един на другаго взирает, ласкает и боятся, и часто кого хощет един властелин показнити, того другий заступает, [л. 44] и каждый от них особьно себе у народа любви ищет;
Ita minuitur Auctoritas; & quod sequitur, Reverentia aut metus, vinculum obedientiae & quietis. Parte altera minus tranquilli, quia ad rempublicam saepe avocantur; sunt comitia, sunt leges: & suffragia sua habent. In iis deinde ambitio & factio intervenit: quid praeterea? seditio saepe, & turbae, atque etiam pugnae. Ut mare raro quietum est, ventos plurimum, & saepe procellas habet; sic respublica, [p. 70] ubi comitiorum potestas. Noster Tacitus rem tetigit [[I. Annal.]]: Suspectum Senatus Populique imperium, ob Certamina potentium, & Avaritiam magistratuum. En duas assiduas ibi Pestes: Certamma, & factiones, & exitum five exitium, Civilia deinde bella: Avaritiam; & sunt nundinationes, rapinae, corruptelae, in magistratibus, in provinciis, in iudiciis.
Егда же народ единаго возлюбит, а другаго вознанавидит, тогда велие бывает смятение, расколы и междоусобные брани; и якоже море не стоит тихо, но волнуется и бурится, егда на него многия противные возвеют ветры, тако и государство, в нем же мнози равноначальствуют, часто колеблется и мятется от несогласия начальствующих.
Deinde, quod regnum ita moderatius videatur, cum nec innutriti sint potentiae, & ex ea superbiae; & quod neque proprium habeant, ab aliis acceptum, ad alios transmittendum. Eo minus intendunt imperium, aut subditos opprimunt: in quem enim post-usum? Aperitur & virtutibus campus: ac multi ad eas adspirent, vel spe Principatus. Haec & talia Aristotelem moverint, ut Carthaginienses laudaret hoc nomine, & Spartiatis praeferret, qui stirpe reges legebant. Sunt & hodie, aut nuper fuerunt inter Christianos, electi reges: hodie quidem Poloniae, nuper Bohemiae, Daniaeque.
Третия: яко лучшее управление в том государстве бывает, где царие народятся и [ошибочно вм. «не родятся, а»] общим советом избираются; то же того ради, яко избраннии не могут тако гордитися и власти своея зле употребляти, якоже родимыи царие; и знающе, яко власть их есть временна и купно с животом их может пресещися, того ради не зело сверепеют и не велми подручных своих порабощают, не уничижают, ниже угнетают; и мнози, чающе сея власти доступити, доброе житие жителствуют и великие добродетели тщатся показовати. Сих ради вин и Аристотель карфагенов похваляет, спартанов же охуждает, яко по наследию царей имели бяху недавно; и ныне еще суть нецыи христианстии народы, котории не по наследию царей или королей себе имеют: недавно Ческое и Данское государство таковыи имело обычаи, полское же и ныне в том пребывает.
Iam quod tertio inquiunt, iustae aetatis, & maturae imperio, sic eligi: ita habet, & commodum est. Sed enim illud adhaeret incommodi, quod regnum interea vacat, nec possessorem habet. Quod siquis considerat, maius malum est, & plura saepe daturum, quam imbecilla in imperio aetas. Sane ubi interregnum eft, iustitia & leges [84] silent, licentia & vis valent: atque id saepe hebdomadas, menses, annos manet. Quae interea confusio, aut scelera sunt? quae ambitio & prensatio? per quas fraudes, & artes? Germaniam vide, ubi Imperator demortuus: boni omnes in praesenti & futuro sunt metu.
А что глаголют, яко во избрании избираеми бывают мужие совершеннаго возраста и совершеннаго разума, то есть благо и полезно, обаче благость тую великое зло, и ползу великая тщета предваряет: идеже бо аще и на малое время оскудеет царь, тамо нужда есть государству велию беду претерпети, дондеже изберется новый царь; часто же не чрез един ниже чрез два месяца, но чрез несколко лет [л. 47] продолжается избрание, и чрез все тое между царства время правда и законы молчат, неправда же, насилие, кровопролитие и иная злая роги возносят; тогда бо благии человецы от злых утесняеми и озлобляемыи бывают, а лукавым и безсовестным ни един же страх, ни едино же наказание; тогда бо кто силнейший, той и лучшший; в наследии же не тако, ибо наследник аще и млад будет, всегда тех при себе имеет, котории до возроста его должна суть всякие царственные дела добре управляти, правду и кривду между народом разсуждати; возри на немецкую землю и разсуждай, что тамо обыче бывати: егда не станет императора, тогда бо тамо вси добрии в великом пребывают гонении и трепете.
Ipsa Roma nunc, in sacrorum Pontifice, haec mala est cum sentit. Quid deinde in eligentium dissensu? dissidia, & bella. Quae nec inter paucos electores semper effugias: appello ad illos Imperii Septemuirales. Appello ad ipsam iterum Romam: & cum noxa religionis, & paene dicam probro, audiimus legimusque, plures uno tempore Pontifices, a tali causa, se gessisse. Nota mihi istud, & incertum illud fluctuansque in successione: magna ratio & efficax est, ad totam Electionem repudiandam. Iam quartum erat, moderatius ita fore regnum. Non abnuam: sed addam, solutius etiam, & minore cura administrandum. Ut quid enim rei nec diu meae, nec postea meorum, nimis acriter intendam? Frui satis est. Obnoxii etiam vivunt , five iis qui elegerunt, & quibus hoc velut beneficium debent; sive omnibus, qui in occasione minuere possunt potestate, aut privare. Poloniam adi: haec fiunt. Itaque & Iustitiam minus coli, necessum est: & Principem indulgere, aut oculos claudere, in potentium noxis. Dixi etiam, minus curae, aut custodiae esse regnum: an non ita est? Germaniae Imperatores video, ex facili aut opida, aut prouincias totas, vel liberis agnatisque suis, vel & exteris, avulsas a corpore contribuisse: saepe per gratiam, aliquando & pecuniam aut mercedem. Non sic fiet in proprio & hereditario regno. Neque Principes solum secordes: sed ministri eorum tunc tales. Nam & ipsi futurorum securi, praesentibus inhiant, lucellum in omni occasione captant, subitis avidi, & ut inter incerta festinantes. Iam quintum illud, Virtutes sic excitari: vix colorem habet. Valde scilicet, quia unus aliquando, nec merito sed casu, bonus eligitur, boni esse elaborent. Si ad eventa imus, quocumque in regno; Electiones mixtas videbis, & saepe deterioribus pronas. Vel Roma in Principibus suis, vel Germania, dicat.
Рим такожде всегда великия дознает беды во время между папежства; что же имам рещи, егда время окоянного того избрания приидет, кто может исповести брани и убийства, ковы, факции, несогласия, отравы и прочая безчисленная злая, имиже тогда вся синагога папежская, яко море, волнуется; несть ни единаго вида прелести, егоже бы кардиналы и вси многомошные советники тогда не употребляли; то же всяк творит ради особеннаго и тайного своего интересу; имамы достоверных свидетелей, яко часто случается в Риме во едино время многим папам быти; то же все бывает ради тайного интересу избирателей, ибо ни един тамо саветник на общее добро взирает, но вси на особенные свои интересы. Аще же воспомянем и древнейшая лета, егда по изгнании королей сколко сот лет, даже до Юлия Кесаря, римское государство избранием различнаго началства управляемо было, увидим тамо безчисленные мятежи и непрестанные между усобные брани; тогда бо не точию сенатор или некий тривун, но и просты воин могл велие смущение на пагубу всего государства сотворити. А что глаголют нецыи, яко избранный царь тщателнейшее попечение о государстве имеет, нежели наследствующий, и то явная ложь; како бо может лучшее попечение имети той, иже и сам временем есть и не ведает, кто по нем [л. 47 об.] имать царствати; такожде тщится потакати и благодарствовати, котории его на тое достоинство произвели, опасаючися, дабы власти его не умалили или весма не превратили; наследник же чюждь есть таковаго страха. Зри убо, яко от тех самих вин паче похваляется наследие, нежели избрание; но почто от Рима или от немецкаго царства образы предлагаем; не требе нам далеко ходити, имамы ближайший образ в королевстве полском; знаем добре и видим, что в нем делается во время между коралевства; коликие брани, раздоры (и, как они говорят, звионзки), сметения, кровопролитие и нестроения; не точию же во время между королевства, но и во время избрания коль многое обыче бывати несогласие и кровопролитие; егда же уже избран будет король, ниже тогда престают мятежи, зависть и рвение, всякий бо от них: не точию знатны шляхтич, но и какий нибудь безделный шляхцуца везде незапертым языком верещит: он здеся круль, а я ютро [в финальной редакции: «он ныне король, а я утро»]; и того ради бедный король яко неволник понуждается работати различным их страстем и часто, аще что противное законом и явной правде видит, смешает [ошибочно вм. «смежает»] очи и аки бы не видя молчит. Рех, яко меншее о государстве имеют попечение избраннии царие, нежели наследники, что самым искуством видим в немецком государстве, идеже императории не точию веси или грады, но и целые провинции удобь отторгнувше от государства, даруют детем своим с племянником, сродником или кому хощут; часто туне, иногда же и на мзде; не тако же бывает в наследии, но вся противна, ибо всякий царь, который есть по наследию, не точию пределов своих не умаляет, но и всеми силами тщится оное разширяти.
[Примечание: Здесь весь отрывок переведен очень вольно, с дополнениями переводчика, но сам по себе очень показателен].
Известно, что странныя чудеса царствуют и у Греков в древней Истории. Римляне сколь ни были благоразсудны; однако не меньше баснями запутана История первых их веков. Сей народ весьма нов в разсуждении Азиатических государств; однако с начала пятьсот лет был без историков; <...>.
Il faut dire la même chose des Chinois que des peuples de Babylone ; ils composoient déjà sans doute un vaste empire policé. Mais ce qui met les Chinois au-dessus de tous les peuples de la terre, c’est que ni leurs loix, ni leurs mœurs, ni la langue que parlent chez eux les lettrés, n’ont pas changé depuis environ quatre mille ans. Cependant cette nation, la plus ancienne de tous les peuples qui subsistent aujourd’hui, celle qui a possédé le plus vaste & le plus beau pays, celle qui a inventé presque tous les Arts avant que nous en eussions appris quelques-uns, a toûjours été omise, jusqu’à nos jours, dans nos prétendues histoires universelles : & quand un espagnol & un françois faisoient le dénombrement des nations, ni l’un ni l’autre ne manquoit d’appeller son pays la premiere monarchie du monde.
Как об Вавилонянах. так и о Хинах можно заключить, что они жили весьма за долго до воплощения Христова, и составляли уже тогда обширное и просвещенное государство. Они превосходят всех прочих народов тем, что ни закон, ни поведения, ниже язык их употребляемый хинскими писателями, не пременили близ четырех тысяч лет. Однако изо всех ныне обитающих сей наидревнейший народ, обладающий пространными и лучшими землями, изобретший все науки прежде нежели мы единую познали, до самых нанешних времен пропущен был в Истории, называемой Всеобщею. Когда Ишпанец, или француз описывал свое государство, всякой свое первейшим полагал.
Mais on ne sait pas seulement quel roi régnoit alors à Babilone ; <…>.
On ne sait autre chose dans ces ténebres de l’histoire, sinon qu’il y avoit depuis très-longtems de vastes empires, & des tyrans dont la puissance étoit fondée sur la misere publique ; que la tyrannie étoit parvenue jusqu’à dépouiller les hommes de leur virilité, pour s’en servir à d’infames plaisirs au sortir de l’enfance, & pour les employer dans leur vieillesse à la garde des femmes ; que la superstition gouvernoit les hommes ; qu’un songe étoit regardé comme un avis du ciel, & qu’il décidoit de la paix & de la guerre, &c.
<…> однако, не известно, какой царь тогда государствовал в Вавилоне <…>.
Ничего другаго не известно в сей исторической тьме, кроме того, что издавна были пространные государства, что тираны утверждающие власть свою на бедствиях народных, коих мучительство простиралось до безчеловечия, для гнусных забав своих лишали мужей во младости мужественности их, а в старости употребляли к охранению жен, что суеверие владычествовало людьми, что сны были почитаемы за небесное предвещание, что ими возжигалися войны и постановлялся мир и проч.
On voit par l’étendue de ses états quel est le tort des déclamateurs en vers & en prose, de traiter de fou Alexandre, vengeur de la Grece, pour avoir subjugué l’empire de l’ennemi des Grecs. Il n’alla en Egypte, à Tyr & dans l’Inde, que parce qu’il le devoit, & que Tyr, l’Egypte & l’Inde appartenoient à la domination qui avoit dévasté la Grece.
Чрез обширность сего владения можно рассудить, сколь несправедливо порицатели называли в стихах и прозе безумным греческого отмстителя Александра за то, что завоевал государство неприятеля Греков. Он имел долг итти с войною в Египет, в Тир и в Индию: ибо они принадлежали государству разорившему Грецию.
Enfin la grande utilité de l’histoire moderne, & l’avantage qu’elle a sur l’ancienne, est d’apprendre à tous les potentats, que depuis le XV. siecle on s’est toujours réuni contre une puissance trop prépondérante. Ce système d’équilibre a toujours été inconnu des anciens, & c’est la raison des succès du peuple romain, qui ayant formé une milice supérieure à celle des autres peuples, les subjugua l’un après l’autre, du Tibre jusqu’à l’Euphrate.
Наконец главная польза новой истории и преимущество пред древней то, что она открывает владетелям как с XV. века всегда Государи постановляли между собою союзы против тех государств, которыя превосходны были силою пред прочими. Наблюдение равновесия в государствах не было никогда известно в древности: сие то самое причиною было, что удалося Римлянам, собрав превосходную пред всеми армию, обладать народами, от Тибра до Евфрата покоряя их один после другаго.
Nous avons vingt histoires de l’établissement des Portugais dans les Indes ; mais aucune ne nous a fait connoître les divers gouvernemens de ce pays, ses religions, ses antiquités, les Brames, les disciples de Jean, les Guebres, les Banians. Cette réflexion peut s’appliquer à presque toutes les histoires des pays étrangers.
Si vous n’avez autre chose à nous dire, sinon qu’un Barbare a succédé à un autre Barbare sur les bords de l’Oxus & de l’Iaxarte, en quoi êtes-vous utile au public ?
La méthode convenable à l’histoire de votre pays n’est pas propre à écrire les découvertes du nouveau monde. Vous n’écrirez point sur une ville comme sur un grand empire ; vous ne ferez point la vie d’un particulier comme vous écrirez l’histoire d’Espagne ou d’Angleterre.
Мы имеем дватцать Историй о поселении Португальцов в Индии; но ни одна из них не уведомляет нас о разных правлениях, о законах и о древностях сея земли, о их браминах, о учениках Иеана, о Гвербах, о бониянах. Сие примечание, можно сказать, почти о всех Историях писаннных о чужих землях.
Когда ты будешь, писать, что на брегах Иаксарты и Оксусы, один варвар наследником был другому варвару, какая из того польза обществу будет?
Сочиняя Историю своего государства, весьма несвойственно будет ея написать тако, как Историю бы, какова ниесть вновь найденнего света. Не можно писать об одном городе, как бы о каком великом государстве, [c. 28] и нельзя писать Историю жизни какого нибудь приватнаго человека, как Историю Ишпанскую или Аглинскую.
L’on distingue encore la Géographie <…>
2°. En historique, c’est lorsqu’en indiquant un pays ou une ville, elle en présente les différentes révolutions, à quels princes ils ont été sujets successivement ; le commerce qui s’y fait, les batailles, les siéges, les traités de paix, en un mot tout ce qui a rapport à l’histoire d’un pays.
3°. En civile ou politique, par la description qu’elle fait des souverainetés par rapport au gouvernement civil ou politique.
География еще разделяется <…>
2. в Историческую, когда назначив какую-нибудь землю или город, представляет она разныя его перемены, каким Государям они были попеременно подданными; отправляемое там купечество сражения, заключения мира, словом, все, что относится к Истории земли.
3. В Гражданскую или Политическую, в рассуждении описания государств по их гражданскому или политическому правлению.
ÉCONOMIE ou ŒCONOMIE, (Morale & Politique.)
Ce mot vient de οἶκος, maison, & de νόμος, loi, & ne signifie originairement que le sage & légitime gouvernement de la maison, pour le bien commun de toute la famille. Le sens de ce terme a été dans la suite étendu au gouvernement de la grande famille, qui est l’état. Pour distinguer ces deux acceptions, on l’appelle dans ce dernier cas, économie générale, ou politique ; & dans l’autre, économie domestique, ou particuliere. Ce n’est que de la premiere qu’il est question dans cet article.
ЭКОНОМИЯ* (НРАВОУЧЕНИЕ И ПОЛИТИКА).
Слово сие происходит от Греческаго οἶκος, Дом и νόμος, Закон, и происхождением своим значит разумное и справедливое домоправление к пользе всего домашняго общества. Смысл сего выговора распространился потом на правление великаго общества, то есть государства. Для отделения одного от другаго, в последнем называется хозяйство общее или народное, в первом хозяйство домашнее или участное. Здесь только о втором речь будет, то есть о хозяйстве общем или народном.
[В сноске : *Мне кажется руское наше слово хозяйство во всех случаях тоже значит, что хотя уже и обруселое, но чужестранное Экономия. И так в первом сем отделении полагаю тут слово Экономия для того, что речь о происхождении слова и о сложности его, впрочем из любви к моему природному, везде буду класть хозяйство].
Tous les hommes ont entre eux une Société générale, qui leur impose de certains devoirs, sçavoir ceux de l’Humanité; mais les hommes qui font partie d’une même Nation, les habitans d’un même pais, vivent dans une liaison beaucoup plus étroite. Cette union plus intime fait naitre des rapports qu’on comprend dans leur totalité sous le nom de Société doit se conduire ; et c’est ce qu’on apelle Lois.
Toutes les parties d’un Corps Politique, ou d’un Etat, toutes les branches du Gouvernement doivent être dans une harmonie perpétuelle, sans se heurter mutuellement, se choquer, ou se confondre, et c’est ce qu’on nomme le bon Ordre.
Les Ordonnances qui sont pour le maintien de la Société et du bon Ordre se comprennent sous le mot de Lois.
Все люди имеют между собою повсеместное сообщество, кое обязует их к некоторым должностям, то есть к человеколюбию; но люди одной нации и жители одной земли, живут гораздо в теснейшем союзе. От сего союза происходят следствия, кои все вместе заключаются под именем общества должен поступать, и оныя называются Законами.
Все части политического тела, или Государства, и все отрасли Правления должны быть в непрестанном согласии, не сопротивляясь, не сражаясь и не смешиваясь между собою, и оное называется добрым порядком.
Учреждения, учиненныя для содержания общества и добраго порядка, заключаются под именем законов.
Plusieurs autres Gouvernements l’ont adoptée avec quelques changements de formalités sous le titre de Transit. Ce mot signifie, en stile de Commerce une permission accordée par le Souverain aux Négociants de faire passer des Marchandises par le Royaume sans qu’elles soient visitées aux Bureaux des Douanes, et sans y payer des Droits.
Многия другия правительства последовали тому с некоторую переменою в обстоятельствах, под именем Транзит, которое в коммерческом штиле значит данное купцам от государя дозволение провозит товары через государство, без осмотра в таможнях, и без платежа пошлин.
Турецкий вождь повелел отсечь ему голову, и послал оную в Сераль для успокоения Оттоманскаго государства.
Casimir, à peine couronné, vit son Royaume en proie aux Cosaques. Les Cosaques avoient habité les Isles que forme le Borysthène: vrais Pirates qui ne vivoient que le leurs courses. Un Roi de Pologne, Etienne Battori, les avoit attachés à sa Couronne, en les gagnant par ses bienfaits, et en leur montrant une maniere de vivre plus honnête et plus heureuse.
Едва короновался Казимир, то начали казаки грабить его государство. Казаки жили на островках Днепром окруженных, и были настоящие морские наездники, имеющие пропитание свое от набегов. Польский король Стефан Баторий присоединил их тем к своей державе, что пленил оных своими благодеяниями, и показал им пристойнейшую и благополучнейшую жизнь.
Mais la violence des Particuliers puissans a renversé plus d’une fois la fortune des États. <…> Ils foulerent aux pieds leurs priviléges <…>.
Известно, что угнетения мощных частных особ опровергали неоднократно щастие государств <…>. Они попирали ногами права их <…>.
…Il se choisit un Chef sous le nom de Maréchal de la Confédération. Ce Chef est un vrai Dictateur, qui réunit dans sa personne tout le pouvoir qui est partagé entre les trois Ordres de l’État. Il reçoit les Ambassadeurs, il donne les ordres aux Tribunaux, il leve des troupes et des subsides, il commande l’Armée, il inflige des peines, il exerce le droit de vie et de mort. Cette forte de confédération est proscrite par les loix <…>.
… Избирают себе первоначальника под именем конфедерационнаго маршала. Сей первоначальник есть истинной диктатор и имеет один всю ту власть, которая разделена между тремя чинами государства. Он принимает посланников, дает повеления земским послам; набирает войско и предводительствует оным; собирает подати; определяет наказания; и властен даровать животом и казнить смертию. Сей род конфедерации запрещен законами <…>.
Quand les changemens tombent sur de grands objets que des Royaumes ou des Empires font démembrés, affaiblis, détruits, que des Nations s'éteignent, & que la face de l'Univers est, pour ainsidire, changée, on les appelle alors Révolutions. Le tissu de ces Révolutions forme l'histoire universelle du monde, laquelle non seulement rend compte des faits arrives, mais en recherché aussi les causes, et en explique les effets.
Когда перемены упадают на великие предметы, когда государства или империи раздробляются, ослабевают и разрушаются, когда целые народы уничтожаются, и когда все лице земли, так сказать, изменяется, то сие называется революция, т. е. преобращение. Собрание сих преобращений составляет Всеобщую Историю света, которая не только объявляет нам случившиеся деяния, но также изыскивает причины оных, и изъясняет следствия их.