La politique des Chinois, qui craignoient que la frequentation des Etrangers ne corrompît leurs Loix, ou ne donnât à ceux-ci une occasion d’entreprendre sur leur liberté, sous le prétexte du Commerce, les avoit obligé pendant plusieurs milliers d’années, de fermer l’entrée de leur Empire à toutes sortes de Nations, & de se contenter du négoce interieur qu’ils y faisoient eux-mêmes. Mais enfin, l’Empereur regnant ayant ouvert ses Ports à tout le monde en 1685, les Indiens & les Européens se sont également empressez d’user de la liberté de ce nouveau Commerce <...>.
Китайцы по особливой политике, а более опасаясь того: дабы иностранные народы закону и уставов их не повредили, также бы не получили способу к опровержению вольности их: чрез несколько тысяч лет никого из чужестранных народов к себе не пускали, но одним внутренним между собою купечеством довольствовались. А последней Китайской Цесарь с 1685. году, всего света народам для комерции в свое государство ездить позволил <...>.
<...> On fera voir cependant, dans le Chapitre suivant, que la maxime de tenir ses Ministres publics sur un pied trop mesquin, n’est pas dictée par la bonne Politique, et que ce grand Roi (a) raisonnoit conséquemment qui écrivoit à un de ses Ambassadeurs, Faites bien mes affaires delà; je ferai bien les vôtres decà.
Es fält mir hier eine Gedanke ein, den ich der Beurtheilung meiner Mitbürger und der Staatsklugheit unterwerfe. Vielleicht haben unsere Könige der Sache nicht genug gethan <…>.
Мне пришла еще мысль, которую подвергаю я на суд моим согражданам, и самой политике. Может быть короли наши не помогли делу сему довольно <…>.
Pendant que l’Europe est ainsi boulversée, on voit paroître au vij. siecle les Arabes, jusques-là renfermés dans leurs deserts. Ils étendent leur puissance & leur domination dans la haute Asie, dans l’Afrique, & envahissent l’Espagne ; les Turcs leur succedent, & établissent le siége de leur empire à Constantinople, au milieu du XV. siecle.
<…> & bientôt après la politique de l’Europe & les arts prennent une forme nouvelle.
В то время, когда Европа пременялась, являются в VII. веке Арабы, кроющиеся в безизвестии до сего времени по степям своим, распространяют власть и повелительство свое в вышней Азии, в Африке, и осаждают Ишпанию. Турки следуют за ними, и учреждают столицу империи своей в Константинопле, в половине XV. века.
Вскоре потом Политика и художества в Европе приемлют новой образ.
Si le Droit Naturel nous dit ce qui est juste, la Politique nous enseigne ce qui est utile.
Право естественное показывает нам то, что справедливо, а Политика учит тому, что полезно.
Les grandes Puissances ont entre-elles une conduite bien différente à observer. L'objet de leur Politique est de s'agrandir en prévenant que les autres ne s'agrandissent. Comme ce but leur est commun, & que tous les efforts des grands Princes ne tendent qu'à l'atteindre on conçoit aisément qu'ils doivent se rencontrer, s’entre-choquer, se heurter souvent dans leur carrière.
Знатнейшие державы должны наблюдать между собою весьма отменное от сего поведение. Предмет Политики их есть тот, чтобы усилиться не допуская усиления других. Как сия цель им всем есть общая, и все старания великих Государей к достижению оной только клонятся, то лехко можно понять, что они часто должны между собой встречаться, и так сказать ударяться и сталкиваться в пути своем.
Les Politiques, soit que ce Principe leur paroissoit trop intéressé & trop ignoble, soit qu'en le poussant au delà̀ de l'honnête ils étoient obligés de fasciner les yeux du Public par un beau nom, ont inventé celui de Raison d'Etat, en Latin Ratio Status, en Italien Raggione di Stato etc.
Политики, или для того, чтобы им сие основание казалось излишне корыстолюбивым и весьма низки, или для того, что поступая с ним за пределы честности, нужно было им обморочить очи всенародства каким нибудь отменным именем, изобрели название Государственного резона, или Государственной причины.
<…> car le mot traite signifie simplement en Politique, un accord fait entre des Souverains sur un objet quelconque, et rédige par écrit dans un instrument authentique <…>
Ибо слово Трактат в Политике значит только соглашение между Государями о каком бы то ни было деле, сочиненное на письме действительною зделкою.
Nach vielfaltigen Beobachtungen, und Erfahrungen, sonnten die verschiedenen Maßregeln, durch welche die allgemeine Wohlfahrt erhalten wird, auf zuverlässige Grundsatze zurückgeführte, und in die Gestalt einer Wissenschaft gebracht werden, welche die Staatswissenschaft im ausgedehntesten Verstande ist: die Wissenschaft nämlich, die Wohlfahrt eines Staates bandzuhaben.
По многих примечаниях и опытах различные способы и меры, чрез которые сохраняется всеобщее благоденствие, могли приведены быть в достоверные основания ж, и в виде науки, которая в обширнейшем разумении есть политика, то есть, наука сохранять благоденствие государства.
La plus saine de toutes les politiques, dans tous les tems & dans tous les lieux, sera toujours celle qui contribuera le plus à la conservation de l’espèce humaine.
Наипремудрейшая изо всех политика, во все времена и во всех местах, будет всегда та, которая ниболее способствует ко сбережению человечества.
C’est envain que la politique de certains Etats voudroit tirer avantage de la foiblesse de quelques autres, pour faire pancher la balance de leur côté; l’intérêt général les soûtiendra toujours: c’est la République universelle qui travaille à leur conservation.
Тщетно некоторых держав политика хотела почерпать прибыли от слабости других государств, стараясь наклонить весы на свою сторону; но общая польза всегда их поддерживала: ибо вся республика европейская печется о их целости и сохранении.
This disdainful and ignominious treatment was ill brooked by a free people, unaccustomed to crouch before the insolence of power; and the warmth of their just indignation was still more inflamed by the artful policy of Louis XI. who, jealous of the duke of Burgundy’s power, now entered into a defensive alliance with the eight cantons, in conjunction with the republics of Fribourg and Soleure, in order to counteract the dangerous designs of that ambitious prince.
Таковой недостойной и безчестной прием казался несносным вольному народу, мало привыкшему унижаться и страшиться тщеславия Принца, гордящагося своею властию, и справедливое негодование сего народа [с. 108] умножаемо было еще хитрою политикою Лудовика XI, которой завидуя власти Герцога Бургонскаго, заключил оборонительной союз с осьмью кантонами вместе с республиками Фрейбурга и Золотурна, чтобы противиться пагубным намерениям сего честолюбиваго Государя.
Au reste, le politique établit ici un axiome très judicieux, savoir que se laisser pénétrer par autrui, et céder le droit d’en être absolument gouverné , c’est à peu près la même chose. Cette pénétration, bien mise en œuvre, est une voie presque sûre pour changer en quelque sorte la face des conditions dans le monde ; pour qu’un supérieur, quel qu’il soit, n’en ait plus que le fantôme et le nom, et que l’inférieur se substitue à toute l’autorité. Mais si l’homme qui en a compris un autre est en état de le dominer, l’homme aussi que personne ne peut approfondir reste toujours comme dans une région inaccessible à la dépendance.
Политики говорят весьма основательно и благоразумно, что попускать другому изведывать свои способности, значит тоже, что отдавать себя в совершенную его власть и управление . Изведывание качеств другаго, а особливо склонностей, властвующих умом какого б то ни было начальника, подкомандующим его удачно произведенное в действо, способствует и удобно вспомоществовать может оному переменять виды своего состояния, больше же всего в таком случае, когда вельможа, управляющий знатною должностию, ни в какия не входит дела, и бывает известен публике по одному своему имени; тогда подчиненный, узнав его слабость, найдется конечно в состоянии вступить во всю его силу и власть и действовать оною по воле и расположениям своим; словом, подчиненному, узнавшему подробно свойство начальника слабых качеств, верно не трудно будет воспользоваться властию его во всем. Тот же напротив того из командующих, котораго никто не может проникнуть, остается всегда самоуправляющим, и живет от всех независимым, как будто в области неприступной.
Ce fut en cet art de fournir toujours à l’attente publique, qu’excella le premier Roi du nouveau monde, le dernier Roi d’Arragon, & le Monarque le plus accompli de tous ses prédecesseurs, Ferdinand le Catholique. Il occupa sans cesse l’admiration de l’Europe, & il l’occupa bien plus par un prudent emploi de ses rares qualités, dont les effets glorieux se succedoient les uns aux autres ; que par tant de lauriers qui ceignaient son front. Sa politique superieure à celle des Princes ses rivaux, le fut encore plus en ce point, qu’il en sçut dérober les ressorts aux yeux de tout le monde, aux yeux de ceux qui l’approchoient, qui le touchoient meme de plus près: la Reine Isabelle son illustre compagne, les ignora, quoique passionnément aimée de Ferdinand, les Courtisans de ce monarque les ignorerent, quoique tousjours appliquez à les épier, à les démesler, à les deviner. Tous les soins de ces politiques curieux n’étoient que des coups en l’air: le Prince ne leur fut jamais connu que par les évenements successifs, dont le nouvel éclat les surprenoit de plus en plus.
В искусстве же обнадеживать публику всегдашним ожиданием отменных от себя дел наиболе прославился Фердинанд Католик, первой государь новаго света, последний Аррагонской король и монарх, превозшедший благоразумным правлением всех своих предшественников. Он обращал на себя удивление всей Европы, и занимал ее более благоразумным употреблением редких своих качеств, коих знаменитыя действия следовали безпрерывно одни за другими, нежели множеством лавр, украшавших его голову. Политика его, превосходящая всякую современных ему государей, была тем достопамятнее, что он умел скрывать все действующия ею пружины от глаз целаго света, от глаз своих придворных, и от всех весьма приближенных к нему людей. Самая королева Изабелла, светлейшая его супруга, хотя впрочем и страстно любимая Фердинандом, не знала однакож ничего о его намерениях. Придворные сего Монарха сколько ни старались испытывать и изведывать его предприятия, но все их покушения и все пронырства оставались до того тщетными, что знали они своего государя только по одним последствиям его деяний, коих новая громкость и новая слава приводила их в величайшее удивление.
L. LVII. Quelle idée peut-on se former de ces magistrats qu’il faut contenir dans leur devoir par de pareilles minuties ? Quelle opinion aurez-vous d’une politique si peu élevée ?
П. 57. Какие мысли можно иметь об офицере, о суде, коего надлежит удерживать в должности подобными мелочами? Какое произведет в вас понятие столь низкая политика?
L. LVIII. Ses maximes pour le gouvernement, sa politique, la disposition de ses loix civiles ne sont pas moins admirables que sa morale <...>.