правда

Symbolum XLI

Nec periculosa minùs est ambitio ob timores
nimios, atque ob suas appetitiones circa ea præsertim , quæ ingeniosè & per vim obtinuit. Nullum medium timor suggerit <…>. [p. 314] Idem quoque Machiavelli doctrina consulit, cujus discipuli immemores facti Davidis, qui in domum et familiam Saülis inquisivit, ut suam iis misericordiam impartiretur, exemplis utuntur quoranda tyrannorū, perinde quasi non omnes malis iis artibus pessum iissent, si quis fortè evasit incolumis, id ideo fuit (ut mox dicemus) quia eas in meliores convertit. Regna pleraque usurpatione primum incrementa sumpserunt, posteà tueri se coeperūt justitia, & cum tempore paulatim facta sunt legitima. Extrema violentia, extremum periculum est. 

Символ 41

Не безбедно же есть властолюбие, еже и боязни ради прочиих, и своих ради похотей раждается, наипаче аще что насилием или хитростию приобретеся. Ни единоя отрады не дает страх чуждый <…>. Тожде и Махиавелля учение советует, его же учения держащийся князие, не помняще надело Давыдово, иже дом и все сродство Саула того ради изыска и истяза, дабы свое им явил м[и]л[осе]рдие, образом некиих мучителей последуют; аки бы не вси таковыи своею хитростию в погибель обратилися. Аще же кто от них цел сохранен есть, сие того ради получи, яко хитрость свою на правду претвори. Ц[а]рствия некия первее насилием возрастоша, потом же правдою начаша себе сохраняти, и по времени законная сотворишася. Крайнее же насилие крайняя беда есть <…>.

Mon. III. Iustitiam magis in eo exerceri. 

At iustitiae fruendae caussa Imperia primum sunt reperta. [p. 69] Ea igitur magis in Principatu floret, vigetque; nec sunt noxae aut corruptelae, quae in aliis illis formis. Vide. Rex aut ipse ius dicit (olim &* [[Vide hoc libro, cap. XI]] nuper etiam factum) aut qui dicant, eligit & designat. Si ipse, supra metum aut gratiam est, magis avaritiam: & nihil istis, quae praestringere oculos iudicantium solent, donat. Si alii; sunt tamen ab ipso. & cura eligit, & electis iam superest & intendit. Non sunt iis sic libera iudicia, ut non iudicium huius metuant; & siquid foedius patrent, poenam. In alio statu quid simile? 

Увещание 3
Лучшая тамо правда адна {испр. из выскобленного; верно «где»} монархия 

Понеже правды ради власть установленна, того ради лутше есть единаго имети властелина, нежели многих, ибо где един над всеми господьствует {испр. из неверно прочтенного «государствует»}, тамо правда процветает, а идеже многие равно владычествуют, тамо удобь истинна повреждается, ибо монарх или сам суд судит, или других на то избирает и повелевает: аще сам судит, чужд есть всякаго пристрастия, неправду раждающаго, не боится бо ничиего гнева и не ищет милости, колми паче чужд есть лакомства, посулов и даров; аще другии к тому от него постановлени, которых с разсмотрением избирает, и над избранными начальствует и надсмотряет, и не тако им свободен есть суд, дабы сами не боялися суда и казни, аще неправедно будут судити; 

Iam quod tertio inquiunt, iustae aetatis, & maturae imperio, sic eligi: ita habet, & commodum est. Sed enim illud adhaeret incommodi, quod regnum interea vacat, nec possessorem habet. Quod siquis considerat, maius malum est, & plura saepe daturum, quam imbecilla in imperio aetas. Sane ubi interregnum eft, iustitia & leges [84] silent, licentia & vis valent: atque id saepe hebdomadas, menses, annos manet. Quae interea confusio, aut scelera sunt? quae ambitio & prensatio? per quas fraudes, & artes? Germaniam vide, ubi Imperator demortuus: boni omnes in praesenti & futuro sunt metu. 

А что глаголют, яко во избрании избираеми бывают мужие совершеннаго возраста и совершеннаго разума, то есть благо и полезно, обаче благость тую великое зло, и ползу великая тщета предваряет: идеже бо аще и на малое время оскудеет царь, тамо нужда есть государству велию беду претерпети, дондеже изберется новый царь; часто же не чрез един ниже чрез два месяца, но чрез несколко лет [л. 47] продолжается избрание, и чрез все тое между царства время правда и законы молчат, неправда же, насилие, кровопролитие и иная злая роги возносят; тогда бо благии человецы от злых утесняеми и озлобляемыи бывают, а лукавым и безсовестным ни един же страх, ни едино же наказание; тогда бо кто силнейший, той и лучшший; в наследии же не тако, ибо наследник аще и млад будет, всегда тех при себе имеет, котории до возроста его должна суть всякие царственные дела добре управляти, правду и кривду между народом разсуждати; возри на немецкую землю и разсуждай, что тамо обыче бывати: егда не станет императора, тогда бо тамо вси добрии в великом пребывают гонении и трепете.

XVI. <…> Que si l’on se hazardoit à demander, ce qui n'a garde d'arriver souvent, quelle seûreté & quelle sauvegarde se trouve dans un tel Estat &
dans un tel Gouvernement, contre la violence & l'oppression du Gouverneur absolu ; on recevroit bientost cette réponse, qu'une seule demande de cette nature mérite la mort. Les Monarques absolus & les défenseurs du pouvoir arbitraire
avoûent bien qu'entre Sujets & Sujets il faut qu'il у ait de certaines régles, des loix & des juges pour leur paix & leur seûreté mutuelle: mais ils soustiennent qu'un Homme qui a le gouvernement entre ses mains, doit estre absolu & au dessus de toutes sortes de circonstances & de raisonnemens d'autruy; qu'il a le pouvoir de faire le tort & les injustices qu'il luy plait, & que ce qu'on appelle communément tort & injustice, devient juste, lors qu'il le pratique. Demander
alors comment on peut estre à l'abri du dommage, des injures, des injustices qui peuvent estre faites [p. 118] à quelqu'un par celuy qui est le plus fort, ah, ce n'est pas moins d'abord que la voix de la faction & de la rébellion.

17. <…> Буде кто осмелитца спросить, чего редко случается, какой покой и какое охранение в таком состоянии и правлении, от насилства и тягости такова правителя самовластного, тому дан будет такой ответ: один такой вопрос достоин смерти. Монархи самовластныя и оборонители самовластной державы сами не спорят, что между их подданными надобно
быть некоторым уставам, законом и судиям ради их общаго охранения и покоя; но утверждают, что человек, которой имеет правление в руках, должен быть единовластен и никакому суду не поддан; [с.94] может делать
обиды и неправды по своей воле; и всякая обида и неправда называется тогда правдою. Спроси тогда, как можно избавится от обиды и неправды, какую может оный силной человек зделать ; о, тогда назовут возмутителем и бунтом.

CHAP. VIII.
Des fins de la Société & du Gouvernement Politique

II. Cestpourquoy, la plus grande & la principale fin que se proposent les hommes, lors qu'ils s'unissent à une Communauté, & se soumettent à un Gouvernement, c'est de conserver leurs Propriétez, pour la conservation desquelles bien des choses manquent dans l'estat de Nature. III. Premiérement, il у manque des loix établies, connuёs, receûёs & approuvées, d'un commun 
consentement, comme l'Etendard du droit, & du tort, de la justice, & de l'injustice, & comme une commune mesure qui pût terminer les differens
qui s'éleveroient. <…>

Глава 8
Чего ради учинилося гражданство и гражданское правление

2. Того ради, первая и главная причина, ради которой люди соединяются во общество, и покоряются правительству, есть, чтоб содержать свое владение, понеже ради содержания того в состоянии натуралном многих вещей не достает.
3. Первое, законов положенных нет, уставленных, принятых и твержденных
согласием общим, как знамение прав и обиды, правды и неправд, и как общей размер всяким враждам. <…>

Duae etiam virtutes Principum primae, Iustitia & Fides, firmiter vix sunt in istis. Non prior, quia inclinant facile & miserantur facillime & gratiae aut affectui obsecundant. Non altera, quia mobiles ingenio sunt, & mutant ut ventus. Ne Clementia quidem sit, quae putetur: & benignior ille vultus, nescio quomodo, saevum saepe animum & vindicem celat. Quid de lascivia aut luxu dicam? utrique vitio opportunas scimus, [p. 103] & pudorem atque opes prodigere; praesertim cum sui iuris ac spontis, fraenum non habent quod adstringat. O quale regnum, ubi Cleopatra aliqua, Messalina, aut Ioanna Neapolitana imperat? Neque sine caussa Sacrae litterae inter pessima comminantur: Faeminarum imperiis subiectum iri. Sed parte tamen altera, exempla nos redarguant, itemque instituta gentium. Nam & alibi succedunt in regna, & feliciter atque industrie administrarunt; cui rei utrique lubet exempla ex Historiis dare.

Л. 61об.
Во всяком монархе первейшие суть две добродетели: правда и вера, яже обая мало в женах обретаются: правды того ради не могут жены содержати, яко всяким прошением удобь преклоняютца и того жалеют, его же не подобает жалети; веры же того ради не могут хранити, яко слабы суть умом и, яко младые древеса ветром, тако женский разум различными страстми семо и овамо непрестанно колеблется; часто же всуе безмерно гневаются и на невинных людей зело свирепеют; и егда веселое лице показуют, тогда часто наиболший гнев в сердце хранят; что же имамы рещи о невоздержании и вожделении телесном, его же ради мнози о срамоте не радят и вся своя имения погубляют; наипаче же егда никого над собою болшаго не видят, и во всем доволство и самоволство имеют. О коль бедно бяше царство Египеcкое, егда в нем Клеопатра начат царствовати; такожде Римское, егда Мессалина беднаго Клявдия своего ѕа нос водила; а в Неаполитании некая Иоанна бесилася; не без вины же и божественное писание, егда гнев божий и казнь [л. 62] на некое царство найти возвещает, тогда тамо женской власти предити обещает. Обаче мнению сему и увещанию нашему многие противные суть образы, такожде установления народная, ибо во многих народах жены по мужах наследствуют разумно и благополучно царство управляют; чесо ради от различных историй различные зде приклады предлагаю: так благополучнаго, яко и неблагополучнаго женского царствования.

Au contraire, couvrant leur crime du voile de la pieté et de la justice, ils firent punir avec rigueur tous ceux qui dans le commencement avoient enlevé quelque chose au peuple par violence; et s’étant mis par-là en reputation de gens de probité, ils reduisirent tous les Rebelles à obéir plus aveuglement à leurs ordres.

Напротив того, покрывая свое преступление покровом добродетели, и правды, жестоко наказали всех тех, которые вначале отняли что нибудь насильством у народа. И так получив чрез то славу добрых людей, привели к тому всех бунтовщиков, что они им повиновались слепо.

Seine Gesetze waren gleich vor jedermann, *und er ließ seinen Unterthanen eine gäntzliche Freyheit*. Seine Absicht war immer das gemeine Beste, nie seine eigene Lust, Vortheil, oder Ehre. Kurtz, sein gantzes Trachten gieng dahin, sich der Regierung Gottes zu unterwerffen, denen Menschen Gutes zu thun, die Gerechtigkeit [S. 24] zu handhaben, und die Wahrheit alleweg zu reden.
Dahingegen besaß Lucius Verus keine eintzige von diesen Tugenden. Er war weder in der Liebe noch im Zorn sein selbst mächtig. Und seine gröste Tugend war, daß seine Laster nichts viehisches genug hatten, ihn zum Tyrannen zu machen.

[Примечание: отмеченный * * отрывок остался без перевода].

Указы и законы его всем одни, и для всякаго человека равны были.

Все его намерение к тому клонилось, чтоб государственную пользу всяким образом споспешествовать, а не собственную прибыль и честь получить, или бы свою волю исполнить. Кратко сказать: все желание и намерение Антонина к тому склонялось, дабы правлению Божию повиноваться, людям добро делать, правосудие защищать, а везде и всегда правду говорить. 

А соправитель и участник престола его Луций Верус уже ни одной из сих добродетелей не имел. Он ни в любви, ни во гневе меры не знал, и сам собою обладать не мог; но то его главная добродетель была, чтоб все природныя свои пороки и страсти всяким образом таить и скрывать, которыя пристрастия законнаго Принца истинным тиранном и совершенным мучителем делают.

Quicunque justiciam administrat Princeps, illam exequens, semper inimicos sibi parat, quod cum eorum qui circa ipsum sunt, opera fiat; quanto illi sunt Principi familiariores, tanto sunt odiosiores populo. Etsi enim [p. 692] justiciam generatim cuncti amant: tamen eandem in domo sua exerceri nemo gaudet.

[речь Марка Аврелия к сыну] Государь наблюдающий правосудие, исполняя оное, всегда приобретает себе врагов, исполнение коего поелику чрез находящихся при нем Министров* отправляется, то сколько оные Государю любезнее, столько народу ненавистнее бывают: ибо хотя все вообще правду любят; однако никто хранения оной в собственном своем доме не желает.

*[Примечание: данный термин в оригинале отсутсвует] 

Wenn die Ersten im Staate, denen der Fürst einen großen Theil seiner Gewalt übertragen hat, Bedienstungen nur nach Gunst vertheilen, oder für Geld hingeben, sind sie für das Land, das sie verwalten, das größte Unheil.

Indem sie so die Stellen an den Meistbiethenden verhandeln, begehen sie gegen den Staat das unverzeihlichste Unrecht, denn das Sprichwort: Wer ein Amt kauft, verkauft hinwieder die Gerechtigkeit, trift! Leider, nur zu oft ein.

Diese Dienstkäufer wuchern gewöhnlich mit der Gerechtigkeit, saugen den Unterthan aus, und [S. 265] verhandeln das Wohl des Fürsten, und des Landes, so oft sie können. Die Summe, die sie für den Dienst hingaben, bringen sie bald wieder durch Erpressung, Betrug und Untreue herein; aber das wäre noch das Geringste; viele gehen es darauf an, nicht für sich allein, sondern für die ganze Familie, Enkel und Urenkel, und eine ganze Generation Schätze zu sammeln.

Ежели первые в государстве, коим Государь поручил большую часть власти своея, раздают служения по одной благосклонности или за [С. 310] деньги, приносят великой вред управляемой ими стране. 

Они, раздавая места тем, которые большие приносят подарки, делают государству непростительную обиду; ибо часто к сожалению сбывается сия пословица: кто покупает чин, продает правду. 

Сии покупщики мест обыкновенно отдают в лихву справедливость, изнуряют подчиненных и разрушают благосостояние отечества, когда только могут. Ту сумму, которую они отдали за место, скоро выручают угнетением, обманом и неверностию. Но сие еще не столь важно: многие в сем случае поступают так, что не только для одних себя собирают сокровища, но для целой фамилии, для внуков и правнуков и для целаго поколения.

О Доеце бо[л]ши о[б]ретае[т]са описаное аки про единого насле[д]ника и хотя о[н] про[с]той ч[е]л[о]в[е]к бы[л] о[д]нако[ж] ево ц[а]ре[м] изобрали како иные описатели пишут, за то что о[н] проти[в]нико[в] и[з]коренил которы противо после[д]него владения бу[н]товали и ме[ж] сограни[ш]ными г[о]с[у]д[а]ри ми[р] учини[л] свои[м] разумо[м] и то учини[л] о[н] не страхо[м] или не оружием но смо[т]ря на правду, и тем он серца свои[х] по[д]даны[х] к себе склони[л], и пока о[н] еще на престо[л] вступи[л] и проси[л] о[н] что[б] ему полаты построили, которы достойны той че[с]ти котору они ему хотя[т] да[ть]...

Von Dejoces finden wir etwas mehr gemeldet / denn von einem seiner Nachfolger / welcher / ob er schon nicht mehr denn ein gemeiner Mann gewesen / wie einige Autores wollen / ward er dennoch zum Könige erwehlet / weil er die Partheyen vertilget hatte / welche sich unter der letzten Regierung angesponnen / und daneben durch seine vortreffliche Geschicklichkeit und Klugheit alle diejenigen Kriege beygeleget / welche unter seinen Nachbahren geführet wurden. Es geschahe nicht durch Furcht / noch weniger durch Waffen / sondern in Ansehung der Beobachtung der Gerechtigkeit / daß er sich die Hochachtung aller seiner Unterthanen zuwege brachte / und eben / ehe er noch auff (S. 296) den Thron kam / begehrte er von ihnen / einen Pallast zu bauen / der sich mit der Würde / die sie ihm zu geben vorgenommen hätten / schickte...

Princeps Leonis et Vulpis ingenium imitari debet: non alterutrius seorsim ab altero.
Duplex est (inquit Machiavellus) decertandi modus apud homines, nempe aut iure et legibus, quum res ratione tractantur: aut vi. <…>
Hac ambage significantes, Principem hominis & bestiae natura[m] simul induere debere.

Властелин львов и лисын ум наследовати повинен, ниже едино з тех отделно от другаго.
Двояки есть (поведает Махиваель) жити ч[е]л[о]в[е]ком образ сии есть, или правдою и судом, когда вещи разумом составляются, или силою <…>. Тими притчами знаменовали иже должен властелин облектися купно в ч[е]л[о]веческое и скотское естество.

Es ist dahero am bequehmesten gewesen (um auch diese Streitigkeit zu vermeiden) daß die Völcker die Ordnung der succession  an eine solche Ordnung gebunden (dabey man keine neue Wahl vorzunehmen) noch Menschliche Partheyligkeit und intriguen zu besorgen hat (nehmlich an die Ordnung der Natur) welche durch den blossen Zufall der Erstgeburt ihnen den künfftigen Nachfolger designiren solte. Zumal wenn der Erstgebohrene ein grösseres Alter erlanget und deswegen meistens für erfahrener als die anderen zu halten deswegen meistens für erfahrener als die anderen zu halten. Woraus denn leicht zu schliessen ist, daß ein freyer Wille derer Völcker  welcher durch die raisons der Klugheit beweget und incliniret worden. die wahre Ursach der Ordnung der succession auf dem Erstgebohrnen zu nennen sey. Wenn also ein Fürst in einem Staate durch nichts anders (als Gott und das natürliche Gesetz gebunden und sonst durch keine besondere Verträge der republique eingeschrencket ist wie in denen so genannten absoluten Monarchien  gemeiniglich zu seyn pfleget) so hat er freye Macht nicht allein einen aus seiner Familie (sondern sogar einem Frembden zum Successorem zu verordnen) wenn nur der Endzweck der Wolfahrt seiner Unterthanen dadurch obtiniret wird. Ein Erstgebohrner Printz kan hiebey nicht klagen (daß ihm unrecht gescheyen) weil er kein vollkommenes Recht auffweisen kan (krafft welches er die Succession in solchem Reiche praetendiren können indem weder das Gesetz der Natur und das Universel-Recht der republiquen noch ein fundamenteller Vertrag seiner Nation vor ihm in einem solchen Staate anzuführen.

Ради того угоднеше было для отвращения выше помянутой ссоры; что народы сукцессион к такому порядку привязали, [л. 13] от которого они ни нового выбирания, ниже ч[е]л[о]в[е]ческой похлебственности и корысти опасатися не могли, а имянно к порядку натуры, чтоб оная чрез один случай первородства от предбудущаго наследника учредила, паче понеже первородной всегда старше и ради того за искусного пред другими почитатися может, и которого лехко разсуждаетца, что свободная воля народов, которая чрез резоны мудрости склонилася, весма истинная притчина сукцесион первородства имяноватися может;  егда ибо обладатель в своем стате чрез ничто иное, но точию от Б[о]га и натурал[ь]ную правду обязуетца. А ни чрез особливые примирении републики окружаетца [л. 13 об.] (яко в апсолютных монархиях обыкновенно), то он свободную власть имеет не токмо ково из своея фамилии, но и чюждаго по себе наследником учредить, токмо чтоб намерение ползе подданным его было пристяжено; в таких случаях первородной принц о учинении ему неправды никакой жалобы приносить не может, понеже он никакой полной правды, по которой ему сукцессион в г[о]с[у]д[а]рстве неотложно принадлежит, об[ъ]явить не может; ибо ни натурал[ь]ная, ни универсалная правда в републиках, ниже фундаментал[ь]ное примирение своего народа сего ему не утверждает.

<Cogit & servat, si servas: solvit, si neglegis & seponis. Mirum & breve, sed verum es> *: nulla re (ad usum provoco) quaecumque [p. 129] Respublica magis florebit aut floruit, quam rigida & immota Iustitia: nulla re magis flaccesset & deficiet, quam illa tali. Haec felicitas regnorum & statuum, interna & externa. Interna quidem, nam quis nescit scelera & flagitia per eam removeri, virtutes promoueri? Externa, quia agri, viae, maria frequentantur, & securitas ubique ac tranquillitas regnant. Boetius egregie [I. De Consol. phil.]: Annum bonum, non tam de magnis fructibus, quam de iuste regnantibus, existimandum. Quid iterum Homerus? [Odyss. T.]

ὥςέ τού ἢ βασιλῆος ἀμύμονος, ὅςε θεουδὴς
ἀνδράσιν ἐν πολλοῖσι καὶ ἰφθίμοισιν ἀνάσσων
εὐδικίας ἀνέχῃσι, φέρῃσι δὲ γαῖα μέλαινα
πυροὺς καὶ κριθάς, βρίθῃσι δὲ δένδρεα καρπῷ,
τίκτει δ᾽ ἔμπεδα μῆλα, θάλασσα δὲ παρέχει ἰχθῦς
ἐξ εὐηγεσίης, ἀρετῶσι δὲ λαοὶ ὑπ᾽ αὐτοῦ:

Ut cum Rex bonus imperat, & metuens Divorum,
In multis populis & fortibus; ille quoque idem
Iustitiam colit: observes & tunc sola terrae
Frucus ferre suos, & fruges fundere, itemque
Faetificare armenta, & pisces exundare:
Nempe ex Justitia; populisque bene atque beate est.

Si attendas, & dilates: quam laudationem urbem Iustitiae non scribas? Ergo felicia regna reddit: eadem alia, si languet aut perit. O pulchrum, cum licet gloriari aut dicere, quod [MLXXXV] Guilielmi, quem Acquisitorem vocant, temporibus in Anglia: Totum regnum puellam onustam auro posse pervadere! Ut possit, Iustitia. 

[Примечание: 
* выделенный угловыми скобками отрывок выпущен переводчиком]
 

Ни едино бо государьство могло ниже может стояти непоколебимо без правосудия, правосудие [л.103] есть едино благополучие всех царств и чинов внутреннее и внешнее; внутреннее благополучие есть, кто не весть, яко всякое злодеяние и беззаконие правосудием испраздняется, добродетели же утверждаются; внешнее же благополучие есть, понеже правосудие всем всюду свободный творит путь: чрез поля, дубравы и чрез неизмеримую широту морскую; и везде человека безбедствием утешает; о сем Боетий изрядно сице***  глаголет: лето доброе не тако доброе бывает от гобзования и изобилия плодов земных, якоже от правосудия царствующих и господствующих. Согласует сему и Омир преславный стихотворец, сице глаголющий:

Егда царь добрый и боящийся Бога царствует над множеством народа, и ничтоже иное делает, точию правды смотрит; увидиш тогда изобилное гобзование плодов земных, доволные всем овощи, древес умножение, скотов и рыб изобилие, вся же сия Бог дарует правды ради царствующих. 

Аще бы восхотел кто подробну исчислити вся благая, яже от правосудия раждаются, не довлело бы ему времении; слыши, что правосудие творит: во время Гвилиелма короля ангелскаго****: мощно бяше прекрасной и младой девице, украшенной златом, преити единой безбедно чрез всю Англию. Вина же того бяше ничто ино, точию гроза с правосудием.

[Примечания:
*    в начальной редакции (БАН 1.5.42): «владеющий»; затем (ГИМ. Син. 115): «князь»;
**  в начальных редакциях: «подручным»
***  в ИРЛИ. Перетц 204: «сице изрядно»
****  рядом поставлен знак «?»; ошибочно вм. «аглинскаго» ]
 

Cap. IX

DE IUSTITIA:

Quam Princeps in se, & sius, servet.

Inter omnes autem Virtutes, sunt quaedam velut Regiae, & Principales, ut Justitia primum; a qua Homerus Reges δικασπόλοις appellavit, circa jus occupatos & versantes. Nihil iis convenientius, nihil dignius: & servata, regna servat. Servanda autem, etiam in iis quae Principes, aut qui circa ipsos sunt, tangunt. Mali doctores, qui a legibus eximunt: qui cum Caligula censent, Omnia ipsi, & in omnes, licere. Sive cum Sallustiano Memmio: Impune quidlibet facere, id est regem esse. Abite qui docetis, qui discitis: imo qui praeest Iustitiae, ad eam praeeat, & exemplo commendet. Theodosium imitetur, de quo Panegyristes: Idem es qui fuisti; & tantum tibi per te licet, quantum per leges antea licebat. Ius summum, facultate & copia commodandi, non securitate peccandi experiris.

Глава 9

О правде, которую царь и его служители должны имети*

Между всеми добродетелми обретаются некие, аки царские и началнейшии, от них же первое место содержит правосудие, ничтоже бо царем тако есть прилично, якоже правда в суде, яже все царство и самого царя в долгоденствии [л. 95] и в благополучии сохраняет; проклятые суть тии учителе, иже с Калигулею глаголют: яко царь все, что либо сам восхощет творить, прилично и волно есть; да погибнут убо вси учащии и послушающии сицеваго разумения, мы же хощем, да всякий царь последует и ревнует великому оному Феодосию царю греческому, о нем же сице понегириста: тожде еси, иже и прежде был еси, и толико тебе по своей воле леть есть творити, колико прежде леть бяше; по закону; власть великую благотворити, а не грешити восприял еси <...>.

[* Примечание: в начальной редакции ГИМ.Син. 115: «О правосудии, еже сам ц[а]рь и минестры его должны хранити»]

Primum ecce, da Imperitum Principem, qui par erit? qui non faciet recta curva? Item, da Ineptum in sermone, in gestu: quid nisi irrisui se exponit? Amplius, crebra haec ostentatio sui, & in populo locutio, nonne vulgat Principem, & detrahit maiestati? Quarto, vel severe iudicabit, et Odium pariet; vel remisse, & Ius violabit. Melius ergo res asperas, & sine bona gratia, in alios inclinari. Quinto denique, sunt nunc Curiae maiores minoresque, & cuique rei stata sua iudicia: quid Principem in novas curas arcessimus, [p. 137] varie & affatim distractum? Quin melius tutiusque nil novare, & siquid in iam statutis labat, firmare & vincire. Ista nec male, nec abs re prorsus dicuntur, fateor: sed responderi tamen potest, & iustitiae caussa, debet. Primum de Imperitia, dico; plurimum & principem, & quemcumque alium, natura duce in magnis aut enormibus caussis iudicare posse, nec opus grandi scientia (ad hanc rem) Iuris & Legum.

Первое, аще будет царь в суде неискусен, то пред ним винный удоб может оправдатися, невинный же осудитися. Второе, аще будет недоброречив или косноязычен, и во нравах неблаголепен, удоб посмеян будет. Третие, яко частое сообщение и беседа царя с народом повреждает честь и умаляет благоговение величества царскаго. Четвертое, аще будет грозно судити, то вскоре ненавидим будет. Аще же [л. 110] сострадателно и милостивно будет судити, то удобь правду повредит, убо лучше есть вины достойны жестокой казни иным попущати да судят. Пятое, суть ныне полаты судовые, или приказы болшие и меншие, и на всякий случай судовые книги: убо чесо ради имамы царю новыми попечениями стужати, который великими и безчисленными царственными делами всегда утружден есть. Сия вся добре и благоразумне вопреки мнению нашему предложенна суть: обаче мошно есть на вся та отвещати, и правды ради должно. Первое о неискустве царя; глаголю, яко многожды и царь, и кто-нибудь иный может самим естественным разумом великие и тяжкие вины добре разсудити; и не требе тамо великия мудрости и совершенного знания прав и законов.

Nam hunc sic clementem ratio tamen reget, & norma iuris & legum excitabit: nec deerunt, qui ad utiliora & tristiora, cum opus erit, flectent. Aliqua vero interdum remissio, plane ex usu erit, si tamen terror iste, & sub magno Iudice, praeivit. Ignovit illi Princeps; sed metu, sed ignominia perfuso. Ignovit illi Princeps: sed Princeps, id est sine corruptela, aut affectu alio sordido, humanitatis tantum amore. Hoc ipsum quam Amorem omnium conciliet? & verum est, si opportune adhibeatur. Ultimo, nobis Mos opponitur, & Consilia ac Curiae iam definitae. Equidem cum More haud temere pugnem: sed quam vetufto? Avi vel proavi nostri aliter fecerunt: vide quam longinqua repetamus. Quin totum hoc de perpetuis Curiis iudicum, nuperum est, & e Gallia ad nos manavit. Concludimus, & moderamur; Principem decore & utiliter ius dicturum, sed aliquando: id est, vel certis temporibus, ut id sciri possit; vel in caussis gravibus, sive atrocibus; vel denique, contra potentes aliquos, & partibus graves. Caroli Magni legem, quae exstat, traxerim in exemplum: Hoc missi nostri notum faciant Comitibus et populo, quod nos in omni hebdomda unum diem ad caussas audiendas sedere volumus. Populo autem dicatur, ut caveat de aliis caussis ad nos reclamare, nisi de quibus aut missi nostri, aut Comites, eis iustitiam facere noluerint. Ecce erant illo aevo passim in opidis & pagis etiam Comites sive Graviores, qui communiter ius dicebant: interveniebant extra ordinem & Missi sive Delegati a Principe, qui idem. At Carolus ipse tamen audire caussas voluit, idque hebdomadatim: caussas scilicet graviores, aut in quibus laesio aut iniuria intervenisse ab ipso iudice videbatur. Si non alius in hac re fructus, quantus iste esset? Coercere hoc modo iudices, & vigilantes attentosque reddere; cum Principem [p. 139] cogitarent iudicii sui iudicem, & forte vindicem mox futurum. Sed exempla, pro instituto, hic addamus.

Паче же, хотел бых, дабы всякий царь таков был, ибо таковаго и сице благоуветливаго сам разумом управит и непременное право и законы подвигнут; буде же тамо и присудствующии, которыи (аще потреба будет) к полезному, аще и жестокому делу удобь советами своими могут преклонити царя; аще же царь иногда покажет ослабу согрешившему, не будет то во образ протчим согрешати, понеже тамо вели страх и страхом*** ослабу или прощение предваряет; **** простит кому царь, но царь, а не кто ины, сиречь без даров, и бес посулов, и безо всякаго нелепаго пристрастия, человеколюбия точию и милости ради: сие убо единое коликую любовь у всех исходотаствует, аще точию благовременне случится; последнее нам противищиися предлагают прекословие и глаголют, яко обычай ныне таков есть: колегия, ратуши, приказы и судии на то определенныя, да царем не стужаем судами; не противляюся тому, яко обычай ныне таков есть, но вопрошаю: давно ли таков обычай привниде, откуду? Вем, яко деды и прадеды наши инако творяху, колегия повседневная [л. 112] и ратуши недавно изобретенна суть; от французов во иные государства той обычай произыде. Убо зде мнение наше определяем и посредственным умерителным путем ити хощем и глаголем: прилично и полезно есть самому царю суд судити, обаче не всегда, но точию во уреченное и во известное некое дело*****, или егда будет велми великое и тяшкое дело, или егда хощут судитися бо[га]тии и силнии. Карол Великий показал нам о сем знамениты образ, егда ко всем своим комитам, судиям и общему народу сицевое послал писание: ведомо буди всем нашим комитом, всем властелинам и общим людем, яко мы единь день всякия седмицы имамы сидети на судилищи и суд судити, обаче просты народ с теми точию делами ко мне да приступает, в которых от наших посланных или от комитов правосудия не получать. Сие премудрое королево послание велие всему государству сотворило ползу, ибо посланнии судии и комиты со страхом и трепетом суд творяху и правду зело храняху, взирающе на короля, судов своих судию и скорого отмьстителя, о чем чти и прочие приклады.

[Примечания:

*наиболее ранние и исправные списки показывают, что в данном случае использован стихотворный перевод: «Сам тои, ему ж [вариант: той, ему же] Бог власть даде царствовати / Должен есть случаи людем [вариант: людеи] разсуждати»;

**ошибочно вм. «горькое»;

*** ошибочно вм. «срам»;

****здесь пропуск; ср. ИРЛИ Перетц 204: «простит кому царь, обаче страха прежде и безчестия исполнивши»;

***** ошибочно вм. «время»].