§. 11. Morbidis ejusmodi rebus publ[icis] multi peculiaria quoq; vocabula adplicant; ita ut vitiosa monarchia vocetur tyrannis; vitiosus status paucorum oligarchia; vitiosus status popularis ochlocratia.
Præterea summum imperium, in monarchiis potissimu & aristocratiis, alicubi absolutum, alicubi limitatum deprehenditur. Absoluta imperii monarcha habere dicitur, qui illud administrare potest proprio ex judicio, non ad normam certorum ac perpetuorum statutorum, sed prout præsens rerum conditio videtur exigere, quiq; adeo proprium ad arbitrium salutem republ[ica], prout ejusdem tempora postulaverint procurat.
Кроме тех высочайшее повелителство, в Монархиях наипаче, и Аристократиях, инде есть СОВЕРШЕННОЕ, (абсолютное:) а инде ОГРАНИЧЕННОЕ. Совершенное повелительство, оный Монарх имеет, который по своему разсуждению собственному оное управляти может, не по правилу неких известных и всегдашних уложений: но как настоящих вещей случай требует. И который весма по собственному своему изволению, о целости общества, как тогдашные времена требуют попечение имел.
§. 7. Qui consilio suo rectoribus civitatum adsistunt, in omnes reip[ublicae] partes aciem mentis convertant; quae ex usu reip[ublicae] videbuntur esse dextre, & fideliter citra affectus ac pravos respectus ex ponant; salutem reip[ublicae] in omnibus consiliis pro scopo habeant, non proprias opes, aut potentia; pravis affectibus principum adulando non velificentur; factionibus & coitionibus illicitis abstineant: nihil quod dici oportet dissimulent, nihil quod taceri oportet eliminent: exterorum corruptionibus impenetrabiles sese præbeant; privatis suis negotiis aut voluptatibus publica negotia non posthabeant.
7. Которые В СОВЕТАХ при правителех града пребывают, должни на все части общества разсуждати: и что полезное по искусству в обществе увидят, тое прямо и верно без пристрастия, и злых намерений да предлагают: Целость общества во всех советах своих, за един термин пред очима всегда да имеют, а не собственныя богатства или силу: злым пристрастиям началников, своим похлебством да не помоществуют: согласия единственных и собрании возброненных да воздерживаются: что не надлежит [с. 532] глаголати да не открывают, от внешних закуплены да не будут: собственныя своя нужды и роскоши, паче общих дел да не предпочитают.
Thomas Morus von dem Utopiensischen Senatu rühmet, daß auf denselben Tag, da etwas in Rathgezogen solches nicht sofort erläutert, sondern biß zur nächsten Zusammenkunft verschoben würde, damit keiner seine Meinung unbesonnen heraus stösse, und denn nachgehends nur bedacht seyn möchte dieselbe, wann sie gleich wider das Gemeine Beste lieffe, best-möglich zu behaupten; Und lieber dem Publico schaden als den Hohn haben seine Meinung zu ändern gleich hätte er geirret und unverständig votirt.
Томас Морус о утопском сенате похваляет, что во онои день, когда о чем в совете предложено, сие не тот час определится, но до будущаго собрания оставляется, дабы никто мнения своего без разсуждения не обявлял и оное потом, хотя общеи ползе противно, наикрепчаише содержати не восхотел, и лутче обществу вредити, нежели стыд имети, что свое мнение пременил и якобы он погрешил и неразумно голос дал.
Der König Demetrius hat pflegen zu sagen, daß der Verleumder und Schmeichler Worte, mit Urlaub zu reden, den Winden des Leibes gleicheten, dann es wäre eben eines, ob sie oben oder unten weg giengen und herfür brächen.
Wann insgemein auf einen Stand oder Nation, dessen sich doch ein kluger Mann zu enthalten wissen wird gestachelt und was übels geredet wird, muß eine anwesende particulir Person ihm solches nicht anziehen dann, wie ein Italiänischer Politicus schreibet; Chi si risente à rimproveri communi, s’appropria quei biasimi, che si notano per insegnare, non per offendere, wer die insgemein geschehene Tadelungen auf sich ziehen will, der eignet ihm die Irrthümer und Laster zu so bloß angemercket worden, andere zu lehren, und nicht zu offendiren.
Корол Димитри имел присловие, что клеветников и льстецов слова {да глаголя с вашим позволением} суть подобны ветру чрева, ибо то де едино, хотя сверху или снизу оные происходят, егда обще о чине каком или народе укорително разсуждается, от чего однакож де разумному человеку удержатися надлежит, то не надлежит партикулярнои особе себе сие причитати, ибо яко некоторыи Италиански политик пишет, хто обществу чинимыя поношения себе прилагати хощет, оныи приобщает себе пороки и злодеяния, яже обявленны ко научению иных, а не к досаждению <...>.
Etre Rigoureux envers les Particuliers qui font gloire de mépriser les Loix & les Ordonnances d’un Etat, c’est être bon pour le Public.
Быть жестоку к тем гражданам, кои себе в славу ставят презирать законы и уставы государственные, есть быть добру к обществу <…>.
<…> république merveilleuse, qui fut l’effroi des Perses, la vénération des Grecs, & pour dire quelque chose de plus, devint l’admiration de la postérité <…>.
<…> чудесное общество, возбудившее ужас в персах. Почтение в греках, и что больше, сделавшееся удивлением для потомства <…>.
§9.
Der [S. 16] gemeinschaftliche Beystand ist der Endzweck der Gesellschaften; allein die Republiken haben einen ungleich größern Endzweck. In diesen Gesellschaften lebten noch alle Menschen in dem Stande der natürlichen Freyheit. Ein jeder war noch seinem eignen Willen und Gesetzen unterworfen, in so ferne er nicht von andern gezwungen wurde. Da sie ihre Willen noch nicht vereiniget hatten; so war der Wille eines jeden ganz frey.
§9.
Совокупное вспоможение есть предмет общества, однако учрежденные имеют еще несравненно большее намерение. В первых обществах жили люди в состоянии естественныя вольности. Каждой поступал по воле своей и по своему уставу, ежели только от другаго принуждаем не был; ибо когда воли их не были сопряжены, то был тогда каждой еще волен […].
§19.
Die Gesellschaften der Menschen in dem Stande der natürlichen Freyheit, aus welchen, wie wir in dem vorhergehenden Hauptstücke gezeiget haben, die Republiken nach und nach erwachsen sind, bestehen aus vielen Familien. Diese Familien sind es also auch, aus welchen die Republiken bestehen; und sie sind mithin der erste und hauptsächlichste Grund derselben. Dieser Grund ist demnach von einer großen Wichtigkeit in dem Wesen der Republiken. Es kommt nicht allein die Größe der Republiken darauf an: denn je zahlreicher und je stärker die Familien sind, desto größer wird allemal der Staat; sondern die Beschaffenheiten der Familien machen auch die Beschaffenheit des Staats selbst aus. Man kann sich nicht einfallen lassen, hieran zu zweifeln: denn wie sollte das Ganze nicht seinen Theilen ähnlich seyn. Daher haben alle Umstände der Familien woraus ein Staat bestehet, ihre Größe, ihr Reichthum, ihr Fleiß, ihr häusliches Regiment, ihre Tugenden und Laster, den stärksten und unmittelbarsten Einfluß in den Staat selbst. Wir ziehen hieraus zwey Grundsätze, die in allen Regierungswissenschaften sehr gebrauchet [S. 32] werden müssen; der erste ist: der Zustand der Republik beruhet auf denen Zuständen der einzeln Familien, woraus sie bestehet; und der zweyte ist: alle gründliche Verbesserungen in der Republik müssen in der eigentlichen Quelle, oder in dem ersten Grunde der Republiken, nämlich bey denen einzeln Familien geschehen.
§19.
Общества людей в состоянии естественыя вольности, произведшия, так как мы прежде показали, мало помалу и учрежденныя, состоят из многих родов; и сии роды суть по сему первое и главнейшее оных основание, содержащее в себе великую важность в разсуждении существа народов. Не токмо великость оных зависит от сего; ибо чем многочисленнее и сильнее роды, тем больше бывает такое общество, но и состояние родов сочиняет состоятельство самаго того общества. Не можно и подумать, чтоб о сем уcумниться: ибо как целому не быть подобну своим частям. И потому все обстоятельства родов, составляющих целой народ, великость оных, их богатство и прилежность, домоправительство, добродетели их и пороки имеют наисильнейшее и непосредственнейшее влияние в самое правительство. Из [с. 26] сего выводим мы два начальныя положения, долженствующия во всех правлениях весьма употребляемы быть. Первое есть то, что состояние обществ зависит от состояния одинаких родов; второе, что все основательныя поправления в обществах должны происходить от собственнаго источника, или от перваго обществ основания, то есть от одинаких родов.
§27.
Ein Vertrag bey einander zu bleiben, macht noch nichts wesentliches von der bürgerlichen Verfassung aus. Dieser kann auch bey einer Gesellschaft statt finden, ohne daß sie deshalb zur Republik wird. Wenn man aber so fort nach diesem Vertrage Entschlüsse oder Decrete annimmt; so setzet man vielleicht die bürgerliche Verfassung und die oberste Gewalt voraus, ehe sie vermittelst dieser Decrete entstanden war. Entschlüsse oder Decrete, ehe eine oberste Gewalt vorhanden ist, haben vor alle Mitglieder nichts verbindliches in sich. Man würde viel besser gethan haben, wenn man [S. 42] diese zwey Entschlüsse gleichfalls als Verträge angesehen hätte: denn diese allein können im Stande der natürlichen Freyheit eine Verbindlichkeit zuwege bringen. Entschlüsse lassen in diesem Stande allemal die Aenderung des Willens zu. Ueberdies kann die Vereinigung der Willen und der Kräfte stillschweigend geschehen, welches der wirklichen Entstehungsart der Republiken am gemäßesten ist.
§27.
Договор, чтоб вместе быть, не делает ничего существительнаго к гражданскому учреждению, ибо может быть в таком обществе, которое чрез то однако учрежденным не составится. Ежели же в тот час по договоре сем приняты и заключения; то может быть, полагают гражданское учреждение и верьховную власть прежде, нежели оная заключениями сими произведена. Заключения до начала верьховныя власти последовавшия, не имеют ничего обязательнаго для всех членов, а лучше было бы, когда б сии заключения равномерно договорами признаны были: ибо сии токмо могут и в состоянии естественныя вольности зделать обязательство. Заключения же, или удобнее сказать, намерения, попускают в сем состоянии перемену воли; [С. 34] как между тем соединение воль и сил в молчании последовать может, что действительному обществ происхождению весьма свойственнее есть.
§26.
Die Thätigkeit eines Körpers gründet sich auf seine Kraft; und ein jeder Körper kann sich nur nach der Maaße seiner Kraft thätig erweisen. Eben diese Beschaffenheit hat es mit denen Republiken. Alle Thätigkeit eines Staats beruhet bloß auf seiner gesammten Kraft. Diese allgemeine Wahrheit ist eine fruchtbare Quelle von Grundsätzen vor die Republiken. Sie ist es, aus welcher der Grundsatz abfließet, nichts zu unternehmen, was die gesammte Kraft des Staats übersteiget, aus welcher die Lehre von dem rechten Gebrauch der Kräfte des Staats herzuleiten ist; und welche die Staaten vor [S. 40] dem Mißbrauch ihrer Kräfte warnet, davon die Schwächung der Kräfte allemal die Folge ist; so wie der rechte Gebrauch der Kräfte die gesammte Kraft allemal vermehret.
§26.
Деятельность тела основывается на его силе; по мере оныя каждое тело может действие свое оказать. Тож самое обстоятельство и в обществе находится, где всякое действие зависит от соединенныя силы. Сия общая истинна есть обильной источник основательных положений. Она то научает, ничего соединенныя общенародныя силы превосходящаго не предпринимать, и от нея происходит учение о справедливом сил общества употреблении, отвращающее нас от злоупотребления, слабость по себе влекущаго, так как совокупность оных надлежащим употреблением всегда умножается.
§33.
Eben dieser Endzweck fließet auch aus dem Wesen der Gesetze selbst. Gesetze, wenn man sie von Befehlen unterscheidet, sind nichts anders als nothwendige [S. 49] und aus der Natur der Dinge entstehende Verhältnisse. Diese Erklärung, welche der Herr von Montesquieu gegeben hat, ist die beste, die man je von den Gesetzen gemacht hat, und die hier bey Entstehung der Republiken, da willkührliche Gesetze noch ganz unbekannte Dinge sind, angewendet werden kann. Wenn demnach Gesetze nothwendige und aus der Natur der Dinge entstehende Verhältnisse sind; so folget wohl ungezweifelt, daß keine andere Gesetze in den Republiken statt finden können, als die aus der Natur und dem Endzwecke der Menschen entstehen.
§33.
Сие ж самое намерение истекает также из существа самих законов, которые, буде отличать от повелений, ничто иное суть как из естества вещей происходящия содержания. Сие изъяснение, учиненное господином Монтескю есть наилучшее, могущее употребляемо быть здесь при происхождении обществ; ибо действительные законы суть тогда вещи вовсе еще неизвестные. И так когда законы необходимые и из естества вещей произходящия содержания суть, то кроме всякаго сумнения следует, что никакие другие законы в обществе быть не могут, кроме проистекающих из естества и намерения людей.
§29.
Als Romulus den neuen Staat von Rom gründete; so theilete er alles zu der Republik gehörige Land in drey gleiche Theile. Ein Theil wurde zu Unterhaltung der königl. Gewalt, oder zu den Domainen des Staats genommen, der zweyte Theil wurde zu den Kosten der Religion und zum Unterhalt der Priester bestimmet, und der dritte Theil wurde zum Privateigenthum ausgesetzet. Fast eben so finden wir in den ältesten Zeiten die Eintheilung der Ländereyen in Egypten, obgleich von dem Ursprunge dieser Eintheilung keine Nachricht vorhanden ist. Der zum Privateigenthum ausgesetzte Theil des Landes wurde von Romulus unter die neuen Bürger zu gleichen Theilen ausgetheilet. Eben dieses that Lycurg zu Sparta: und Plato wollte gleichfalls, daß solches in seiner Republik geschehen sollte. Diese gleiche Eintheilung ist auch bey Errichtung einer neuen Republik nicht allein der Billigkeit gemäß: denn in diesem Falle kann außer ganz besondern Umständen keinem Bürger ein Vorzug zugestanden werden; sondern die Wohlfahrt des Staats erfordert es auch die Bürger so viel möglich bey gleichen Vermögen zu erhalten.
§29.
Ромул основав новое общество в Риме, разделил всю области своея принадлежащую землю на-три равныя части. Одна часть была взята на содержание царския власти или в казенныя маетности; вторая назначена была на употребление и обряды веры и на содержание священников, а третия часть была разделена по прочему народу. Подобное ж сему обстоятельству в разделе земли находим в древния времяна в Египте, хотя о начале сего раздела никакого известия и не имеем. Для простых людей определенная часть земли была Ромулом на равныя части разделена между новыми его гражданами. Тож учинил и Ликург в Спарте: да и Платон почитал тож нужным в своем общенародии. Сие равное разделение не токмо согласно с справедливостию, а особливо при учинении новаго общества; ибо в сем случае [с. 36] для весьма особливых обстоятельств никоторому гражданину не надлежит давать преимущества, да и благополучие народа требует, чтоб граждане, елико можно, равное имение имели.
§42.
Die innerliche Stärke des Staats beruhet auf Bevölkerung und einem blühenden Nahrungsstande; und eigentlich ist sie ein bloß relativischer Begriff der auf das Verhältniß mit denen benachbarten Staaten ankommt. Ein Staat, der mit kleinen Staaten umgeben ist, kann alle innerliche Stärke haben, die er zu seiner Glückseligkeit nöthig hat. Dahingegen eben dieser Staat, wenn er von größern Reichen umgeben wäre, nicht genugsame Stärke zu seiner Glückseligkeit haben würde.
§42.
Внутренная сила государства состоит в населении земли, и цветущем состоянии; и свойственно почесться может преносительным понятием, касающимся до соответствия с другими [С. 57] державами. Малыми обществами окруженная область может иметь все внутренные силы, нужные к его благополучию. Напротив того государство, с большими государствами смежное недовольно силы иметь может к своему благоденствию.
§49.
Der gesammte Staat hat das Obereigenthum über alle Güter der Privatpersonen; und er muß freylich dasselbe haben, weil er ein einfacher moralischer Körper ist, der aus denen vereinigten Willen und Kräften vieler einzeln Familien entstanden ist; zu denen Kräften aber gehören wohl ohne Zweifel auch die Güter dieser Familien. Allein ganz anders verhält [S.81] es sich in Ansehung der obersten Gewalt. Diese ist nicht der Staat selbst; sie gehöret nur zum Staate. Der Staat hat ihr nur die Verwaltung seiner vereinigten Kraft ausgetragen; dadurch aber erlanget sie so wenig ein Eigenthum über die Güter der Privatpersonen, als der Gevollmächtigte ein Eigenthum über die Güter seines Gewalthabers erlanget, die er verwaltet.
§49.
Все общество вкупе имеет вышнее присвоение над всем имением частных людей, чему и быть должно понеже оно есть одинакое нравственное тело, произшедшее из соединенных воль и сил многих одинаких родов; к силам же необходимо принадлежат кроме всякаго сумнения и имения. Но совсем противное есть в разсуждении верьховныя власти. Она не есть сам народ, но принадлежащее ко оному, и от него получившее правление соединенных сил; а чрез то приобретает она себе толь мало присвоения над имением частных людей, как уполномоченной над имением давшаго ему полномочие.
§54.
Aus diesen verschiedenen Zweigen und Abtheilungen der obersten Gewalt entstehet nunmehr eine neue allgemeine Eintheilung in eine uneingeschränkte und eingeschränkte oberste Gewalt. Wenn alle diese verschiedenen Zweige und Abtheilungen der obersten Gewalt sich insgesammt und unzertheilt in einerley Händen befinden; so heißet man diese eine uneingeschränkte Gewalt; da hingegen, wenn sich die zwey Hauptzweige der obersten Gewalt von einander abgesondert in verschiedenen Händen befinden, oder wenn die oberste Gewalt nicht alle dazu gehörige Theile in freyer Ausübung, sondern bey diesem oder jenem Theile die Mitwirkung und Einwilligung andrer [S. 88] nöthig hat; so nennet man dieses eine eingeschränkte oberste Gewalt. So bald aber die oberste Gewalt nicht allein unzertheilt in einerley Händen ist; sondern sich auch heraus nimmt, die Grundgewalt des Volkes zu vernichten, den ganzen Staat vorzustellen und sich aller dessen Rechte zu bemächtigen; das ist, so bald sie sich einer Gewalt über die Grundverfassungen und Grundgesetze des Staats anmaaßet, und das dem gesammten Staate zustehende Obereigenthum über die Privatgüter an sich reißet, alsdenn verwandelt sie sich aus einer uneingeschränkten Gewalt in eine despotische, oder welches ganz einerley ist, in Tyranney. Hierauf beruhet also der wesentliche Unterschied zwischen einer uneingeschränkten obersten Gewalt und der Despoterey.
§54.
Из разных сих отраслей и разделений верьховныя власти происходит теперь общее новое разделение в неопределенную и определенную верьховную власть. Когда все сии разныя отрасли и разделения верьховныя власти вкупе и неразделимо в одних руках находятся; то называют сие безпредельною властию. Напротив же того когда первыя главныя две отрасли отделясь, в разных руках находятся, или у верьховнаго могущества не все к первым принадлежащее в полной власти состоит, так что верьховная власть по той или другой части в содействии и согласии прочих нужду имеет, то называется сие определенною верьховною властию. Но как скоро верьховная власть не токмо нераздельно в одних руках находится; но еще притом возвысится, основательную власть народа уничтожит, всю область собою представит и овладеет всеми ея правами, то есть, как скоро кто присвоит [c. 72] себе власть над основательными учреждениями и законами государственными, и принадлежащее всему обществу вышнее присвоение над частных людей имением силою к себе привлечет, то тогда переменяется оная из безпредельныя верьховныя власти в деспотическую или лучше сказать, в мучительство. И так в сем состоит существительное различие между неограниченною верьховною властию и деспотством.
Les anciens philosophes regardent cet esprit de servitude comme une des causes de la ruine des Perses ; car de quel effort est capable un peuple auquel il ne reste pas même un sentiment de liberté ? Ces sages y ajoutent d’autres causes ; le luxe, principe corruption générale ; la mauvaise éducation des princes, sources des vices du gouvernement ; & le manque de bonne foi, d’où naissent l’adulation, la perfidie, & les crimes destructeurs de la société.
Древние философы почитают сей дух рабства главною причиной падения Персов; ибо, к чему способен тот народ, в котором нет уже и чувствования вольности? Сии мудрецы полагают еще и другие тому причины; роскошь начало всеобщего развращения; худое воспитание государей, источник пороков в правлении; и недоверенность, рождающая лесть, вероломство и злодейства разрушающие общество.
C’est à la foiblesse & à l’imprudence de ce prince, qu’on doit attribuer la plupart des maux qui infectèrent l’église, & qui refluoient nécessairement sur la société. Sous un sage empereur, ou les disputes auroient été moins violentes, ou du moins l’autorité suprême n’auroit pas été avilie.
Слабости и малоумию сего государя приписать должно большую часть зол, которыми заразилась церковь, и которыя обращались по необходимости на общество. Под правлением мудрого императора или распри были бы не столь сильны, или бы по крайней мере высочайшая власть не унизилась.
Er hat nun einige Zeit gehabt, die er sein Eigenthum nennen konnte; eine Art Eigenthum, die er vorher nie so vollkommen besessen hat. In dieser Zeit hat er sich, und die Welt betrachtet; und geforscht, worinn er den Zweck getroffen oder verfehlt hat; was er, in seinem eigenen menschlichen [S. V] Lebenswandel hätte thun, oder bessern, oder meiden können; nebst den Unterlassungen und Ausschweifungen anderer, Gesellschaften und Regierungen, sowohl als Privat-Familien und Personen.
Он пользовался временем, которое назвать мог собственным своим, и коим он прежде совершенно владеть не мог. В сие толь драгоценное время разсуждал он о мире, находящихся в нем вещах и о самом себе; [c .4 ] испытывал, каким образом может он достигнуть своего предмета и в чем не обходимо должен он ошибиться, и что он в жизни своей делать и что не делать должен; сравнивал между собою разныя общества и образы правления.
Les bonnes institutions sociales sont celles qui savent le mieux dénaturer l’homme, lui ôter son existence absolue pour lui en donner une relative, & transporter le moi dans l’unité commune ; en sorte que chaque particulier ne se croye plus un, mais [p. 11] partie de l’unité, & ne soit plus sensible que dans le tout. Un Citoyen de Rome n’étoit ni Caïus, ni Lucius ; c’étoit un Romain : même il aimoit la patrie exclusivement à lui.
Лучшия гражданские учреждения суть те, которыя наиболее обезображивают человека; отнимают [с. 10] у него независимое существование; дают существование относительное, и переносят слово Я в единицу общую, так, что каждый человек не почитает себя единым, но частью общества, и чувствителен токмо к целому. Римской гражданин не был ни Кай, ни Луцилий, но Римлянин: он любил отечество свое, изключая себя.