De tous les nouveaux établissemens de Lycurgue, le plus grand & le plus considérable fut celui du Sénat, lequel, comme dit Platon, tempérant la puissance trop absolue des Rois, par une autorité égale à la leur, fut la principale cause du salut de cet Etat. Car au lieu qu’auparavant il étoit toujours chancelant, & qu’il penchoit tantôt vers la tyrannie par la violence des Rois; tantôt vers la Démocratie par le pouvoir trop absolu du Peuple, ce Sénat lui servit comme d’un contrepoids, qui le maintint dans l’équilibre <...>.
Из всех новых учреждений Ликурговых самое большее и важнейшее было учреждение Сената, которой, как говорит Платон, умерял великую Королевскую силу, властию своею равною Королевской власти, и был причиною благополучнаго состояния сего государства, потому что вместо того, как прежде оно всегда колебалось, и клонилось то к Тираннии, по жестокости Королей, то к Демократии, по великой силе народа, а Сенат сей служил вместо равновесия между Королем и народом.
Les avantages brillans que l’electeur remportoit sur ses ennemis ne firent pas sur la cour Impériale l’impression favorable qu’on en devoit attendre. L’Empereur vouloit avoir de foibles vassaux, & de petits sujets en Allemagne, & non pas de grands seigneurs, & des princes puissans. Sa politique, qui tendoit au despotisme, sentoit l’importance qu’il y avoit de tenir les princes de l’empire dans un état de médiocrité & d’impuissance, pour donner beau jeu à la tyrannie que la maison d’Autriche avoit dessein d’établir en Allemagne.
<…> славные, полученные Курфирстом над своими неприятелями, успехи, не учинили при Императорском дворе таких благосклонных мыслей, каких ожидать было должно; ибо Император хотел иметь в Германии только слабых невольников и безсильных подданных, а не великих господ и сильных Князей. Политика его, простирающаяся до самодержавства, чувствовала нужду в том, чтобы держать Имперских Князей в посредственном состоянии и безсилии, для вспоможения Тираннии, которую хотел Австрийский Дом учинить в Германии.
Les voleurs infestoient les grands chemins, la police étoit inconnue, & la justice hors d’activité. Les seigneurs de Quitzau & de Nevendorff, indignés du joug odieux que portoit leur patrie, firent une guerre ouverte aux sous-tyrans qui l’opprimoient. Dans cette confusion totale, & pendant cette espece d’anarchie, le peuple gémissoit dans la misere, les nobles étoient, tantôt les instrumens, tantôt les vengeurs de la tyrannie, & le génie de la nation abruti par la dureté de l’esclavage, & par la rigueur d’un gouvernement [p. 214] barbare & Gothique, demeuroit engourdi & paralytique.
Воры наполняли большия дороги грабежем, Полиция была незнаема, а Юстиция не имела своего действия; почему Китцские и Ниендорфские владетели, будучи раздражены ужасным игом, которое несло их отечество, учинили явную войну сим тираннам, которые их подавляли. В сем общенародном смятении и во время сего рода безначальства народ стенал в бедности, благородные были или орудиями или отмстителями тирании, а народныя одураченныя жестокостию рабства и [с. 190] суровостию Варварскаго и Готфскаго правления, мысли, пребывали столь онемелыми, как будто находилися в параличе.
Des mœurs austeres & mâles devoient servir de ressource contre la tyrannie. La mal étoit grand, mais les esprits étoient capables de supporter un plus grand reméde. Le courage vertueux des Athéniens s’indigna de la servitude. La République dont toutes les parties étoient saines, en [p. 178] faisant un effort pour chasser le Tyran, rompit aisément ses chaînes, & reparut plus libre que jamais.
Строгие и мужественные нравы служить имели [с. 214] надеждою против Тираннии. Болезнь была велика, но и духи были в состоянии снести великое врачевание. Добродетельная у Афинян храбрость вознегодовала с огорчением на раболепство. Республика, у которой все части находились здравы, собрався с силами на изгнание тиранна, разрушила без трудности свои оковы и вторично явилася вольною паче прежняго.
Forma Reip. Atticae saepe mutata est : modo regiminis forma fuit Regnum, modo Tyrannis, modo Aristocratia, modo Democratia.
Образ правления в Афинской республике переменялся часто. Республика сия, по превращениям правления, была то Царство, то Тирания, то Демократия и Аристократия.
Biens de gens trouverent étrange que les Ambassadeurs d’Elisabeth se voulussent servir de la Bulle d’un Pape pour la defense de leurs droits ; aprés avoir tant de fois declaré le Pape usurpateur des droits de l’Eglise, declaré qu’il n’avoit aucune autorité [p. 356] que celle des autres Evêques, qu’il n’avoit aucune Jurisdiction que par tyrannie sur la Couronne des Rois, & que c’étoit une impieté de dire qu’il pouvoit donner & ôter les Couronnes aux Princes <...>.
Многие почитали странным делом то, что послы Елисаветины хотели употребить буллу папскую к защищению права своего к председательству; объявлявши уже столько раз Папу похитителем прав церковных, не имеющим никакой большей власти как и прочие епископы, захватившим в свои руки суд над венчанными главами по единой токмо тираннии, и почитавши нечестием ежели кто скажет, что он мог давать и отнимать короны самодержавных государей.
§VI. Comment il dégénere en tyrannie.
Mais si ce même Gouvernement qui doit tendre au bonheur des Peuples, s’éloigne de cette fin par les vices de son chef, Roi, ou Prince, s’il dirige ses opérations au seul profit de ce chef, sans égard à la félicité des membres qu’il rend au-contraire misérables & abattus sous le poids de l’injustice; des-lors il cesse de mériter le titre glorieux de Monarchie ; on lui donne justement le nom odieux de tyrannie, & son chef n’est plus un Tyran. Ce n’est pas que la qualité de Tyran emporte d’elle-même une signification odieuse; elle ne veut dire autre chose que chef du Gouvernement; mais, parce que ces sortes des chefs ont été souvent corrompus, & n’ont eu que leurs passions pour regle, ils ont tellement avili ce titre qu’il ne se prend plus qu’en mauvaise part ; & l’on traite de Tyran tout Prince qui se laisse aveugler par son amour-propre, au préjudice de ses Etats & de ses sujets.
Как монархия преобращается в тиранию.
Но естьли сие самое правление долженствующее клониться к благосостоянию народов, удалится от своего предмета чрез пороки начальника, когда оной начнет наклонять свои действия к единой своей корысти и не уважая благополучия своих подчиненных, доведет их до порабощения, будет утомлять под игом неправосудия; то с сего времени он престает заслуживать [л. 22] достопочтенное титло Монарха; и по справедливости приписуется ему ненавистное имя тирана. Не потому чтоб качество тирана имело в себе ненавистное знаменование; оно не другое что значит, как начальника правления; но как сего рода властелины часто бывали развращены и управляли по единым только страстям своим, то как унизили сие именование, что его иначе не принимают как в худую только сторону; всякаго Государя допускающаго себя ослеплять самолюбием в предосуждение Государства своего и подданных называют тираном.
L. 340. Toutes les vicissitudes dont un Etat est susceptible, le despotisme, la monarchie, la tyrannie, l’aristocratie, l’oligarchie, la démocratie, et l’ochlocratie, ou la domination de la populace, s’y remplacent rapidement, et nous présentent, chez un même Peuple, le spectacle de toutes les formes de gouvernement, et le cercle de toutes les révolutions politiques.
П. 329. Все перемены, каким только Государство подвержено быть может, деспотизм, монархия, тирания, аристократия, олигархия, демократия и охлократия, или господствование черни, скоропостижно в ней следует попеременно и представляют нам в одном народе зрелище всех правлений и круг всех политических перемен.
L. 340. Quand la Monarchie dégénere et devient Tyrannie, la destruction du Tyran donne naissance à l’Aristocratie, qui se change comme naturellement en Oligarchie, et delà en Démocratie lorsque le peuple s’irrite et se venge des injustices de ceux qui le gouvernement.
П. 329. Когда монархия портится и превращается в тиранию, истребление тирана производит аристократию, которая переменяется, как бы естественно, в олигархию, а из сей в демократию, когда народ раздражается и мстится за несправедливости им правящих.