Seulement, dirai-je en un mot, qu’ainsi qu’il est impossible que le Régne d’un Prince, qui laisse régner le Désordre & le Vice en son Etat, soit Heureux ; aussi DIEU ne souffrira-t-il pas aisément, que celui soit Malheureux, qui aura un soin particulier d’établir son Empire dans l’étenduë de sa Domination.
Скажу только одним словом, что как не возможно, чтоб царствование какого Государя, попустившаго царствовать безпорядкам и порокам в своем государстве, было благополучно; так и Бог не скоро допустит, чтоб тот был не в благополучии, которой будет особливое иметь попечение о утверждении его царствования в своей державе.
Corinthe
Bâtie par Sysiphe, fils d’Eole, sous le nom d’Ephire, gouvernée d’abord par des rois, changée en heureuse république, détruite dans cet état par Lucius Mummius, rétablie par Jules-César, redevenue florissante du tems de S. Paul, ensuite le siége d’un archevêque, ruinée, pour la seconde fois par Alaric roi des Alains & des Goths ; elle tomba depuis entre les mains des despotes, & finalement de Vénitiens, auxquels Mahomet II. l’enleva en 1458, & l’annexa à l’empire Ottoman.
Коринф
Сей народ созданной Сисифом, сыном Еоловым, под именем Ефиры, во первых оправляем был царями, по том сделался благополучною республикою. При сем правлении разорен Лукием Муммием, возстановлен Июлием Кесарем, паки пришел в цветущее состояние во времена св Апос. Павла; был престольным градом Архиепископа; вторично разорен Алариком Царем Аланийским и Готфским; по том владели оным деспоты, и наконец венециане, у которых Магомет ІІ отнял в 1458 году, и присовокупил к Оттоманской империи.
<…> sa seule étude est celle de l'homme. Ces divines leçons, il les pratiqua toute sa vie ; en se rendant heureux, il eut sur les deux autres Philosophes, l'avantage d'avoir fait le bonheur d'un Empire qui faisoit la plus de grande partie du monde.
Все его упражнение состояло толко в познании человека. В сих то божественных поучениях упражнялся он во свою жизнь, и сделав себя щастливым, имел пред двумя помянутыми Философами ту выгоду, что в щастливое состояние привел государство составлявшее знатнейшую часть света.
Коль редки разумы толико превосходные, дабы кротостию умеряли сияние превосходнаго просвещения своего, и мудростию услаждали владычество разума господствующаго, который чувствует себя рожденным для управления!
Никогда правосудие не будет принуждено страшиться силы и возвышения его разума. Не убоится, дабы не обратил он против закона оружие, врученное ему от онаго для защищения своего, и чтоб похитил от него власть, коея он хранителем токмо для соделания его владычества.
Alors s’érigeant une espèce de royauté Périclès maîtrisa tellement le peuple, que, sans avoir la même complaisance qu’autrefois pour ses caprices, il conserva toujours le même empire sur ses délibérations. Une haute réputation de probité fortifioit l’ascendant que lui donnoient l’éloquence & la politique.
Перикл тогда утвердив за собою некоторой род царской власти, так вел народ, что не снисходя по прежнему прихотям его, сохранил ту же власть в его собраниях и советах. Великая слава о его честности умножала влияние его красноречия и политики.
Ce qu’on appeloit l’empire romain étoit donc alors, comme l’observe Montesquieu, “une espèce de république irrégulière, telle, à-peu-près, que l’aristocratie d’Alger, où la milice, qui a la puissance souveraine, fait & défait un magistrat qu’on appelle dey : & peut-être est-ce une règle assez générale, que le gouvernement militaire est à certains égards plutôt républicain que monarchique.
То, что называли Римскою империею, тогда, как то примечает Монтеский, был «некоторой род неправильной республики, таковой почти, какова Алжирская аристократия, где воинство, которое имеет самодержавную власть, определяет и отрешает правителя, называемого деем: и может быть сие правило, что воинское правление есть в некоторых отношениях более республиканское, нежели [с. 423] монархическое, есть довольно общее.
Поелику Константий-Хлор был толико правосуден, толико снисходителен и благотворителен, колико Галерий был честолюбив и жесток, и как согласие двух императоров потому вещь невозможное, они разделили империю, дабы управлять каждому отделенно своими владениями. Никакого не было равенства в разделе.
Deux jeunes princes, plus foibles par leur caractère que par leur âge, en qui l’éducation n’avoit rien produit parce qu’elle avoit trouvé un fonds stérile, vont règner dans un temps d’orages, où de grands hommes auroient peine à soutenir le poids du gouvernement. Leurs ministres, des femmes, des eunuques règneront pour eux ; & l’empire, croulant de toutes parts, éprouvera tout à la fois les [p. 167] maux d’une administration vicieuse, & les coups d’une infinité d’ennemis étrangers.
Два юных государя, слабейшие по свойству своему, нежели по возрасту, в котором воспитание ничего не произвело, для того что оно обрело в них безплодное основание, имеют царствовать в бурное время, когда и великие люди с трудом несли бы бремя правления. Министры их, жены, евнухи царствовали вместо них; и империя, потрясаемая со всех сторон, претерпит в одно время и бедствия порочного правления, и поражения бесчисленных посторонних врагов.
C’est en les observant, que se forment la prudence & la politique. Rome sera toujours un grand spectacle, où l’on peut voir l’influence nécessaire des vices, des passions, des erreurs, d’un mauvais gouvernement, d’une grandeur excessive ; en un mot, de tout ce qui peut concourir au malheur des particuliers & à la ruine des empires.
Из наблюдения и примечания их получается проницательность и политика. Рим всегда останется великим зрелищем, в котором можно будет видеть необходимое влияние пороков, страстей, заблуждений, худого правления, чрезмерного величества; словом, всего того, что может способствовать к бедствию частных людей и империй.
Tandis que les généraux étoient occupés de vastes conquêtes, les matières de religion exerçoient toujours la vanité plutôt que le zèle de l’empereur. Il composoit des livres de théologie ; il décidoit en docteur de l’église, & le despotisme donnoit du poids à ses jugemens. Soyez de mon avis, dit-il un jour au pape Agapet, qui étoit allé à Constantinople, ou je vous reléguerai aux extrémités de l’empire. La plupart des évêques se soumettoient d’autant plus volontiers à ses sentimens, qu’il étendoit leur autorité sur les peuples.
В то время, когда полководцы занимались обширными завоеваниями, духовныя распри упражняли не столько ревность, как тщеславие сего императора. Он сочинил богословские книги; решил яко учитель церковный, и деспотство давало перевес его мнениям. Будь со мной согласен, говорит он некогда папе Агапиту, или я зашлю тебя на край империи. Большая часть епископов покорялись тем охотнее мнениям его, что он расширял власть их над народами.
Ainsi Léopold remuoit l’empire contre la France, non par une autorité absolue, comme ses ancêtres, mais en exagérant les forces & le despotisme de Louis. Cependant on n’osoit encore prendre les armes, & l’empereur lui-même étoit menacé de voir ses états héréditaires entre les mains des musulmans.
Таким-то образом Леопольд поднимал всю империю на Францию не самовластием своим, как делывали то его предки; но предлагая о увеличении силы и самодержавия Людовика. Не взирая на сие, не осмелились еще принять оружия; да и сам император опасался чтоб, не попались наследные его области в руки магомеданцов.
“<...> Le pouvoir absolu, établi dans l’empire de Russie, n’est point soumis au jugement des sujets ; mais le souverain y a toute l’autorité”.
«<…> установленное в Российской империи самодержавие не подвержено рассуждению подданных, но имеет в том всю власть один только их государь».
Charles après avoir poursuivi le Roi Auguste, répandu la terreur dans la Haute Pologne & en Saxe, obligé toute la famille de ce Prince de se retirer dans le cœur de l’Empire, s’avança vers la Lithuanie ; il força à Holosin les retranchemens des Russes, que le Czar y avoit formés pour empêcher Charles de passer la riviere de Vabis.
Карл же в то время изгоняя Короля Августа и приводя в трепет верхнюю Польшу и Саксонию так, что принудил всю Фамилию сего Государя удалиться в Немецкую Империю и пришед к Литовскому Княжеству разбил при Головчине Российские ретрашаменты, сделанные для воспрепятствования ему в переходе чрез реку Бибичь.
Il voulut qu’il y eût une police générale pour tout l’Empire : il défendit le luxe dans les habits, proscrivit les jeux de hasard, établit des écoles d’arithmétique, acheva & dota des maisons pour les orphelins & les enfans trouvés, prit les mesures convenables pour délivrer les principales villes du grand nombre des mendians. Il rendit fixes & uniformes les poids & les mesures, établissement si utile dans tous les Etats policés ; régla le prix des denrées nécessaires, obligea les riches de bâtir à Petersbourg des maisons régulieres, voulut que la ville fût éclairée pendant la nuit, & que la sûreté & la propreté y régnassent, qu’il y eut des pompes pour les [p. 324] incendies : il fit les mêmes réglemens pour Moscou.
Установил во всем Государстве строгую полицию; [с. 79] запретил излишнее щегольство в платье, изгонял игры, завел училища, сиротские домы и больницы, принял меры для избавления знатных городов от великаго числа нищих, установил непременныя и одинакия весы и меры, учреждение толь полезное во всех просвещенных Государствах; положил цену нужным съестным припасам, принудил богачей строить в Петербурге порядочные домы; приказал, что бы в городе по улицам зажигаемы были фонари во время ночи, что бы безопасность и чистота в нем владычествовали, и чтоб были заливные трубы для пожаров. Такой же порядок учредил и в Москве.
Enfin, on vit bientôt plus de deux cens vaisseaux étrangers aborder chaque année à la nouvelle ville Impériale, & le commerce s’accroître de jour en jour. Les loix furent un des grands objets de l’attention du Czar. Dans ses voyages il avoit tiré des instructions des Etats par lesquels il avoit passé, & il avoit pris des différentes Nations ce qui convenoit à la sienne. Il établit quatre Assesseurs & un Procureur Général dans chacun des Gouvernemens de l’Empire, pour veiller à la conduite des Juges : il défendit à ceux-ci, sous peine de mort, de recevoir des épices ; mais ils eurent des appointemens du trésor public, & n’acheterent point leurs Charges. Il acheva son nouveau Code en 1722, & défendit sous la même peine à tous les Juges de s’en écarter. Il n’oublioit rien : il régla les rangs entre les hommes suivant leurs emplois : ceux même des femmes furent fixés ; & quiconque dans une assemblée prenoit une place qui ne lui étoit pas [p. 325] assignée, payoit une amende.
На конец вскоре увидели, что каждый год более 200 иностранных кораблей приезжало в новую Его столицу, и что торговля день от дня возрастала. Петр Великий более всего имел старания о законах. Во время своих путешествий собирал все то, что нужно было для его отечества; повелел быть Губернаторам и Воеводам в [c. 81] каждой губернии своея Империи, дабы они смотрели за делами подвластных им мест; запретил им под смертною казнию, брать взятки, но довольствовались бы жалованьем из Государевой казны. Окончил генеральной Регламент в 1722 году, и повелел под смертною же казнию, что бы все судьи от онаго не удалялися. Он ничего в забвении не оставил: расписал степени чиновных людей, и ежели кто-нибудь в собрании заступал место, которое ему неприлично было, тому надлежало платить денежную пеню.
Les troupes Hanovriennes entrerent dans les Etats du Duc de Meklembourg, mais les troupes du Czar les en chasserent : une escadre de sa flotte se signala contre une escadre Suédoise, dans un combat opiniâtre. Le nouveau Roi de Suede demanda une suspension d’armes, & il l’obtint par la médiation de M. le Duc d’Orléans, Régent de France. Un Congrès s’assembla à Neustad en Finlande : mais comme les escadres du Czar menaçoient toujours la Suede, on lui céda tout ce qu’il avoit conquis. Ainsi il resta Souverain de la Livonie, de l’Estonie, de l’Ingrie, de la Carelie, du pays de Vibourg & de plusieurs lacs. La paix de Neustad fut signée le 10 Septembre 1721 : des fêtes de toute espece signalerent cette paix & la joie des peuples. Le Czar délivré des inquiétudes de la guerre, se livra tout entier à la réforme de son Empire pendant les années suivantes.
Войски Ганноверские вошли в области Герцога Мекленбургскаго; но Российския их оттуда выгнали. Эскадра Российская также отлично себя оказала в жестоком сражении против Шведской. Новый Шведский Король просил перемирия, и получил оное посредством Герцога Орлеанскаго, Регента Франции. На конгресс собралися в Нейштаде [с. 84] в Финландии; но как флот Российский всегда угрожал Швеции, то России уступлено было все то, что оною завоевано. И так Петр Великий остался владетелем Лифландии, Эстландии и Ингерманландии, Карелии, Выборгскаго уезда и многих озер. Мирные договоры в Нейштаде были подписаны 10 Сентября 1721 года: празденства торжественныя и радости народныя прославили оный мир. Петр избавившись военных беспокойств, предался единственно попечению о назидании всеобщаго блага в своей Империи.
Le Gouverneur de Derben à la vue de l’armée Russe, ne voulut pas soutenir un siége, & porta les clefs de la ville au Czar, & l’armée y entra paisiblement. Pierre ne voulut pas pousser plus loin ses conquêtes, parceque les bâtimens qui apportoient de nouvelles provisions, avoient péri vers Astracan, & la saison s’avançoit : il retourna donc à Moscou, & y entra en triomphe. Son Empire s’étendoit alors de l’extrémité de la mer Baltique jusqu’au midi de la mer Caspienne, & il se voyoit plus que jamais l’arbitre du nord. Il avoit la satisfaction de voir les arts florissans de tous côtés, sa marine augmentée, ses armées bien [p. 328] entretenues, les loix observées : il jouissoit de sa gloire.
Дербентский градоначальник увидя Российское войско, не хотел выдержать осады, и вынес ключи к Государю. Петр же Великий далее не простирал своих завоеваний, потому что суда, на которых вновь везли съестные припасы, пропали около Астрани [sic], да уже и время наступало дурное: в разсуждении сего [с. 87] возвратился оттуда в Москву, и имел в оную торжественной въезд. Его Империя простиралась тогда от Балтийскаго даже до Каспийскаго моря, и тогда то соделался Он наиболее судиею Северным, и несравненное ощущал удовольствие, зря повсюду художества в цветущем состоянии, морскую силу умноженную, войски в добром порядке и законы наблюдаемы.
Les esprits attentifs & profonds dans la connoissance des hommes, observent, que sans l’art de la persuasion, & sans le secours de l’autorité d’un rang supérieur, il se trouve en certaines personnes, un fond d’ascendant, une force secrete d’empire sur les autres, une souveraineté naturelle qui impose, je ne sçais quelle assurance qui attire du respect, & qui se fait obéir.
Внимательные и глубокие умы, упражняющиеся в разбирательстве и познании качеств человечества, давно уже приметили, что в некоторых особах, не имеющих проворства уговорчивости, ни особенной власти, сопряженной с знаменитыми чинами, находится некое впечатленное к владычеству над другими расположение, и природная некая к повелительству способность, вперяющая в других не знаю какую-то к ним преданность, и вынуждающая от всех безпосредственно почтение и к себе покорность.