Ista ambitionis incommoda creare solet abusus nimius dominationis, quae sic ferè comparata est, ut omnia ad suam referat utilitatem. Quia in re [p. 316] oportet, ut Principes sese ipsi triumphent, & rationi obtemperent; licèt difficile illud fit: nam * innumerabiles sunt, qui populos, qui urbes habuêre im potestate, paucissimi, quise. Illa victoria à viribus est, & robore; haec à ratióne, & animo. Fortitudo non in eo consistit, quòd hostem prælio quis suderit, sed quòd cupiditates suas habeat domitas. Subditos modestos reddunt obedientia, & necessitas; Principes contrà potestas & jurisdictio suprema superbè efferunt. Plura regna superbia pessundedit, quàm gladius. Principes plures per seipsos perierunt, quàm per alios. Remiedium ei rei est sui ipsius cógnitio, ut Princeps in semetipsum cogitatione descendat, & cum animo suo reputet, licèt ipse sceptro ab aliis differat, multos tamen esse, qui eximiis animi dotibus longè eo, ejusque dignitate superiores sint.
[* Seneca. Ex.4.6.c.]
Помянутая же властолюбия бедства обычно происходят от излишнего высокоумия, ему же свойственно есть вся на свою токмо ползу обращати. Подобает убо да началници самых себе побеждают, и да послушивают разума, аще и не всячески удобно сие есть; якоже добре гл[агол]ет Сенека: безчисленныи [л.116об] рече суть, иже народы и грады имеях в своей власти, мало же иже самыми собою владети возмогоша. Обаче оная победа от силы и крепости есть, сия же от д[у]ха и разума. Мужество не в том содержится, да кто супостата победит, но да похоти своя укротит. Простых людей учит кротости повиновение и нужда. Князей же вопреки, началство и власть излишняя в гордыню возносит. Множайшия же Царствия гордыни, нежели меч погуби. И множайший Ц[а]рие от самых себе, нежели от иных попранны суть. На сей бо вред врачество есть: себе самаго познание; си есть, да всякий вл[а]дчествующий разсуждением внутрь себе самого вниидет, и с помыслом своим да беседует: яко аще и един он токмо разнствиит от прочих державою, обаче мнози суть, иже его м[у]др[ос]тию и разумом превосходят <…>.
Princeps aliquis prudens nervos attemperat, prout dispositi ipsi sunt non eos immutat omnino, nisi fortè temporis diuturnitate aut aliis de caussis tantoperè disturbati ii fint, ut planè à fine fuo primo deficiant quemadmodum alibi dicimus. Oportet igitur, ut Princeps Imperii sui decachordum bene accurateque perfpectum habeat, Majestatem item, quæ illud comitatur, naturam denique, conditionem & ingenium populi, quàm anlicorum, quæ præcipui illius nervi sunt. * Nam ut rectè dicit Rex Alphonsus Sapiens in quadam sua lege: Saber conezer los Omes, es una de las cosas, de que el Rey mai se debe trabajar: ea pues que con ellos ha de fazer todos sus fechos, menester es, que los conozca bien. In hoc potissimum gubernandi artificium consistit.
При всякой области неотступно есть некое величество, и честь, аки от согласия народа и того повиновения, аки от согласне звинящих струн раждаемая. Явление некое и сияние превысокой власти, сила некая, страх прочиим наводящая, и ко послушанию прекланяющая. Сия обладателеви и вл[а]д[ы]це крепость подает, любовь безпечална творит, страх честна велелепие велика, и аки бы нечто вышше ч[е]л[о]в[е]ческое имуще в себе, аще же толикой в народе сл[а]вы и любви не обрящет и начнет презираем и ненавидим быти, бедства близ есть и падения *.
[*Примечание: Символ 61 переведен со значительными сокращениями. В частности, высказывание Альфонса Мудрого отсутствует в русском переводе, вероятно, в связи с тем, что никто из участвовавших в переводе (Прокопович и его ученики) не знал испанского языка. Пропущена также и последняя строка]
Si alii; sunt tamen ab ipso. & cura eligit, & electis iam superest & intendit. Non sunt iis sic libera iudicia, ut non iudicium huius metuant; & siquid foedius patrent, poenam. In alio statu quid simile? Si ad Optimates is; factio, & agnati, & amici occurrent, & alternis inter se ius aut iniuriam gratificantes. Si ad Populum; magis peccabitur, & ira aut affectu damnatos passim videbis, aut dimissos. Ad Athenienses aut Romanos leviter transi: ostracismi optimorum sunt, & exsilia, & mulctae. Contra, pessimis honores habiti, & iudiciis per vim & manum etiam erepti. Quid de corruptelis dicam? hic regnant.
что все противное [л. 43 об.] страждет многоначальствие, идеже бо мнози равноначальствуют, тамо часто правосудие повреждается и лжа истинне одолевает, что бывает или ради страха, или ради гнева, или ради милости, или ради любве, или ради посул, или ради сродства, или ради иного некоего пристрастия; аще же где купно весь народ началствует и судит, тамо болшее нестроение и бедствие бывает ради вышереченных вин, ибо тамо всяк на свой интерес взирает, о общем же добре мало или ни едино попечение; воспомянем точию афин и римлян и увидим тамо многих преславных вождов и прочиих мужей честных неповинное изгнание, ссылки и казни, вопреки же самым бездельникам гоноры и судейская власть, а посулам и конца нет.
§. 3. Civitatis regularis tres sunt formae,; prima quando sumum imperium est penes unum hominem; & dicitur momarchia. Altera quando summum imperium est penes concilium ex selectis duntaxat civibus constans;& vocatur aristocratia. Tertia, quando summum imperium est penes concilium ex universis patribus familias constans; & appellatur democratia. In prima is, qui rerum potitur, dicitur monarcha, in secunda optimates, in tertia populus.
3. ПРАВИЛНАГО града ТРИ суть ВИДЫ, Первый егда высочайшее повелителство есть при едином человце, и именуется МОНАРХИА. (Единоначалство). Вторый: Егда высочайшее повелителство есть при соборе состоящемся из избранных граждан, именуется, АРИСТОКРАТИА. (избраннодержавство). Третий: Егда высочайшее повелителство есть при соборе, состоящем из всех обще домоправителей, называется ДИМОКРАТИА. (Народодержавство:) В первом виде той, который владычествует, именуется МОНАРХ. Во втором ИЗБРАННЫЙ. В третьем НАРОД.
§. 3. Ultroneo autem consensu populi paratur regnum interveniente electione, qua populous constituendus, aut jam constitutus, ultro certum hominem, suo judicio imperij capacem, designat; cui quando decretum populi fuerit significatum, idq; ille acceptaverit, promisso populi obsequio imperium confertur.
3. САМОИЗВОЛЬНЫМ ЖЕ СОГАЛИСЕМ народ, учиняется правителство чрез ИЗБРАНИЕ, которым [с. 441] народ имущий устроитися, или уже устроенный самоизволно известнаго некоего человека, по их разсуждению к повелителству угоднаго определяют. Которому егда изволение народное объявлено будет, и он тое за благо воспримет, а народ свое послушание обещает, власть вручается.
At in civilibus imperiis, quae opulentia viribusque consistunt ; quae populo quietem praestare, & contumaciam frangere impiorum armatis legibus debent, multa sunt, quae successionis utilitatem concilient: quorum praecipuum forte est ambitus Optimatum exarmandus, ne in regni spem audeant ipsum Regem violare.
Но в гражданских державах (которые богатством и силами утверждаются, [с. 177] и долженствуют промышлять народу тишину, а упрямство злотворцов сокрушать воруженными уставами) много того находится, что пользу наследия одобряет, из котораго всего может быть что самое главнейшее есть, именно ж, безмерное властолюбие вельможей приводить бы в бессилие, чтоб, надеясь получить себе царствование, не дерзали они насилием нападать на Царя.
Lusisti praeterea in permiscenda populi & optimatum potestate, quae utique diversissima est. Tu vero ad fucum & libertatis pompam, populum nominasti ; ad utilitatis vero speciem, retulisti Optimatum solertiam. Atqui, si respublicas intelligis, in quibus summum populo ius est ; quid prudentia illic Procerum possit ? Cum saepe ad imperitos, atque ignavos, populi levitas deferat fasces, cum factionibus, invidia, impetu, rapiantur vulgi studia; & plerunque fuerit ingens virtutis specimen, ab imperita multitudine male mulctari ? Sin illuc te refers, ubi Proceres omnia possunt ; pudeat istiusmodi senatui regnum, Anaximander, posthabere, & multiplicato numero dominorum, augere serviendi vilitatem. Nam pro unico Rege tot heros obtrudis, quot illic homines senatum constituunt.
К тому ж, вы непристойно смешали народную и вельможескую власть, для того что она весьма различна. Подлинно, вы для прикрасы и для великолепия в вольности отозвались к народу; а ради пользы присовокупили досужство вельможей. Но ежели вы чрез всеобщества разумеете те, в которых верьховнейшее право народ имеет; то какую в них силу благоразумие знатных людей иметь может? Ибо часто незнающих и ленивых лехкомыслие народа производит: также, возмущениями, завистию, и устремлением кипят народныя хотения; и притом, многократно бывало превеликия добродетели знаком, когда кто от нестройнаго множества пострадал. Буде ж вы к той стороне прибежите, где вся сила в одних вельможах; то такое правительствующее собрание предпочесть Царству, весьма стыдно, Государь мой, и умножив число Государей, умножить неволи подлость: ибо вы, вместо одного токмо Царя, столько поставляете Государей, сколько там людей, из которых [с. 169] состоит оный правительствующий совет.
Scis, quibus olim Regibus haud absimilis consuetudo sceptrum abstulerit ; qui dum Praefectis palatii castra committunt, sensim omni in cives & milites iure exuti sunt. Iis qui prudenter condere regna aut stabilire student, haec duo videntur praecipua ; primum, ne populus in Principem facile possit insurgere ; deinde, ne si obsequii vincula emolietur, habeat duces idoneos, qui vagam, & inconditam insaniam certiori auspicio, & militiae vinculis firment.
Ваше Величество изволите знать, у коих в древния времена Царей почитай такое ж обыкновение скипетр отняло; которыи когда палатным вельможам всю силу над войском поручали, то нечувствительно над гражданами и воинами власти лишились. Старающимся основать, или благоразумно утвердить какое государство, сии две вещи кажутся быть главнейшими. Первая, чтоб народ не мог способно восставать на Государя. Но другая, чтоб ему, когда он послушания узы разорвет, не иметь способных предводителей, которыи б скитающееся и нестройное неистовство могли утвердить лучшим щастием, и соединить воинским союзом.
1. Dictum jam est de civitate per institutionem in genere. [P. 176] Dicendum est de ejus speciabus. Differentia autem civitatumsumitur a differentia personarum, quibus commissium est summum Imperium. Commititur autem summum Imperium, vel uni homini, vel Concilio sive curiae uni multorum hominum <…>. Una ubi summum imperium est penes Concilium, in quo quilibet civis jus habet suffragii, & vocatur DEMOCRATIA. Altera, ubi summum imperium penes Concilium est, in quo non omnes, sed certa aliqua pars suffragium habet; & dicitur ARISTOCRATIA. Tertia, ubi summum imperium penes unum est, & appellatur MONARCHIA. In prima, is qui rerum potitur, δῆμος, POPULUS. In secunda, OPTIMATES. In tertia, MONARCHA nominatur <…>.
1.О учрежденном обществе вообще, выше сего уже объявлено. Различие обществ происходит от различия особ, оными управляющих. Верьховное же правление бывает препоручаемо, или единому человеку, или единому совету из многих лиц состоящему <…> В первом [Народоначалием наименованным] всякий гражданин имеет право подавать свое мнение. Во втором [Вельможеначалием названном] верьховную власть удерживают избранные обществом граждане или вельможи. В третьем [Единоначальстве] верьховная власть единому лицу бывает вверена. Почему в первом верховное лице народом, во втором вельможами, в третьем Самодержцем названо <…>.
Quicunque justiciam administrat Princeps, illam exequens, semper inimicos sibi parat, quod cum eorum qui circa ipsum sunt, opera fiat; quanto illi sunt Principi familiariores, tanto sunt odiosiores populo. Etsi enim [p. 692] justiciam generatim cuncti amant: tamen eandem in domo sua exerceri nemo gaudet.
[речь Марка Аврелия к сыну] Государь наблюдающий правосудие, исполняя оное, всегда приобретает себе врагов, исполнение коего поелику чрез находящихся при нем Министров* отправляется, то сколько оные Государю любезнее, столько народу ненавистнее бывают: ибо хотя все вообще правду любят; однако никто хранения оной в собственном своем доме не желает.
*[Примечание: данный термин в оригинале отсутсвует]
Fuit vero senatus eximia dignitas & ante reipublicae tempora, & multo etiam magis post liberam civitatem: isq[ue] ordo ceteris ordinibus, publicisq[ue] consiliis omni honore, atque auctoritate semper antecelluit. Populo enim, quod ait Livius, magistratus praeerant, magistratibus autem senatus. Quod ipsum & Cicero in oratione pro Sextio satis plane significat his verbis: Maiores nostri, cum regum potestatem non tulissent, ita magistratus annuos creaverunt, ut consilium senatus reipublicae praeponerent sempiternum. Senatum reipubliae custodem, praesidem, propugnatorem collocaverunt.
Впрочем Сенат был в великом уважении и прежде времен республики; но несравненно более, как Рим сделался вольным, так что сие сословие во всех честях и в важности прочия состояния граждан и всех в публичных совещаниях всегда превосходило: ибо над народом, что говорит Ливий, начальствовали градоначальники, а над градоначальниками Сенат. О сем самом и Цицерон в речи за Секста довольно ясно говорит сими словами: Предки наши, не могши снести власть Царей, сделали погодных градоначальников с таким притом расположением, что Сенату оставили навсегда попечение о республике, так что оный [с. 6] сделали хранителем, покровителем, защитителем республики.
Atque a principio, [p. 6] sacra curare, magistratus gerere, ius dicere, tantum ad patricios, id est ad senatores, pertinuit. Plebeii agros plerique colebant, &, ut homines rudes, civilibus negotiis abstinebant, rustica re, aut quaestuariis artibus victum sibi comparantes. Ab agris in urbem veniebant, vel ut magistratus crearent, vel ut leges sciscerent, vel ut bella, a rege rogati, suffragiis iuberent. Haec enim tria, cum cetera per senatum omnia curarentur, a populo statuebantur: & hanc illi potestatem Romulus permisit, neque tamen absolutam, sed ita, ut, quod plebs iussisset, id tum demum ratum esset, si senatus idem approbasset. Post exactos reges video rationem esse commutatam. Non enim de plebiscitis senatus iudicavit: sed ea, quae senatus decreverat, populi arbitrio subiecta, tamquam a domino pendebant, presertim si aut ad magistratus, aut ad leges, aut ad bellicam rationem spectarent: ut confirmanda potius per populum, quae senatus decreverat, viderentur, quam, quae populus iusserat, per senatum. Quod magnis in republica motibus & contentionibus caussam praebuit.
Сначала отправлять богослужение, быть в чинах и судить, надлежало только до Патрикиян, то есть до Сенаторов; а простой народ по большой части упражнялся в земледелии, и как малознающий, не входил в дела общества, снискивая себе пропитание земледелием и торговлею; в город приходил из сел или для постановления начальников, или для уложения законов и для определения своими голосами, когда будет вопрошен о сем от Царя, войны. Ибо сии три только вещи определял народ, а все прочее производил Сенат; и сию только власть [с. 7] оставил оному [народу] Ромул, однако не совсем совершенную, но с тем, чтобы тогда только было твердо, что определит народ, когда то одобрит Сенат. Примечательно, что по изгнании Царей сие переменилось: ибо не Сенат уже разсуждал об уложениях народных, но что определял Сенат, то, отдано будучи произволению народа, зависело от него, как от господина, а особливо естьли то касалося или до чинов, или до законов, или до воинских дел, так что казалось правильнее, что подтверждал то народ, что определял Сенат, нежели Сенат то, что повелевал народ. А сие было причиною великих в Римской республике движений и споров.
Erant certi dies, quibus haberi senatus posset; item certi, quibus non posset: qui comitiales dicebantur, quasi popularibus comitiis dicati: per eos enim dies agi cum populo licebat. Atque hoc, non equidem puto a regibus, cum nondum tot institutis civitas egeret, sed in republica video diligenter observatum: nisi si rei magnitudo ferret, ut sine mora referendum ad senatum esset. Tunc enim dierum comitialium ratio non habebatur.
Были известные дни, в которые можно было собираться Сенату, и также известные, в которые не можно: которые назывались днями собраний народных (Comitiales), как бы определенные на народныя собрания: поелику в оные дозволялось в произведении дел сообщаться с народом. Но сие впрочем, по моему мнению, не очень во время Царей, когда общество не имело еще нужды в толь многих учреждениях, но во время республики, примечательно, [с. 95] прилежно наблюдаемо было, изключая те только случаи, когда бывали дела столь важны, что без замедления потребно было об них предложить в Сенат: поелику тогда не наблюдаемы были уже дни собраний народных.
Potestatem senatusconsultum dabat modo absolutam, modo definitam: absolutam, aut pluribus magistratibus, aut uni: pluribus sic : Dent operam consules, praetores, tribuni pl.[ebis] ne quid respublica detrimenti capiat. quibus verbis maximam potestatem magistratibus sine populo senatus dabat: licebat enim iis hoc senatusconsulto, exercitum parare, bellum gerere, coercere omnibus modis socios, atque cives. aliter sine populi iussu earum rerum ius consulibus non fuisse, Sallustius tradit.
Определение Сенатское давало власть иногда всесовершенную, иногда ограниченную, и всесовершенную иль одному, иль многим градоначальникам. Многим сим образом: Да постараются Консулы, Преторы, Трибуны народные о том, дабы республика не претерпела какого либо вреда. Сими словами Сенат без народа давал наивеличайшую власть градоначальникам: понеже они по силе сего определения Сенатскаго имели право набирать [с. 168] войско, производить войну и всякими образами усмирять союзников и граждан. А иначе, как говорит Саллюстий, Консулы без повеления народнаго не имели права все то делать.
Чего же ради оная Монархия непостоянная и недолголетняя бысть; воинство бысть виною. Понеже они сию тайну уразумевши, яко в своеи власти имут Государство, и оноеже емуже хотят, вручити могут, а Сенат и народ токмо праздныя суть имена.
Народам же, над которыми владеют, ненавидимы Ишпаны суть за гордость, жестокость, и лакомство, яже ко управлению великих Государств не угодны суть.
<Cogit & servat, si servas: solvit, si neglegis & seponis. Mirum & breve, sed verum es> *: nulla re (ad usum provoco) quaecumque [p. 129] Respublica magis florebit aut floruit, quam rigida & immota Iustitia: nulla re magis flaccesset & deficiet, quam illa tali. Haec felicitas regnorum & statuum, interna & externa. Interna quidem, nam quis nescit scelera & flagitia per eam removeri, virtutes promoueri? Externa, quia agri, viae, maria frequentantur, & securitas ubique ac tranquillitas regnant. Boetius egregie [I. De Consol. phil.]: Annum bonum, non tam de magnis fructibus, quam de iuste regnantibus, existimandum. Quid iterum Homerus? [Odyss. T.]
ὥςέ τού ἢ βασιλῆος ἀμύμονος, ὅςε θεουδὴς
ἀνδράσιν ἐν πολλοῖσι καὶ ἰφθίμοισιν ἀνάσσων
εὐδικίας ἀνέχῃσι, φέρῃσι δὲ γαῖα μέλαινα
πυροὺς καὶ κριθάς, βρίθῃσι δὲ δένδρεα καρπῷ,
τίκτει δ᾽ ἔμπεδα μῆλα, θάλασσα δὲ παρέχει ἰχθῦς
ἐξ εὐηγεσίης, ἀρετῶσι δὲ λαοὶ ὑπ᾽ αὐτοῦ:
Ut cum Rex bonus imperat, & metuens Divorum,
In multis populis & fortibus; ille quoque idem
Iustitiam colit: observes & tunc sola terrae
Frucus ferre suos, & fruges fundere, itemque
Faetificare armenta, & pisces exundare:
Nempe ex Justitia; populisque bene atque beate est.
Si attendas, & dilates: quam laudationem urbem Iustitiae non scribas? Ergo felicia regna reddit: eadem alia, si languet aut perit. O pulchrum, cum licet gloriari aut dicere, quod [MLXXXV] Guilielmi, quem Acquisitorem vocant, temporibus in Anglia: Totum regnum puellam onustam auro posse pervadere! Ut possit, Iustitia.
[Примечание:
* выделенный угловыми скобками отрывок выпущен переводчиком]
Ни едино бо государьство могло ниже может стояти непоколебимо без правосудия, правосудие [л.103] есть едино благополучие всех царств и чинов внутреннее и внешнее; внутреннее благополучие есть, кто не весть, яко всякое злодеяние и беззаконие правосудием испраздняется, добродетели же утверждаются; внешнее же благополучие есть, понеже правосудие всем всюду свободный творит путь: чрез поля, дубравы и чрез неизмеримую широту морскую; и везде человека безбедствием утешает; о сем Боетий изрядно сице*** глаголет: лето доброе не тако доброе бывает от гобзования и изобилия плодов земных, якоже от правосудия царствующих и господствующих. Согласует сему и Омир преславный стихотворец, сице глаголющий:
Егда царь добрый и боящийся Бога царствует над множеством народа, и ничтоже иное делает, точию правды смотрит; увидиш тогда изобилное гобзование плодов земных, доволные всем овощи, древес умножение, скотов и рыб изобилие, вся же сия Бог дарует правды ради царствующих.
Аще бы восхотел кто подробну исчислити вся благая, яже от правосудия раждаются, не довлело бы ему времении; слыши, что правосудие творит: во время Гвилиелма короля ангелскаго****: мощно бяше прекрасной и младой девице, украшенной златом, преити единой безбедно чрез всю Англию. Вина же того бяше ничто ино, точию гроза с правосудием.
[Примечания:
* в начальной редакции (БАН 1.5.42): «владеющий»; затем (ГИМ. Син. 115): «князь»;
** в начальных редакциях: «подручным»
*** в ИРЛИ. Перетц 204: «сице изрядно»
**** рядом поставлен знак «?»; ошибочно вм. «аглинскаго» ]
Primum ecce, da Imperitum Principem, qui par erit? qui non faciet recta curva? Item, da Ineptum in sermone, in gestu: quid nisi irrisui se exponit? Amplius, crebra haec ostentatio sui, & in populo locutio, nonne vulgat Principem, & detrahit maiestati? Quarto, vel severe iudicabit, et Odium pariet; vel remisse, & Ius violabit. Melius ergo res asperas, & sine bona gratia, in alios inclinari. Quinto denique, sunt nunc Curiae maiores minoresque, & cuique rei stata sua iudicia: quid Principem in novas curas arcessimus, [p. 137] varie & affatim distractum? Quin melius tutiusque nil novare, & siquid in iam statutis labat, firmare & vincire. Ista nec male, nec abs re prorsus dicuntur, fateor: sed responderi tamen potest, & iustitiae caussa, debet. Primum de Imperitia, dico; plurimum & principem, & quemcumque alium, natura duce in magnis aut enormibus caussis iudicare posse, nec opus grandi scientia (ad hanc rem) Iuris & Legum.
Первое, аще будет царь в суде неискусен, то пред ним винный удоб может оправдатися, невинный же осудитися. Второе, аще будет недоброречив или косноязычен, и во нравах неблаголепен, удоб посмеян будет. Третие, яко частое сообщение и беседа царя с народом повреждает честь и умаляет благоговение величества царскаго. Четвертое, аще будет грозно судити, то вскоре ненавидим будет. Аще же [л. 110] сострадателно и милостивно будет судити, то удобь правду повредит, убо лучше есть вины достойны жестокой казни иным попущати да судят. Пятое, суть ныне полаты судовые, или приказы болшие и меншие, и на всякий случай судовые книги: убо чесо ради имамы царю новыми попечениями стужати, который великими и безчисленными царственными делами всегда утружден есть. Сия вся добре и благоразумне вопреки мнению нашему предложенна суть: обаче мошно есть на вся та отвещати, и правды ради должно. Первое о неискустве царя; глаголю, яко многожды и царь, и кто-нибудь иный может самим естественным разумом великие и тяжкие вины добре разсудити; и не требе тамо великия мудрости и совершенного знания прав и законов.
Nam hunc sic clementem ratio tamen reget, & norma iuris & legum excitabit: nec deerunt, qui ad utiliora & tristiora, cum opus erit, flectent. Aliqua vero interdum remissio, plane ex usu erit, si tamen terror iste, & sub magno Iudice, praeivit. Ignovit illi Princeps; sed metu, sed ignominia perfuso. Ignovit illi Princeps: sed Princeps, id est sine corruptela, aut affectu alio sordido, humanitatis tantum amore. Hoc ipsum quam Amorem omnium conciliet? & verum est, si opportune adhibeatur. Ultimo, nobis Mos opponitur, & Consilia ac Curiae iam definitae. Equidem cum More haud temere pugnem: sed quam vetufto? Avi vel proavi nostri aliter fecerunt: vide quam longinqua repetamus. Quin totum hoc de perpetuis Curiis iudicum, nuperum est, & e Gallia ad nos manavit. Concludimus, & moderamur; Principem decore & utiliter ius dicturum, sed aliquando: id est, vel certis temporibus, ut id sciri possit; vel in caussis gravibus, sive atrocibus; vel denique, contra potentes aliquos, & partibus graves. Caroli Magni legem, quae exstat, traxerim in exemplum: Hoc missi nostri notum faciant Comitibus et populo, quod nos in omni hebdomda unum diem ad caussas audiendas sedere volumus. Populo autem dicatur, ut caveat de aliis caussis ad nos reclamare, nisi de quibus aut missi nostri, aut Comites, eis iustitiam facere noluerint. Ecce erant illo aevo passim in opidis & pagis etiam Comites sive Graviores, qui communiter ius dicebant: interveniebant extra ordinem & Missi sive Delegati a Principe, qui idem. At Carolus ipse tamen audire caussas voluit, idque hebdomadatim: caussas scilicet graviores, aut in quibus laesio aut iniuria intervenisse ab ipso iudice videbatur. Si non alius in hac re fructus, quantus iste esset? Coercere hoc modo iudices, & vigilantes attentosque reddere; cum Principem [p. 139] cogitarent iudicii sui iudicem, & forte vindicem mox futurum. Sed exempla, pro instituto, hic addamus.
Паче же, хотел бых, дабы всякий царь таков был, ибо таковаго и сице благоуветливаго сам разумом управит и непременное право и законы подвигнут; буде же тамо и присудствующии, которыи (аще потреба будет) к полезному, аще и жестокому делу удобь советами своими могут преклонити царя; аще же царь иногда покажет ослабу согрешившему, не будет то во образ протчим согрешати, понеже тамо вели страх и страхом*** ослабу или прощение предваряет; **** простит кому царь, но царь, а не кто ины, сиречь без даров, и бес посулов, и безо всякаго нелепаго пристрастия, человеколюбия точию и милости ради: сие убо единое коликую любовь у всех исходотаствует, аще точию благовременне случится; последнее нам противищиися предлагают прекословие и глаголют, яко обычай ныне таков есть: колегия, ратуши, приказы и судии на то определенныя, да царем не стужаем судами; не противляюся тому, яко обычай ныне таков есть, но вопрошаю: давно ли таков обычай привниде, откуду? Вем, яко деды и прадеды наши инако творяху, колегия повседневная [л. 112] и ратуши недавно изобретенна суть; от французов во иные государства той обычай произыде. Убо зде мнение наше определяем и посредственным умерителным путем ити хощем и глаголем: прилично и полезно есть самому царю суд судити, обаче не всегда, но точию во уреченное и во известное некое дело*****, или егда будет велми великое и тяшкое дело, или егда хощут судитися бо[га]тии и силнии. Карол Великий показал нам о сем знамениты образ, егда ко всем своим комитам, судиям и общему народу сицевое послал писание: ведомо буди всем нашим комитом, всем властелинам и общим людем, яко мы единь день всякия седмицы имамы сидети на судилищи и суд судити, обаче просты народ с теми точию делами ко мне да приступает, в которых от наших посланных или от комитов правосудия не получать. Сие премудрое королево послание велие всему государству сотворило ползу, ибо посланнии судии и комиты со страхом и трепетом суд творяху и правду зело храняху, взирающе на короля, судов своих судию и скорого отмьстителя, о чем чти и прочие приклады.
[Примечания:
*наиболее ранние и исправные списки показывают, что в данном случае использован стихотворный перевод: «Сам тои, ему ж [вариант: той, ему же] Бог власть даде царствовати / Должен есть случаи людем [вариант: людеи] разсуждати»;
**ошибочно вм. «горькое»;
*** ошибочно вм. «срам»;
****здесь пропуск; ср. ИРЛИ Перетц 204: «простит кому царь, обаче страха прежде и безчестия исполнивши»;
***** ошибочно вм. «время»].