Der ander Gesetz war dieses: Es sollte keiner zum grossen Kan oder Käyser erkläret werden, er sey denn zuvor auf einem allgemeinen Reichs-Tage von denen Mogolischen Kans und Fürsten darzu erwählet worden; und also ward dieses grosse Reich gewisser massen zu einem Wahl-Reiche gemacht.
Другой закон был сей: что никто не может быть великим Ханом или Императором, естьли не избран будет в сие достоинство на всеобщем сейме моголскими ханами и Владелцами; и так сие государство учинилось некоторым образом избирателным.
Шаха Иегана за то более похваляют, что во время его владения строго наблюдаема была полиция так, что редко случалось, чтоб кого за воровство наказывали; и чужестранцы могли столь же безопасно странствовать во Индии, как в наилучших европейских государствах.
Er schlug sich zu dem Glaubens-Bekänntniß, welchem die Persianer öffentlich folgen, und dieses aus einem Staats-Principio, weil die Persianer an dem Mogolischen Hofe die mächtigsten sind und die wichtigsten Bedienungen im Lande verwalten.
Закон содержал персидский, и сие делал для политической причины, потому что Персы суть силнейшие при дворе моголском и имеют важнейшие чины в государстве.
Daher ist hier die Frage, warum der kluge Akebar, der sich die Wohlfahrt des Landes angelegen seyn ließ, solche Eigenthümer gleichfalls nicht eingeführet hat, wodurch er sein Reich zu grösserm Wachsthum, als durch alle seine Siege und alle seine heilsamen Verordnungen, hätte bringen können?
Сего ради при сем случае вопрошается: для чего бы благоразумный Акебар, имевший попечение о благосостоянии государства, не учредил и того, чтоб всякому его имение было собственное, чрез то бы он свое государство привел в болшее приращение, нежели чрез все свои победы и полезные учреждения?
MONARCHIE, s. f. (Gouvernement polit.) forme de gouvernement où un seul gouverne par des lois fixes & établies.
La monarchie est cet état dans lequel la souveraine puissance, & tous les droits qui lui sont essentiels, réside indivisément dans un seul homme appellé roi, monarque, ou empereur.
Etablissons, d’après M. de Montesquieu, le principe de ce gouvernement, son soutien, & sa dégéneration.
La nature de la monarchie consiste en ce que le monarque est la source de tout pouvoir politique & civil, & qu’il régit seul l’état par des lois fondamentales ; car s’il n’y avoit dans l’état que la volonté momentanée & capricieuse d’un seul sans lois fondamentales, ce seroit un gouvernement despotique, où un seul homme entraîne tout par sa volonté ; mais la monarchie commande par des lois dont le dépôt est entre les mains de corps politiques, qui annoncent les lois lorsqu’elles sont faites, & les rappellent lorsqu’on les oublie.
МОНАРХИЯ или ЕДИНОНАЧАЛИЕ (правление политич.) образ правления, в котором один человек управляет по законам постановленным и непременным.
Единоначалием управляемое государство есть такое, в котором самодержавная власть и все существительнныя оной права принадлежат одному человеку именующемуся Королем, Монархом или Императором.
Последуя г. Монтескию представим начальное основание сего правления, подпору и разрушение онаго.
Существо монархии состоит в том, что государь есть источник всякия государственныя и гражданския власти, [с. 58] и что он один управляет государством по законам в основание положенным ; ибо если бы только мгновенная и прихотями исполненная воля одного человека управляла государством : таковое бы правление было Деспотическое, в котором один человек по своему соизволению все влечет за собою; а Единоначалие повелевает в силу законов, коих хранилище есть в руках гражданскаго общества, которое объявляет законы вновь постановленныя, и воспоминает когда они придут в забвение.
SOUVERAINS, s. m. pl. (Droit naturel & politiq.) Ce sont ceux à qui la volonté des peuples a conféré le pouvoir nécessaire pour gouverner la société.
L’homme, dans l’état de nature, ne connoît point de souverain ; chaque individu est égal à un autre, & jouit de la plus parfaite indépendance <…>.
Les hommes ne se sont mis en société, que pour être plus heureux ; la société ne s’est choisi des souverains que pour veiller plus efficacement à son bonheur & à sa conservation. <…>
Les peuples n’ont point toujours donné la même étendue de pouvoir aux souverains qu’ils ont choisis. L’expérience de tous les tems apprend, que plus le pouvoir des hommes est grand, plus leurs passions les portent à en abuser : cette considération a déterminé quelques nations à mettre des limites à la puissance de ceux qu’elles chargeoient de les gouverner. Ces limitations de la souveraineté ont varié, suivant les circonstances <…> Il faut cependant que la limitation du pouvoir ait elle-même des bornes. Pour que le souverain travaille au bien de l’état, il faut qu’il puisse agir & prendre les mesures nécessaires à cet objet ; ce seroit donc un vice dans un gouvernement, qu’un pouvoir trop limité dans le souverain : il est aisé de s’appercevoir de ce vice dans les gouvernemens suédois & polonois.
D’autres peuples n’ont point stipulé par des actes exprès & authentiques les limites qu’ils fixoient à leurs souverains ; ils se sont contentés de leur imposer la nécessité de suivre les lois fondamentales de l’état, leur confiant d’ailleurs la puissance législative, ainsi que celle d’exécuter. C’est-là ce qu’on appelle souveraineté absolue. Cependant la droite raison fait voir qu’elle a toujours des limites naturelles ; un souverain, quelque absolu qu’il soit, n’est point en droit de toucher aux lois constitutives d’un état, non-plus qu’à sa religion ; il ne peut point altérer la forme du gouvernement, ni changer l’ordre de la succession, à-moins d’une autorisation formelle de sa nation. D’ailleurs il est toujours soumis aux lois de la justice & à celles de la raison, dont aucune force humaine ne peut le dispenser.
Lorsqu’un souverain absolu s’arroge le droit de changer à sa volonté les lois fondamentales de son pays ; lorsqu’il prétend un pouvoir arbitraire sur la personne & les possessions de son peuple, il devient un despote. Nul peuple n’a pu ni voulu accorder un pouvoir de cette nature à ses souverains ; s’il l’avoit fait, la nature & la raison le mettent toujours en droit de réclamer contre la violence. Voyez l’article Pouvoir. La tyrannie n’est autre chose que l’exercice du despotisme.
САМОДЕРЖЦЫ (право естеств. и полит.) суть те, которым воля народов поручила власть нужную для управления обществом.
Человек в естественном состоянии не ведает Самодержца : каждый частный человек равен другому и пользуется всесовершеннейшею независимостью.
[с.87] Люди собрались в общество чтоб быть благополучнейшими ; общество избрало себе Самодержцев, чтобы чрез них больше и действительнее утвердити благоденствие свое и сохранить себя в целости. <…>
[с. 88] Народы не всегда давали равную власть Самодержцам, которых они избирали. Опыт всех времен доказывает что, чем больше страсти приводят их к употреблению оныя во зло. В разсуждении сего некоторые народы положили пределы власти [с. 89] тех, коим отдали себя в управление. Сии ограничивания переменялися по обстоятельствам <…>. В прочем нужно что бы самое ограничение власти имело пределы : а дабы Самодержец имел попечение о [с. 90] благе общем, надобно чтоб он мог действовать и принимать меры нужныя для сего предлога. И так власть Самодержца весьма ограниченная, будет порок во правлении : легко можно приметить таковой порок во правлении Шведском и Польском.
Другие народы договорами нарочно учиненными и неоспоримыми не предохранили пределов полагаемых ими своим Самодержцам : но только предписали им необходимо следовать законам в основание положенным в государстве, поверяя им в прочем власть законодательную так равно как и исполнительную. Таковое самодержавство называется самодержавством совершенным. Однако здравый разсудок показывает, что оное всегда имеет естественные пределы : Самодержец, сколь ни совершенна власть его, не имеет права касаться законам составляющим государство, ниже вере ; не может переменять образа правления, [с. 91] ни порядка наследства без точнаго уполномочивания народнаго, и всегда подвержен он законам правосудия и благоразумия, от которых ни какая человеческая сила свободить его не может.
Когда Самодержец совершенный старается присвоити право переменять по своей воле законы за основание принятые в его государстве ; когда требует власти произвольныя над животом и имением народа своего, тогда делается он Деспотом. Ни какий народ не мог и не желал дать таковыя власти своим Самодержцам : если же он то учинил, естество и благоразумие всегда подает ему право противится насилию. Тиранство есть ни что иное, как произведение в действо Деспотисма т.е. безпредельныя власти.
SUJET, s. m. (Gouvernement civil.) on nomme sujets tous les membres de l’état, par opposition au souverain, soit que l’autorité souveraine ait été déférée à un seul homme, comme dans une monarchie, ou à une multitude d’hommes réunis, comme dans une république : ainsi le premier magistrat de cette république même, est un sujet de l’état. <…>
Les sujets d’un état sont quelquefois appellés citoyens ; quelques-uns ne font aucune distinction entre ces deux termes, mais il est mieux de les distinguer. Celui de citoyen doit s’entendre de tous ceux qui ont part à tous les avantages, à tous les privileges de l’association, & qui sont proprement membres de l’état, ou par leur naissance, ou d’une autre maniere ; tous les autres sont plutôt de simples habitans, ou des étrangers passagers que des citoyens ; pour les serviteurs, le titre de citoyens ne leur convient qu’en tant qu’ils jouissent de certains droits, en qualité de membres de la famille d’un citoyen, proprement ainsi nommé, & en général, tout cela dépend des lois & des coutumes particulières de chaque état.
ПОДДАННЫЙ (правл. Гражданское) Подданными называются все члены государства в разсуждении своего Самодержца, одному ли человеку поручена власть [с. 97] самодержавная как в Единоначалии, или многим людям купно как в республике : и так первый градоначальник республики есть подданный государства. <…>
[С. 99] Подданных иногда называют гражданами : некоторыя писатели ни какого не делают различия между сими двумя именами, но лутче различить оныя. Имя гражданин должно простираться на всех имеющих участие во всех выгодах и во всех преимуществах сообщества, которые суть собственно члены государства по природе своей, или другим каким образом ; все же прочие суть больше простые жители или странствующие иностранные, нежели граждане. Слуг почитать гражданами можно только потому, что они пользуются некоторыми правами аки бы члены семьи гражданина, собственно так именуемаго : но вообще все сие зависит от законов и особливых обыкновений каждаго государства.
Der Erdboden ist sehr [S. 4] fruchtbar; weil aber der Ackerbau nicht genug getrieben wird, sondern mehr als die Hälfte des Landes ungebauet liegt, so brauchen die Einwohner Zufuhre von Getreide, welche sie insonderheit von den Engländern erhalten.
Земля весьма плодоносна; но поелику жители не рачат о хлебопашестве, и более половины государства оставлено в запустении; то имеют они нужду в привозе хлеба, который найпаче из Англии получают.
Diese Reichstände versammeln sich nicht eher, als bis der König einen allgemeinen Reichstag ausschreibt, welcher mit dem Namen Cortes belegt wird. Der letzte ist 1697 gehalten worden. Portugal ist ein Erb-Königreich, doch müssen die Bruderskinder bei ihrer Thronfolge die Einwilligung der Stände suchen. Die Prinzessinen können auch den Thron besteigen, verlieren aber ihr Erbrecht, wenn sie sich außer Landes vermählen.
Сии государственные чины cобираються, когда король назначит публичный сейм, кортес называемый. Последний сейм был в 1697 годе. Хотя Португаллия и наследственное княжество, однако королевские племенники при вступлении на престол должны иметь согласие государственных чинов. Принцессы могут восходить на престол; но теряют наследственное право, ежели вне государства браком сочетаются.
Ubi enim est in Principe veritas, beneficentia et clementia ; nullus injustitiae et tyrannidi in Republica locus relinquitur. Ex adverso Quicunque Princeps tyrannidem cordi penitus infixam, os mendaciis plenum, manus immanitate cruentas, aures assentationibus pronas habet ; et ipse infelicissimus est, et multo magis populus ipsius subditus Imperio.
Ибо где в Государе истинна, щедроты и милосердие обретаются, там уже нет ни какого в государстве неправосудию и мучительству места. Напротив же того всякий Государь, в сердце коего глубочайше вкоренилося тиранство, котораго язык утопает в лести, бесчеловечием окровавлены руки, и открытыя к похлебствам уши, не токмо сам; но и найвящше подданной его народ безсчастен.
Experientia magistra discimus, nos a natura ex multis nervis, ossibus, carnibus, digitis, dentibus esse compositos, et ex iis omnibus unum corpus constitui, ejusque corporis unicum duntaxat esse caput : Ita et respublica ex multis quidem componitur ordinibus ; sed ab unico tamen regenda est Principe. Si in manu esset hominum Principes constituere ; etjam abdicandi illos potestatem haberent. Sed cum vero verius sit illos a Deo constitui ; me quidem judice, nemo illos abrogare nec potest, nec debet, nisi Deus.
Искусство нас уверяет, что мы от природы из многих жил, костей, плотей, перстов и зубов сложены; и все те члены одно составляют тело, в котором одна токмо голова находится; равным образом и государство хотя из многих чинов состоит, но от единаго токмо Государя [с. 38] управляемо быть должно. Естьли бы в человеческой было власти учреждать Государей, то и отрешать их имелиб силу: но как справедливее самой истинны, что они поставляются богом; то, никто, кроме Бога, и отрешать их не может и не должен.
Primum deploranda est bono Principi jactura et damnum reipubliae. Bonum enim Principem injurias sibi ipsi illatas ignoscere ; ulciscendae vero vel minimae, quae reipublicae facta est, vel vitam par est impendere.
[из ответа Архелая вельможе] Во первых, доброму Государю надлежит оплакивать упадок и вред своего государства. Понеже добродетельный Государь касающияся до собственнаго лица его обиды прощать; а во отмщении за самомалейшую, учиненную государству, и жизни своей щадить не должен.
Es erstrecket sich aber die eidgenoßische Verbindung nicht weiter, als auf die in den Bündnissen verabredete Hülfe, auf die Bündnisse und einige andere Vorfälle: in allen andern gemeinen [S. 249] eidgenoßischen Staatssachen hat die Mehrheit der Stimmen der Städte und Orte keine Kraft. Insonderheit steht in Ansehung der etwa mit fremden Mächten zu errichtenden Bündnisse, einer jeden Stadt und Ort frei, in selbige mit einzutreten oder nicht, wenn gleich alle übrige Städte und Orte solche beliebt und beschlossen hätten, welches auch in andern Unterhandlungen mit fremden Mächten, als, bei Bewilligung der Hülfsvölker, zu verstattendem Durchsage fremder Mannschaft, Zollverträgen und andern Vorfällen, wie auch in Unterhandlungen der Städte und Orte unter sich selbst, als, in Absendung der Gesandschaften an auswärtige Mächte, in Bestimmung des Werths oder Berrufung der Münzarten, und in andern Geschäfften, statt findet: doch bemüht man sich so viel möglich in allen äußern und innern Geschäften nach einer Bereinigung und Absaffung eines gleichen Schlusses <...>.
Но сие союзное обязательство не далее простирается, как только чтоб друг другу помогать, заключать союзы и для некоторых других случаев: во всех же других общественных союзных делах, большинство голосов, городов и мест ни малейшей не имеет силы. Особливо же отдается на произвол каждаго места и города вступать или не вступать с иностранными державами в союзы; хотя б оные прочими всеми городами и местами сделаны были: равномерно наблюдается сие и в других делах с прочими государствами, как то; в разсуждении вспоможения, пропуску иностранного войска, пошлинных сборов и проч. так же в междоусобных делах городов и мест, как то, в отправлении посольства к иностранным дворам, означении цены денег и других сему подобных произшествиях; однакож всеми силами стараются о получении согласия ото всех как во внешних, так и внутренних делах <...>.
Nec vero instituti mei est hic loqui contra foeminas Principes et illustres, quae oppida et castella in patrimonio suo (plura) possident. Illis enim a beneficiariis (subditisque) jure debita non adimo servitia ; sed eis, obedientiam praestent matrimonii ratione maritis debitam, persuadere cupio. Foeminas humiles et plebejas cum maritis nonnunquam discordare mirum non est. Fortunas enim quas perdant, tenues, et laborem, quem in discrimen committant, exiguum habent. At foeminae Principes ac illustres, quae multis imperare audent, cur uni ut pareant, demittere se abnuant ; Nam, quod citra cujusquam injuriam dictum velim, abunde stulticiae, parum intelligentiae inest foeminae, quae gubernandi regni peritiam sibi vendicat, et aequo animo maritum ferendi scientia caret (ac patientia).
Однакож я не намерен здесь противоречить Великим Государыням и Княгиням, во владении своем многие города и крепости имеющим. Ибо я не прекословлю, чтоб вельможи и подданные законную им приносили службу; но точию посоветовать желаю, дабы оне в разсуж[д]ении брака должное супругам своим послушание отдавали. Подлыя и простонародныя жены, не дивно, что с мужьями иногда бывают не согласны. Ибо пожитки, кои утратить, скудные; и честь, которую потерять, малую имеют. Но Великия Государыни и Княгини, многими повелевать дерзающия; чего ради одному повиноваться и перед одним смириться не желают? Ибо (не в обиду говорю) довольно глупости и мало разума в той жене обретается, которая к правлению целаго государства знание и искусство себе присвояет; а единаго мужа своего великодушно и терпеливно сносить не умеют.
R. La société ne fait point la souveraineté, mais elle la dote, elle la constitue en puissance.
D. Comment cela?
[p. 129] R. Sur une portion de l’excédent ou produit net des terres, portion destinée à faire la part de la souveraineté & à la mettre en force & en puissance.
<...> une portion du produit net de chaque champ de l’Etat fait en totalité une grosse masse de richesses, cette part appartient à l’autorité, & par-là l’autorité dispose d’un grand nombre d’hommes pour la défense de la loi & des propriétés.
О. Общество не производит верховной власти, а снабдевает оную и утверждает в ея могуществе.
В. Каким образом?
О. Частию избытка получаемаго от чистаго произведения земледельнаго, то есть частию от общества определенною для приведения оной в силу и могущество.
<...> [с. 163] Часть прибыли или чистаго произведения, собранная от каждой пашни в Государстве, составляет вместе величайшее богатство, которое принадлежит верховной власти; а сия власть располагает оное на великое число людей для защищения закона и каждаго собственности определенных.
R. Le sujet est proprement tout homme qui vit sur la territoire de la domination du Souverain, & qui se trouve alors assujetti à la jurisdiction souveraine du pays, & par cela même confié à sa protection. Le régnicole est vraiment celui qui possède des propriétés non amovibles sur le territoire, & qui est plus étroitement assujetti à la résidence.
Подданный собственно есть всяк тот, который живет на земле владению Государя принадлежащей и который тогда состоит под его правом, вверяя чрез то себя его покровительству. А который имеет собственности недвижимыя в Государстве и по тому более к своему жительству привязан, тот собственно [с. 208] именуется житель или обыватель того Государства.
D. Maintenant dites-moi qui est-ce qui établit les bornes territoriales d’une société?
<...> R. <...> ce sont les [p. 168] pactes & les traités entre les Souverains qui sont censés traiter au nom de la société, dont les intérêts leur sont confiés.
В. Теперь скажи, кто назначил пределы (межи, границы) Государства? <...>
О. <...> пределы Государства назначаются по взаимному соглашению и договору верховных владетелей, которые договариваются именем общества поверившаго им свои пользы.
Перикл. Какой же ето пустынник? Не первая ли ето была в государстве особа? Грек. Ни как нет! Сии люди ничего не имеют общаго с государством, ни государство ничего не имеет общаго с ними.
M. R. ajoute dans une note: Je tiens pour impossible que les grandes Monarchies de l'Europe ayent encore longtems à durer: toutes ont brillé, & tout Etat qui brille est sur son déclin.
Г. Р. в примечании прибавляет: я за невозможное почитаю, чтоб великия Европейские монархии долго еще продолжались: все блистали, а блистающее государство при конце своем находится.
Un rentier que l'Etat paye pour ne rien faire, ne différe gueres à mes yeux, d'un brigand qui vit aux dépens des passans. Riche ou pauvre, puissant ou foible, tout Citoyen oisif est un fripon.
Toujours des exagérations, ou des notions indéterminées. La distribution inégale des biens, qui entre également dans le plan de la Providence & dans celui de la Société, fait qu'on peut contribuer au bien public par l'usage légitime de ses richesses, tout comme par l'emploi & l'exercice de ses facultés corporelles. Le travail manuel peut avoir des utilités particulieres pour le riche; mais il n'est jamais une obligation essentielle, un devoir indispensable à son égard. Celui qui s'occupe de la culture de son esprit, qui éleve sa famille, qui entretient l'ordre dans sa Maison, qui soulage les pauvres, ne touchât-il jamais aucun outil, n'est point un Citoyen oisif, beaucoup moins un fripon.
Сборщик, которому ни за что платит государство, в глазах моих не [с. 116] различается почти от разбойника, на щот прохожих живущаго. - - Богатый или бедный, сильный или слабый, всякой праздный гражданин есть обманщик.
Всегда увеличивания, или неопределенныя понятия. Неравное разделение благ, в план как Провидения входящее, так и общества, делает, что можно законным употреблением богатств своих общему благу способствовать, точно так, как работою и упражнением телесных своих способностей. Ручная работа может иметь особенныя для богатаго, выгоды; но никогда не бывает существенною обязанностию, необходимою в разсуждении его должностию. Тот, кто просвещением разума своего занимается, кто семейство свое воспитывает, кто порядок в доме своем содержит, кто бедным помогает, хотя бы никогда не принимался ни за какое орудие, не есть праздный гражданин, тем менее обманщик.