Devenu mandarin, ministre d’état, il vit de près les vices d’une cour voluptueuse ; & ne pouvant y remédier par des conseils, il se retira pour enseigner [p. 53] la morale à des hommes dignes de l’écouter.
Став мандарином, государственным министром в близи смотрел на пороки роскошного двора; и не могши тому пособить своими советами, удалился для научения нравственности людей, которые достойны были и могли его слушать.
Он обратил беспокойный нрав граждан противу внешних неприятелей; отнял у Персов множество крепостей; напал и разбил их [с. 319] флот <…> покорил остров Фаз по трехлетней осаде, и рассеял ужас даже во дворе великого царя.
Le désordre augmenta de plus en plus ; & ce fut la principale cause des troubles continuels de l’Orient, où moines parvinrent [p. 161] à gouverner les peuples, à dominer même dans les cours ; ils acquirent tant de pouvoir qu’on ne put être évêque sans être moine.
Безпорядица умножалась от часу более; и сие-то было главнейшей причиною безпрестанных беспокойств на востоке, [с. 166] где монахи снискали себе такое правление народов, утвердили господствование свое при дворах, в которых они такую получили власть, что могли все по желанию своему делать.
Par ce traité, la Porte cède la Transilvanie à l’empereur. C’étoit une principauté reconnue indépendante, quoique sous la protection du Turc. On ne pouvoit donc, suivant M. l’abbé de Mably, ni la céder ni l’acquérir de la sorte. “Mais depuis, comme il l’observe, la cour de Vienne a acquis les droits les plus légitimes sur la Transilvanie ; cette province aime le gouvernement sous lequel elle vit, & a donné à ses maîtres des preuves non équivoques de ses sentimens”. (Droit public de l’Europe).
По сему миру порта уступила императору Трансильванию, или то княжество, которые признано независящим, хотя и находилось оно под покровительством Турецким: следственно, по мнению г. игумена Мабли, и нельзя было его таким образом ни уступить, ни достать себе во владение. «Но после, по его же примечанию, Венский двор приобрел над сею областью гораздо законнейшее право; ибо сия провинция возлюбила то правление, под коим она состояла, и подала своим государям несомнительные опыты своего усердия» (Право народное Европы).
Heureusement les vues pacifiques de la cour de Londres enchaînèrent l’ambition de ce général. Malgré l’empereur & les états-généraux, on signa enfin les préliminaires de la paix, par lesquels on assuroit une barrière aux alliés, la démolition de Dunkerque, &c.
По счастью миролюбные намерения Лондонского двора помешали честолюбию сего воителя; ибо наконец против воли императора и генеральных штатов были подписаны перемирные статьи, по которым обещано союзникам желаемая преграда, разорение Дюнкирхена и прочее.
Ce furent comme de nouveaux fiefs, ou comme de nouvelles branches retranchées de l’autorité du souverain. Il étoit toujours à la tête du corps féodal. Obligé de défendre ses vassaux, il avoit droit à leur secours pour sa défense & pour celle de l’état ; il pouvoit les assembler à sa cour <…>.
Временныя сии достоинства учинили наследственными, и как бы новыми поместьями, или новыми отрывками от самодержавия Государей. Государь был всегда главою помещиков. Должен был защищать их; мог взыскивать от них помощи для защищения же себя собственно и государства; волен был призывать их ко Двору <…>.
Apres l'extinction des guerres civiles sous le dernier regne, deux [p. 444] partis irréconciliables avoient divisé la cour ; celui de la reine & de ses parens, dont les principaux étoient le comte de Rivers son frere, & le marquis de Dorset son fils, & celui de l’ancienne noblesse jalouse de ces hommes nouveaux qui dominoient.
По прекращении междоусобных браней в последнее пред сим царствование, два взаимно [с. 20] враждующие и непримиримые заговоры, делили Двор на двое; Королева и родственники ея, коих главою был Граф де Ривер брат ея, и Маркиз Дорceт сын его; другую же сторону составляло старинное шляхетство по ненависти к пришельцам сим, имевшим великую силу при Дворе.
Philippe vint appuyer ses efforts. Le conseil insista longtemps. La découverte d’une conspiration, qu’on prétendit excitée par la cour de France, donna du poids aux instances & aux menaces de la reine.
Филипп подкрепляет ея силы; но государственный совет долго упорствует. Открылся заговор и принят составившимся нарушениям Парижскаго Двора [с. 281] а чрез то уважилися убеждения и угрозы Королевы.
Il s’attacha au roi d’Ecosse, & promit de faire tous ses efforts pour lui assurer la succession ; il traça le plan d’une révolte ; il résolut avec ses partisans d’attaquer le palais, d’obliger la reine à convoquer un parlement, & de changer l’administration du royaume. <…> Mais la cour, instruite du complot, avoit pris de bonnes mesures. Essex parut dans la ville accompagné de deux cents homes. Ses exhortations séditieuses furent sans effet.
Предается Шотладскому [с. 423] Королю, и обещавает истощить силы для доставления ему наследства к Англискому престолу; составляет начертание мятежа; примышляет меры с единомышленниками устремиться на дворец принудить Королеву к созванию Парламента и к перемене образа правительства <…>. Но Двор узнает о заговоре и избирает предотвращение того. Видят Графа посреди города имеющаго при себе до двух сот человек. Мятежническия его убеждения остаются тщетны.
Les ouvrages des anciens, l’histoire de tant de fameuses républiques, ne pouvaient manquer de nourrir l’esprit républicain dans les ames où il commençait à se développer. Le parlement, quoique retenu encore par des liens sort étroits, montra des-lors plus de hardiesse <…> la chambre s’éleva contre cet acte comme donnant atteinte à la liberté des élections & aux privileges du parlement. Elle prétendit avoir seule le droit d’expédier les ordres pour remplir les places vacantes ; & la cour parut le reconnoître.
Древния книги, история о толиких преславных республиках, долженствовали питать умы республиканцев разверзающиися. Парламент, хотя еще удерживался узкими пределами, но начинал уже показывать более отваги <…> все собрание ополчилось на сие, как на нарушение свободы во нарочных от народа, и преимуществ Парламента; присвояло себе токмо единому право наполнять упалыя места; Двор принужден был согласиться с Парламентом.
Король, хотя не охотно, однакоже не мог не созвать Парламента при начале своего царствования. Несколько уже лет назад усилился двор.
Après le rétablissement de la monarchie, un libertinage effréné corrompit les mœurs ; mais le fanatisme fut presqu’éteint. A ce dernier fléau succéda l’esprit d’irreligion parce que les hommes passent d’ordinaire d’un extrême à l’autre. La cour & une partie des gens de lettres en furent infectés.
По возстановлении Монархии, наисвоеволнейшее вepтопрашество развратило нравы однакоже почти со всем исчезло бесноверие. Сего последняго бича народнаго место заступило безверие ибо человеки обычайно преходят из одной крайности в другую. Заразился оным Двор и большая часть упражняющихся в науках.
Toutes les affaires étant finies au gré de la cour, Georges rompit le parlement, en convoqua un nouveau.
Se maintenir [p. 229] sur le trône d’Angleterre malgré les dégoûts de la nation, malgré les efforts du monarque le plus puissant de l’Europe ; gouverner la Hollande sans despotisme, & néanmoins avec une sorte d’autorité absolue fondée sur l’estime & la confiance ; diriger par une profonde politique les conseils des cours étrangeres <…>.
Удерживал себя на Англинском престоле при отвращении к нему целаго народа, не взирая на толикие поиски самаго мощнейшаго Государя в Европе; по воле своей управлять Голландиею без самовластительства, однакоже с некоторым родом полномочия, основывавшимся на почтнении к нему и доверенности; распоряжать пособием мудрой политики советами чужестранных дворов <…>.
La Princesse Sophie qui avoit un esprit aussi supérieur que dangereux, bien loin de se retirer dans un Couvent, comme c’étoit alors la coutume des filles des Czars, voulut profiter de la foiblesse de l’âge de Pierre, & conçut le dessein de se mettre à la tête de l’Empire. A-peine Fœdor fut-il expiré, que par ses intrigues elle excita dans le corps des Strelitz (1) une des plus terribles révoltes : car après qu’elle eut fait [p. 287] répandre le sang de quantité de Seigneurs, les Strelitz proclamerent Souverains les deux Princes Ivan & Pierre, & leur associerent Sophie en qualité de Corégente. Elle jouit aussi-tôt de tous les honneurs d’une Souveraine, sans être déclarée Czarine. Elle eut la premiere place au Conseil, signa toutes les expéditions, fit graver son image sur les monnoies ; en un mot elle s’arrogea la puissance suprême : cependant elle en partagea le fardeau avec le Prince Basile Galitzin, qu’elle fit Administrateur de l’Etat, & Garde des Sceaux, homme supérieur en tout genre à tout ce qui étoit alors dans cette Cour. Pendant qu’elle régnoit ainsi depuis plus de six ans, Pierre avoit atteint sa dix-septieme année, & se sentoit le courage de soutenir son droit ; il donnoit déja des signes de cette élévation de génie, qui le rendit le réformateur d’un peuple plongé jusques-là dans les ténebres de la barbarie, & qui fixa long-tems l’attention de toute l’Europe.
(1) Corps de milice à-peu-près semblable à celui des Janissaires en Turquie.
Царевна же [c. 5] София имела разум сколь тонкой, столь и опасной и весьма была далека от того, чтоб уединиться в монастырь, как в тогдашнее время был обычай у Царских дщерей. Она желала воспользоваться младостию лет Петровых и приняла намерение соделаться властительницею в государстве; по чему, как скоро Царь Феодор скончался, то она своими хитростями возбудила престрашный бунт в войске стрельцов, которое по приказанию ея пролив кровь многих знатных вельмож, всенародно объявили Государями обоих Царевичев Иоанна и Петра, присоединив к ним и Софию в качестве соправительницы. В следствие чего [с. 6] тотчас стала она употреблять все знаки сана самовластныя Государыни, небыв наименована Царицею, и занимала перьвое место в совете, подписывала все определения, приказывала на монетах изображать свою особу, словом: присвояла себе совершенно верховную власть; но бремя сие разделяла с Князем Васильем Голицыным, возложив на него чин опекуна правительства, хранителя Государственной печати, и главноначальника над всеми при дворе тогда находившимися.
Во время, как она таким образом державствовала более 6 лет, Петр достиг до 17 года своего возраста и почувствовал уже себя в силах [с. 7] воспользоваться своим правом. Великия его природныя дарования открывшияся свету, через которыя соделался он после просветителем народа своего погруженнаго во тьме невежества, удивляли всю Европу, устремлявшую на него особливое внимание, […]