§. 14. Hæc tamen omnia non producunt nis jus imperfectum seu aptitudinem ad habendum ab aliis honorem & venerationem. Unde si quis eundem aliis etiam bene meritis denegaverit, non in juriam facit, sed duntaxat ob in humanitatem & velut incivilitatem male audit. Sed jus perfectum ad habendum ab altero honorem, aut ejus insignia, provenit vel ex imperio, quod quis in istum obtinet, vel ex pacto cum eodem ea super re inito, vel ex lege per communem dominum lata aut approbata.
§. 15. Inter principes autem & integros popules pro eminentia & pracedentia solet allegari potissimum antiquitas regni & familiæ, amplitudo & opulentia dicionum, & potentia; qualitas potestatis, qua quis imperium in suo regno obtinet; & splendor tituli. Quæ tamen omnia per se non pariunt jus perfectu ad praecedentia adversus alios reges populos ve, nisi pacto aut concessione horum istud quæ situ fuerit.
14. Однакож сия вся производят ТОКМО ПРАВО НЕ СОВЕРШЕННОЕ, или способность иметь от других честь, и почитание. И по тому аще бы кто оную честь хотя и заслуженным не восхотел воздавати, не творит обиды: но токмо не по человечески и не по граждански поступает. [с. 499] А ПРАВО СОВЕРШЕННОЕ имети от другого честь, или ея знамения, происходит или от повелителства, которое кто над тем имеет, или по договору о той вещи с оным учиненному, или по закону от общаго господина изданному или утвержденному.
15. МЕЖДУ ВЛАСТИТЕЛИ ЖЕ и целыми народы, за преимущество и превосходителство вземлется наипаче, древность Государства и рода знаменитость, богатство стран, и сила: качество власти, каковою кто повелителство в своем Государстве имеет, и ясность титлы. Однкож оная вся, не творят совершеннаго права к превосходителству над прочими государи и народы, разве договором, и соизволением от оных тое взыскано будет.
Certe ut ex domesticis nonnullos selegimus, ac veluti adoptamus nostras in curas ; fidemque eorum familiaritate & muneribus tam pensamus, quam sollicitamus in futurum ; Ita ni Princeps sibi quaesierit eiusmodi vicariam opem, iisdemque rationibus aluerit, non sufficiet publicis laboribus <…>.
Подлинно, как мы из домашних сами некоторых выбираем, и почитай приобщаем к нашим делам; а верность их благосклонностию и подарками награждаем, и впредь ея оными ж побуждаем: так ежели Государь не сыщет себе такия взаимныя помощи, и таким же образом ея не воспитает; то не станет его на всенародны труды, поистинне не станет <…>.
Meleander, quod opinor non ignoras, paternum avitumque Siciliae regnum tenet, mitissimi ingenii homo ; sed qui non saeculo, non hominum moribus aestimatis, ita caeterorum fidei credidit, ut sibi credi par esse ex virtute sentiebat. Illum quoque existimem nimia felicitate laboravisse. Nam sub initia imperii, quia pacata omnia erant, palam cupiditates solvit, lenes quidem & multis Principum familiares, quae tamen facilem prodiderunt, [p. 9] nec in iniurias idonea severitate acrem.
Мелеандр, о чем уповаю, что вам не безызвесно, от отца и прародителя имеет себе наследством Сицилийское государство, и с природы прекроткаго сердца человек: но не рассуждая ни о веке, ни о нравax людских, так он на чужую верность положился, как, чувствуя по своей добродетели, сам себе мог верить. Думал бы я, что ему чрезмерное его благополучие во вред обратилось. Ибо, по восшествии сперва на престол, видя что везде в его державе было тихо и спокойно, в явные он попустился роскоши, хотя и не безмерные, и многим [с. 16] из Государей обыкновенные; однако сии самые показали его, что он милостив, и за учиненныя себе оскорбления, пристойною казни жестокостию не был мстителен.
Lusisti praeterea in permiscenda populi & optimatum potestate, quae utique diversissima est. Tu vero ad fucum & libertatis pompam, populum nominasti ; ad utilitatis vero speciem, retulisti Optimatum solertiam. Atqui, si respublicas intelligis, in quibus summum populo ius est ; quid prudentia illic Procerum possit ? Cum saepe ad imperitos, atque ignavos, populi levitas deferat fasces, cum factionibus, invidia, impetu, rapiantur vulgi studia; & plerunque fuerit ingens virtutis specimen, ab imperita multitudine male mulctari ? Sin illuc te refers, ubi Proceres omnia possunt ; pudeat istiusmodi senatui regnum, Anaximander, posthabere, & multiplicato numero dominorum, augere serviendi vilitatem. Nam pro unico Rege tot heros obtrudis, quot illic homines senatum constituunt.
К тому ж, вы непристойно смешали народную и вельможескую власть, для того что она весьма различна. Подлинно, вы для прикрасы и для великолепия в вольности отозвались к народу; а ради пользы присовокупили досужство вельможей. Но ежели вы чрез всеобщества разумеете те, в которых верьховнейшее право народ имеет; то какую в них силу благоразумие знатных людей иметь может? Ибо часто незнающих и ленивых лехкомыслие народа производит: также, возмущениями, завистию, и устремлением кипят народныя хотения; и притом, многократно бывало превеликия добродетели знаком, когда кто от нестройнаго множества пострадал. Буде ж вы к той стороне прибежите, где вся сила в одних вельможах; то такое правительствующее собрание предпочесть Царству, весьма стыдно, Государь мой, и умножив число Государей, умножить неволи подлость: ибо вы, вместо одного токмо Царя, столько поставляете Государей, сколько там людей, из которых [с. 169] состоит оный правительствующий совет.
Scis, quibus olim Regibus haud absimilis consuetudo sceptrum abstulerit ; qui dum Praefectis palatii castra committunt, sensim omni in cives & milites iure exuti sunt. Iis qui prudenter condere regna aut stabilire student, haec duo videntur praecipua ; primum, ne populus in Principem facile possit insurgere ; deinde, ne si obsequii vincula emolietur, habeat duces idoneos, qui vagam, & inconditam insaniam certiori auspicio, & militiae vinculis firment.
Ваше Величество изволите знать, у коих в древния времена Царей почитай такое ж обыкновение скипетр отняло; которыи когда палатным вельможам всю силу над войском поручали, то нечувствительно над гражданами и воинами власти лишились. Старающимся основать, или благоразумно утвердить какое государство, сии две вещи кажутся быть главнейшими. Первая, чтоб народ не мог способно восставать на Государя. Но другая, чтоб ему, когда он послушания узы разорвет, не иметь способных предводителей, которыи б скитающееся и нестройное неистовство могли утвердить лучшим щастием, и соединить воинским союзом.
Коль часто самая благополучия и дел злость к согрешению крайнею прелесностию и приобретением призывает Царей и Государей? А особливо, где кажется, что справедливость не сходствует с их славою, или с безопасностию Царствования.
Еще я знаю, что многие Государи потеряли государства свои и подданных от того, что не содержали сил нужных к своему охранению, бояся отяготить народ свой <…>.
Seulement, dirai-je en un mot, qu’ainsi qu’il est impossible que le Régne d’un Prince, qui laisse régner le Désordre & le Vice en son Etat, soit Heureux ; aussi DIEU ne souffrira-t-il pas aisément, que celui soit Malheureux, qui aura un soin particulier d’établir son Empire dans l’étenduë de sa Domination.
Скажу только одним словом, что как не возможно, чтоб царствование какого Государя, попустившаго царствовать безпорядкам и порокам в своем государстве, было благополучно; так и Бог не скоро допустит, чтоб тот был не в благополучии, которой будет особливое иметь попечение о утверждении его царствования в своей державе.
Les Intérêts Publics doivent être l’unique Fin du Prince, & de ses Conseillers <...>.
Пользы народныя должны быть единым упражнением Государя и его Советников <…>.
Полководец, неспособный к таковому чину, может безвременно отважить все щастие своего Государя и благополучие его государства.
Plusieurs Princes se sont perdus, pour avoir préferé leur Affection particuliére aux Intérêts Publics.
Многие Государи погубили себя тем, что предпочитали особенныя свои угодности пользе народной.
La Puissance étant une des Choses les plus nécessaires à la Grandeur des Rois, & au Bonheur de leur Gouvernement ; ceux qui ont la principale Conduite d’un Etat sont particuliérement obligez de ne rien obmettre, qui puisse contribuer à rendre leur Maître p. 65] si Autorisé, qu’il soit par ce moyen consideré de tout le Monde.
Понеже могущество есть вещь наинужнейшая великости Государей и благополучию их правления, то имеющие главное начальство в государстве, обязаны особливо ничего не пропускать, чтоб могло способствовать к приведению Государя своего в такую знатность, чтоб он тем средством был в почтении у всего света.
Il n’appartient qu’à des Pédans, & aux vrais Ennemis de l'Etat, de dire qu’un Prince ne doit rien retirer de ses sujets, & que les seuls Trésors doivent être dans les Cœurs de ceux qui sont soûmis à sa Domination.
Только одни педанты [школьные врали] да неприятели государственные говорят, якобы Государю не надлежало брать ничего с своих подданных, и что сокровища его должны быть только в сердцах подверженных людей его держав.
<...> si les Princes & leurs Ministres ne sont si attachez au Gouvernement de l’Etat, que n’obmettant aucune chose de ce à quoi leur Charge les astreint, ils n’abusent pas de leur Puissance.
<…> ежели государи и их министры не будут прилежны в правлении государственном, пропустят что из того, к чему их должность обязывает, и не будут воздержаны от превратнаго употребления своей власти.
Mais un Empereur qui n'éprouva jamais aucun revers, qui fut constamment comblé des faveurs de la fortune, n'eut pas les mêmes motifs. Il semble qu'il ne dût chercher qu'à étendre la puissance de celle qui lui prodiguoit tous les biens qu'elle peut donner. Il vit que [p. 53] tous ces biens n’étoient que des illusions.
Но Государь, которой не изпытал еще никакой перемены, и безперерывно снабжаем был благоприятством щастия, не имел таких побуждений. Кажется, что он должен был толко стараться о разпространении могущества щастия истощившаго на него все невозможныя благости: он видел, что все сии благости были одни толко привидения.