договор

Cependant Dieu continuë à le gouverner d’une maniere admirable. Il fait un nouveau pacte avec David, et s’oblige de le proteger luy et les Rois ses descendans <...>.

Между тем Бог продолжал правление свое над ними удивительным образом. Он чинит новый договор с Давидом, и обязуется быть покровителем ему и Царем потомкам его <...>.

Carolus Magnus hatte das Longobardische Königreich in Italien schon längst übern hauffen geworfen, auch die Sachsen fast gäntzlich unter den Fuß gebracht: als er zu Rom den käyserlichen Titel annahm und in solcher Qualität auch drey Jahr darauf von dem Griechischen Käyser Nicephoro durch besondere Tractaten erkant ward. Er konnte diesen seinen Stand auch wohl behaupten: indem er ausser Franckreich das meiste von Italien, in Spanien die Graffschaft Catalonien, ferner Teutschland, Böhmen, Pannonien, Dalmatien und andere Länder mehr besaß; ob er gleich in einem absoluter als in dem andern regirete, nachdem er nun ein iedes entweder nach dem blossen Kriegesrecht oder durch gewisse Verträge an sich gebracht hatte. 

Карл великий Лонгобардское королевство (а) в Италии уже давно опровергнул, також и Саксонов почти совсем покорил: как в Риме принял Императорский титул, в котором достоинстве, три года спустя, потом чрез особенные договоры (b) и от Греческаго Императора Никифора признан. Причем ему и удобно можно было утвердиться в сем состоянии: ибо он кроме Франции владел большою частию Италии, в Ишпании графством Каталонским, всею Германиею, Богемиею, Паннониею, Далматиею и другими многими землями; хотя в иной царствовал с большею властию (c) нежели в другой, поколику сии области им или чрез одно токмо военное право, или чрез [С. 254] известные договоры приобретени были.

SOUVERAINS, s. m. pl. (Droit naturel & politiq.) Ce sont ceux à qui la volonté des peuples a conféré le pouvoir nécessaire pour gouverner la société.
L’homme, dans l’état de nature, ne connoît point de souverain ; chaque individu est égal à un autre, & jouit de la plus parfaite indépendance  <…>.
Les hommes ne se sont mis en société, que pour être plus heureux ; la société ne s’est choisi des souverains que pour veiller plus efficacement à son bonheur & à sa conservation.  <…>
Les peuples n’ont point toujours donné la même étendue de pouvoir aux souverains qu’ils ont choisis. L’expérience de tous les tems apprend, que plus le pouvoir des hommes est grand, plus leurs passions les portent à en abuser : cette considération a déterminé quelques nations à mettre des limites à la puissance de ceux qu’elles chargeoient de les gouverner. Ces limitations de la souveraineté ont varié, suivant les circonstances <…> Il faut cependant que la limitation du pouvoir ait elle-même des bornes. Pour que le souverain travaille au bien de l’état, il faut qu’il puisse agir & prendre les mesures nécessaires à cet objet ; ce seroit donc un vice dans un gouvernement, qu’un pouvoir trop limité dans le souverain : il est aisé de s’appercevoir de ce vice dans les gouvernemens suédois & polonois.
D’autres peuples n’ont point stipulé par des actes exprès & authentiques les limites qu’ils fixoient à leurs souverains ; ils se sont contentés de leur imposer la nécessité de suivre les lois fondamentales de l’état, leur confiant d’ailleurs la puissance législative, ainsi que celle d’exécuter. C’est-là ce qu’on appelle souveraineté absolue. Cependant la droite raison fait voir qu’elle a toujours des limites naturelles ; un souverain, quelque absolu qu’il soit, n’est point en droit de toucher aux lois constitutives d’un état, non-plus qu’à sa religion ; il ne peut point altérer la forme du gouvernement, ni changer l’ordre de la succession, à-moins d’une autorisation formelle de sa nation. D’ailleurs il est toujours soumis aux lois de la justice & à celles de la raison, dont aucune force humaine ne peut le dispenser.
Lorsqu’un souverain absolu s’arroge le droit de changer à sa volonté les lois fondamentales de son pays ; lorsqu’il prétend un pouvoir arbitraire sur la personne & les possessions de son peuple, il devient un despote. Nul peuple n’a pu ni voulu accorder un pouvoir de cette nature à ses souverains ; s’il l’avoit fait, la nature & la raison le mettent toujours en droit de réclamer contre la violence. Voyez l’article Pouvoir. La tyrannie n’est autre chose que l’exercice du despotisme.

САМОДЕРЖЦЫ (право естеств. и полит.) суть те, которым воля народов поручила власть нужную для управления обществом.
Человек в естественном состоянии не ведает Самодержца : каждый частный человек равен другому и пользуется всесовершеннейшею независимостью. 
[с.87] Люди собрались в общество чтоб быть благополучнейшими ; общество избрало себе Самодержцев, чтобы чрез них больше и действительнее утвердити благоденствие свое и сохранить себя в целости. <…>
[с. 88] Народы не всегда давали равную власть Самодержцам, которых они избирали. Опыт всех времен доказывает что, чем больше страсти приводят их к употреблению оныя во зло. В разсуждении сего некоторые народы положили пределы власти [с. 89] тех, коим отдали себя в управление. Сии ограничивания переменялися по обстоятельствам <…>.  В прочем нужно что бы самое ограничение власти имело пределы : а дабы Самодержец имел попечение о [с. 90] благе общем, надобно чтоб он мог действовать и принимать меры нужныя для сего предлога. И так власть Самодержца весьма ограниченная, будет порок во правлении : легко можно приметить таковой порок во правлении Шведском и Польском.
Другие народы договорами нарочно учиненными и неоспоримыми не предохранили пределов полагаемых ими своим Самодержцам : но только предписали им необходимо следовать законам в основание положенным в государстве, поверяя им в прочем власть законодательную так равно как и исполнительную. Таковое самодержавство называется самодержавством совершенным. Однако здравый разсудок показывает, что оное всегда имеет естественные пределы : Самодержец, сколь ни совершенна власть его, не имеет права касаться законам составляющим государство, ниже вере ; не может переменять образа правления, [с. 91] ни порядка наследства без точнаго уполномочивания народнаго, и всегда подвержен он законам правосудия и благоразумия, от которых ни какая человеческая сила свободить его не может.
Когда Самодержец совершенный старается присвоити право переменять по своей воле законы за основание принятые в его государстве ; когда требует  власти произвольныя над животом и имением народа своего, тогда делается он Деспотом. Ни какий народ не мог и не желал дать таковыя власти своим Самодержцам : если же он то учинил, естество и благоразумие всегда подает ему право противится насилию. Тиранство есть ни что иное, как произведение в действо Деспотисма т.е. безпредельныя власти.

§ 770. Leges ipsae quae in republica feruntur vel pro obiecto suo habent ipsum imperium, vel non. In priori casu dicuntur publicae seu fundamentales, in posteriori casu vero privatae.

§ 771. Potestas legislatoria superioris nonnisi leges privatas respicit. Fundamentales leges vero non a superiore vi [p. 309] imperii feruntur, sed potius per pactum inter superiorem & subditos statuuntur; sicque superiorem non per modum legis vi imperii latae obligant, sed per modum pacti cum iis, qui imperium deferunt, initi.

§ 770. Самые законы, которые предписываются в республике, или, вместо своего предмета, имеют самое правление, или не имеют. В первом случае называются публичными (publicae) или основательными (fundamentales), в последнем же случае особенными или приватными (privatae).

§ 771. Законодательная власть верьховнаго повелителя принадлежит токмо до приватных законов; публичные ж законы в силу правления предписываются не от верьховнаго повелителя, но по большей части учреждаются чрез договор, учиненной между верьховнаго повелителем  и подданными; и так оные обязывают верьховнаго повелителя не по силе закона, которой предписан в силу правления, но по силе договора, заключеннаго с теми, которые поручают правление.

§27. 

Ein Vertrag bey einander zu bleiben, macht noch nichts wesentliches von der bürgerlichen Verfassung aus. Dieser kann auch bey einer Gesellschaft statt finden, ohne daß sie deshalb zur Republik wird. Wenn man aber so fort nach diesem Vertrage Entschlüsse oder Decrete annimmt; so setzet man vielleicht die bürgerliche Verfassung und die oberste Gewalt voraus, ehe sie vermittelst dieser Decrete entstanden war. Entschlüsse oder Decrete, ehe eine oberste Gewalt vorhanden ist, haben vor alle Mitglieder nichts verbindliches in sich. Man würde viel besser gethan haben, wenn man [S. 42] diese zwey Entschlüsse gleichfalls als Verträge angesehen hätte: denn diese allein können im Stande der natürlichen Freyheit eine Verbindlichkeit zuwege bringen. Entschlüsse lassen in diesem Stande allemal die Aenderung des Willens zu. Ueberdies kann die Vereinigung der Willen und der Kräfte stillschweigend geschehen, welches der wirklichen Entstehungsart der Republiken am gemäßesten ist.

§27.

Договор, чтоб вместе быть, не делает ничего существительнаго к гражданскому учреждению, ибо может быть в таком обществе, которое чрез то однако учрежденным не составится. Ежели же в тот час по договоре сем приняты и заключения; то может быть, полагают гражданское учреждение и верьховную власть прежде, нежели оная заключениями сими произведена. Заключения до начала верьховныя власти последовавшия, не имеют ничего обязательнаго для всех членов, а лучше было бы, когда б сии заключения равномерно договорами признаны были: ибо сии токмо могут и в состоянии естественныя вольности зделать обязательство. Заключения же, или удобнее сказать, намерения, попускают в сем состоянии перемену воли; [С. 34] как между тем соединение воль и сил в молчании последовать может, что действительному обществ происхождению весьма свойственнее есть.

Je conçois dans l'Espece humaine deux sortes d’inégalité ; l'une que j'appelle naturelle ou Phisique, parce qu'elle est établie par la Nature, & qui consiste dans la différence [p. 2] des âges, de la santé, des forces du Corps, & des qualités de l'Esprit, ou de l'Ame ; L'autre qu'on peut appeller inégalité morale, ou politique, parce qu'elle dépend d'une sorte de convention, & qu'elle est établie, ou du moins autorisée par le consentement des Hommes. Celle-ci consiste dans les differents Privileges, dont quelquesuns jouissent, au préjudice des autres, comme d'être plus riches, plus honorés, plus Puissants qu'eux, ou mêmes de s'en faire obéïr.

Я понимаю в роде человеческом два вида неравенства: одно, которое я называю естественным или физическим, для того что оно установлено природою, и состоит в различии лет, здоровья, сил телесных, и качеств разума, или души. Другое, которое можно назвать неравенство нравственное, или политическое, для того что оно зависит от некотораго договора, что оно учреждено, или по крайней мере уважено по согласию человеков. Сие состоит в разных преимуществах, коими некоторые пользуются к предосуждению других; как то быть богатее, почтеннее, могущественнее прочих, или принудить их себе и повиноваться.

Que dans le premier cas, le Droit de conquête n'étant point un Droit n'en a pu fonder aucun autre, le Conquérant & les Peuples conquis restant toujours entre eux dans l'état de Guerre, à moins que la Nation remise en pleine liberté ne choisisse volontairement son Vainqueur pour son Chef. Jusques-là, quelques capitulations qu'on ait faites, comme elles n'ont été fondées que sur la violence, & que par conséquent elles sont nulles par le fait même, il ne peut y avoir dans cette hypothése ni veritable Société, ni Corps Politique, ni d'autre Loi que celle du plus fort. 

Что в первом случае, право завоевания, не будучи правом, не могло основать никакого другаго права; поелику победители и побежденный народ остались всегда между собою в войне; разве когда народ возвратя полную вольность свою, избрал бы самопроизвольно победителя своего себе главою. А до того какие бы договоры ни сочинялись, как оные не могли основаны быть на ином чем, кроме насильства, и следственно, ничто суть в самом веществе; то не могло быть в таком положении ни подлиннаго общества, ни собрания политическаго, ни инаго какого закона, кроме закона сильнейшаго <…>.

En continuant d'examiner ainsi les faits par le Droit, on ne trouveroit pas plus de solidité que de vérité dans l'établissement volontaire de la Tyrannie, & il seroit difficile de montrer la validité d'un contract qui n'obligeroit qu'une des parties, où l'on mettroit tout d'un côté & rien de l'autre, & qui ne tourneroit qu'au préjudice de celui qui s'engage. Ce Systême odieux est bien éloigné d’être même aujourd'hui celui des Sages & [p. 152] bons Monarques, & surtout des Rois de France, comme on peut le voir en divers endroits de leurs Edits & en particulier dans le passage suivant d'un Ecrit célebre, publié en 1667. au nom & par les ordres de Louïs XIV. 

Продолжая испытывать таким образом действия чрез право, не найдется более твердости как и истинны в самоизвольном установлении тиранства, и трудно будет показать действительность такого договора, который обязывал бы только одну из двух сторон, в котором бы положено было все [с. 93] на одну сторону, а ничего на другую, и который обратился бы в предосуждение одного только обязавшагося. Сия ненавистная система весьма отдалена и ныне от премудрых и милостивых монархов, наипаче ж от Королей Французских, как то можно видеть в [с. 94] разных местах указов их, а особливо в следующем месте онаго славнаго сочинения обнародованнаго в 1667 году по повелению Людовика XIV.

Mais quand on pourroit aliéner sa liberté comme ses biens, la différence seroit très grande pour les Enfans qui ne jouissent des biens du Pere que par transmission de son droit, au-lieu que la liberté étant un don qu'ils tiennent de la Nature en qualité d'hommes, leurs Parens n'ont eu aucun Droit de les en dépoüiller ; de sorte que comme pour établir l'Esclavage, il a fallu  faire violence à la Nature, il a fallu la changer pour perpetuer ce Droit ; Et les Jurisconsultes qui ont gravement prononcé que [p. 156] l'enfant d'une Esclave naîtroit Esclave, ont decidé en d'autres termes qu'un homme ne naîtroit pas homme.

Il me paroît donc certain que non seulement les Gouvernemens n'ont point commencé par le Pouvoir Arbitraire, qui n'en est que la corruption, le terme extrême, & qui les raméne enfin à la seule Loi du plus fort dont ils furent d'abord le reméde, mais encore que quand même ils auroient ainsi commencé, ce pouvoir étant par sa Nature illégitime, n'a pu servir de fondement aux Droits de la Société, ni par conséquent à l'inégalité d'institution.

Sans entrer aujourd'hui dans les recherches qui sont encore à faire sur la Nature du Pacte fondamental de tout Gouvernement, je me borne en suivant l'opinion [p. 157] commune à considerer ici l'établissement du Corps Politique comme un vrai Contract entre le Peuple & les Chefs qu'ils se choisit ; Contract par lequel les deux Parties s'obligent à l'observation des Loix qui y sont stipulées & qui forment les liens de leur union. <…> [P. 158] Le Magistrat, de son côté, s'oblige à n'user du pouvoir qui lui est confié que selon l'intention des Commettans, à maintenir chacun dans la paisible jouissance de ce qui lui appartient, & à préferer en toute occasion l’utilité publique à son propre intérêt.

Но когда бы можно было отчуждать вольность свою так, как имение; то разность была бы крайне велика для детей, которые имением отца своего пользуются только по преданию его права; вместо что, как вольность есть дар, который они от природы как человеки получили: то родители их не имели никакого права лишить их оной; так что естьли для установления невольничества, надлежало причинить насильство природе, то надлежало ея переменить, дабы непрерывным было сие право; и Юрисконсюльты, которые с важностию изрекли, что младенец раждающийся от невольницы, сам невольник, изрекли то в других словах, что человек родится не человеком.

Таким образом, кажется мне весьма то подлинно, что не только правления не начались властию самопроизвольною, которая есть ни что иное, как только повреждение оных, крайнейший предел, и которая их приводит наконец к единому закону сильнейшаго, противу коего оныя были с начала защитою; но еще, когда бы и таковым образом оне начались, то сия власть будучи по своей естественности не законная, немогла служить основанием правам общества, и следовательно и неравенству установленному.

Не входя ныне в изыскания, какия нам еще осталось учинить о естественности договора основательнаго во всяком правительстве [с. 97], я ограничиваю себя, следуя общему мнению тем, что приемлю здесь установление общества политическаго, как подлинный договор между народом и начальниками им избранными; договор, по которому обе стороны обязываются к сохранению законов по общему условию учрежденных, и составляющих узы их соединения. <…> Начальники с своей стороны обязываются не иначе употреблять власть ему вверенную, как по намерению поручающих содержать каждаго в спокойном обладании ему принадлежащаго, и предпочитать во всяком случае пользу общества собственной своей корысти.

Les hommes, dans l’état de nature, abstraction faite de toute religion, ne connoissant, dans les différents qu’ils peuvent avoir, d’autre loi que celle des animaux, le droit du plus fort, on doit regarder l’établissement des sociétés comme une espece de traité contre ce droit injuste ; traité destiné à établir entre les différentes parties du genre humain une sorte de balance.

Люди в естественном состоянии, положив, что они не имеют ни какия веры, не знают в случающихся между ими несогласиях ни какого закона, кроме свойственнаго животным, права сильнейшаго; и так установление сообществ должно почитать, как некоторый род договора противу сего несправедливаго права: а договор назначенный ко установлению между разными частями рода человеческаго, как некоторый род равновесия.

Der Senat oder die Pregadi (von pregare, bitten, einladen,) sind ein Ausschuß vom großen Rathe, von dem sie auch erwählet werden, und haben die geheimsten und wichtigsten Staatssachen unter Händen, so daß sie Frieden und Bündnisse machen, Krieg beschließen, Gesandten abschicken, Münzen schlagen, die öffentlichen Bedienungen vergeben, Auflagen auf das Volk ausschreiben u. s. w. Dieser Senat besteht aus 60 ordentlichen, und eben so viel außerordentlichen Mitgliedern, zu welchen nach kommen die 9 wirklichen Procuratores S. Marci, das Collegium, die 6 Räthe des Doge, il Consiglio di Dieci, die Censores, die Richter della Quarantia criminale, und andere Magistratspersonen von einigen Untergerichten, so daß den ganzen Senat ungefähr 300 Personen ausmachen.

Санат <sic!> или Прегады, (от прегаре, просить или в суд позвать), суть отборныя из Великаго совета особы, которым оныя так же избираются, и имеют в руках своих самыя тайныя и важнейшия республиканския дела, так что заключают мир и договоры, утверждают войну, отряжают послов, делают деньги, раздают публичные чины, налагают на народ подати и проч. Сей Сенат состоит из 60 обыкновенных и из толикаго же числа чрезвычайных сочленов, к коим присовокупляется еще 9 действительных Прокураторов с. Марка, Коллегия, 6 дожеских советников, [с. 247] Десяточный совет, ценсоры, судии Розыскнаго четыредесяточнаго суда, и другия магистратския особы из некоторых нижних судебных мест, так что весь Сенат состоит почитай из 300 особ.

La sureté particuliere est tellement liée avec la confédération publique, que sans les égards que l’on doit à la foiblesse humaine, cette convention seroit dissoute par le droit, s’il périssoit dans l’état un seul citoyen qu’on eût pû secourir ; si l’on en retenoit à tort un seul en prison, & s’il se perdoit un seul procès avec une injustice évidente : car les conventions fondamentales étant enfreintes, on ne voit plus quel droit ni quel intérêt pourroit maintenir le peuple dans l’union sociale, à moins qu’il n’y fût retenu par la seule force qui fait la dissolution de l’état civil.

Частная безопасность есть так связана с общим договором, что ни приняв в разсуждение слабости человеческой, договор сей разрушился бы по праву, еслиб погиб в обществе один гражданин, коему помочь [c. 61] можно было, если бы кого нибудь неправедно содержали в темнице, и если бы кто потерял дело свое при видимой справедливости; ибо когда главные договоры будут нарушены, тогда не видно, какое право или какая выгода может содержать народ в общежительственном согласии: разве он будет воздержан единою силою, которая составляет разрыв гражданскаго общества.

§ 317. Pactum, commune bonum conjunctis viribus promovendi gratia, initum societas; ipsaque salus, quae ad omnes pertinet, utilitas communis nominatur.

§ 127. Договор, для приумножения общаго блага по согласию многих людей учиненный, называется общество (Societas); и самое благосостояние, до всех принадлежащее, почитается общею пользою (Utilitas communis).

Quand le Parlement eut appris cela, & que les Estats ne s’éloignoient pas de cette proposition, ce grand Corps, quoique captif & estropié, se souvenant de son ancienne vigueur, ordonna que remonstrances seroient faites [p. 213] au Duc de Mayenne, à ce qu’il maintinst les Loix fondamentales de l’Estat, & qu’il empéchast que la Couronne, dont on luy avoit commis la Lieutenance, ne fust transferée aux Estrangers. De plus il declaroit nuls tous les Traitez faits & à faire, qui seroient contraires à la Loy de l’Estat.

Когда Парламент о сем известился, так как и о том что совет соглашается на сие предложение, то огромной корпус сей, хотя был в пленении и безсилии, но помня древнее свое могущество, повелел представить Герцогу Майенскому, дабы он не допускал преступать основательные законы Государственные, и возбранил прейти державе, правление коей ему вверено, в руки иностранных. Сверх того объявил недействительными все заключенные и впредь заключаемые договоры противные Государственному закону.

Wo aber Despotische und absolute Reiche zu finden da gewinnet die Sache ein ganz anders Ansehen. Ein Monarch ist durch keine besondere Verträge mit seinem Volcke vinculiret sein Wille ist die Richtschnur und das Gesetz seiner Unterthanen wonach sie sich richten müssen und alles was in seinem Reiche sich finden lässet kan von ihm nach Belieben gouverniret und eingerichtet werden. Jedoch muß man ja die Meinung nicht fassen, als ob in einem absoluten Reiche ein Herr gar keine Regul als seinen Willen oder sein plaisir habe daran er sich kehren dürffe: sein Wille ist zwar die Richtschnur seines Landes aber das Gesetz der Natur und die Wolfahrt seines Reiches ist wiederum die Richtschnur seines Willens: dis sind die Gräntzen darinnen sich derselbe behalten muß. Er kan in seinem Reiche die Verordnungen  nach Belieben machen ohne mit denen Ständen seines Reiches  Rücksprache zu halten oder ihren Consens einzuhohlen aber es müssen Verordnungen seyn welche weder dem Gesetz der Natur noch der darin intendirten Wolfahrt des Landes zu wider lauffen; sonst würde die Verantwortung sehr groß seyn die ein solcher Herr auf sich ladet obgleich kein Menschlicher Richter fähig ist ihn deswegen zur Straffe zu ziehen; massen eine Zeit kommen kann da dergleichen Regent mit Philippo II. in Spanien wünschen möchte lieber den Hirtenstab als das Königliche Scepter geführet zu haben. Ein Herr der ein absolutes Reich beherrschet hat mehr zu verantworten als ein Fürst der in vielen Stücken sich nach denen Fundamentel-Verträgen und den Consens seines Volckes richten muß: es kommet alles auf seine Anordnung auf seine Vorsicht an ein Reich nicht zu verwahrlosen welches er nach dem allgemeinen Recht derer republiquen zum Nutzen derer Unterthanen, so wie ers am besten gefunden zu regieren schuldig gewesen.

А где деспотские и абсолютные г[о]с[у]д[а]рствы, во оны[х] дела имеют весма иные виды; монарх в таких г[о]с[у]д[а]рствах ни чрез какие примирении с народом своим не приобязан, но воля ево регламент и уложенье ево подданным есть, по которому им следовать; и что в ево г[о]с[у]д[а]рстве обретатца по бл[а]гоизобретению ево управлятися может; однако ж мнить не надобно, бутто г[о]с[у]д[а]рь в таком абсолютном г[о]с[у]д[а]рстве никакого регула, кроме своей воли и плезира не имеет; воля ево убо есть регула г[о]с[у]д[а]рства; а натуралная правда и полза г[о]с[у]д[а]рства регулы суть воли его; и сии суть границы, в которых обладатель себя содержать обязан; в своем г[о]с[у]д[а]рстве он уставы по своему изволению уставлят[ь] может [л. 18] и не должен о том с чины договора иметь или соизволения их ожидать; однако ж ему осматривать надлежит, чтоб уставы натуралной правде и ползе г[о]с[у]д[а]рства не были противными, инако б ответствование, чем г[о]с[у]д[а]рь такой себя огрузит, было весма немалое; и хотя ч[е]л[о]в[е]ческой суд такого за оное штрафовать не дерзнет; однако ж время прилучитца может, что такой державец Филипом Вторым Шпанским королем себе желает лутче пастушской посох, нежели королевской скипетр держать; г[о]с[у]д[а]рь, которой абсолютным г[о]с[у]д[а]рством державствует, болшому ответствованию подлежит, нежели обладатель по фундаменталным уложеньям и соизволениям всего народа поступать обязанной; все от учреждения и разсмотрения его зависит, чтоб г[о]с[у]д[а]рство, которым он по общим [л. 18 об.] уложеньям републики к ползе подданных державствовать должен был, от небрежения ево не разорилось.