VIII.
Estre soûmis aux loix de l’Estat.
Le droit divin, l’ordre de la societé civile, le bien general des peuples demandent que chaque particulier se soûmette aux loix. Dans un Estat Monarchique les sujets sont obligez d’honorer leur Roy, & de luy obéïr; & dans les Respubliques on doit estre soûmis aux Magistrats: c’est un devoir indispensable, & une loy reçûë de tout temps par toute la terre.
ПРАВИЛО VIII.
Повиноваться гражданским законам.
Божественное право, порядок гражданскаго сожития, и общая всех народов польза требуют, чтоб каждой человек повиновался законам. В самодержавном Государстве [с. 31], подданные должны почитать своего Государя, и не сопротивляться ему ни в чем; а в Республиках, надлежит отдавать послушание Магистрату. Сия необходимая есть должность, и такой закон, которой принят от всех времен по всей земле.
Anklägern und Verleumdern gab er kein Gehör; und die Angeber neuer Auflagen, verachtete er zugleich mit allen erpresseten Einkünften. Denen Landpflegern befahl er alle die aufs härteste zu straffen, welche von jemand etwas über die Gebühr forderten. Kurtz, alle Völcker lebten unter seinem käyserlichen, und mächtigen Regiment, so frey als in einer Republick.
Наговорщиков и клеветников никогда и отнюдь сей Цесарь не слушивал; а прибыльщиков, как народных раззорителей, со всеми их вымученными зборами презирал и ненавидел. Губернаторам, Воеводам, и другим гражданским правителям имянными своими указами повелевал, тех людей отнятием имения, а временем и на теле жестко наказывать, которые у народа что нибудь сверьх положеннаго требовали, и без Цесарскаго указа с деревенских обывателей збирали.
Одним словом сказать, что все Римской [с. 79] области народы, под его Цесарским сильным и державным владением, так свободно, как в Республике жили.
L’egalité chez les hommes est une chimére que peut à [p. 64] peine enfanter une République, idéale ; mais il y a une infinité de subordinations ; dont l’Esclavage sera toujours la plus grande, lorsqu'il sera indissoluble sans la volonté du Maitre.
L’Esclavage a lui même ses dégrez, par rapport aux temps & par rapport aux Nations. En parcourant l’Historique, c’est presenter l’inhumanité, la mort, la mutilation, les tortures tous les excès arbitraires d’un maître moins cruel encore, que la Loi qui le permettoit.
Равенство между людьми есть такая химера, которая разве только в какой выдуманной республике место иметь может; но в самом деле надобно везде быть бесчисленным подчиненностям, из которых рабство будет самый нижайшей подчинения степень, если освобождение от оного зависеть будет от воли господ.
В самом рабстве, в рассуждении времён и народов бывают различные степени. Если справиться о том с историей, то представится, там бесчеловечность, убийства, отнятия членов, мучения и великие излишества необузданного самовольства господ, при всём том ещё меньше жестоких, нежели тот закон, который оные дозволил.
<…> rien ne prouve mieux la multitude des habitans de la république de Lacédémone, que les colonies qui en sont sorties.
<…> ничто столько не доказывает многолюдства лакедемонской республики, как вышедшия из нее селения.
<…> le nom seul de la royauté leur fut odieux, & une de leurs villes opprimée par un tyran, devenoit en quelque sorte un affront pour tous les Grecs : ils s’associerent donc à la célebre ligue des Amphictions ; & voulant mettre leurs lois & leur liberté sous la sauve-garde d’un corps puissant & respectable, ils ne formerent qu’une seule république <…>.
<…> одно имя самодержавия им стало ненавистно, и тот город, который находился в руках какого нибуть тиранна, почитался срамом всей Греции. Для сего вступили они в славный Амфиктионский союз; и желая поручить свои законы и вольность защищению столь сильнаго и почтеннаго собрания, составили все одну только республику.
Corinthe
Bâtie par Sysiphe, fils d’Eole, sous le nom d’Ephire, gouvernée d’abord par des rois, changée en heureuse république, détruite dans cet état par Lucius Mummius, rétablie par Jules-César, redevenue florissante du tems de S. Paul, ensuite le siége d’un archevêque, ruinée, pour la seconde fois par Alaric roi des Alains & des Goths ; elle tomba depuis entre les mains des despotes, & finalement de Vénitiens, auxquels Mahomet II. l’enleva en 1458, & l’annexa à l’empire Ottoman.
Коринф
Сей народ созданной Сисифом, сыном Еоловым, под именем Ефиры, во первых оправляем был царями, по том сделался благополучною республикою. При сем правлении разорен Лукием Муммием, возстановлен Июлием Кесарем, паки пришел в цветущее состояние во времена св Апос. Павла; был престольным градом Архиепископа; вторично разорен Алариком Царем Аланийским и Готфским; по том владели оным деспоты, и наконец венециане, у которых Магомет ІІ отнял в 1458 году, и присовокупил к Оттоманской империи.
SICYON
Cette ville autrefois puissante, & qui eut ses propres rois, devint ensuite libre ; & durant la guerre des républiques de la Grece, elle fut tantôt soumise aux Athéniens, tantôt aux Lacédémoniens.
Dans cette république l’oisiveté des jeunes gens étoit mise au rang des fautes capitales <…>.
В сей республике праздность молодых людей положена была в число преступлений уголовных <…>.
Voilà quel étoit le lustre de cette république célebre, bien supérieure à celle d’Athènes ; & ce fut le fruit de la seule législation de Lycurgue.
Такова была сия славная республика, много превозшедшая Афинейскую, и все сие было плод единаго законоположения Ликургова.
C’est du sein de ce désordre & de ces révolutions que le Despotisme élevant par degrés sa tête hideuse & dévorant tout ce [p. 175] qu'il auroit apperçu de bon & de sain dans toutes les parties de l'Etat, parviendroit enfin à fouler aux pieds les Loix & le Peuple, & à s'établir sur les ruines de la République.
Из недр сего то безпорядка, и его перемен, возвышая по степеням мерзскую главу деспотисм, и пожирая все, что он ни приметит благаго и здраваго во всех частях государства, достиг бы наконец до того, [с. 108] чтоб попрал ногами законы и народ и утвердился бы на развалинах республики.
D’autres qui avoient beaucoup de credit parmi le Peuple étoient pour le Gouvernement Democratique, et d’autres enfin vouloient qu’on érigeât le Royaume en Republique.
<…> но те которые имели большую силу в народе желали установить Демократическое правление; а иные наконец хотели сделать из Королевства Республику.
<...> pour ne par confondre les Nations barbares avec les Nations civilisées et les Republiques avec les Monarchies.
<…> чтобы не смешивать варварских народов с просвещенными народами, а Республик с Монархиями.
<...> Il se donne la liberté de décider des afaires d’Etat ; il partage les terres de tels et de tels Princes, et accommode les diferens ; il protege et ruine les Republiques et les Royaumes : Mais ce n’est pas chose nouvelle : Le commun Peuple s’est de tout tems donné la liberté de censurer les actions des Souverains.
<…> он осмеливается решить государственные дела; разделяет земли разных Государей, и примиряет ссоры; защищает и разоряет республики и королевства: но ето дело не новое: простой народ во все времена брал смелость судить поступки самодержцев <…>.
CHAPTITRE II.
Les plébéїens admis au consulat. – Etablissement de la préture & de l’édilité curule. – Affaires des Campaniens & des Latins, &c.
On vit un homme nouveau, le tribun Sextius, revêtu de la dignité consulaire. Malgré les préventions des nobles, c’étoit un bien pour l’état, que le mérite pût élever les plébéїens aux premiers honneurs. Camille obtint du peuple, comme en échange, la création d’une nouvelle charge réservée aux seuls patriciens, qu’on appela préture. Les consuls, souvent occupés à la guerre, ne pouvoient plus render la justice. Le préteur (il n’y en eut qu’on alors) fut charge de cette partie essentielle du gouvernement. On créa aussi deux édiles patriciens ou curules, pour avoir soin des temples, des théâtres, des jeux, des places publiques, des murs de la ville &c, &c.
ГЛАВА II.
Разночинцы допущены к консульству – Установление претуры и сельской полиции. – Дела у Латин с Кимпанскими жителями. и проч.
Трибун Секстий возведен на консульское достоинство. Невзирая на предупреждение дворянства, сие послужило ко благу республики, что заслуги могли возводить разночинцов на высочайший степень. Камилл выпрашивает у народа, как бы в замен, введения новаго чина, который бы предоставлен был токмо патрициям, и назван претурою. Консулы, часто занимавшиеся войною, не могли многих решить дел. Того ради на претора (в сие время был токмо один) возложена была сия существенная часть правления. Произведены также из патрициев два в эдилии или курулы, которые должны были иметь попечение о храмах, фсатрах, играх, публичных зданиях, городских стенах, и пр. и пр.
CHAPITRE VII.
César devient maître de la république. – Sa mort.
Les honneurs prodigués à César, après son retour, prouvent assez qu’il n’y avoit plus qu’une ombre de république. On remercia solennellement les dieux de ses victoires ; on prolongea sa dictature pour dix ans, & ensuite pour toute sa vie ; on lui donna, sous le titre de réformateur des moeurs, toute l’autorité de la censure, que deux magistrats partageoient auparavant <...>.
ГЛАВА VIII.
Цезарь становится обладателем республики. – Смерть его.
Оказанные Цезарю по возвращении его почести довольно доказывают, что не было уже республики. Принесли торжественно благодарение богам за его победы; продолжили его диктаторство на десять лет, а наконец и на всю жизнь его; дали ему, под титлом исправителя нравов, всю власть цензорства, которую сперва разделили между собою два правителя <…>.
Les ouvrages des anciens, l’histoire de tant de fameuses républiques, ne pouvaient manquer de nourrir l’esprit républicain dans les ames où il commençait à se développer. Le parlement, quoique retenu encore par des liens sort étroits, montra des-lors plus de hardiesse <…> la chambre s’éleva contre cet acte comme donnant atteinte à la liberté des élections & aux privileges du parlement. Elle prétendit avoir seule le droit d’expédier les ordres pour remplir les places vacantes ; & la cour parut le reconnoître.
Древния книги, история о толиких преславных республиках, долженствовали питать умы республиканцев разверзающиися. Парламент, хотя еще удерживался узкими пределами, но начинал уже показывать более отваги <…> все собрание ополчилось на сие, как на нарушение свободы во нарочных от народа, и преимуществ Парламента; присвояло себе токмо единому право наполнять упалыя места; Двор принужден был согласиться с Парламентом.
Les cas de haute trahison furent étendus jusqu’aux simples discours, jusqu’aux intentions sans effet ; les prisons remplies de citoyens <…>. La nouvelle république ressembloit au regne de Tibere.
Преступления оскорбляющия величество простерлися даже на простые разговоры частных людей, даже на намерения неисполненныя, тюрмы наполнились всякаго рода [с. 64] гражданами <…>. Новая республика уподобилась царствованию Тиверия.
Ne doutant plus que le ciel ne lui eût donné tous les droits du gouvernement, & voulant satisfaire les citoyens par une apparence de république, il envoya ordre à cent vingt-huit Anglois, six Irlandois & cinq Ecossois de se rendre à Londres <…>. Cette assemblée pleine de fanatiques de la lie du peuple, se crut un vrai parlement & en exerça fonctions.
Мечтая о себе, что небеса низпослали ему все права правительствовать государством, и желая удовольствовать народ призраком, что существует республика [с. 83] предписывает сту дватцати осьми Англичанам, шести Ирландцам и пяти Шотландцам прибыть в Лондон <…>. Толпа бесноверов взятых из самой презреннейшей черни сочла себя действительным Парламентом и вступила в звание сие.
Il s’occupa alors tout entier à établir le bonheur de la République sur des loix sages et une police prudente, [p. 10] qui, d’elles-mêmes, pour ainsi dire, rendissent chaque Particulier tranquille et heureux.
<…> он более всего старался утвердить благополучие республики на законах мудрых и на благоразсудительной политике, которые сами собою, так сказать, без всякаго принуждения правительства, каждому общества члену в особенности доставляли [c. 7] желаемое щастие и спокойствие.
De ces objets nécessairement opposés, viennent deux formes d’institutions contraires ; l’une publique & commune, l’autre particuliere & domestique.
Voulez-vous prendre une idée de l’éducation publique ? Lisez la république de Platon.
Из сих необходимо противных видов выходят два рода учреждений противоположных: одно народное, другое особенное и домашнее. Буде читатель мой желает иметь понятие о народном воспитании, то пусть читает Платонову Республику.